Юля уложила дочь спать и смотрела сериал по НТВ, когда пришел муж. Она быстро разогрела ему гуляш и нарезала салат. Леонид всегда ел с аппетитом, жадно набрасываясь на еду. Юля включила телевизор на кухне. – В «качалке» был? – Угу,– муж прожевывал гуляш. – Там, наверное, молодые лоси выпирают старичков… – Молодые лоси отдыхают в сторонке, когда старички на штанге. Юля, ты вот мне лучше скажи,– он показал рукой на телевизор.– Почему у нас фильмы все однотипные: про ментов и бандитов, и сюжеты как под копирку. Вот серия только началась – а я уже догадался, кто убийца. – Да при таком наплыве медиа-шедевров, трудно найти оригинальный сюжет. А некоторым людям вообще нравятся простые вещи. Люди вообще, как правило – просты. – А я? – Только не ты. Ты айсберг. С виду прост, а внутри только копни – кладезь мудрости и житейской философии,– Юля улыбнулась. – Ладно, женщина-философ, пойдем лучше спать, Вика вон, уже десятые сны видит… После обеда Леонид отпросился у шефа, и поехал в ювелирный салон, выбрать жене подарок на юбилейную дату. Когда он входил в салон, зазвонил телефон. – Сыночек, здравствуй! Как дела?– голос у мамы был уставший. – Здравствуй, мама. Да все вроде нормально. – Сынок, я чего звоню, Вальку вчера в сельпо видела, опять вся в синяках. Она же никогда не пожалуется. Степан, наверное, опять распоясался. Переживаю я за Валюшку, Сережка в армии, а за нее и вступиться некому… – Мам, не переживай, я поговорю со Степаном. – Сыночек, обязательно поговори. Ну, пока! – Пока, мама… Леонид нахмурился. Сестра Валентина недавно проводила сына в армию, а Степан, муж ее, пил уже вторую неделю, и по-видимому начал руки распускать. Леонид решил съездить в хутор сегодня. Родной хутор Березки находился в шестидесяти километрах от города. Леонид заправился на выезде, и по кольцевой выехал на трассу, в сторону хутора. Поднявшись на холм, он вскоре опустился по дороге вниз. «Вот и жизнь моя, то вверх, то вниз…» – подумал Леонид. … В девяносто пятом он пришел из армии. Казалось, впереди целая удивительная жизнь: полная, насыщенная, яркая. Перед армией он выучился в техникуме на механика. К тому времени колхоз окончательно распался, коров и быков пустили на мясо, большие фермы жители растаскивали буквально по кирпичику. Технику распродали и порезали на металлолом. В городе ситуация была не лучше. Где и платили зарплату – задерживали на два-три месяца. Леонида без стажа работы вообще никуда не хотели брать. Помыкавшись так три месяца, Леонид опять пошел в военкомат, устраиваться по- контракту. В девяносто седьмом, в Чечне под Ханкалой, они возвращались в штаб на «Уазике». Он ехал впереди, рядом с водителем. Сзади сидел начмед, майор Гладыш, и генерал Васильев. Уже почти стемнело, на обочине стояли два разбитых танка, а за ними белые жигули-копейка. Бородатый стрелок появился из машины с автоматом наперевес, как - будто поджидал их. – Ваня, уходи на обочину! – закричал Леонид водителю, выпрыгивая на ходу, и быстро взвел затвор автомата. В тишине он явно услышал, как и стрелок клацнул затвором, до жигулей было метров пятьдесят. Леонид, лежа на земле, прицельно открыл огонь на поражение. Выпустив почти весь магазин, он чуть подождал, и пргнувшись, быстро подбежал к «жигулям». Бородач лежал задыхаясь, в злобной усмешке, автомат валялся рядом, он даже не успел выстрелить. Второй стрелок бежал через поле, в сторону леса. На дороге уже показались фары патрульного БМП. Майор Гладыш подошел к раненному боевику, и ощупав его, покачал головой. Бородач захрипел и вскоре замолк. Генерал Васильев нервно курил возле « Уазика». – Я доложу обо всем командиру,– майор похлопал Леониду по плечу.