Наталья Сафронова Мама Рита Сорокина еще раз прочитала план сочинения. Цвет глаз, волос, характер... Она знала, конечно, что у мамы голубые глаза и русые волосы, но предложения не складывались. Рита снова посмотрела на доску: за что я люблю маму? Потом покосилась на Светку Китайцеву. Та строчила, закрыв тетрадку от Риты ладошкой, как будто она будет списывать про Светкину маму, у нее своя есть. У Риты есть больше, чем у Китайцевой: отец, брат и бабушка. Бабушка была главой семьи, это признавалось даже отцом. А выражалось в том, что бабушку беспрекословно слушались, а если и делали по-своему, то давали ей все-таки высказать свое мнение и обещали подумать. Мама, например, вышла замуж за папу, хотя бабушка была категорически против, потому что у папы не было высшего образования и даже мало-мальского честолюбия, он был простой рабочий. А потом мама всю жизнь размышляла, не поторопилась ли она, может быть, бабушка была права. А папа не спешил доказать теще, что она ошиблась, навесив на него ярлык неудачника, он вообще ничего и никому не хотел доказывать, а просто жил в свое удовольствие. После работы любил выпить рюмочку, а в выходные уходил на рыбалку, наслаждался общением с природой. Рита не принимала ничью сторону, но надеялась, что сама она будет жить интересно и ярко, еще не знала, как именно, но мечта в ее душе росла и крепла, и когда-нибудь обязательно должна была стать реальностью. А Светка Китайцева нашла дома документы об удочерении и под честное слово поделилась с подругой. Такую страшную тайну доверила, а сочинение прячет, интересно же, что она там пишет. Кстати, Рита никому ее тайну не выдала, Китайцева сама разболтала девочкам. И только позже выяснилось, что все выдумала про удочерение. А Рита уже согласилась поехать посмотреть с подругой областной детский дом, на родину. Светка так и сказала: на родину. Инна Юрьевна вызвала в школу Светкину мать, о чем-то с ней беседовала. Рита с Китайцевой стояли под дверью, но ничего не услышали. Инна Юрьевна потом сказала Светке: - Китайцева, с комсомолом в этом году придется повременить, поработать над сознательностью. Рита посмотрела на подругу испуганно, у нее самой на фартуке уже красовался комсомольский значок. Светке четырнадцать исполняется через месяц, она была на очереди, и вдруг такой приговор! Но Китайцева на заявление учительницы даже бровью не повела. Повременить – значит, повременить, она никуда не спешит. После школы Рита приходит домой, бабушка кормит ее обедом и отправляет гулять. Рита хочет сначала сделать уроки, но бабушка непреклонна: - Детям нужен свежий воздух. Рита одевается и идет к подруге, Светка живет этажом ниже. Они переодеваются в мамины платья и красятся маминой помадой. Платьев и помады у Светкиной матери много, где она их только берет, говорит про нее Ритина мама. Мама Риты была похожа на всех мам их класса, с шестимесячной завивкой и в платье из универмага "Рубин". Света побрызгалась духами "Тайна рижанки" и прошлась по комнате походкой манекенщицы. Потом сказала: - Сорокина, приходи ко мне ночевать. - Ты одна сегодня?- спросила Рита. - Мама поздно придет, - кивнула подруга. На самом деле, если Светина мама задерживалась допоздна, то ее подвозили на машине. А мама Риты в это время почему-то всегда оказывалась у окна, как будто ждала ее. Рита тоже смотрела, в памяти всплывало "дыша духами и туманами", это про нее, про Светкину маму. Они в школе Блока еще не проходили, но Рита читала. Светкину маму звали Тамара, имя Рите тоже казалось нездешним. Тетя Тамара работала в библиотеке, Рита к ней приходила, брала книги по школьной программе и что-нибудь еще. Тетя Тамара давала ей томик Есенина. А однажды Рита показала ей свои стихи: "Я к тебе не вернусь - не зови..." Не вернулась... и звать перестал... Я хожу меж обломков любви, где когда-то шумел первый бал, где когда-то играл первый вальс, золотая летела листва... В первый раз, помнишь ты, в первый раз были сказаны нами слова... Тетя Тамара прочитала и улыбнулась. - Очень хорошо, - сказала она протяжно, возвращая Рите листок со стихом. Глаза ее затуманились, и Рита поняла, что тетя Тамара знает о любви все. Своей маме девочка не стала показывать стихи, но та сама нашла. - Меж каких обломков ты ходишь? - испуганно спросила она. Рита не ходила, конечно, между