Перейти к основному содержанию
дневник дворянина
Исторический роман, где не приврать – и рассказа не написать. Многие ли из нас могут рассказать о своих предках, живших лет семьсот или восемьсот тому назад? Как ни печально, но мои правнуки, по моей скромности и отсутствию значительных подвигов, даже не будут знать моего имени. Как, собственно, и я их (здесь мы в расчёте). Но лично я, так уж получилось, знаю о своих далёких (по временной шкале) чуть больше некоторых. Эти некоторые – истинные потомственные дворяне, но их теперь осталось очень мало, потому как часть из них умерла по старости, а часть – просто казнили или погибли на многочисленных войнах. Остались подобные мне – потомственные, но получившие эту привилегию не по принадлежности ко двору какого-то исторического князя или вождя, а по причине воинских заслуг своих предков. Вспоминая бабушкины рассказы на уровне баек, прямо семейная сага, я знаю, что давным-давно, в старые-престарые времена отряд из пяти кораблей - драккаров викингов спускался по своим делам по одной из славянских рек. На первом драккаре плыл, прошу прощения, шёл на веслах конунг со своим родным братом-ярлом. Ярл был ранен и умирал. С неделю назад его ранили стрелой. Серьёзно – перебили артерию. Но и стрела, видимо, была чем-то смазана, т.к. ему становилось всё хуже и хуже. И вскоре конунгу пришлось искать стоянку и просить помощи у этих славян, на которых совсем недавно он смотрел лишь как на добычу. В приречном городище их приняли, приняли как гостей, а ярла – на спокойное дожитие оставшихся дней. Жила в том городище вдовушка – мать двух сыновей. Её мужем был сотник, а если выражаться на современный манер, т.е. по-иностранному, центурион. Должность и чин по тем временам солидный. И чтобы не было зазорно для ярла – родственника самого конунга, поселили его в горнице этой вдовушки. Думали, не больше седмицы проживёт этот викинг, да нет, одна прошла, другая, а живёт басурман. Живуч оказался. Как потом узнали, не только боевым топором он хорошо махал, но и другими частями тела, потому как через год с небольшим родился у вдовушки ещё один сын, такой же блондин с позолотой, как спелая пшеница, как и его старшие братья. А вскоре, почитай каждый год, ещё такие же да пара девок до кучи. Располнела, конечно, лоза-девица, но и такую сильно любил ярл. Причём настолько, что когда умерла вдовушка, не прожил и недели он и умер от горя. Зависть и жадность людская, да войны разнесли братьев по земле, но не потерялись они и старались помогать друг другу. Бедны были, но отцовская кровь передавалась, и посему были они воины знатные, крепкие, умелые. Со временем появилось новое сословие – казаки, которые потом слились в Запорожскую Сечь. Вот там-то и выбрали за воинскую доблесть в войсковые полковники одного из моих дедов с вручением ему бадика. Это сейчас бадик – тросточка для инвалида, а тогда это был жезл власти, доблести и славы. С тех пор и пошло, что мои деды становились, кто подполковником, кто полковником, а кто и генералом. А это, как известно, воинские звания, дающие право на дворянство с правом наследия сего чина и чести, как написано в Грамоте. 1. Мой отец не был офицером, но это не помешало ему с Божьей помощью и посредством моей матери произвести на свет меня – очередного наследного дворянина. Я сам честно и добросовестно дослужился до подполковника и по получению ранений, и в купе с ними нескольких заболеваний, был отправлен в запас. К моей радости ранения и заболевания оказались совместимы с моей жизнью, поэтому я в лёгкой депрессии оказался в моём провинциальном поместье. Натура моя, в отличие от нынешнего тела, была тогда неугомонная, постоянно жаждущая чего-то нового. Обзаведясь новым знакомым – носителем, как говорят, английского (опять же, как говорят, аглицкого) языка, я стал, от скуки, его, в смысле язык, изучать, выпив при этом с этим носителем чуть ли не бочку хмельного мёду. Сильны же выпить за чужой счёт эти англичане. А чтобы не пропадала зря выпитая медовуха, решил я поехать в это самое аглицкое королевство поупражняться в речи, да проверить, что за наречие - диалекту он меня обучил. Сказано-сделано. Поменял я свои медные, бумажные, благо не деревянные, деньги на золотые, поднабрал серебренных и поехал. Миновал германские земли, Бельгию и через Лилль доехал до устья небольшой реки. Мне сказали, что чуть дальше, миль сорок, будет портовый город, но то земли норманнов и нанять лодку будет значительно дороже, и предложили мне по разумной цене уже сегодня отправиться в Брайтон, что на земле аглицкой. Я согласился. Мне говорили, что здесь часто бывают туманы, да и шторма не редкость. И наш день не оказался исключением. Уже часа через два небо затянуло облаками, пошёл холодный осенний дождь, резко усилился ветер. Капитан, он же хозяин лодки, сначала пытался использовать ветер во благо и на парусе добрать до берега, но, видимо, на берегу мы мало выпили, чтобы наши желания совпали с нашими возможностями, а проще – не помолились и не попросили Господа благословить наш путь. Нас несло и несло, и не к берегу, а вдоль него на запад. Но ничто на земле не бывает вечным, кончился и шторм. Пройдя вдоль берега ещё немного, мы пришвартовались к деревянным причалам какой-то