Пес с костью наигравшись, бросит, Потом вернется, сам не свой. На свалке жрал, теперь поносит. И мир кружит над головой. И на зубах осколки рыка. В глазах заманчивая даль. И цепь, и развлеченье бзика: То мухи скачущей печаль. То появляется, то бросит. Опять жужжанием скоблит. И пес глаза движеньем косит, Ее полетом, ишь, скорбит. Бессмыслица в движеньях царских. Наклацав пасть, улегся спать. И там бродить средь тучек вязких: По небу хвост с лихвой мотать. И будет это благодать. Цепная. Проснется, снова носом в пыль Меж лап, ища пристанище для лая: Увидеть что, и сразу — пиль! Но только цепь удержит шатко. Потом опять та муха спляшет. И будто пса того уж жалко. Но он лишь пес. Что сзади машет. *** Крепленьем разума измученный, — Поскольку не сидит в гнезде, — Фантазиями благозвученный, И смыслами в мысля́х наученный, Пытался быть собой везде. На ворохе приспешных догм, Собакой бешеной на сене, Да озираясь весь кругом, Актер на самобытной сцене, Свершая чавканьем слова, Да только всё на вкус неладно. И так кружится голова. Да лишь бы думам было складно. Подумал там, подумал тут. Безудержно за суть цепляясь. Но от чего та злая* суть? И побуждения неймут, Что истину прознать стараясь, Лишь постигают словомуть. А что он сам? Тревожный ликом, Который вертится кругом На чувстве немощи безликом, Судьбой имея славный дом, От будки что не отличает, И сам себя безвестно знает, И правит в сене всем скотом. ____________ * Прочесть — «с лая».