Остынет кофе, догорит свеча, Листок бумаги сквозняком подхватит, Пускай летит, уже четвёртый час, Уже давно пора лежать в кровати И видеть сны. «Заснуть и видеть сны…» Вновь начиталась на ночь я Шекспира, Его портрет смеётся со стены – Что, глупая, забуксовала лира? И слог нейдёт, который так ждала? Забрось всё это, женское ли дело – Премудрости мужского ремесла, Ума мужского и мужского тела. А дамам не к лицу писать стишки, Ты занялась бы рукодельем лучше, А от затей бесовских отрекись, Гляди, опять нагромоздила кучу. А между тем, кончается январь, Как пролетел… Вот так и жизнь промчится. Ну, хватит теребить уже словарь, Смотри, светает, и запели птицы, И чей-то шаг неспешный за окном – Молочница? Навряд ли, слишком рано, Не то светло, не то ещё темно… Но вот восток алеет, словно рана На сером небе, и стучит снегирь В пустой кормушке клювом возмущённо. Давай, оденься быстро и беги – Там птицы ждут. И сумрак, освещённый Едва затлевшей на небе зарёй, Так свеж, и так по-зимнему прозрачен, И так украшен этим снегирём... Ну что ты, глупая, о чём ты плачешь? 30.01.16.