СЕРГЕЙ НОСОВ МИР СТАНОВИТСЯ ЧАСТЬЮ МЕНЯ САМОГО ПОДБОРКА 55 . . . Мир становится частью меня самого сердце бьется луной в ночном небе и дышит любовью и уходит волнами на море душа в неизвестные страны и плывут по тому необъятному морю кораблями в тумане надежда и вера и медленно тают вдали и земля под ногами опять остается единственной правдой этой жизни какой бы она ни была и растут на земле той цветы голубые как раньше когда я собирал их во сне в своем старом саду. . . . И заветное счастье придет к тебе утром словно юная девушка в белой косынке как веселое солнце в вязанке счастливых лучей как ребенок который принес в своей новой красивой коробке одни поцелуи и как старый волшебник который узнал где теперь ты живешь и подарит тебе свои прежние крылья на которых когда-то ночами летал на луну. . . . Я опять становлюсь молчаливым ну что скажешь забытому зимнему дню с лежащему рядом холодному белому снегу одинокой совсем невеселой луне и сияющим глупеньким звездам они словно дети на небе о чем-то смеются и не знают что в мире и нечего больше сказать. . . . Попасть бы в снежный мир среди весны и поиграть в снежки с восторгом на морозе ну а потом опять легко вернуться к подснежникам ручьям и пенью птиц и хорошо в пустыне вдруг услышать шум прибоя и окунуться в волны синие среди песков и девушку нежданно встретить молодую среди старушек древних во дворе обнять ее и пригласить на танцы которые всегда идут ночами с тех пор как вырос сад на пустыре и в нем играет сказочный оркестр под управлением восторженной любви. . . . Я до следующей снежной зимы буду жить в этом темном лесу снег растает и я с ним уйду в подземелье а потом появлюсь среди осени желтой как тень и пройду по ее опустевшим тропинкам и когда первый снег словно белого призрака мертвой ладонью накроет всю землю я пройду по ней молча от края до края и оставлю глубокие полные боли замерзшей следы. . . . Ты зимой в снегу сажал цветы и они все время вырастали на морозе лютом под луной в море ты пешком ходил обычно по утрам как в поле среди трав в небе плавал вместе с облаками и был легче их и видел бога в синей синей чудной вышине а в любви земной остался юным словно в первый раз любил девчонку и таких нигде еще не видел и не встретишь больше никогда. . . . Ты становишься легким как будто проникают под кожу пушинки и они над землей поднимают тебя и ты вновь улетаешь в придуманный мир и опять обнимаешь как девушек юных свои новые грезы всю долгую ночь. . . . Я неподвижен но ведь я лечу и головой касаюсь облаков и вот до звезд дотронулся руками таких горячих милых и простых а вот я опускаюсь на луну на парашюте счастья и мечтаю о том что все мое теперь на свете что было есть и будет в нем всегда. . . . . . В старом темном дворце на стене тосковала картина любви где Амур посылал свои стрелы в совсем беззащитных людей пролетая на маленьких крыльях над миром и громко смеялся а в заброшенном парке задумчиво молча стояла скульптура покоя и вздыхала и вздохи легко застывали в тумане и плыли куда-то как простынки которые осень забыла убрать за собой и всегда одинокие ангелы в небе кружились высоком и наверное очень хотели стать людьми и кого-нибудь долго и сладко любить. . . . Вы видеть жизнь могли и милой девочкой и сгорбленной старушкой и птицей в облаках и травами шумящими в полях и нежной упоительной любовью и горестной усталостью от мира когда и звезды падают с небес и утром разбиваются о землю и рассыпаются на капельки росы прозрачные и кажется живые дрожащие на листьях и траве от страха жить одним на белом свете таком огромном и таком чужом. . . . Вот ты живешь все так же как и раньше но кажешься себе таким счастливым и душу ты украсил словно елку гирлянды лампочек повесил на нее да и играешь в праздник как ребенок а праздника и нет на самом деле все та же за окном зима и люди в ней такие же унылые простые как комья черной слипшейся земли на снежном поле как будто его кто-то распахал и вот разбросаны теперь они повсюду тут и там и может быть . . . Какая белая душа как белый лист бумаги на котором никто не написал холодных черных слов быть может не успел а вдруг не захотел или чернила кончились пришлось смириться с тем что осталась белой та душа и чем-то мне она напоминает простыню которых накрывают мертвых на рассвете увидев что они скончались в эту ночь. . . . А время так походит на простую тень за согнутой спиной и к вечеру она становится длиннее вечер жизни весь состоит из времени оно бежит сквозь пальцы так вода из ручейка вселенной льется в вечность похожую на озеро в котором как рыбы боги плавают и люди умершие уже давным давно . . . Ты маленький нежный цветок а я мимо иду в сапогах и боюсь на тебя наступить и хочу над тобой наклониться посмотреть на твои лепестки голубые и чуть чуть очень нежно обнять а потом я один просыпаюсь опять на кровати зажигаю ночную печальную лампу и долго не сплю и все думаю что же за сон про цветок что он значит может все таки он про любовь ту которой никак не могу повстречать в этом темном лесу где я кажется вновь заблудился. . . . Он скомкал душу как листок бумаги жил второпях и забывал спросить зачем на небе звезды по ночам что значат эти листья на деревьях шумящие так радостно пока не оборвет их ветер и не бросит нам под ноги как будто пятаки из желтого металла с цифрой пять той самой что мы в детстве получали за правильный ответ откуда жизнь и где ее начало и почему у жизни есть конец который впрочем ничего не значит если о нем не думать никогда. . . . Он обеспечен долгой