За гортанными страстями городов и расстояний, За холодным ярким лоском серебрящихся витрин, В одиночестве, до боли низводящем жажду знаний, Мы страданьем заполняем старый глиняный кувшин. Привыкая к постоянству то круженья, то крушенья, Сквозь живые манекены, устремляя сонный взгляд, Самолюбие больное тешим прихотью мгновенья, Но кувшин несём смиренно столько дней и лет подряд. И с такой завидной ношей, стало быть, давно устали, Всё нам, кажется, нет силы сделать следующий шаг. Мы за жизнь всего такого в тот кувшин понабросали, Что когда в него заглянет, то порадуется враг. Но с гортанными страстями городов и расстояний, Мимо яркости и лоска серебрящихся витрин, Обессилив и желая отказаться от страданий, Теплотой души и сердца согреваем тот кувшин.