Бумажный самолётик. Когда мне стукнуло пятнадцать лет, я понял, что спорт - это не моё. Я это и раньше понимал. Но в пятнадцать лет, я подумал об этом окончательно и бесповоротно. Мои одноклассники были физически развиты. Чем мог похвастаться я? Угревой сыпью на лице, 90 кг жира и горбатой спиной. Но я на что-то ещё рассчитывал. В моей голове всплывали любовные истории. Но все они были без ответа. Я- интроверт по натуре, я всё храню в себе. И, однажды, влюбившись я не могу остановиться. Страсть будет сжигать меня изнутри, при этом безразличие со стороны оппонента будет резать словно ножом по маслу. Когда начиналась физкультура, я сидел на скамейке, потому что мои одноклассники играли в баскетбол. Я думал только о том, как приду домой и помастурбирую. Больше думать было не о чем. Иногда на физкультуре я читал книги, за что, все вокруг считали меня умным. Хотя я как был дураком, так и остался. Нет, я не дурак. Скорее, неудачник. Эта другая категория. Особая каста. Здорово, относить себя к какой-нибудь касте. Но, моя каста находилась на последнем месте. Никто не любит лохов. Школьные дни все время тянулись почти однообразно. Уроки математики меня угнетали. Я получал свои заслуженные двойки и уходил со спокойной совестью на урок литературы. Вот, где душа Сергея Серёгина могла быть спокойна, что я не получу два. В душе я завидовал писателям. Они проживали жизнь и писали, сочиняя чужие жизни. Это так круто, придумывать чью-то вымышленную жизнь. Собирать конструктор, главным инженером которого являешься ты. На уроках литературы я отдыхал душой и телом. Дни мои тянулись с усердной однообразностью. Я просыпался, падал с постели. Пытался делать зарядку. Хотя, скорее, изображал для отца, что я занимаюсь физкультурой. Потом вяло завтракал и шёл на уроки. В классе я был изгоем класса до восьмого. Пока одноклассники и одноклассницы не поняли, что я умею разговаривать. После уроков, если не было никаких дополнительных занятий, я брел домой. Там я включал телик, и мой обед затягивался часов до пяти. Я смотрел какие-то бессмысленные сериалы, мультики и телешоу. Потом, возможно, я шёл гулять. Или в бассейн. Я раньше плавал. Но лет в пятнадцать, я понял, что спортсменом мне не стать. Так в моей жизни появилась порнография. Однажды, пришел, одноклассник в возбужденном состоянии. - Рома, что, случилось? - Смотри, что я принес. И он мне показал видеокассету с какой-то голой бабой на обложке. - Серёг, включай, видик. Я включил. На экране появилась смазанное изображение. Какой-то мужик шел в дом, дверь ему открыла симпатичная хозяйка. Дальше начиналось действо, которое я раньше не видел. Когда просмотр был закончен Рома спросил: - Ну, как, тебе? - Круто. Но, ты, же понимаешь, что мы так не скоро сможем. - Конечно. Рома ушёл. А я ещё долгое время оставался в состоянии какого-то эмоционального возбуждения. Я взял лист бумаги и начал писать стихи. Я до этого пытался, но выходила, какая-то хрень если честно. На бумаге красовались мои корявые буквы: «Сердце наполнено грустью, тоскою, хандрой Работа убьет тебя скоро. И ты уже не герой, А сердце все кровоточит И скоро уйдешь в другой мир, Но ты все равно счастливый, Ведь сам ты себе господин. Но власти для граждан лгут Они верят, что хаос не тут. Я не верю политикам, Я верю только себе, А ты не звони мне больше, Я даже не верю тебе. Это последний припадок, Их больше не будет вообще, Не надо звонить в психушку. Я просто не верю тебе, Ушла ты к другому сволочь, А мне все равно ты поверь. Это последний припадок, Их больше не будет вообще. Сейчас я ударюсь об стену, И главное не звони мне Никаких звонков и сюрпризов Я просто уйду вот и всё, И станет вокруг тихо, тихо, Как будто все умерли, все» Из бумаги я сложил самолетик. Открыл окно и пустил свои стихи по свету, надеясь, что они окажутся где-нибудь в Мадагаскаре.