1. Ледяные пересечения осветительных прожекторов. Выхваченный ими столик. Восемь переговорщиков за столом. Восемь чашек молочно-белого фарфора, гофрированные, тонкие – на просвет. Чай налит, полынный чабер готовится рядом в котелке. Завиток ручки двумя пальцами взять – хрустнет, за бортик чашки взять – раздавишь. Шайтаны никак не берут. Сидят изваяниями, вниз смотрят. Смайл тоже не берёт. Шайтанья посуда стальная, небьющаяся. Ножи, котёл, палки-вилки, наколоть мясо или закрутить кишки. К чему и она? Кострище, вертел, да зубы. Топили по-чёрному, дым, куда ни попадя, через вентиляционные отверстия уходил. И вот: внезапно... фарфор. Встреча «непримиримых». Вступительная, она же – решающая, церемониальная часть. Переговорщиков принял истребительный стыковочный комплекс братьев Люпусов – ИСК, по прозвищу – «Адьё». Пять истребителей вместе – Фенрир, разбившись – пять тамбовских волков с большой космической дороги. Адьё, приятно догорать! Адьё, пленных не берём! Адьё!.. Девятый шайтан под сводами гулкого, расчерченного прожекторами зала – служка в ошейнике. На четвереньках шустрит. Космы-дреды, шерсть на лицо, передник служки. Лапки тоненькие, проворные. Щепотку за щепоткой служка добавляет полынный чабер в котелок. Зверский тоник, чем дольше готовить, тем крепче выйдет. Служек делают из малолетних пленных шайтанов, называют – «паштеты». Они долго не живут, всякий их лупит, и при голодухе без колебаний съедают. Паштет не шайтанёнок и не пацан. Разведчица, амазонка. «Совершеннолетие решила отметить первым заданием? – гадает Смайл. – Детка не желает в рядовые, хочет сразу наверх прыг-скок? Дурочек ловят на слабо. Амазонки, они своих берегут... Ну, примерно, как шайтаны патроны. Амазонка амазонке – амазонка». Паштету не страшно. Наверное. Под париком не видно. Смайлу страшно, ещё как. Хотя фемин и этих припадочных он ненавидит, будто шайтанорождённый, если не сильней. Сколько таких вот съел, а не привык. Ему – гостю, врачу, приблуде со слабыми челюстями, всегда доставалось самое нежное мясо, то есть женское. Шайтаны не очень хорошо слышат на средних частотах, рычание и визг слышат отменно. Паштет взвизгивал – «да, слушаюсь» – обычным голосом. Пленный шайтанёнок верещал бы тихо и жалостно, на самых высоких нотах, чтоб не съели. «Мало натренировать акцент, надо психологию понимать! Амазонки бездарны». Паштеты прибыли в качестве подарка Люпусам от Гиеньих шакалов. Остальные сразу пошли на мясо, но они были незамаскированные мальчишки с Фактории. «Неужели она не понимает, что разнюхать пол и происхождение для шайтана – секунда?! Если уж я понял! Что думают Люпусы? Молчат. Я должен или не должен сказать вслух? Или всё настолько очевидно, что не должен? Ловко она бегает на четвереньках! Неизвестно ещё, как у амазонок рядовые перед высшим составом на пузе вертятся!» Во всех шайтаньих наречиях нет такого ругательства, которым Смайл не наделил «сраную амазонку». Удивительное дело, инстинкты. Один взгляд на безоружную девушку и всё, пропал: схватить, спрятать на груди. Подкорка. Инстинкты. Церемониал – альфа и омега межшайтаньих взаимодействий. Не так посмотрел – труп. Близко подошёл – отбивная. Далеко встал – трус, на мясо. «Хе-хе, а на словах-то, конечно, на словах, шайтан шайтану – брат, из любого племени!» ИСК Адьё взял на борт переговорщиков из непримиримых «братьев», имевших чётко противоположные стратегии на будущее – «Гиен» и «шайтанов Опустошения». Почему именно Адьё? Потому что перед Люпусами прочие на равных. Ещё потому что на своей территории Люпусы безобразий не допустят. Они были бы королями шайтанов по силе, дерзости и богатству, если бы не предпочли держаться особняком. А Смайл на церемонии – почётный гость, переговорщик, всеми