– Ты у нас герой, сержант Круглов. Бойцы с БМП быстро подбежали и осмотрелись. – Повезло тебе, парень, – сказал Леониду рослый широкоплечий боец в бронежилете, он кивнул головой на мертвого стрелка, – у твоего Абдулы – затвор переклинило… Второго стрелка взяли на блок-посту. Но история развернулась совершенно по-другому. Выяснилось, что два друга, Ахмед и Ибрагим, мирные пастухи, нашли автоматы в горах, и ехали в Ханкалу, сдать их в милицию. На развилке у них кончился бензин. А потом появился «Уазик» и «неадекватный» сержант Круглов, устроивший пальбу. Потом был суд в Ростове, Леонид получил двенадцать лет колонии. Он отбывал срок под Иркутском. Через пять лет, он хорошо помнил этот день, его вызвали к начальнику колонии по срочному делу. Леонид тогда работал в столярном цеху. Была середина апреля, но снег лежал, будто и не собираясь таять, ночью примораживало до минус пятнадцати. В кабинете у начальника сидел полный человек в костюме. – Майор ФСБ Пичугин. Леонид Андреевич, открылись новые обстоятельства вашего дела. В Москве задержан брат убитого вами Ахмеда Тадоева – Ильяс. – Тоже пастух? – Леонид Андреевич, Ильяс Тадоев дал признательные показания, они с братом были боевиками и участниками бандформирований с девяносто четвертого, Ахмеду и его напарнику было поручено тогда, в девяносто седьмом расстрелять ваш « Уазик», их цель была – генерал Васильев. Кстати, у них был свой «крот» в Ханкалинском штабе, его тоже уже взяли и разрабатывают. Полковник Загорулько, начальник колонии, краснолицый, с залысинами, сидел в углу, и громко прихлебывая пил чай со стеклянного стакана, косясь на Леонида. – Я, честно, сказать, не понимаю, почему ваши военные следователи тогда до конца не довели дело, и повесили на вас всех собак,– майор опустил глаза.– В ближайшее время ваше дело пересмотрят, вы будете освобождены… – Я могу идти? – Леониду стало душно в кабинете. – Да, идите. Леонид медленно встал, и пошел к двери. – Повезло тебе, Круглов,– крикнул в след ему полковник Загорулько. Леонид вышел из душного кабинета на улицу. По пути в столярный цех, если свернуть влево, была котельная. Он зашел за котельную, там его никто не мог видеть, даже охранник с вышки. В горле застрял плотный, тяжелый комок. Леонид присел, снял шапку, и умылся холодным снегом, чуть поцарапав щеки плотным снежным настом. Он поднес шапку ко рту, чтобы сдержать крик и не заплакать… Через три недели Леонида освободили… *** В хуторе было тихо, спокойно. Леонид ехал медленно, рассматривая родные, знакомые с детства места. Когда он подъехал к дому сестры, она вышла, всплеснула руками, и быстро спряталась в доме. Но Леонид заметил огромный синяк у нее под глазом. Степан с другом сидели во дворе, под навесом, за большим столом. Они что-то активно обсуждали. Литровая бутылка водки была почти пустая. – Опа! А вот и родственник пожаловал!– Степан широко улыбнулся. Леонид похлопал второго собутыльника, соседа Степана, по плечу: – Иди погуляй, дядя! Мужик медленно встал и поплелся к калитке, что-то бормоча под нос. – Степан, я тебя предупреждал, чтобы ты сестру не трогал?