Поэт по имени Осень. Я ненавижу общественный транспорт всеми фибрами души. Отец очень хотел, чтобы я получил права. Но я же не могу садиться пьяным за руль? И кто будет меня возить? Сотни вымышленных поклонниц. Я просыпался с утра, умывался, ел вяло завтрак. Алгоритм вещей был знаком ещё со школы. Но жизнь вносила свои коррективы. Эти коррективы назывались общественный транспорт. Особенно я ненавидел понедельники. От бабок пахло потом, я сморкался в поручни и вытирал руки о штаны, потому что забывал носовые платки в других брюках. Пенсионеры- пожилая каста, страдающая ожирением, снижением интеллектуального развития и наличием обширного числа патологий и болезней. Но они забывали про свои болезни, когда вламывались в автобусы, трамваи, троллейбусы. Один раз дед ударил меня по паху. Я был разозлен и двинул в обратку. Дед даже не заметил. С утра я был обессилен. Нужно срочно выпить кофе, иначе на парах я засну. Третий курс- переломный курс для меня. Он был предпоследним. И можно было насладиться свободой. Вместо кофе я купил пиво. Откупорил бутылку и пошел на пары по филологии. Буду сочинять свои рассказы на паре. У меня был уже сборник рассказов, выпущенный в студенческой типографии. Я был известен среди студентов. Но я был до сих пор прыщав. Стихи, я боялся кому-то показывать. В них не было рифмы, но в них был смысл. С этого года, у нас в университете проводился конкурс чтецов стихов. Я решил поучаствовать. Я долго отбирал из своего дерьма, что-нибудь стоящее, но в итоге нашел только стихотворений десять. Теперь предстояло выбрать лучшее. В эти секунды я доверял женщинам. У меня было мало поклонниц. Да и я не был Генри Чинаски. Наконец я отобрал стих. Я хотел бухнуть, чтобы не волноваться. Но подумал, что, если я выйду в нетрезвом виде, мне грозит отчисление. Но, всё-таки, я же не показывал жопу деканату. Я решил выпить одну бутылку и выйти на сцену. Это было первое моё выступление на публику. В рядах, я видел знакомые лица. Но я сидел и старательно повторял свой стих, не желая его забыть. Было две номинации: Классическая поэзия и стихи собственного сочинения. Начали с первой номинации. Звучал Бродский, Есенин, Маяковский. Снова « Черный человек» Есенина. Но, вот, началась и моя номинация. Вышел какой-то пидор и начал читать стихи о любви. Весь универ знал о том, что он долбится в жопу, но он читал о любви к девушке. Я был шокирован. Стихи мне не понравились. Выходили люди, читали о том, как трудно живётся, как трудно учится. И тут объявили меня. Поэта по имени Осень. - И на сцене Слава Небритый. Зал захлопал и тут появился я. - На самом деле меня зовут Сергей Серёгин, но, это, неважно. Я сел на край сцены и начал читать: «Я не знаю, как к тебе обращаться. Я не знаю, что следует ждать. Наша жизнь не поддаётся объяснениям. Но, тебя, ни за что, не хочу - я терять. Ты? Вы? Я? Он? Это совсем не важно. Я или мы по жизни идём? Главное, не растеряться. Не распыляться на каждый свой миг, Не убегать, не скрываться. Чувства мои за завесою тьмы, Чувства мои не раскрыты. Я не могу писать о любви, Я забываю все ритмы. Ты или Вы? Не могу объяснить, Как я хочу к тебе обращаться. Это неважно. Неважны слова. Главное, наши поступки. Я докажу, Что достоин тебя. Сон превращается в шутку. Я не любил. Я сильно страдал. Жизнь- поток глупой фальши. Я хотел скрыться, Зарыться в себе. Но, это, к счастью, не выход. Я начинаю медленно плыть, Чувствую наши нити. Ты или Вы? Не всё, ли, равно. Главное, в жизнь нашу верить. Рифмы и ритмы уйдут в темноту, Скроются за поворотом. Я- человек, Создаю я судьбу. Верю, что ты и там будешь» Я закончил и ушел в зал. Мне хлопали. Но я сутулился и чуть не споткнулся, когда уходил. Многие посмеялись. Выступало ещё человек пять. По итогу, выиграл этот педик. Больше я не верил в неподкупность судей. После концерта ко мне подошли студентки и попросили расписаться в моём сборнике рассказов. Почему они не захотели ехать со мной я не знаю? Я пил в одиночестве до утра.