Ангелы Ангелы парили в стылом воздухе. Их лица были бледны. В глазах застыли слезы, мешая, причиняя ужасную боль. Клинки отливали багряным. Пожар? Кровь? Просто закат? За предательство нужно платить. Цена порою бывает слишком высока. Не все готовы ее принять. Но что делать, когда за окном поздняя осень. И все картины написаны, и вино давно выпито. Можно верить и в отсутствие веры. Можно делать и не понимать. Холод Странное ощущение опять преследует… В бокале вина утонула память… Алое марево – как закат… Не трогайте, не просите ни о чем – я бессилен… Снег хлопьями кроет как оплеухами – жарко, страстно, как любовница… Часы замирают в стрелках на запад… Я точно знаю, что это конец… Жестокость Я сижу и тупо смотрю на трупики в банке. Пять истлевших тельц. Скрюченные. Беспомощные. Это сделал я. Жестоко? Может быть, хотя это как посмотреть. Пять трупиков. Маленьких, жалких. Пять маленьких и один большой – я сам. Капля никотина, как известно, убивает лошадь. Сколько его в сигарете? А в пяти? Пять маленьких трупиков – табун мертвечины. Чувствую себя ходячим кладбищем. Черное на белом Из под моего пера бегут по бумаге маленькие закорючки, складываясь в слова. Их много, буквочек и слов. А они все бегут и бегут. Постепенно слова обретают смысл. В них скрывается правда. О жизни, смерти, любви и ненависти. Они потрясающи. Я смотрю на себя, на окружающих меня людей, и понимаю, что мы – это тоже закорючки. Мы всё бежим и бежим куда-то, кривляемся на белой бумаге жизни, складываясь в затейливые комбинации. Нас тоже много. И тоже есть смысл. Но только его никто не видит. О жизни, смерти, ненависти, любви. Может, нам все-таки чего-то не хватает, чего-то, что поможет вселенной собрать головоломку, разгадать шараду. Белая бумага жизни и черное перо космоса. Потрясающе! Хорошо бы еще без клякс.