Вся жизнь проходит, будто бы, на сцене, Где каждый до конца играет роль, Но, как же эти роли драгоценны – Ведь в каждой есть молчанья серебро. Когда уйдя от вся и всех в глубины, Я остаюсь одна, сама с собой, Где горький вкус мороженой рябины Похож на запоздалую любовь. Где так светло, печально и прозрачно, Где всё понятно, никаких проблем, В окно тихонько тянет дым табачный, И чистый лист белеет на столе. И не нужны ответы на вопросы – Их просто больше некому задать… Мой собеседник, мой многоголосый, Сюда не доставляют провода Твоих звонков, стихов и сообщений – Здесь тишь и гладь. Здесь даже нет тоски. Забытый дух забытых помещений, Предполагал явление руки, Протянутой навстречу в странном жесте – Помочь? Привлечь? А, может, оттолкнуть? А, может быть, поставить всё на место, Но, всё-таки, забыть деталь одну, Которая, лицо накрасив гримом – На сцене так, иначе – не поймут, Пытается вести себя, как прима, Во времена темнейших самых смут. И всё нарушит мелкая деталька, Мельчайшая частица бытия, Смешной штангист… Ладошки смазав тальком, Поднимет мир. Напишет – Быт и Я! На сером, непокрашенном заборе… Мечты, мечты… Но, как же не мечтать? Как вырваться? Все двери на запоре, А в доме и уют, и чистота, Камин растоплен, тихо кот мурлычет, И чай поспел, к нему рябины гроздь… Спокоен мир, обычен и привычен, В нём навсегда – не вместе, только врозь. 8.11.16.