Перейти к основному содержанию
Письма с фронта
— Володя, ты знаешь, пока тут такой кавардак, не смог бы ты подержать вот это добро у себя дома, на сохранение? Как только закончим с ремонтом музея, я всё у тебя заберу. Единственная просьба — когда будешь смотреть и читать, аккуратно разворачивай тронутую временем бумагу, чтобы не попортить.
— Какие проблемы… — лихо отвечал я другу-краеведу, заглядывая во внутрь содержимого большой сумки, сшитой из крепкой парашютной ткани. — Ого, — только и оставалось воскликнуть мне, потирая ладони.
Что тут говорить, с невероятным изумлением обнаружил я насыпом целую груду пожелтевших со времён Великой Отечественной Войны треугольников.
— Ну, вот видишь, — напутствовал друг, — уверен, что эта полевая почта преподаст тебе некую науку и непременно воздаст добрую услугу на литературном поприще.
Сумка с письмами до самой зимы мирно пролежала в гараже, пока не наступило её время. Темнеть начинало всё раньше и раньше, а в сельской местности это имеет огромное значение. Жители, в связи с таким благоприятным моментом, получают больше и больше времени, которое расходуют долгими вечерами по своему усмотрению.
В один из таких зимних вечеров я принёс сумку в дом. Раскрыл её и… Смотрел. Смотрел долго. Смотрел, пока, даже не касаясь ни одного из треугольников. Даже с первого взгляда, вроде бы ровные и одинаковые, они были совершенно разные. Ведь время неодинаково распорядилось с ними, показывая желтизну и коричневые пятна самых разнообразных оттенков. Потом, конечно же, выделялась разность почерка — где-то ровный и вполне читабельный, а где-то непонятный в своих буквах с необычными наклонами в неразборчивых словах. Где-то были чернила, но в большинстве случаев письма написаны карандашами, особенно химическими. Всё вместе напоминало одну большую инсталляцию, сооружённую кем-то из художников-авангардистов. А ещё… Даже с первого взгляда, эти письма были живые. Да-да, живые… Письма со своей душой и судьбой. Треугольники полевой почты, все до одного, впитавшие в себя души и судьбы людей самых разнообразных характеров и внешности, но живущие теперь своей собственной неповторимой жизнью.
Какие-то необъяснимые чувства одолели меня вдруг и даже стало казаться что-то такое чудное и невероятное… Например, вспомнилась сумка почтальона, которую нашли мальчишки из «Двух капитанов». Прям пред собой, вдруг увидел немого Саню, внимательно слушавшего в один из вечеров прочтение загадочного письма: «Дорогая Маша! Боюсь, что с нами кончено, и у меня нет надежды даже на то, что ты когда-нибудь прочтёшь эти строки. Мы больше не можем идти, мёрзнем на ходу, на привалах, даже за едой никак не согреться».
Открываю один из треугольников… Читаю где-то прямо с середины: «Ваши тёплые слова чрезвычайно дороги для меня. Поверьте, очень-очень нужные они. Они согревают. Вот уже несколько месяцев мы на этом участке фронта. Холодно. Даже когда едим – холодно. Самолёты, бомбы, снаряды и холодно. Город совсем неподалёку. Всё в дыму от пожарищ. Там жарко, а здесь холодно. Такая вот война. Спасибо милые за ваши письма. Прочитаю и согреюсь. И стану ещё сильнее! Стану злее против этих гадов…»
Читаю и прогоняю мысль, неустанно появляющуюся в голове, которую очень страшно осознавать. Прогоняю, а она появляется вновь и вновь, что мы, наверное, уже последнее поколение, кто реально осознаёт и переживает ужасы той проклятой войны. А письма начинают говорить со мной, переживают вместе со мной, просятся в руки без очереди, чтобы и им достался хотя бы кусочек человеческого тепла и доброты.
Где-то читал, что такие треугольники изобрели именно красноармейцы. Из-за нехватки бумаги клеили конверты из газет, а затем листы стали просто складывать. С самого начала войны не нужно было клеить марки и почтовые услуги были абсолютно бесплатными. Ах, сколько счастья и радости приносили эти треугольники солдатам, сидящим в грязных и сырых окопах и с каким нетерпением, часто с тревогой, ожидались письма с фронта. Похоронки почти в каждой семье принимались за ошибки и родные не верили, что именно к ним в дом пришла беда. А потом… Потом ждали годами, десятилетиями ждали долгожданного треугольного письма.