небольшой рыбацкой деревушки с развешенными для просушки сетями. Здесь я уже не совершил ошибки и громко воздал хвалу Господу, что Он нас спас и привёл в эту благословенную (очень хотелось на это надеяться) деревушку. Традиционного английского паба не нашёл, но наткнулся на довольно приличную на вид таверну. Английского спокойствия и джентльменства я здесь тоже не увидел, но что вы хотите от простых рыбаков. Хотя откровенного хамства так же не было. Грубо сколоченные столы, лавки, в изобилии эль, жаренная и варёная рыба, жёсткое холодное мясо – неотъемлемый атрибут местных забегаловок. Смесь наречий, среди которых английские слова составляли лишь четверть да процентов десять – напоминающие германские слова. Среди моих знакомых было два остгота, от которых я набрался кое-чему, в том числе и словам. Оказывается, голландские слова имеют много слов схожих с германскими, а первыми поселенцами здесь оказались именно голландские моряки, потерпевшие крушение у этих мест. - Ваша милость, - обратился ко мне хозяин таверны на скверном английском – по моему пониманию, - вы к нам путешествуете или по делам? - Проездом. Но путешествую. Хочу посмотреть ваши земли – я слышал о них много хорошего. - О, да, ваша милость, природа у нас действительно великолепная. Простите, ваша милость, но, несмотря на то, что вы богаты, мне кажется, вы хороший человек, поэтому, не сочтите за наглость, дать вам совет? - Разумеется. Тем более, что последнее слово всё равно остаётся за мною. - Разумеется, ваша милость. Вы приезжий человек и, очевидно, плохо осведомлены, что сейчас у нас творится. А творится здесь война, кровь, много крови. Если уж вы путешествуете, то рекомендую вам проплыть дальше на запад миль сто. Сразу за мысом, увидите деревню и строго на север. Там вы найдёте остров, аккурат вдвое меньше нашей старой доброй Англии, но очень на неё похожий и, самое главное, тихий и спокойный. Там никто, почти, не воюет. По крайней мере, сейчас. - Хм. А можно спросить почему? - Ваша милость, это остров. Но это плавучий остров. Его толщина ярдов сто, а может – пятьдесят или двести. Кто знает? Его носит по волнам между нами и землями галлов. Не так давно его прибило как раз к их землям, но там сильное тёплое течение, и там он лишился огромного своего куска с южной стороны. Но, слава Одину, он вернулся в наши холодные воды и теперь обитает между нами и Исландией. Правит там формально молодой и очень простой,- вы понимаете меня?- очень простой король. Его опекуншей является его родная сестра – старая дева тридцати лет и настолько страшная, что я не беспокоюсь о вашем целомудрии. Езжайте туда. Вы потеряете в дороге пару суток, но хорошо отдохнёте и получите удовольствие. Я рекомендую. - Собственно, а почему бы и нет. А говорят там на каком языке? - Основная масса населения – ливерпульцы разбавленные йокширскими беженцами. Не завоевателями – беженцами. Но это было уже давно. - Понятно. Нет проблем. Вернее, одна – корабль. - Здесь тоже нет проблем.- Корчмарь щёлкнул пальцами и к нему подбежал пацан - оборвыш, сидевший у входа в ожидании милостыни. – Это молодой джентльмен проводит вас к хозяину лодки, который доставит вас, куда вы скажете, и, заодно, донесёт вам запас еды на дорогу и бочонок моего фирменного эля. Кто знает, что меня ждет на этом плавучем острове, но следовать через воющий остров – самоубийству подобно, а возвращаться не солоно хлебавши, вроде бы не солидно и даже обидно. 2. Путешествие на остров прошло как и сказал корчмарь. И погода была чудесная, и ветер попутный. Высадили меня в такой же, как родная сестра, деревеньке, и корчма была почти на том же самом месте. Стоял чудесный летний день. Жёлтым золотом покрывало землю солнце, стоящее в зените. Маленькие белые барашки стройными фалангами набегали на берег и с легких шипением превращались в грязную муть, медленно размывая илистый берег. Сюда бы с удочкой денька на два. Таверна была пуста, за исключением пятерых мужчин непонятного возраста, но очевидными деревенскими лицами, при этом старающиеся показаться культурными. Бывшие военные, как выяснилось позже из разговора. Их же я и нанял для сопровождения и охраны моей персоны. Свита опять же. Здесь же в таверне мы купили и ружья, которые солдаты назвали мушкетами, хотя пара мушкетов, висящих у меня дома на стене, совсем на них не были похожи, а также шпаги для них. Я был вооружён саблей одного из моих дедов, что хранилась до поры в сундуке, и двух зарядным пистолетом тульского мастера. Столица королевства находилась практически в центре острова, что было вполне логично. Вот туда мы и направились. Как сказал один опытный путешественник – желудок такая неблагодарная скотина, что, сколько его ни корми, а на завтра он опять есть требует. Поэтому уже к вечеру мы были вынуждены остановиться в очередной таверне, чтобы удовлетворить запросы этой ненасытной утробы. Мы не были святыми пилигримами, поэтому нам не надо было питаться сухим сыром, хлебом и водой. Если кто-то пробовал эту диету, то согласится со мной, какая это гадость. Благо, моё дворянское достоинство не позволяло мне так себя истязать. Место, надо отдать должное, было весьма красиво и даже романтично. Большое озеро, плакучие ивы, купающие свои ветви-руки