Стих разваливает сам себя, хотя в нем есть замысел, есть цель, крыло летящей птицы так апеллирует к листку что смят рукой в ладони... Упавший осенний лист? На руку, или поднятый с земли, олицетворяет как бы крыло птицы, что ловит ветер. Но стих расчленяет самого себя на куски смыслов, проблема внутренних связей, хотя поэзия есть в произведении. Первое: Крылом поймает ветер птица, — не означает, что сам ветер ловит ее крыло, не так ли? То есть, об этом есть смысл подумать, потому что САМ ветер сдергивает с веток осенние листья, ловит их, чтобы сдуть. Так ли летит эта самая птица? Гонимая ветром, или все же у нее есть своя воля? В чем задумка произведения? (Это просто наводящие вопросы). «Крылом поймает ветер птица, листва берёзы серебрится,» -- Как связаны эти строки? Не тем ли, что значение листвы связано с крылом? И развал стиха начинается отсюда: серебрится под ветром, так? Листья колышутся, переворачиваются, ветер силится их сорвать, лишить воли. А есть ли у них воля? Воля роста... Да, есть. Только сугубо древесная, разумеется. Птица это несколько другое, но все это одна природа, общая на всех. «и суетится в травах тень, где ждёт грозу июньский день». -- И вот образ суетящейся тени в травах «набивает оскомину». Именно туда, в траву будут падать листья. Так? Это их тень суетится? И вот он первый провал в стихе, что начинает разрыв связей. Потому что дальше звучит нелепица вызванная предыдущим: «где ждёт грозу июньский день»... где же? в суетящейся тени... в травах. Неужто целый день спрятал себя в тени? Причем такой, которая суетится в траве, не в тени в общем смысле, а по-особенному. Жучки? Червячки? Что (еще) может суетиться в траве, если смотреть прямо? Но разве живность тенью движется-суетится? Вполне себе телесно, прежде всего. Итак, что за тени. И почему целый день летний уместился в копошение теней травы. (Напомнило фильм про детей, что уменьшенные отцом-ученым оказались в «травяном мире»: для них такое построение было бы в самый раз, июньский день их именно в траве, весь целиком). Теперь к концу стиха. Дело летом, осень ожидается, да и то не скоро. Значит, ЛГ сорвал лист, и смял его: будто то ветер осенью. ЛГ размышляет над свободой и волей птицы, что ловит ветер крылом. А не ветер ее швыряет. В этом замысел? «Крылом поймает ветер птица, Листва березы серебрится, И суетится в травах день, Где ждет грозу жарою тень». Тень в самой траве, тень от деревьев и прочее. А день действительно ведь суетится в травах: жучками-червячками. А вот как тень суетится (сама по себе?) вопрос. «и те, кого мы долго ждём, стучат в окно ночным дождём». -- Напряжение смысла, которое никак себя не реализует: только что образ дождя был связан с тенями в траве, с травой в общем, и тут же перенос на дом, окно... Мы же (ЛГ, то есть) не в траве живем? Уменьшенные до микроскопичности. Потом, если так (миниатюрно) то капли дождя будут не стучать, а дубасить и даже выносить окна. «И прячет ночь за тишиной что нам вчера предрешено,» -- И вот уже тишина (только что дождь стучал). Вот посему и было сказано, что стих разваливает себя: образом уменьшения до травяных масштабов, и такими резкими переходами на стыках смыслового напряжения. Может быть между этими четверостишиями не хватает еще чего-то? некой вставки... «и колокольчик у ракит по травам скошенным звонит». -- Видите? Это «нечто». Вроде бы в травах что-то суетится должно, и тени... А они скошены, оказывается! Позднее скосили? Допустим. Но как это из текста понять? «И веришь, что надёжно спрятал печаль и грусть в листочек мятый...» и «Крылом поймает ветер птица, листва берёзы серебрится,» Вот ключевое в стихе. Поэзия есть, замысел есть. Исполнения нет.