уважаемое лицо. Какова разница между непримиримыми... Гиеньи шайтаны в качестве жизненной стратегии выбирают паразитирование на всех доступных территориях понемногу. Их противники, шайтаны Опустошения ратуют за оккупацию планет, отвоевание их целиком. И та, и та стратегия имеют издержки. Также неизбежно пересечение интересов, а в случае не согласованности действий, вольные и невольные подставы. Фемины не дремлют. Фемины – общий враг. На ИСКе смена вахты. Раздался звук стыковки караульного катера, условленный за сигнал к началу деловой части переговоров. «Разговор о погоде», значит, проехали. Долгий, долгий гонг... В чашки полился тонкой струйкой полынный чабер. Люпус Старший гостям улыбнулся, сверкнул титановым, анодированным в голубизну клыком. Это Смайл ему ставил! Ни до, ни после заявок на протезирование не поступало. Зубы у шайтанов новые отлично растут, проще выдернуть обломок и подождать, но Люпус захотел особенный. Откуда эта штука, ставшая клыком, Смайл понятия не имел, в трюме нашёл, полирнул, продезинфицировал и завинтил на клею. Красота! Нижняя губа продырявилась, примялась... Но это пустяки, ребячеством и клыком доктор с пациентом гордились на пару! Торжественной встречи церемониймейстер, Смайл дождался полного затихания гонга. Развёл руки широким жестом, призывая в знак символической трапезы сделать по глотку, которого не последовало... В полном согласии с его задумкой. – Хрупко?.. – сказал он тогда. – Видите, насколько? Тот союз, который смертельно, жизненно необходим шайтаньим племенам, будет во сто раз хрупче. Уничтожать мы умеем. А хранить? Слово за вами. Никак нельзя назвать улыбками то, что промелькнуло по их лицам, но это определённо принятие: так, важно сказал. Однако ничего не началось. Длилась, тянулась, звенела натянутая, перенапряжённая тишина. Элита шайтанов такова и на вид. От двух метров ростом. Бугристые, волосатые туловища подобны колоннам, немного уступают им в объёме колонны рук. Местные пятеро Люпусов в сравненье с гостями расслаблены. Они, как пиратствовали на большой дороге круизных лайнеров, так и будут, никто им не указ. Эти – брюнеты, в набедренных повязках, прикрывающих зад и перёд. По хребту – грива, переходящая между лопаток в ремень короткой, чёрной шерсти. Подбородки шире висков, носы приплюснутые, кожа лица голая. Шайтан Опустошения – соль с перцем, молодой, но уже серебряный великан на человека похож больше других. Скрестив ноги, сидит. Штаны военные, жилет из чужой шайтаньей кожи. Ноздри вывернутые, глаза светлые, злые до того, что и Смайлу тошно глядеть. «Характерный момент, – подумал он, – людоедам чаще других требуется «своё» защищать. Собственность – зло, портит даже шайтана». А Гиеньим он симпатизировал. Они к «собачьим» шайтанам близки, к расплывчатой, всеми эксплуатируемой прослойке. Про собачьих считается, что они простоватые, а то и умственно неполноценные, дурачки. По Смайлу – чудаковатые. Порой такое выкинут, хоть стой, хоть падай, совершенно гениальное! Сто способов из любого дерьма кольчугу сплести, это они придумали! Порой замрут в созерцательности, и гадай: беспричинный ступор напал на шайтана или пора его шваброй потыкать. А другой раз скачут как придурки! В детство впали, весело им! Собачьи шайтаны – самые импульсивные при этом наименее кровожадные. Представитель Гиеньих – определённо не дурачок. Он старше, ростом пониже. Голова чутко набок склонена. Нос подвижный, уши подвижные, надбровные дуги скрывают ночь непроглядную... Гиений шакал начал первым. Приложив руку к груди, голову наклонил ещё кривее и бубнящим голосом с протяжными вставками обратился к Смайлу: – Смаай, от двадцать четвёртого градуса за вакцину тебе поклон. От Шипаа лично, в