в воде, лебеди и на берегу, прям как в моей деревне, рыбаки с длинными удилищами. Есть такое хорошее русское слово – ностальжи. Короче, решил я сделать привал на пару суток, тем паче, что я путешественник, а не командировошный какой. Утро. Поздний завтрак. Как благородному предложили жареных скворцов, фаршированных перепелиными яйцами. Какая же это гадость. Да, опять гадость, но что я могу поделать, если это самое культурное слово, которое я знаю и могу применить в этой ситуации, хотя так сильно хочется сказать по-русски или, хотя бы, по-татарски. Мало того, что совсем нет мяса, а одни кости и косточки, так они ещё и яйца не очистили. Кошмар. В своей деревне я бы приказал высечь розгами такого повара, а здесь пришлось с глупой улыбкой кивать и говорить гут гешмект, типа очень вкусно. Правильно говорят – что англичанину хорошо, то русскому – смерть. Но ничего, в армии я ещё и не такую дрянь ел и выжил. Через огромное, в стиле модерн, окно вид на озеро. Озеро – это маленькое море, и барашки здесь не бегают отарами со стройными рядами, а разбрелись по всей поверхности, как молодые овечки. И пара лебедей уже подобны строгим сторожевым собакам, что периодически резко опускают голову, как бы наказывая особо озорливых. По тропинке, что извилистой ниткой бежит вдоль берега, медленно идёт паренёк, лет десяти-двенадцати. Не босяк – одет прилично и опрятно. А это плюс. Ещё он мне понравился тем, что откровенно скучал. Скука наполовину с грустью. До боли знакомое пакостное чувство, сопровождающее ещё более мерзопакостную депрессию. Как учёный учёного или сумасшедший сумасшедшего видят издалека, так и я разглядел его из-за своего стола. Что-то необъяснимое подняло меня и повело к нему. Всегда надо потакать таким своим первым почти неуловимым порывам, ибо они чаще всего бывают самыми искренними и полезными. Дети – это зеркала. Глядя на него, ты можешь увидеть зябкую осень или яркое весеннее солнце, а, может, хмурые тучи. Глядя в него, ты видишь своё отражение, так как дети не научились ещё прятать свои эмоции, и на их лицах ты видишь себя настоящего, как тебя видят другие, а не так, как тебе говорят. С ребёнком может сравниться только собака. Она такая же честная, преданная и наивная. Хотя наивностью собак почти не пользуются, а вот наивность детей …. Увы, я и сам иногда бываю такой. Нет, нет, не в смысле аморалки или извращений, а в смысле…. Ну, типа - Быстрее ешь кашу. Чем быстрее съешь кашу, тем быстрее придёт твоя мама. Ага, щаз-з, так она и прибежала, если знает, что дитё и накормят, и напоят, и спать уложат. Обманываешь. Плачешь от жалости и несправедливости и обманываешь. А что делать, если проклятая селяви так выкручивает руки, чтобы как-то выжить, приспособиться. Я, естественно, случайно вышел с боковой тропинки практически одновременно с этим юношей. - Здравствуйте. – Кивнул я ему. – Хорошая погода. Люблю такую – не жарко, лёгкий ветерок. Немного грустно, но приятно. Не находите? - Здравствуйте, сэр.- Слегка замедлив, немного удивлённым тоном ответил он.- Да, я тоже люблю такую погоду. Я люблю здесь гулять, поэтому я часто сюда приезжаю. - А-а, так вы, молодой человек, тоже не местный? Я тоже. Путешествую. Мне в Англии похвалили эти места, и я решил посмотреть, проверить сам. - И как, понравилось? - Да. Весьма. Как говорит один мой знакомый – комильфо. - Согласен. - А вы, мне кажется, слегка грустите. Есть повод или просто настроение души? - Скорее настроение души. Хожу, чего-то хочется, а сам не пойму. - О, давайте я вас, для начала, угощу семечками.- С этими словами я достал из штанин горсточку жареных семян. – Угощайтесь. - А что это? Я такого никогда не пробовал. - Серьёзно? Это любимая забава на Руси, когда заняться нечем. Обычные семена подсолнечника. Это растение у вас называют проще – солнечный цветок. - Интересно. Поэтично. - На самом деле, название просто поясняет, что цветок всегда тянется к солнцу, даже если всё небо затянуто облаками, идет нудный осенний холодный дождь. А его шляпка всегда повернуто туда, где сейчас находится солнце. Это помогает при путешествиях не заблудиться. - Интересно. Вы, наверное, много путешествуете. Я вам завидую. - Не стоит. Я бывший военный. Многое из того, что я знаю, я узнал на полях сражений или в военных походах. А там, поверьте, романтики мало. Это в романах пишут красиво, а на самом деле сплошная грязь, кровь и грубость. - Но вы-то не грубый. - Я? Просто я давно уже на пенсии. Так уж получилось. Теперь вот путешествую. - Завидую я вам. - Мне? Да, я доволен своей жизнью, тем, что произошло. Как пишут в книгах – я любил и меня любили. Ну, а вам-то что. Вы, по-моему, живёте не в бедной семье. Имеете всё, что хотите или почти всё. Но, самое главное, вы молоды, хотя молодость – это такой недостаток, что слишком быстро проходит. Не успеешь оглянуться, как тебе уже дают палочку, чтобы было удобнее ходить, в кресле накрывают пледом, чтобы не озяб, сидя у камина. - Старые люди все мудрые. Но и мне иногда хочется чего-нибудь такого, чего нет. Как пишут в книгах – полцарства бы отдал за это. Вы не обиделись на меня, что я вас цитирую? - Я даже польщён. А чего же вы желаете такого сейчас, чтоб полцарства отдать и не жалко? Хотя… я понимаю, что это тоже шутка, потому что вы слишком юны и не сможете этого сделать по причине своей молодости. И, наверное, отсутствия такового. Но это уже мелочи. - Сэр, в моём королевстве юридическое совершеннолетие наступает в четырнадцать лет, а мне уже больше пятнадцати. Я уже полноправный гражданин своего Отечества. - Хм. Впрочем, в стране иудеев совершеннолетие наступает вообще с тринадцати и ничего. Просто в моём королевстве оно наступает с шестнадцати. Поэтому я так и сказал. - Я, собственно, так и подумал – вы ведь путешествуете и здесь недавно. А у вас, что, своё королевство? - Нет, что вы. Моё, т.