Леди Весна приходит на полчаса, ставит будильник, просит несладкий чай, мне говорит: «Посижу и пойду назад». Я говорю: «Любимая, я скучал». Я говорю: «У нас тут совсем разлад, снег перемешан с грустью, лежит пластом. Это не страшно, знаешь, я даже рад – больше свободы, шире земной простор, мысли свежее, проще трепать листы. В прошлый четверг на Ленинской, на углу, я видел ангела – он продавал цветы.» Леди Весна садится спиной к стеклу, прячет ладони, смотрит в окно на снег – очень пушистый, словно и вправду пух. «Дай сигарету» Дым улетает вверх. Леди мурлычет, тихо, почти не вслух, слушая музыку гулких небесных сфер - эта молитва старше, чем весь наш мир. Купол небес над улицей хмур и сер, песня Весны стекает в пустой эфир, чайник плюется паром, грохочет в такт ржавым трамваям, вбегающим в новый день. Вместе с рассветом тихо вступает март. Леди Весна сминает рукою тень, прячет за пазуху. Пепел летит во двор. Я медитирую молча на резкость черт. Время – хранитель и беспокойный вор – горсти мгновений прячет в пустой конверт, штемпель, пометка «вкрыть в первый день весны», будет запас на будущий перелом года. «Дьявол, свезло же опять простыть» - в голосе слышен горький глухой надлом. – «Надо идти, пожалуй, уже пора. Жди через месяц где-то, а может, год» - леди Весна, растрепанная с утра, входит в метро и садится в пустой вагон, едет к проспекту, думает о своем – старенький свитер, пестрый смешной рюкзак. Я у себя смотрю на пустой проем – хоть бы увидеть, что-ли, какой-то знак, хоть бы не рухнуть в эту седую хмарь. Восемь утра, пора отходить ко сну. Я заполняю разом весь календарь, до января, пометками «ждать Весну».