И вот я перебираю эти семейные реликвии, переданные в районный музей и слеза наворачивается… Ведь вот – короткое затишье, а солдат строчит на коленке. Он не знает, будет ли жив через час, радуясь тому, что, хотя бы сегодня, в предыдущем бою пуля миновала. Но знает наверняка, что каждая новая смерть товарищей – очередной рубец на сердце и что следующий возможно он.
Много писем от жён и матерей, которые с особой нежностью относились к ним и берегли трепетно ответы во фронтовых треугольниках, отгоняя прочь мысли о плохом, загодя стараясь не подпускать их и на шаг. Передо мной целая упаковка писем, перетянутых шнуром. Как потом выяснилось — письма матери и её троих детей. Разложил треугольники по порядку и определил в первую очередь, что от детей писем меньше, чем от матери. Показалось, что мать писала уже потом... Ведь есть некоторые письма, написанные далеко после войны. Но не отправляла она их в большинстве своём. Значит чувствовала и осознавала, но ничего поделать уже с собой не могла.
Разбираю с интересом, читаю внимательно и вдруг… Создаётся такое ощущение, что мать детей-фронтовиков из переписки начинает сама со мной разговаривать. От нахлынувших душевных переживаний, представляю её образ, слышу голос её:
— Знаешь, Володя, так и жила ведь полевой почтой тех лет. И писала, писала… Писала до конца дней своих. Никто только не отвечал. Хотя, разговаривала часто во сне со своими детьми. Вот, смотри… Это письмо моего старшего: «Здравствуйте мои дорогие мама, братик Саша и сестрёнка Валя! С солдатским приветом Коля! Уже полгода, как я в строю. Теперь уже в военной форме старшего лейтенанта. Не те мы, что были раньше. Уж, поверьте – в разы повзрослели. Недавно потеряли двух совсем молодых солдат. Было очень страшно. Но мы полны решимости. Мы уничтожим этого проклятого врага! Мама, милая! Я вернусь домой, мама! Дай Бог и вам всем здоровья и силы духа. Всем, всем!»
— Смотри, смотри, Володя, что он пишет ещё в одном письме: «Мама, напиши, были ли вишни в нашем саду этим летом? Я любовался ими раньше, когда был дома. Ах, как они цвели! А когда призвали меня на фронт, они ещё не поспели.»
— Душевно, — отвечаю я, — под сердцем щемит.
— Это ещё что, ты вот глянь, где он к Саше и Гале обращается, а они ведь в это время уже тоже на фронте были: «Мама, поручи Саше, чтобы передал обязательно от меня привет Нине. Он знает где Нина та живёт. Да и Галя тоже знает. На той улице много хороших девушек, а одна из них Нина, самая лучшая. На том быстро прерываюсь. Прости мама! Ваш сын Коля.»
— Ком к горлу… Да… Я уже вижу, что это письмо было последним от Коли. А что же Саша и Валя?
— Саша успел одно только письмо написать. Он ведь добровольцем пошёл, через два месяца после Коли. Вот он, треугольник этот: «Мама, здравствуй! Знаю, что сестрёнка Валя тоже тебя покинула и ушла на фронт. Мужайся. Скоро разобьём врага и все вместе к тебе вернёмся. Андрюшку помнишь? Его ранило в грудь. Отправили в госпиталь. Не знал раньше, как страшно попадать под артиллерийский обстрел и перекрёстный пулемётный огонь. Мама! Мама — это ад! Но должен тебе сказать, что будем бить врага до полной победы!»
— И от сестры Вали тоже очень мало писем.
— Да, Володя, мало… Три только. Вот одно из них: «Здравствуйте моя дорогая мама и с приветом к братишкам. Вот сегодня, наконец, полевая почта доставила драгоценные для меня ваши письма. Я очень рада была им, прижимала к груди и плакала. Уже почти две недели наш батальон в бою при освобождении прибалтики. Тут всё разрушено и сожжено. Люди затаились и словно звери, перепуганные, всего боятся. Помыться и согреться негде. Погода ужасная. Мама, помнишь, как я с собою набрала конфет и духи, да и юбку положили. Какая глупая была. А ведь прошло совсем немного времени. Неужели так быстро можно повзрослеть? Обо мне не волнуйтесь. Ваша дочь."
— Не объяснить словами возникающие чувства, — говорю я, кое-как сдерживая скупую мужскую слезу. — А остальные письма? Неужто все ваши?
— Чьи же ещё, Володя? Только ими и живу. А как ещё – не знаю. Война закончилась давно. Многие получили похоронки. Многие пришли раненые. От многих нет вестей. А я всё жду, жду… А их нет, нет… Нет сыночков Коли с Сашей, нет дочки Вали.