е. там, где я родился и живу. - Понятно. Кстати, если честно и между нами, я очень хочу шоколадное печенье. Это новинка в королевстве. Эти бобы привозят к нам из далёкой Америки. Вы слышали о такой стране?- Я кивнул.- Но они закончились, а новых не привезли из-за длительного шторма. Ветер утих и я, надеюсь, корабль из Англии скоро привезёт их. - Хм, кстати, я тоже их очень люблю. Но нам проще – шторма для России не помеха и какао бобы поставляют нам регулярно. - Как я завидую вам. - Мо-ло-дой человек, ждите, не теряйте надежду и верьте и всё получите. Мы - христиане, должны верить в Бога, просить Его. Когда мы начинаем верить в Иисуса Христа, мы приобретаем и весь духовный мир Христа, и наша молитва помогает нам достать это из мира духовного и сделать это осязаемой вещью здесь. А как это делается? Да какая разница. Главное – результат. Господь слышит наши просьбы, а как Он это сделает и через кого? Без разницы. Вы согласны? - Наверное. Да. Согласен. - Что ж, приятно было познакомиться, но мне пора. Мы с друзьями выезжаем сегодня в столицу. Побывать в стране и не увидеть столицу – нехорошо. - Прощайте. Впрочем, если вы задержитесь в столице, то мы, возможно, там увидимся. Я тоже вскоре туда уеду. - Буду весьма рад встрече. Честь имею. - Прощайте, сэр. 3. Мы расстались – я пошёл к себе в комнату, а он присел на одну из лавочек, что редкими чёрными чугунными пятнышками были разбросаны вдоль берега. - Как вам наше Величество?- Спросил меня хозяин корчмы. - В смысле?- Не понял я. - В прямом. Как вам показался наш король? - Опа. Так это король?! - А вы не знали? - Откуда? Это в моей стране портреты королей штампуют и на деньгах, и на листовках, что расклеивают на стенах по праздникам. А у вас и своей валюты-то толком нет – принимаете всё, что дают. Вот те раз. Кстати, понравился. Умный, толковый. И ни грамма заносчивости или чванства. Даже и не подумаешь, что он и король. - Вот такой у нас король. - Кстати, любит шоколадное печенье. У вас, часом, нет такого? - Как же, есть. Любой корчмарь или хозяин таверны должен знать вкусы своего короля и своих постоянных клиентов, иначе он плохой хозяин. - Согласен. А не могли бы вы продать мне немного такого печенья? - Почему нет. Мы напекли много. Специально к приезду короля. - Буду весьма благодарен. Скажите, чтобы мне взвесили кулёчек и принесли в комнату. Пойду, переоденусь. Зайдя в комнату, я подумал, а почему бы не похохмить и не попробовать хапнуть полцарства в придачу. Я не Иванушка - дурачёк, но всё же. Достал бумагу, перо, чернильницу – непроливашку и задумался. Хоть и хохма, но всё же королевский Указ это не хухры-мухры. Тут раздался стук. - Ваша милость, печенье, как приказывали. - Спасибо, служивый. Возьми деньги да на чай за усердие. Постой. Как зовут вашего короля, а то я как-то упустил это из виду? - Король Карл Девятый, ваша милость. - Ступай, служивый, ступай. Итак, У К А З. Мы, наследный король Карл Девятый, изволяем и приказываем. За особые заслуги перед нашим Отечеством и мною, королём Карлом Девятым лично, выделить половину всего нашего королевства новому гражданину нашего королевства барону Владимиру фон Рашен, для чего незамедлительно, сразу после прочтения приступить к выделению этих земель. С этой целью посередине всего королевства установить разделительные столбики, начиная с северной оконечности королевства, включая половину нашего королевского дворца и по южную оконечность королевства включительно. Для обеспечения жизни выделить в полное и безвозвратное пользование барону Владимиру фон Рашен всю левую половину королевства и четвертую часть штатного расписания придворной знати и челяди, а также третью часть гвардейской стражи, армии и священнослужителей. Указ вступает в силу с момента его оглашения и обжалованию или пересмотру не подлежит. На землях, переданных барону Владимиру фон Рашен, барон Владимир фон Рашен обладает всеми правами равноправного и равноценного короля. Подписано Мною лично король Карл Девятый. Как хорошо, что здесь джентльменская страна – ни паспорта не спрашивают, ни баронских грамот, только слово джентльмена. Я скатал сие творение в трубочку, схватил кулёк с печеньями и побежал по лестнице вниз, чтобы там превратиться в почтенного и уважаемого гражданина. На выходе стояло четверо богато одетых парней лет двадцати, на которых я посмотрел уже иначе – охрана короля или королевские пажи. Надо же. - А вот и я.- Я пытался не выйти из роли.