добром здравии, и от рода Шипаа. Самки Покоо, самки Эулоон тебе кланяются. Передают: двадцать четвёртый градус в твоём, Смаай, распоряжении. Кончики ушей шайтана покачнулись синхронно вниз, и Смайл едва удержался от улыбки. Сколько лет не появлялась на лице, а вернувшись, не слушается! Улыбаться, впрочем, не время. Заход сильный и сразу враждебный. Гиеньи хотят показать, что переговорщик за них. Поднявшись на ноги, отвечая Гиеньему шайтану симметричным хлопком по шее, – знак взаимного доверия, шея, уязвимая часть, – Смайл видел белые глаза конкурента. Его род и союзников видел прямо воочию. Но Гиений не так прост. Уши поднялись торчком и развернулись к шайтану Опустошения: – Тиоорн… Двумя руками Гений шайтан положил кружок магнитного ключа на столик и подвинул от себя. Смайл помнил этот ключ! Это флешка с отмычками к феминным диспетчерским пунктам. Вещь, которой шайтаны пользовались редко, очень аккуратно и только для прослушки. Если фемины сменят пароли, ценность ключа обнуляется, но пока они не догадались. Тиорн положил громадные руки на столик, ключа не касаясь, слушая… – Двадцать четвёртый, Тиоорн, выражает от вчера прибывших гонцов благодарность заставам Опустошения. Гонец от Смаай, гонец от тридцатых секторов, от родов Лаай и Гаадес, все прибыли беспрепятственно. Благодарим за прикрытие, за субамазоний щит, за глушилки от регулярных патрулей фемин-сокол. Благодарим. – Бубуу… – поклонился великан. Ну, никак не слушается улыбка! «Дипломат из меня, как из шайтана балерина. Я бы Моте в покер проиграл!» В чём прикол… Вокруг секторов шайтанов Опустошения действительно есть щиты и глушилки, но благодарил Бубуу за то, что его и его гонцов элементарно пропустили! Ни за что благодарил. Заставы не решились нападать, когда Тиорн уже отправился на переговоры. Бубуу достиг двух целей, озвучив благодарность: показал, что технически Гиеньи на высоте, ведь и Люпусы глушат чужие переговоры, а гонцы легко связались с Адьё, и что готов дарить, уступать. Третий момент ещё более важный. Шайтан проявляющий лукавство, двусмысленность, круче шайтана демонстрирующего силу. Но главное, этот финт самолюбования нравится и противоположной стороне! Говорит: вы такие крутые, что и противник у вас не вошка, не мелюзга. Тиорн накрыл ладонью и отодвинул ключ. «Упс...» Смайл помрачнел. Люпусы переглянулись. Три брата, сидящие между послами, пригнулись, замерли. У двоих, рядом со Смайлом, чёрные гребни шерсти дыбом поднялись на хребте. Белые глаза шайтана Опустошения смотрели на посланца от Гиен в упор. Это или драка, или… – Род Бубуу, – начал Тиорн тихо и без визжащих тонов, – не откажет нам в чести совместного абордажа? Хороший зачин для союза, который станет менее хрупок завтра и нерушим послезавтра. Пусть ключ храниться на двадцать четвёртом, а гарпуны на заставах Опустошения. Не будем класть в одну, как говорится, корзину. Смайл выдохнул, Люпусы тоже. «Но позвольте… Какого ещё абордажа?» Обведя мысленным взором окрестности, Смайл нахмурился… Тряхнул головой: чушь какая. «О чём он? Или это пустая болтовня? Шайтаны впустую не болтают и долгосрочных планов не стоят. Но это значит лишь одно…» Люпусы кивали белоснежным фарфоровым чашкам, не прикасаясь к ним. «Пустопорожнее?! Отнюдь. Серьёзней некуда». Утром Люпус Старший заявил ему: «Смайл, какая удача! Ты на борту у нас! Ты нужен нам, ты сможешь. Больше никто». Смайл удивился, засмеялся. Что хотят? Пирсинг в рыло, массаж пяток? Какой с него ещё прок? А прок с него такой – выдержка. Необходим кто-то способный захватить пленницу, не испортив её. Люпусы потеряли мелкого на заставах фемин. Волчонка своего потеряли пленным. Им надо обменять его. В край надо, срочно. Тут-то Смайл и припомнил календарь