жизнью как зимовщик надолго обеспечен сухарями и каждый день разглядывает снова полярное сиянье над собой как будто он художник и все небо нарисовал когда-то чтоб отвлечься от одиночества в котором слышно как он дышит и как скрипят его шаги вокруг избушки где он один как бог создавший мир чтобы себя же в нем похоронить. . . . А в прошлом ты был с тросточкой в цилиндре и так ходил как ходят богачи и в шелестящем платье приходила к тебе такая юная любовь и ты дарил ей все цветы лесные с утра в своем таинственном саду из деревень их дальних привозили по пыльным неухоженным дорогам мужики. . . . Дожидаюсь тепла и цветения первых цветов листьев славно шумящих опять на деревьях и девушек в платьицах белых и веселых смеющихся дней и волшебной любви ведь серьезное все уже было хотя может быть это как раз и серьезно весна девушки солнце любовь а совсем несерьезны зима и метели работа обязательства темные ночи и дни когда трудно дышать и невесело жить на земле. . . . Из ночи всегда получается день если долго не спать и солнце волшебное светит ночное и птицы ночные чудесно поют и ветер все бродит как сторож ночной и тени всех тех кто заснул и кого ты от них вдалеке очень любишь приходят к тебе и молча стоят за окном и одну ты без слов приглашаешь в свой дом и так радостно держишь в объятьях. . . . Нарисован наивный рассвет на белой и тонкой бумаге и далее - радостный прочерк пустота край большого немого листа и за ним - оглушительный смех. . . . И все таки я украду эту юную всю и беззаботных лучах восходящего солнца весну принесу ее в дом на руках поцелую и оставлю здесь где-нибудь рядом с собой на диване у окна или в зимнем саду она будет моей потаенной подругой по ночам когда вновь начинаются танцы под безумицей нежной луной. . . . И во всем этом только зима виновата она снегом засыпала душу и мороз привела под окно он стоит и как будто бы ждет что я выйду и он схватит меня как врага и начнет меня мучить но я снова останусь живым как подснежник который зачем-то да вырос среди белых полей под мерцанием траурным звезд и ему все равно что за стужа кругом что за вьюга и какой Дед Мороз ему детское счастье принес. . . . И как ты там живешь в мирах иных летишь на легких крыльях среди ночи а может спишь как спят цветы в саду или мечтаешь как мечтает небо когда плывут на нем куда-то облака нагруженные счастьем до макушек и солнце их пытается обнять как обнимаем мы во сне тех кого любим. . . . А лето было как обложка жизни с букетами цветов и милым солнцем и осень это предисловие зимы которая и есть роман о счастье случившемся на свете вопреки и власти холода и царству снега безбрежному как вечный океан который стал спокойным тихим белым и волн не катит больше никуда . . . . Вы будете белее чем зима нежнее чем весна и жарче лета и я вас обниму как эту ночь которая всегда теперь нагая и светит звездами и балует луной и обещает сказочные ласки останьтесь моя милая в моих объятьях и поверьте я ведь тот волшебник в голубом плаще который знает тайны всех чудес на свете. . . . Не бывает железного счастья деревянной любви и какой-нибудь каменной данном нам всем на века доброты чувства сыпятся будто песок под ногами если просто идешь по песчаному берегу моря мысли кружатся в нем словно волны в этом море где нет никаких берегов и неясно когда начинается вечность где кончается зыбкое время и где нет силы тяжести вовсе и все погрузится опять в невесомость в том невидимом мире которого может и нет. . . . У меня была только одна очень хрупкая жизнь и лежала она на ладони словно маленький бледный цветок а теперь появилась другая у не необычные легкие крылья и она высоко улетает ночами и играет со звездами в милое детское счастье и садится одна на луну и глядит на далекую землю как кружится она так знакомая нам голубая планета и ее словно девушку хочет обнять. . . . Если хочешь свободы тогда уж безбрежной как море у которого нет берегов если хочешь открытой души то такой же как небо над твоей головой голубое от края до края если правды то той что бывает на дне колдовского колодца с живою водой а уж если ты хочешь красивой мечты то такой же как девушка юная в белом взлетающем платье та что ты целовал когда был молодым. . . . Облокотилось солнце на кровать нагретая ладонь окна блестит слезами ушедшего несчастного дождя которому нет места рядом с нами и так светло что кажется весь мир вдруг стал прозрачен как вода налитая в стакан живой души счастливым богом. . . . Если солнце и светит то всюду а не только над домом твоим если розы цветут то для всех а не только во имя тебя если день вдруг сменяется ночью то значит ты живешь как и все на земле и когда ты умрешь тоже вместе с всеми не знаешь. . . . Сегодня как будто опущен небесный шлагбаум для жизни все окна и двери закрыты и улица вечна пуста в своей вечной пыли прохожие стали тенями на сером асфальте вороны стоят на лету над пустыми домами гуляющий кот превратился в скульптуру на желтом газоне и все воробьи на растрепанных черных кустах неподвижно застыли как будто чирикать уже не смогли осталось забыть что здесь что-то еще существует захлопнуть весь мир словно мертвую книгу и просто уйти но кто-нибудь заново весь этот мир нарисует и нам по нему так захочется снова пройти. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», «Аргамак», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Под часами», «Менестрель», «Черные дыры букв», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голуби (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.