- Я же говорил, что если очень хочется, ждать и верить, то сбудется. Помните, о чём мы с вами говорили? - Да, о том, что я за шоколадное печенье готов полкоролевства отдать. - О, а печенье я принёс. - Правда!? Вы не обманываете меня? - Что вы. Человек должен отвечать за свои слова, а я взрослый человек. Пожалуйста. Вы такие любите? Потому что, если нет, значит, нет. Он, слегка прикрыв глаза, осторожно, как будто ампулу с ядом, надкусил краешек и немного пожевал. Его глаза распахнулись. Необычайная радость, умиление и ещё тридцать три вида наслаждения плескались в его голубых, словно отражение неба, глазках. - Как вкусно. Это ещё вкуснее, чем готовят у меня дома. Где вы это взяли? - О, это уже второй вопрос. Я рад, что смог вам угодить. Вы сказали, я постарался сделать и сделал. - За такие печенья и правда полкоролевства не жалко. - Вы это честно? - Конечно. Прямо сейчас бы отдал. - Ну, если так, то тут случайно под скамейкой лежало. Посмотрите, пожалуйста. Карл взял в руки моё произведение и внимательно прочитал. - Немного не соответствует королевскому этикету, но король вправе писать так, как пожелает. - Логично. - А под скамейкой есть перо и чернильница? - Мне, кажется, в этом королевстве под скамейкой можно и не такое найти. Вот, извольте. Карл аккуратно обмакнул перо в непроливашку и изящно расписался. - Хоть документ и недействителен, но для истории сойдёт. - Как это недействителен?- Повысил голос король.- Я действующий наследный коронованный и это моя подпись. - Да. Но любой документ должен скрепляться печатью, а её у нас нет. - Как это нет.- Удивился Карл.- А это что?- Добавил он с улыбкой, доставая из-под отворота рубахи два мешочка.- Вот это моя королевская печать, а здесь мой королевский воск для печати. В нём специальные добавки, чтобы можно было отличить настоящее от подделки. Здорово, правда? - Правда. Только это ваш секрет и никто не должен об этом знать. - Ну, вы же не скажете никому? - Нет. Обещаю. Ставьте вашу печать, ваше Величество. Ведь так вас надо называть? - Да. Но теперь вы равны мне, и я этому весьма рад. - Я тоже рад и, надеюсь, что мы останемся друзьями. - А вы останетесь со мною ещё на немного? - В принципе, да. Но мне надо это как-то отправить. - Не беспокойтесь, ваше Величество. - Хм, как-то непривычно это слышать в собственный адрес. - Привыкайте.- Карл повернул голову в сторону своих ждущих придворных. Один из них достаточно быстро, но с достоинством, которое не пропьёшь, подошёл. -Сир? - Граф, мне нужно, чтобы вы прямо сейчас отправились в столицу и передали этот документ лично Главному Распорядителю. Там написано, что приступить к исполнению немедленно, но и на словах подтвердите это и ускорьте сами. Вы же знаете медлительность нашего двора. - Будет сделано, ваше Величество.- Кивнув, он пошел к постоялому двору. - Ваше Величество, позвольте мне послать с ним своего человека. - Извольте, сэр. Это логично. - Благодарю вас, ваше Величество. Я ненадолго отлучусь.- С этими словами я отправился на поиски моих телохранителей. 4. -Так, лежебоки. – Сказал я, открывая ногой дверь в халупу, где временно проживали мои вояки.- Ситуация резко изменилась и причём в лучшую сторону. Сейчас, кто верен мне, может резко из пешки превратиться в офицера. В шахматы играете? - Немного. - Тогда поймёте. Если не дураки. Но вояки с таким военным стажем дураками не бывают – просто не доживают. Короче, сейчас ты, ты и ты седлаете лошадей, падаете на хвост графу, которого сам король послал в столицу, и берёте там всё, что дадут. Ничему не удивляться, в обморок не падать. Всё берите и делайте так, как будто всегда этим занимались. И приглядывайте там, учитесь. Потом мне расскажете. Поняли? - Нет. - Хорошо. Тогда езжайте. С Богом. У графа свиток за подписью и печатью короля – умрите, но чтоб документ попал в столицу и его там зачитали прилюдно. Понятно? Кстати, постарайтесь не сдохнуть по дороге, мне кажется, и ваша жизнь, наконец-то, изменится. Валяйте быстрее, граф ждать не будет. Помните – уважение, но вы мои люди, и приказы выполняете только мои. Собственно, кому я говорю, ведь вы солдаты, а я ваш командир. Пошли. Отправив во дворец своих будущих придворных, я пошёл на кухню. Когда гости такого уровня и ранга, то самое ответственное место – это кухня, потому как, если еда не понравится королю, то придворные отморозки, в угоду хозяину, могут разнести всё заведение, да и незадачливому повару достанется. Я оказался прав. - Сударь.- Окликнул я корчмаря.- Не хотел бы ты переехать вместе со своею корчмою в столицу? Король благоволил мне выделить кое-какую жилплощадь. Там и тебе место хватит. - Ваша милость шутит? - Отнюдь. Я абсолютно серьёзно. Твои печенья понравились королю, и король наградил меня. Не за это, конечно, но и это оказалось кстати. Я добро помню. Так поедешь со мною? Не сразу. Я там обоснуюсь, а через пару недель и подъезжай. - Ваша милость, я благодарен за такое предложение, но я уже стар и привык к этому месту, к людям, что каждый день приходят ко мне. Спасибо, но я не поеду. А вот, если ваша милость разрешит, то я бы с радостью послал туда своего сына. Он хороший кулинар, любит и умеет готовить. Да и рецепт печенья он знает. - Знать и уметь выпечь – разные вещи. - Мы всё варим и печём вместе. Всё, что умею я, умеет и он. - Да не будет ученик выше своего учителя. Знаю. Читал. Добро. Согласен. А сейчас продай мне ещё кулёчек твоего печенья, а то король сожрал