Когда отчаяньем томим И в нас бессмысленно страданье, И, кажется, весь мир не мил … Не в том ли есть к нам состраданье! Не в дар ли дан такой предел: Жить невозможно безмятежно, А человеческий удел – молиться, Но не жить безгрешно… Не есть ли смысл, что наважденье Души преследует не зря, Что ложь, когда в покое дремлет, Не ведая добра и зла, Душа и хвалится: Спокойна я! И что верней, она права: готовая на истязанья, Испить всю горечь бытия, Чтоб зная острые края, Молвить кровавыми устами: – Да, так. Сия чаша моя. 2 Веление в устах дано жертвой познать? А знаем ли судьбу, Когда блудливыми очами С жадностью мерим суть свою? Когда лишь брать, а отдавать Считаем глупою нуждой, Когда готовы проклинать То, что не ладится с душой? Увы, невежде не познать Греховности пустых дорог: Да, может терний избежать, Но недоступен ему Бог! Незрячему пустым желаньем Печальный рок определён – Вины не знать. Он покаяньем Своим на свет не обручён. Он горд тщеславным восклицаньем, Но смысла красоты… лишён. 3 Есть высший дар судьбе: В страданье духа ликованье, Когда стремишься к красоте И чувствуешь её желанье. – То щедрый дар! Морем ли синим Парус скользит к громадам гор, Или цветок нежным бессильем Пленяет бор себе в укор, Иль ночь святая, или день Вновь начинает светлый путь Там, где ещё таится тень… Не есть ли Красоты познанье И в Вере Мира созерцанье – Спасение души живым? Воистину! А час наступит, Тот час, которого не знаем, Тогда, тогда Он нас рассудит, Кто кем из нас и где пребудет… И страшно, и другое будет.