межгалактических круизов… «Флёр-Мегасвит… лайнер-город… незабываемые впечатления… путешествие с планеты на планету по далёким, заповедным уголкам». Тут-то и понял, что Тиорн не шутит, шайтаны опять ловко совместили абстрактное со съедобным. Вероятность, что гарпуны шайтанов Опустошения зацепят лайнер экстракласса – сумасшедший, но возможный вариант. Что охрана фемин потерпит поражение на своей территории… Безумный в квадрате, но и это возможно. А вот, что взяв Флёр-Мегасвит на абордаж, шайтаны захватят целой и невредимой хоть одну девку на обмен, а не на члены и вертел… Невозможно. Сделать это может человек, но не шайтан. Смайл… Технически выглядит так... Он должен в авангарде штурмовиков идти на абордаж. Идти под пули, врываться в каюты, обгоняя шайтанов, выбирая жертву, а лучше двух, а лучше трёх. Шансов сохранить одну девку исчезающе мало. Поймать же и сохранить её надо без единой царапины, иначе шанса ни одного нет. Смайл должен изучить за одну ночь все закоулки лайнера, все подсобки. Тупо раздобыть большой мешок. Крепкий, глухой мешок, а не наручники! И тащить его. А если девок больше одной? Ещё он должен быть ужасней шайтана, психическая атака – не пустая вещь. В этом хаосе и аду не объяснишь, что она должна сидеть тихо, как неодушевлённый предмет. «Ад, ад, ад». Отказаться? Немыслимо. В такой торжественный момент? Нет худа без добра, на лайнере будет много человеческой еды. Хлеба. Зелени… «Чорт мохнатый, помидорку хочу. Спелую. Без соли и перца». После атаки будет много нежного, подходящего мяса. Сочного и с жирком. Смайл поймал себя на том, что облизнулся, и Люпусы одобрительно кивнули в ответ: да, именно! Там будет много для тебя, именно для тебя, Смаай, брат всему шайтаньему племени! «Сраная жизнь, человек ведь я!» Приложил руку к груди: понял, рад служить, польщён. Нет выхода. Колебание почётного гостя не прошло мимо шайтанов. Расценили по-своему. Люпус Старший заявил: – Смайл, брат, сто зёрен – один росток, а то и заморозки… Крохи земледелия шайтаньего прискорбны. – …ты пробуешь, мы прикрываем тебя. Будь я проклят, если хоть одна пуля фемин заденет тебя, брат. Удача расправляет и складывает крылья, пролетит и у нас над головой. Мы служим тебе и надеемся на тебя. Обратился ко всем: – Флёр-Мегасвит через сутки будет в наших руках, братья шайтаны!!! Возьмём – раз!!! Поделим – два!!! Гиены, шайтаны Опустошения, от всех родов братья пусть будут приглашены!!! «…три – Мышка внутри Сердце грызёт, Кто нас спасёт?» Припомнил Смайл детскую считалку. С этого момента переговоры пошли, как по маслу. – На будущее... Нас устроит несколько планет, – весомо сказал Тиорн. – Любого племени шайтан сможет укрыться на них. Бубуу откликнулся: – На будущее... Какую бы планету и станцию фемин мы ни ощипывали, шайтаны Опустошения будут знать, чем поживиться на ней. Мы не воюем с вами ни в зачистке, ни в обороне, но мы вам будем – поставщики, мы вам – осведомители. Что знает одно племя, знают все. – Где обороняется шайтан Опустошения, обороняет всех, кто рядом. Люпус подытожил: – Флёр-Мегасвит окажется у нас на языке завтра после полудня!!! И пусть это станет знаком удачи!!! – Так!!! Будет так!!! Не театральные овации. У шайтанов свои спектакли, своё представление о прекрасном. Они хлопают драке, отрыванию головы, трапезе, совокуплению с обглоданным трупом, широко размахиваясь, гулко соединяя ладони. Визжат и воют при этом. – Браво нам!!! Условились!!! Договорились!!! Звериная сила их предвкушения передалась и Смайлу, холодком по спине, теснением в сердце. Поверилось, что завтра они возьмут Флёр-Мегасвит. Нетронутые чашки с полынным чабером стыли. В фарфоровых берегах его штормило, кругами бросало под размеренные, гулкие хлопки.