всё, а я даже не попробовал. Навали побольше. Я тоже не жадный. С большим кульком я, довольный и с огромной улыбкой, как у того сома, что вывалили из котла на блюдо, подошёл к нынешнему собрату по несчастью – королю соседнего королевства. - Интересно, ваше Величество, а на чьей территории мы сейчас находимся? Колышки-то пока ещё не вбили. - На моей, ваше Величество. Моё королевство ещё миль сто пятьдесят в ту сторону будет. - Я так понимаю, что ещё миль двести дальше мои будут? - Нет, меньше, но с севера на юг остров чуть длиннее, чем с востока на запад. - Это хорошо. По крайней мере, нас не протащит по Ла-Маншу вдоль Скандинавии в холодные и суровые северные моря России, и мы с вами будем оставаться добрыми соседями. Всегда буду рад принимать Вас у себя в гостях. Скажу своему повару, чтобы он узнал ваши любимые блюда. - Не стоит. Вам отошла четверть моего Регламента. Вся моя придворная свита и дворцовая челядь разбиты на четыре равные части и обслуживают меня и весь двор по три месяца. В Англии это разбито на четыре месяца, но должно же моё королевство как-то отличаться. Верно? - Абсолютно. - Кстати, а как вы догадались о четверти в своём, в смысле в моём, Указе? - Случайность. Я не хотел быть скрягой и брать много. Мне просто были нужны люди на первое время. - Мудро. Но теперь мне, очевидно, придётся перейти на английский регламент. Ничего. По большому счёту, какая разница, ведь это не я обслуживаю, а меня. - Тоже верно. - Я дам вам своего обер-камергера, он будет у вас хорошим Главным Управителем. Это честный и добросовестный джентльмен и герцог. - Благодарю вас, ваше Величество. - Мы же с вами теперь соседи и должны помогать друг другу. - Я запомню это, ваше Величество. - Это желание возникает от житейской мудрости. Я уже имел возможность убедиться в вашей мудрости. Ваши знания помогают вам жить. - Ваше Величество, у вас, очевидно, очень хорошие и мудрые учителя, поскольку и вы, при вашем относительно молодом возрасте, и поступаете, и говорите весьма мудро, достойно истинного правителя. Но хотел бы обратить ваше внимание на небольшой нюанс, на то, что наши знания, наука ведут к фактическому сознанию; религия, опыт, ведут к ценностному сознанию; философия, мудрость, ведет к координированному сознанию; Божественные откровения ведут к сознанию истинной реальности; координация сознания, которое отражает факты, ценности и истинную реальность, есть осознание реальности личности, максимальности бытия, вместе с верой в возможность сохранения данной конкретной личности. Знание ведет к разделению людей, порождая социальные слои и касты. Религия ведет к служению людям, создавая этику и альтруизм. Мудрость ведет к более высокому и успешному содружеству, как идей, так и людей. Божественные откровения освобождают людей, и помогает им встать на путь вечного подвига. Наука классифицирует людей; религия любит людей — таких же, как мы; мудрость различает людей по достоинству; откровение прославляет человека и раскрывает его способность быть партнером Бога. Наука тщетно пытается создать братство культуры; религия порождает братство духа. Философия стремится к братству мудрости; откровение отображает вечное братство – нашу вечную жизнь после смерти этой телесной плоти. Предметом гордости знания является факт личности; мудрость есть осознание значения личности; религия есть опыт познания ценности личности; откровение есть уверенность в сохранении личности после смерти. Наука указывает на Божество как факт; философия представляет идею Абсолюта; религия видит Бога как любящую духовную личность. Откровение подтверждает единство факта Божества, идеи Абсолюта и духовной личности Бога и, кроме того, представляет эту концепцию в качестве нашего Отца — всеобщего факта существования, вечной идеи разума и бесконечного духа жизни. Стремление к знанию есть наука; стремление к мудрости есть философия; любовь к Богу есть религия; жажда истины есть откровение. Однако именно наш внутренний Дух Божий соединяет в человеке чувство реальности с духовным постижением Бога. В науке идея предшествует ее осознанному выражению; в религии опыт осознания предшествует выражению идеи. Существует огромное различие между эволюционной волей к вере и волей, которая верит, — творением просвещенного ума, религиозной проницательности и откровения. В процессе эволюции религия часто ведет человека к созданию собственных представлений о Боге; откровение демонстрирует феномен Бога, развивающего самого человека, в то время как в земной жизни Христа Михаила мы видим феномен Бога, раскрывающего себя человеку. Эволюция стремится сделать Бога человекоподобным; откровение стремится сделать человека богоподобным. Наука удовлетворяется только первопричинами, религия — верховной личностью, философия — единством. Откровение утверждает единство и благотворность всех трех. Вечная реальность есть благо вселенной, а не ложные временные представления о пространственном зле. В духовном опыте всех личностей извечна истина о том, что реальное является добром и что добро реально. Поэтому и нам надо смотреть на всех глазами Бога, т.