Рифмуя сходство и несходство, Я понимаю, как нелеп Смешной порыв на склоне лет... Но строчка бесконечно льётся, Куда-то вниз… На дно колодца? – На дно чернильниц на столе! Мой стих запутан и стреножен, Он склонен боле в пастораль, Хотя бывает, как спираль, Закрутит, болен и тревожен… В тетради втиснут меж обложек, Стоящий у дверей Февраль. В нём всё – туман, ночная слякоть, Во тьме блуждающий мотив, И невозможность не уйти, Зато – возможность не заплакать – Завыть потерянной собакой И распугать окрестных птиц. Февраль, мой свет… Сугробом ватным Приляжет у моих дверей, И сразу тает, и скорей Морозит вновь. Лучом закатным Глядит в окно. И так невнятна Струй замерзающая речь. Следов затейливый рисунок – Расклёвывая мокрый хлеб, На след нагромождая след, В снегу вороны пишут руны… А мне всё чудится – Кицунэ Танцует в сумраке аллей. Мой свет, всё чаще явь мешаю С унылым, бесконечным сном, Поговоримте же о нём – Проблема, право, небольшая, Её решаю не спеша я Январским предпоследним днём. Весов покачивая чаши, Добавлю слово к Февралю, Короткое. Одно – «Люблю». Люблю… Читаю письма Ваши… Там шифр, но только он не страшен – Ведь в строчках зашифрован ключ. Февральский ключ, к весне ведущий, О, мой февральский адресат, Приносит ветер голоса – Вот-вот – и слышно станет лучше… Но Ваш ответ – песок зыбучий, А не дорожка в райский сад. 28.01.17.