– Леонид нахмурил брови. – Я казак! И я имею право… Леонид размахнулся и тяжелой оплеухой сбил его на землю, вместе со стулом. Стул развалился на земле, Степан вскочил, и непонимающе, вылупив безумные глазища, затряс головой. Леонид схватил его за чуб и развернув Степана, впечатал его лицом в саманную стену сарая. – Степан, не зли меня. – Все, все, я понял,– замямлил Степан, приподняв голову, он зажал пальцами текущую кровь из носа. Валентина аккуратно выглянула в окно: – Леня, иди чай пить. Чай с пирожками был очень кстати, Леонид совсем позабыл, что сегодня еще не обедал. – Ленька, да ты голодный, давай я тебе борща налью. – Ну давай, а то так есть хочется, что и переночевать негде,– пошутил Леонид,– Как Василий? Куда попал? – Да под Саратов, в ракетные войска. Каждый день звонит, говорит нравится,– Валентина поставила на стол тарелку свежесваренного борща. – Мамка наша как? – Да, возраст, сам понимаешь, то давление, то голова кружится… Я ее к нам зову жить, а она ни в какую, еще пять поросят себе купила, будто забот ей мало. – Заеду на обратном пути. А Степан тебя больше не тронет… Сестра пошла провожать Леонида до машины. Хмурый Степан кивнул головой из глубины двора, складывая пустые бутылки в мешок. – Как у тебя с Юлькой? – Да нормально вроде все,– Леонид протер лобовое стекло. Сестра тяжело вздохнула. – Не хотела тебе говорить, Леня, да лучше уж я, чем кто другой… Леонид тревожно посмотрел на сестру. – Видно загуляла твоя Юлька, с мужиком я ее видела на прошлой неделе. – Что ты несешь, Валя… – Ездила я в прошлый вторник в Бюро Инвентаризации, в город. А рядом, на Чернышевского, где три девятиэтажки новых, на стоянке, смотрю – Юлька из машины вылезает, а с ней хахоль молодой. Леонид бросил тряпку на заднее сиденье. – А что за машина-то была? – Да японская вроде, красная такая, видная… – Ладно, разберемся, пока Валюш! Леонид поехал к Хопру. На берегу, у обрыва стоял большой старый дуб. Он вылез из машины. Что-то вдруг резко кольнуло в груди, тяжело стало дышать. Закружилось все перед глазами. Леонид обнял ствол дерева, пытаясь успокоиться, набраться сил. Он присел на траву и прижался затылком к дереву. Вспомнил, как через месяц знакомства с Юлей, привозил ее в хутор, знакомить с родителями. Потом приехали на это место, долго сидели под дубом, Леонид разжег недалеко костер, и рассказывал ей веселые истории из армейской жизни. Она вдруг крепко вцепилась ему в руку: – Пообещай мне Леня… – Что пообещать, Юлечка? Она внимательно посмотрела на него: – Ты же никогда меня не бросишь? – Никогда, родная, я клянусь тебе… Леонид просидел возле дуба почти до вечера. Затем отправил жене смс: « Сегодня переночую на хуторе у матери …», и поехал к родительскому дому… Юле было тревожно. Муж не просто так остался ночевать у матери, наверняка он о чем-то догадывается, или уже все знает. « Какая же я дура! Зачем я вообще связалась с этим картонным Стасом! Леонид – вот мой смысл жизни, мой мужчина…» Вспомнилось, когда она была в роддоме, в ту ночь, когда она рожала, он простоял все время во дворе, стойкий как оловянный солдатик. А когда сердобольная пожилая медсестра вышла к нему, и сказала: « Все у вас хорошо, папаша, дочка-красавица родилась». Он умчался, привез огромный букет красных роз, и завалил все родильное отделение подарками. « Теперь я самый счастливый человек на земле» – написал он ей тогда вечером смс. Юля вздохнула. Сможет ли он ее простить? Зазвонил телефон. Она бросилась к нему, думая, что звонит муж. Но это был Стас. – Юля, привет! Что-то мы с тобой давно не виделись? – Сегодня виделись, на работе. – Солнышко, я не про работу. – Стас, давай не будем, я же тебе сказала, что между нами все кончено. Юля нажала на сброс, и выключила звук. Потом она пошла в ванну и включила теплую воду…