е. через призму любви и всепрощения. Но, разумеется, к тем, кто способен на покаяние. - Сир, вы имеете духовный сан? Вы говорите, как наш главный раздатчик милостыни кардинал Пьер де Авалон. И ещё. Вы сказали Христос Михаил. Я привык слышать да и произносить Иисус Христос. - Я понял вас, ваше Величество. Начну отвечать с первого вашего вопроса. При осаде одной из крепостей на севере России, а осада продолжалась без малого три месяца, мне приходилось, сознаюсь, чаще от скуки, общаться со старцем, который относил себя к школе Сифитов. Сиф – это один из сыновей Адама и Евы, о нём даже в Библии написано. Вы, ваше Величество, как истинный христианин, всегда носите с собой Библию, и можете в этом убедиться сами. - Не стоит. По крайней мере, не сейчас. Продолжайте. - Так вот, его проповедование достаточно сильно отличалось от того, чему нас учили на уроках Закона Божьего в лицее. Да, оно несколько отличалось от нашего православного учения, и, тем более, от вашего католицизма, превозносящее, в принципе правильно, сначала мирскую мать, а уж потом, как бы попутно, и само Божественное, что она выносила просто, как сосуд. Идеальный, но сосуд. И не надо в данном случае путать жертвенник и дары, возлагаемые на него. Здесь было наоборот – наполняемое освятило сосуд, держащий Его. Этот старец, среди всего прочего, рассказал нам, что имя Иисус было дано тленному, мирскому, из плоти и костей, телу еврейского мальчика. Бог есть Дух и наш глаз неспособен увидеть Его, и человек никогда не сможет стать таким духовным, как Бог, поэтому Бог был вынужден настолько умалить, даже унизить себя, чтобы явить себя людям. А небесное Его имя Михаил. Разрешите, ваше Величество, всё-таки я найду это место в Откровениях. Вот, глава 12, стих 7 – И произошла на небе война: Михаил и ангелы Его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, 8. но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. 9. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый дьяволом и сатаной, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним. Вот этот самый Бог Михаил и был после вынужден спуститься к нам, чтобы и на земле добить врага рода человеческого, и, принеся в жертву своё тело, искупить наш род и сказать, что кто по-прежнему чтит Его, как Бога и Творца, тот, по-прежнему, остаётся Ему сыном, которого Он любит, и на котором Его благоволение до тысячного рода. Так написано. И ещё один нюанс, написано – обольщающий всю вселенную. То есть у нашего Бога не только наша земля, но есть и другие обитаемые миры, или, как написано в Библии – обительские, где люди так же живут, радуются и молятся. - Ух, ты! А мы никогда ни с кардиналом, ни с моим духовником, ни с главой нашей придворной церкви не обращали на это внимание. Ведь это же написано в Библии, поэтому это есть истина. - Да, ваше Величество, но почему-то священники, получив приглашение обсудить это, начинают кричать, что это богохульство, происки дьявола, что я поддался влиянию дьявола. Всё это ложь. У меня возникают мысли, что это сами священники поддаются влиянию дьявола, поскольку так агрессивно отрицают написанное в Библии. Написанное там, как вы сами заметили, есть истина. И что крамольного в том, что я знаю, что Бога моей вселенной зовут Святой Михаил. Здесь Он был Иешуа бен Иосиф, там – Михаил. - Вы сказали Бога вселенной? - Да, именно так – Бога нашей вселенной. Иисус Христос на земле проповедовал евангелие Своего небесного Отца, который называет себя Я ЕСТЬ. Что странного в том, что Бог Отец подарил и поставил на правление Своего Единородного Возлюбленного Сына, в одну из своих вселенных. Даже в Библии написано, что Он отдал Ему вселенную, и ключ ее есть Истина. А Истина, как мы знаем, есть наш Господь Иисус Христос. - Правильно. Мне это говорил мой духовник, и про ключ я где-то читал. Откуда-то сбоку послышался лёгкий перестук, словно вывели погулять пони, и вскоре к нам подошёл один из пажей. - Сир, обед накрыт. Первый гофмейстер просит вас придти на трапезу. Ваш духовник тоже там. - Передай – сейчас изволим прийти. - Да, ваше Величество. - Сир, - обратился Карл ко мне.- не соизволите отобедать с нами? Я представлю вас моему двору. - О, сир, именно поэтому и в интересах внешней политики теперь уже моего, простите, государства, я вынужден отказаться. Вы – политик и поймёте меня. Сейчас никто пока не знает о вашем Указе, но потом они начнут говорить – да это тот, который…, да он …. И так далее. Нет. Для них я должен стать загадкой, варягом, от которого не знаешь, чего можно ожидать. Да и предстать пред их ясными глазками я должен своими красными, кровавыми глазами деспота и тирана, чтобы меня не свергли в первую же неделю завистники, думающие, что свой рог изобилия вы должны были излить на него или на них, но не на какого-то пришлого из далёкой России, где медведи бегают по улицам. Это не просто политика, но ещё и способ выживания. Поэтому я пообедаю только в присутствии своих придворных. - А вы привезли с собою и придворных? А почему же я их не видел? - Сир, своим устным приказом я, вслед за вами, за верность своему королю произвёл их в различных обер и прочее мейстеров, а проще – в дворян. - Согласен. После любого дворцового переворота надо более низких по происхождению возвышать и приближать, чтобы иметь у трона преданных людей. Хотя, как читаю в летописях, их преданность сохраняется лишь до второго поколения, а точнее, пока не умрёт предок. Наследник этой милости воспринимает это уже как должное и начинает претендовать на большее, упирая на заслуги своих предков, при этом, самолично не совершив ничего. И тогда преданный становится предателем. - Ёшкин кот. Простите, ваше Величество, это у нас так иногда выражаются, чтобы не сказать грубее. Вы в очередной раз поразили меня вашей, не погодам, мудростью. - Сир, как вы сказали – это не просто политика, но и способ выживания. До встречи, сир. Буду рад продолжить наши увлекательные беседы. - Аналогично, сир. Обменявшись любезностями, мы пошли на, честно говоря, давно ожидаемый обед. - Сир, ещё одна просьба.