А недавно, Володя, приснился мне сон. Вошли в комнату два парня и приглушённым шёпотом молвят:
— Здравствуйте!
А я лежу на кровати. Подняться не могу, будто меня к ней пришили суровыми нитками.
— Здравствуйте, — отвечаю. — А вы кто?
— Я Коля.
— Я Саша, а Галя на двор зашла, сейчас будет.
— Не пойму я что-то, — говорю им, а сама не знаю, что и спросить. Только и вылетело из пересохшего рта: — А вы женаты? У вас есть дети?
Гляжу и девушка заходит, да ладная такая! Она же мне и отвечает:
— Ну, что вы, мама? Мы на войне. А война убивает. Убивает проклятая, никого не щадит… Ни стариков, ни молодых, ни детей.
— А ведь у меня тоже есть дети, — говорю я им. — Они тоже все на фронте.
— Мама! — вдруг закричали они хором. — Это же мы! Мы, дети твои — Коля, Саша и Галя!
Потеряла я сознание тогда, пока соседи не пришли. Но всё время после этого повторяла без перерыва всякого:
— Дети мои, дети мои, — пока не померла.
Эт полоумная либерда позорная канючит насчёт победобесия. Нужно быть абсолютно отшибленным, в непонимании памяти горькой каждой семьи. Тюряга позорный шизик ушибленный своим алгоритмом, кажущегося понимания мира, ещё не худший представитель этих извращенцев. Респект автору.
А где тут Тюряга то? Вась, ты не бредишь? Тут твой камент первый и единственный пока, не считая моего)
Он, как Фигаро всюду везде и нигде.;) А ты давай своё предложение,которым угрожал, пройдёт - ура тебе, не пройдёт - позор. Влабра шугать непродуктивно.Оставь ему его заблуждения гуманизма ради.)
Вова текст не читал, я тут лечебный навоз своему разбушевавшемуся фанатику принес на ржавой лопате. Открывает рот, жуем, жуем... жуем и глотаем.
Лучше бы... прочитал... не люблю болтовню впустую. Впрочем, улыбался до ушей, когда Вася загодя упредил)))
Так как текст не читал, юмора с шизиками позорными не понял. Чо-то много об шизиках пошло, какие-то письма с фронта, картина шизика у Вари, и шизик-фанат, кот-ый меня наз-ет шизиком.
Василию! Спасибо, дружище! А по-поводу реплик))) провидческих) скажу так... уже всем известно зарание, что и как друг другу скажет. К чему церемониться и тратить впустую время. Переходите на символы. Понятно и ясно и страницу не надо перегружать. Например: :spineyes: - ну ты, тюряга тупой! :tongue2: - сам ты оборванец! :smoke: я твой нх топтал! :laugh: - а я твой давно проглотил и в уборной выложил! :order: да пошёл ты! :bigeyes: сам пошёл, урод! :baby: видали мы таких! :rotfl: ещё не раз увидишь! и так далее)))
Не, я не оскорбляю в ответ давно, просто навозом кормлю. В один ряд совершенно разный подход ставишь, это фанатику так хочется думать, что мы на равных, а ничего общего нет.
Не уверен что коммент попадёт в нужное окно. Возможно на сайте специально таким образом размывается тема затронутая тобой в рассказе(
Странное ощущение... Чувствую одновременно светлую горечь, трепетную нежность и стойкую гордость автора. Эти чувства пронзили все произведение. О войне иначе и нельзя. Хороший прием - показать войну через письма, они только и остались реальными для будущих поколений о той войне. Но, Володя, пожалуйста, внимательно перечитай и почисти текст от случайных словечек, ошибок, опечаток, неточных эпитетов. Они у тебя повыскакивали от полноты чувств во время написания, я это понимаю, но в миниатюре с такой тематикой отточенность фраз особенно важна. С добром, Ольга
Угу... время есть... посмотрю. :kissing:
Читабельно в целом, но и корявость привычная присутствует. Всего касаться не стану, ибо нет столько времени. Начнём по порядку. 1. Не стоит начинать рассказ с прямой речи. Сначала лучше обрисовать ситуацию, в рамках которой потом происходит разговор. 2. Не так критично, но тем не менее, такой оборот в прямой дружеской речи выглядит сомнительно "аккуратно разворачивай тронутую временем бумагу" - "тронутую временем" - чисто литературный оборот. 