Форма вся блестит - в сале, сзади, от сапог - в ваксе. Мыльной пеной пол залит. Мы дневалим, блин, с Максом. Макс кемарит у тумбы, а дежурный спит в койке. Щиплет мозг клешня думы: мылить-то ещё сколько!!! Мыслей-то, вообще, мало, мясо в щах - и то чаще. С костью суп на днях дали. Кости-то, ну кто стащит? Жрачка? Ну её к бесу! Вспомнишь, и кишки тут же - строем и всегда с песней! Затяну ремень туже. Стонет наверху Колька. Вишь, прижал во сне Машку! Сон гражданский. Класс! Сколько ж - явью чтоб он стал - вспашки? В шесть утра ушла рота с торсом голым в март стылый. Макс теперь, жуя что-то, щёткою проход мылит. Сон короткий, в нём - дембель рот кривой во всю щерит. Был я, или нет, не был, там, где девки, бар, "Черри"? Утром лютовал ротный. Мало, знать, вчера выпил. Лысиной блестел потной. Покраснел. Как есть - вымпел! Котелки ногтём шкрябал, дергал из х/б нитки. Выл гобойно кэп Скрябин, слава Те, что не Шнитке! С пола собирал спички, черпакам их в нос тыкал. Ночью нужно ждать стычки, киснут салажни лики. Рота вышла плац мерить шагом и бегОм. Разно. Старшина глядит зверем - плохо, мол, бардак, грязно. Ну, опять в заплыв, ёлки! Сколько ж раз-то? Эх, сдаться б! Моем с Максом, а толку? Грязи нанесут с плаца. Поскорей в ружпарк сдать бы штык-ножи, что бьют в ляжку. Легче станет нам как бы, потому как, ух, тяжко. Тумбочка, ведро, мыло, щётка. Перерыв краткий. Сдались. Курим. Ох, мило! Крик: "Подшился? Нет? К тряпке!"