- Произнёс я.- Наши светские беседы – да, но не рассказывайте вашим священникам о наших теологических беседах. Вы, наверное, уже сами знаете, как чревато профессионалу что-то посоветовать. Священники не являются исключением, и мне не хотелось бы заранее настраивать против себя всё ваше духовенство, говоря, что я возомнил, не разбираясь, лезу туда, куда можно только посвящённым. Но мы, в день Пятидесятницы, были все покрыты Духом Истины Господа нашего Иисуса Христа, который ведёт, направляет нас на путь Истины. И, если они прочитали больше книжек, это не значит, что меня не может посетить откровение. Главное, как учил апостол Павел, надо сверять его с учением Христа. Гордыня не самый тяжёлый грех, но у некоторых священников он присутствует. Увы. - Хорошо, сир. Тем более у меня самого уже были такие стычки по духовным вопросам. - Хотя лезть с советами к воинам, обороняющим крепость, не зная характеристик пушек, не умея зарядить мушкет или пистоль, глупо и опасно. - И здесь я вынужден согласиться с вами, сир. - Благодарю вас, сир. Честь имею. Приятного вам аппетита. Обменявшись лёгкими поклонами, мы разошлись, важные и величественные, словно две здоровенные каравеллы в узком проливе. Придворный этикет это не хухры-мухры. Собственно, я это уже говорил. Король со свитою питался в отдельной, специально для него благоустроенной комнате. Мы же засели в общем зале, где было довольно прилично, по сравнению с российскими кабаками. Впрочем, выпить и напиться любят везде, и это было, скорее, заслугой самого хозяина и его вышибал, проводивших фейсконтроль до и во время пития. - Так, парни, - сказал я, когда был уже слегка навеселе.- как недавно сказал мне король, при любом дворцовом перевороте надо более низких по происхождению возвышать и приближать, дабы у короля были свои верные люди. - Дык, мы, что ж, должны того… - Нить. Ни в коем разе. Именно этого короля, точнее, и этого короля в том числе, вы должны беречь и защищать. Даже, если муха какая, зараза, косо глянет на него. Убить! Но, конечно, чтоб потом доказать её виновность. Ну, типа нож или хотя бы камень в её руке, в смысле в лапке. Поняли? В нашей игре кости выпадают пока только одними шестёрками. И мечет их пока король Карл Девятый. Пока. Но вскоре этот стакан будет в моих руках, и нельзя сбить этот фарт по собственной глупости. Поняли? Вы должны понять, что теперь вы не просто нищебродные вояки, а мои слуги, и я присматриваюсь к вам. А за усердие и верность получают благодарность. По делам вашим и получите. Чуть позже. Если я останусь живой. За это и выпьем. Ещё день-два можно будет напиваться, соблюдая благочинность, а потом запомните – пьяниц возле себя не потерплю, потому как на них рассчитывать нельзя – рано или поздно, но подведут. Ладно, пейте, гуляйте, отдыхайте, пока есть время. Потом его у вас станет значительно меньше. - Да, ничего, ваша милость, лишь бы денег платили побольше. - Ну, побольше, чем сейчас, я вам обещаю. Пойду, погуляю, подумаю. За королём в полглаза присматривайте, а то вокруг него одни фазаны разряженные снуют. Совсем расслабились на халявных харчах, ёшкин кот. Солнце клонилось к западу. Ещё не стемнело, но какое-то ожидание висело в воздухе. Да и птицы уже не кричали, а лишь лениво сообщали о своём присутствии. Ветер на время стих. Природа замерла, обалдев от своего величия. Наверное, эта тишина и помогла мне расслышать едва слышный шёпот. Я огляделся. Вокруг озера большое поле с мелкой, стриженной под расчёску, травой. Местами декоративно раскиданы молодые, а потому не толстые и не слишком высокие, деревья не знакомой мне породы. И только в одном месте, шагах в двадцати от тропинки, было излишне, на фоне других, закущенное место. На этот момент я уже прошёл его, поэтому мне пришлось немного вернуться, и сделал я это осторожно. Опасно там было или наоборот, весьма пикантно, не знал, но попасть в неловкое положение или поставить кого-либо из-за своего любопытства, я не хотел. Шагов с пяти разглядел двух молодых богато одетых джентльменов. Пажи короля, подумалось мне, но что они там потеряли? Я чуть не спросил их об этом, но не успел, – они выпрямились и в руках одного из них я увидел взведённый арбалет. ( продолжение следует )
Владимир, чес слово зачитался... Понравилось.
Володь,понимаю,что слегка преувеличил,но приятно.Опять вынужден вставлять поучения и здесь,и в продолжениях.Читать их самому немного занудно,но надо.А вот когда я услышу твои стихи на твою же музыку?не скажу-Высоцкий,чуть слабее,но здорово,слушаю с удовольствием.Как,собственно,и другие.