3. "— Какие проблемы… — лихо отвечал я другу-краеведу, заглядывая во внутрь содержимого большой сумки, сшитой из крепкой парашютной ткани. — Ого, — только и оставалось воскликнуть мне, потирая ладони." - Тут лг выглядит инфантом каким-то в лучшем случае, в худшем мерзавцем, потирающим руки от предвкушения почитать не ему адресованные письма. Оно тебе надо? Это важно для замысла такое впечатление о рассказчике? Я подозреваю, нет. 4. "Что тут говорить, с невероятным изумлением обнаружил я насыпом целую груду пожелтевших со времён Великой Отечественной Войны треугольников." - кривое предложение. "насыпом". Почему не сказать проще "Внутри я обнаружил ворох пожелтевших писем времён Отечественной Войны"? А про треугольную форму сказать можно далее по тексту если очень хочется. Кроме того чему тут изумляться, тем более если друг заранее сказал, что в мешке. 5. "— Ну, вот видишь, — напутствовал друг, — уверен, что эта полевая почта преподаст тебе некую науку и непременно воздаст добрую услугу на литературном поприще." - тоже с трудом верится что таким слогом старые друзья общаются, даже учитывая что друг интеллигент и работает в музее. Ну, и т.д. по тексту в том же духе. Что касается рассказа в целом. Читать фронтовые письма умерших про их планы и мечты всегда трогательно само по себе и тут про авторскую "мужскую скупую слезу" и т.п. его эмоции лучше опустить, это как припарка мёртвому. Ещё возникают сомнения этического характера, достойно ли уважительно ли по отношению к мёртвым, читать не тебе адресованные личные письма и тем более публиковать их где-либо? Разрешения они не давали и не дадут уже. Я б вот не хотел, наверное, чтобы мои письма родным какой-то хрен после моей смерти читал потирая липкие лапки и тем более публиковал, десятки бы собирал, эксплуатируя чужие страдания. Потом сомнения вызвало, что мать своих детей не узнала или она их не видела когда была "пришита" к кровати?, однако, же говорит "Вошли в комнату два парня", тут бы яснее написать. Её вопрос "А вы женаты? У вас есть дети?" - тоже странно прозвучал, зачем такое спрашивать у неизвестных тебе людей с порога прям? "Потеряла я сознание тогда, пока соседи не пришли. Но всё время после этого повторяла без перерыва всякого: — Дети мои, дети мои, — пока не померла." Там выше автор признался, что читая письма, стал фантазировать, беседовать с этой умершей матушкой, в итоге самый драматический момент получается нафантазирован, что весьма сильно обесценивает драму и вообще получается автор напридумывал и слов глупых вложил в уста умершего уже человека, что тоже вызывает этические сомнения у меня. Но рассказ трогает. Не рассказ даже, а письма конечно. Тут авторской заслуги то крайне мало, да и та вызывает сомнения этического и стилистического характера. Тема беспроигрышная выбрана, конечно, эксплуатация главной трагедии 20 века, страданий людей и т.п. и тут либо писать идеально надобно, либо вообще не писать.
Вообще, критиковать даже прозу, вырванным из контекста- котрпродуктивно. Обратить внимание автора на выбивающееся в тексте грамматически или смыслово в общем смысле наверное надобно, мне думается. Что касается критики сенатором поэтических упражнений опубликованных, она крайне убога и зашорена, на мой взгляд.)
Сам себе противоречишь. Сначала "вырванным из контекста- котрпродуктивно" и далее "наверное надобно") ну а что касается твоего взгляда на мои замечания по стихам, он имеет право быть, так же как и мои взгляды на стихи, кстати. Тебя что ли Коровёнковский поход на работу под дождём растянутый на 5 катренов впечатлил?)
Вот ты мне въехал в мою голову, ага))) Что касается стихосложения Коровёнкова.Некоторым мастерством стихосложения безусловновно мастерски владеет, что не освобождает его от скучности,прозаичности того чем извергается в пространство, а тут и сомнения в поэтичности поэзии.))) И кстати, Андрей видимо обиделся, на ряд нелицеприятных мнений по поводу, что негласно игнорирует меня несчастного))
трагедия, однако...
Вот , ты-то когда свой изюм сенаторский будешь разбрасывать, а?
в личку написал, почитай, я хз прикольно нет)
СмолВасу: Не мечтай и не надейся, Василий!)) Замечания были высказаны в тактичной форме, без хамства и оскорблений. На что же обижаться-то?))
