Она была отчаянной врунишкой и так очаровательно лгала… Смущалась, как нашкодивший мальчишка, вертелась и крутилась, как юла, и строила сияющие глазки, заливисто смеялась и … врала, красивые рассказывая сказки, и очень убедительной была. Ему она, конечно, изменяла, хотя в любви она ему клялась. Назавтра же о клятвах забывала и снова по течению неслась. Он ждал её и караулил двери, готовил ужин, сочинял стихи. Он убеждал себя: ей надо верить… И покупал в подарок ей духи. Она входила с радостной улыбкой, сапожки оставляла на крыльце, на шее висла телом хрупко-гибким, помаду оставляя на лице. – Где ты была? – он спрашивал ревниво. – Я? У подруги. Где ж ещё мне быть? Мы были с ней в кафе и пили пиво. А ты не перестал меня любить? Ах, милый мой! Лишь ты один мне нужен! Она опять ему застенчиво лгала… А он улыбкой был обезоружен – она настолько натуральною была… Но день настал… Конец был неизбежен. Раздался поздним вечером звонок. Любимый голос сух был и небрежен: – Я не приду. Прости. Прощай, мой бог… Он вышел на крыльцо. На тёмном небе червонно-алый умирал закат. – Давненько же я на рыбалке не был… В последний раз был жизнь тому назад…