Сельцо Троицкое невеликое поселение. Его маленькие домики, разбежавшись от дороги в разные стороны, словно взъерошенные воробьи, испугавшись шумного просёлка, прижались друг к другу. На пригорке стоит полуразрушенная церковь с разбитым куполом, она будто боящийся упасть от бессилия старик, ещё всматривается вдаль, щурится, стараясь увидеть своё будущее в сверкающем горизонте над Белым озером. Деревня ещё артачится, не даётся в руки очередным замысловатым экономическим реформам, что норовят сломать ей вековой хребёт. Она пытается подняться с колен, стряхнуть лихие перестроечные вериги и вновь взяться за крестьянское дело. Но не тут – то было, несколько лет назад налетели откуда то проходимцы, скупили за бесценок колхозные паи и продали всё что могли из уцелевшего коллективного хозяйства. Я со школьниками в выходной день выбрался сюда, чтобы показать им эти древние и красивые места. Нас встретил разрушенный храм с вывороченными витыми решетками на пустующих окнах, облезшие фрески на святых сводах и стенах. Долго стояли мы под сводами бывшего Троицкого собора, рассматривая едва уловимые лики святых на отбитой штукатурке. Затем опустились мы на церковное кладбище, оглядели смотрящие на нас каменные с пятнами лишайников рябые могильные плиты. На некоторых из них вязью были выбиты деяния наших предков, прочитать которые нам не хватило сил. С соседнего огорода выскочил рыжий котёнок, стрелой вскочил на чёрное надгробие, и разлёгся в блаженстве, найдя самое тёплое место. - Старина то какая! Раньше здесь стоял город,– махнул я рукой и подманил учеников. - Идёмте пить чай. Котёнок прищуром проводил нас. По избитой, ухабистой тропинке мы спустились к кромке озера, там, у воды и разложили огонь. Дети разбежались по берегу, а я остался сидеть у костра. Идти никуда не хотелось, озёрные серые волны шептали о чём-то приятном, и только чайки атакуя порвавшуюся в воде сеть, клюя рыбу, кричали о своей удаче. Я и не заметил, как из кустов вышел старик, он глянул на меня и поздоровался, я кивнул ему в ответ: -На рыбалку? Здрасте… Он был похож как раз на одного святого с фресок убитого храма, седая борода, усталые и печальные глаза, волны морщин на покатом лбу. Старик замедлил шаг, повернулся и подошёл к костру: -А я в голову не возьму, кто на берегу кричит! Школьники как раз затеяли какую то шумную игру, их голоса и смех отражались в прибрежных пожелтевших кустах. Гость присел на корточки и протянул руки к костру: - Сентябрь, а холодно…А вы зачем сюда? Я рассказал о нашей экскурсии по разрушенному храму. - Давно сломали, может и упадёт! – он достал сигарету и закурил. - Сломать не долго, ума много не нужно. -А колхоз у вас как? – я решил продолжить разговор. - Колхоз? Был колхоз, да весь вышел…В прошлую осень рожь убрать не успели, под снег ушла. Комбайн сломался. И что теперь техника? Вся износилась, как и я, не одно так другое. - А земля? Земля то ваша? Слышал, продавали вы? -Покупали так и продавали. Да что толку, вспахать всех полей не можем, людей нет. Вон все на рыбе живут, зачем им земля! – собеседник показал на отъезжавшую лодку от берега – поймают хорошо рыбы, продадут. Сколько молодых померло, от вина. Зацепиться на этом свете за жизнь не могут. Одним днём живут. Старик докурил сигарету и бросил её в костёр, она разлетелась на искры: -Так вот и живём. Одного не пойму, что за политика? -А что? Капитализм строим, в рынок идём… - А с землёй что, что с ней с кормилицей делать заведём? Зарастает и зарастёт! Я вспомнил, что по дороге видел, как на бывших колхозных полях уже поднялись мохнатые сосны по – разбойничьи размахивая ветвями, как хозяева обживали обильно политую потом крестьян землю. - Так и так зарастает, да недалеко от вас! А что не срубят молодняк?- поинтересовался я у старика. - Так я понимаю, что земля в частной собственности у хозяев, что из городов. Хлеб им не нужен. Вот они и ждут, когда их земля лесом зарастёт. Лес высокий поднимется, лет через сто в три обхвата будет, а внуки ихние лес срубят, продадут и денежки огребут. Разбогатеют. И будут над нами ароваться. Вот и вся политика …Слышал я у нас церву новую строить будут. На Бога одна надёжа! - старик встал и пошёл своей дорогой. Я крикнул ребятам: -Пора обедать!