(венок сонетов) отцу 1. Сколько лет искал ты ее следы, пилигримов морзянки мучая? Зайцев солнечных кинул в неводы проползающей свадьбы тУчевой. (97) На добычах интриг -- ползучие! -- ждал, как станет вскипать и пениться, в такт костру подпевая вспУченным, кровь полынная в лунной мельнице. На вершину горы ненАзванной отправлял ты тоску булатами, троеточия скалолазами на пунктиры комет – распятыми. Им ее разыскать приказано средь эфирного поля сжатого! 2. Средь эфирного поля сжатого -- то ли пЫлью быль, то ли бЫлью -- боль, не пройти ей след в след попятную, не заменит сласть поцелуев соль. Не на падшем сне и не в унисон прорастал камыш поминальных свеч, на распутии расправлялась в стон, созревала в мед негречИшный речь. Но старателю голос ночи врал, накаляя в томь молочая дни: «Ведь гнездо сложить – то не капитал, не бери полынь, по любви живи!» Не построит дом, кто не разрушал: в грешных помыслах, на коленях ли… 3. В грешных помыслах, на коленях ли, подымаясь к вершинам, падая, по обычаю роду-племени: За любовью – как за наградою! К семерым ветрам за оградою благодати морей коралловых ты и стаи гнал многоградные, и шатры украшал опалами! Усмирял и сны златосбруйные, отсылая их, виноватые, бить аккордами многоструйными, жемчугА защищая латами. И спешил на прибои буйные, зорким соколом, с провожатыми... 4. Зорким соколом, с провожатыми то ли сам ослеп, то ли мгла кругом. Колокольные звоны пятые двух птенцов твоих, да -- в крестовый дом! Убегают дорожки в сАмогон, но не вор же ты, не со злом -- за стол?.. Было дело: за тЫны, на схорОн, как коней, невест угонял по сто!.. Но дорогам – что? Мчат за стыком стык и весной, и зимой, и летами… У одних дорог -- как у птиц язык, у других -- на курлЫках спетое. Не откроется, коли не привык: по дыханию, что рассветами… 5. По дыханию, что рассветами не за золото – распроклятое! -- а за правду твою раздетую, что украсть бы смог, если б спрятали! И увел бы в степь небогатую, чтоб в кибитке у счастья вымолить: «Ох, прости любовь… хоть и латано, дай удачу в горсть и в дорогу – нить»… Пусть на десять миль -- никого окрест: чтоб не сглазили, не обрушилось… Самой лучшей став из твоих невест, чтобы верила, чтобы слушалась. И понес бы ты свой цыганский крест, к ручейкам и ключам прислушавшись… 6. К ручейкам и ключам прислушавшись из отборного мака постного, предсказаньем молитв осУшенных не была б жена безголосою. Собирал бы горстями россыпи и нектары соцветий жадные, и по травам скользящим -- бОсыми вдоль рассветных лучей бежали б вы! Заарканили б время потное, чтоб в ладони стекло согретое: «Отпускаю узду, залетные! Серобудни, умчитесь ветрами!»... Дом построили б в Лунной Отмели, -- между звездами и планетами… 7. Между звездами и планетами уходили бы пустоцветы прочь, на созвучный луг – многодетное, многострунное счастье смочь! Чтоб горел костер, убаюкав ночь, надрывалась гитара вольная… На колени б к вам опускалась дочь – отраженье любви достойное! Полыхал бы закат зарницами, и, дыхание неба слушая, под иконами бледнолицыми не искали б вы в жизни лучшего и не мчались бы колесницами, Божьей карою поиссУшены... 8. Божьей карою поиссУшены, кони загнаны, стойла – порожны, на мечты ваши тени -- клушами, а птенцы не летят – заморыши! И проклятием -- черным вороном от волны до волны свободная запряглась доля-кляча в бОрону, тянет лямку судьба голодная… На ладу не тОм связки порваны, расплескалась мечта узорчатым… Допевал потом эту песню дым: переливисто, переборчато под седой аккорд между двух долин, среди стай перекати-польчатых... 9. Среди стай перекати-польчатых лишь кресты горят на один манер, а на травах цветущих, дольчатых – пустоцветов хор, хоть подушно мерь! А как выберешь, обернется зверь и ушат дерьма замахнет глотком… Веселится кнут, и летишь быстрей, в колесо войдя спицей, да не в то!.. Перебежками -- годы-поросли подгоняют в путь, карта мечена… Вдрызг расхлестаны подлой подлостью, черной завистью, даже – к Вечному. …А костер ворожит над хворостом на гагарьем скалистом вечере... 10. На гагарьем скалистом вечере, между двух имен – подневольная как стреножена даль беспечная, благовЕсты шлет колокольные. На осеннем льду песне холодно, на весенний лад – ох!... уйдет под лед!.. Только летом в кибитках молодо, а к зиме пора уходить в полет… Хоть и крутит жизнь белкой быстрою, степь ты сном свою не залечивай: опадет, слов(н)о в память листьями, в стрекозиную даль беспечную. И лишь дуб один в поле выстоит -- в плодородье равнин… и сечами!.. 11. В плодородье равнин и сечами талисманы удач полОсканы, на шаландах по морю Млечному полетели вы отголосками. На песчаном губастом острове, закаленном под перламутрами, отмывает грехи для пострига и поет вам монах заутреню! Мысли в пляс пойдут разухабистым и со скоростью перепончатых в новом качестве, к новой благости зазвенят вокруг колокольчики, отмываясь от всякой пакости в мятах трав и сосны игольчатой! 12. В мятах трав и сосны игольчатой путешествуют: конным, пешим ли те, кто здесь отбывают «срочную» на безжалостных кодах бешенных! Кто ж за струнами перепевшими и в погоне летит за царствами -- королями, а может, пешками покуражатся, погусарствуют, но под вехой -- бедою маранной! -- закручинятся ли, беспечные?.. Коли слава у них -- карманная, поминают ли всуе вечное?! Или совесть -- по жИву рваная среди мертвых и искалеченных?!. 13. Среди мертвых и искалеченных -- где полУнная спит бессонница -- полунОчье хрипящих кречетов в полужИзненность клювом клонится. Ты искал -- будто рыскал половец – в степях краски беды горячие, а потом -- помогал наполниться тем, кто в злобу глядят незрячими!.. Миновала сель, мимо -- запорошь, и зыбучесть песков просОченных… И опять летят птицы с западов, чтоб верил ты в счастье прочное и заснул под защитой табора, в общем, там, где беда с «Просрочено!» 14. В общем, там, где беда с «Просрочено», нет ни ссор, ни обид приравненных, под гитарную, непорочную, струны снова в обоймы вправлены! Прославляя земную вотчину, загустевшая песня тянется: «За горячее сердце отчима молодая идет красавица. Как не знать, что на связи кровные не прольет пилигрим святой воды… Плачет табор, проклятье – волнами за спиной у любви и у беды...», -- переборами струнно-томными: «Сколько лет искал ты ее следы?..» 15. Сколько лет искал ты ее следы средь эфирного поля сжатого: в грешных помыслах, на коленях ли, зорким соколом, с провожатыми; по дыханию, что рассветами, к ручейкам и ночам прислушавшись, между звездами и планетами -- Божьей карою поиссУшены; среди стай перекати-пОльчатых, на гагарьем скалистом вечере, в плодородье равнин и сечами, в мятах трав и сосны игольчатой… среди мертвых и искалеченных, -- в общем, там, где беда с «Просрочено»!