обломками, но мечтала о встречах и расставаниях. О свадьбе и детях мечтать было еще рано, а о любви в самый раз. И чтобы вот такие духи и платья, как у тети Тамары. Мать не поощряла дружбу дочери со Светой и неохотно отпускала к ней ночевать. Но девочки просили, она соглашалась. Китайцева сразу начинала играть в гостеприимную хозяйку, затевала печенье или жарила творожные пончики. Она именно играла, искренне и по-настоящему, и хотелось ей подражать. Неожиданно говорила: - Представляешь, это печенье - волшебное. Я кладу в него колдовскую травку, собираю летом, сушу и добавляю в тесто, она исполняет желания. Получалось, что у нее все иное, чем у других, и даже печенье особенное. Рита точно знала, что никакой травки там нет, но почти верила подруге. - Я съем печенье, и твой Димка в меня влюбится. Димка - это Ритин старший брат, он служит в армии, никто и предположить не мог, что Китайцева в него влюблена. Может быть, она и сама раньше об этом не догадывалась. Но сейчас пристала к Рите, как банный лист: - Давай напишем Димке письмо! - Что именно мы ему напишем? - Пиши, что хочешь, а от меня передай привет, - мечтала Светка. - В следующем письме я сама сделаю маленькую приписочку. Он привыкнет, будет ждать от меня вестей. - Вообще-то, у него есть невеста, Оля на проводы приходила, - осторожно уточнила Рита. Светка помолчала, выложила на тарелку печенье с противня, потом сказала: - Ну, и что? Я - это совсем другое. Такой, как я, больше нет. Димка это поймет когда-нибудь. Рите тоже нравился мальчик из десятого, он ходил с девушкой, приглашал ее на школьные дискотеки. Семиклассников на эти вечера не звали, но девчонки находили предлог, чтобы оказаться в школе, заглядывали в актовый зал. Инна Юрьевна спрашивала: - Сорокина, что ты здесь делаешь? Рита мгновенно терялась, но Светка выкручивалась: - Инна Юрьевна, она со мной, я физкультурную форму в раздевалке забыла. Рита видела, как Саша танцевал с девушкой, обнял ее за талию, и они качались под музыку, как водоросли в реке. Рита откусила печенье с волшебной травкой и представила себя на месте Сашиной девушки, пусть сбудется. - А где твой папа? - спросила Рита подругу. Светка посмотрела в окно, словно именно там прятался ответ вопрос. - Далеко, в другом городе. У них с мамой была большая любовь, потом им пришлось расстаться, - неопределенно ответила она. Рита так и знала, что у тети Тамары была большая любовь. В этот момент Рита как-то особенно остро позавидовала подруге. И тому, что у нее такая красивая мама, и что у ее родителей была трагическая любовь, и даже ее нелепое увлечение Димкой казалась Рите загадочным и достойным восхищения. Становилось очевидно, что Китайцева будет носить модные платья и ездить на машине, а Рита подсматривать за ней из-за занавески. Ночью Рита проснулась оттого, что хотелось пить. Она пошла на кухню за водой и замерла от неожиданности. В окне сияла огромная луна, и вся кухня словно была заполнена призрачным светом. За столом сидела Светкина мама. По лицу у нее текли слезы, одна слезинка скатилась по носу и упала в чашку с чаем. А может быть, это была чашка для слез. Рот у тети Тамары кривился от сдерживаемых рыданий, но она молчала, и от этого было как-то особенно страшно. Как будто ей нельзя пожаловаться, а может, некому. Рита оделась и ушла домой. Дома все спали, даже папа не пошел на рыбалку, хотя завтра воскресенье. Рита лежала с открытыми глазами, думала, может, попросить папу взять ее с собой в следующий выходной? Урок подходил к концу, надо собраться с мыслями. Китайцева настрочила уже половину тетради, и судя по вдохновенному выражению ее лица, до финала далеко. Сорокина сосредоточилась и написала, что у мамы голубые глаза и русые волосы. Мама похожа на бабушку, а Рита на маму. И у мамы замечательный характер, потому что она никогда ничего не запрещает, а объясняет и терпеливо ждет, когда ты сама примешь решение. А когда мама ставит горчичники, то обязательно садится рядом и гладит тихонько по голове, поэтому болеть с ней очень уютно. А когда брата провожали в армию, то приходил фотограф. Он сказал, что любит родовые гнезда, потому что на фотографии особенно ощущается родство. Этот снимок у них сейчас под стеклом и в рамочке, и сразу видно, что это семья, а не случайные чужие люди.