Рассмотрю... чёт много написал. Сразу: с прямой речи писать рассказ не я первый начал, таких примеров в классике предостаточно; Фантазии с Мамой, тут как бы работа с письмами и как бы перед тобой всё это раскрывается и подводит к такому финалу. Сон этот и про потерю сознания она рассказала своей племяннице, а та, в свою очередь, мне; музей мне тоже близок, участвовал в его становлении и занимаюсь краеведением, в частности - член группы "Память", которая активно занимается раскопками и перезахоронением солдат; читать фронтовые письма и показывать их другим людям, хотя бы в музее, что мы и делаем, проводя открытые семинары по военной тематике - НУЖНО ОБЯЗАТЕЛЬНО, особенно в наше время. Остальное учту, кое с чем согласен в написании рассказа. Спасибо, за развёрнутую рецензию, прям как будто в ЧХА попал. Там тоже такие пишут. Бывает даже такое, что рецензия больше, чем рассказ по объёму и разгромного характера. Причём слабенькие рассказы мало критикуют. Громят типа моих - средние и выше. Когда это происходит с разных сторон и от разных людей, вот тогда-то и идёт самая настоящая работа на творческом сайте, от которой просто получаешь огромадное удовольствие!
Ну, так а я те про чё. Смысл сайта не в том, чтобы лайкать подпевал и дизлайкать тех, кто в унисон не поёт. Так и напиши тогда, а то впечатление, что концовка фантазии просто по мотивам писем. И как она, кстати, от первого лица говорит когда померла давно? И это вот предложение посмотри "Потеряла я сознание тогда, пока соседи не пришли." - не кажется тебе что чёта не то с ним?)
Критика критиков вообще вещь неблагодарная. Получается, что я не согласен с позицией сенатора, но сам произведения автора не критикую, ограничиваясь мнением ОбиВАН. Признаюсь, что обещал это именно самому ОбиВанюще. И впредь, до его перемены, в плане честности, постараюсь это делать. Весь текст критики я не стану ворошить, тем более, что в начале, всё идёт гладко речь идёт о самой работе автора. Но в конце – сенатор пытается уличить во лжи мать солдат, которая умирая, обращается к погибшим в Войну детям. Это предел НЕЧИСТОПЛОТНОСТИ сенатора. Текст автора, это Ваше «поле», беснуйтесь, если честь не дорога, но слова МАТЕРИ, не Вам писаны, не Вам и править!!! А то, что их читает человек творческий и делает это с душевной теплотой, так это вполне законно, поскольку письма принадлежат музею, а музей (в лице его руководителя) поручил ознакомление с ними автору очерка. Так что господин сенатор не только в литературе безграмотен, но и в законодательстве. Я не говорю уже об этике... :baby:
Критик критика, похоже, не внимательно читал критику, если узрел какие-то претензии к персонажу матери, которых нет и быть не может, ибо претензии по художественному тексту рассказа всегда только к автору. Что касается чтения не тебе адресованных писем - это в любом случае этически сомнительно, даже если законодательство этого не запрещает. Оно и не должно строго говоря вмешиваться в сомнительные вопросы этического характера.
Меняйте творческую позицию, господин профан.
Увы, не в моих правилах менять позицию по просьбам очередного "пинжака")
Привет, Володя! Прочла со слезами на глаз. Твоё замечание, что мы последнее поколение воспринимающее и понимающее всё про ВОВ абсолютно разделяю. Буквально на днях на ФБ с А.Сутоцким об этом размышляли.спасибо тебе.
С Андреем не часто, но общаюсь. Жаль, что ушёл с ТДВ... Спасибо! :flower:
Очерк просто класс! Спасибо, Володя.
Вот, точно... очерк! Спасибо! Для миниатюры по объёму явно не катит, до рассказа не дотягивает своими литературными примочками... Убрать несколько лишних слов, штук пять шесть, даже одно предложение удалю целиком, кое-где чуток переставить местами и... будет то, что я хотел! :wave1:
дядя Вова! Лучшего произведения на нашем сайте, чем это Ваше повествование, я не читал! Святая тема! Спасибо!
Спасибо. Приглашаю на конкурс... Прям сейчас можно появится на страничке третьего поединка и поставить баллы в пользу того или иного дуэлянта. Если есть желание, вышлите в сообщение своё стихотворение (в данном туре на любую тему) для дальнейшего участия.
Насколько же тронуло, Володя! И изложено хорошим языком, читается легко, без спотыканий о какие-либо занозистые обороты. И воспринимается отлично. Небольшое, практически несущественное замечание: не слишком спеши опубликовать, прочти внимательно. Имя дочери у тебя меняется (Валя - Галя). Поправь, пожалуйста. С уважением, Андрей
Уфф... Столько писем перечитал и специально проверял же несколько раз, чтобы имена не перепутать... И всё равно... Удивительно. Спасибо! Особо за внимательное прочтение!
"Разбираю с интересом, читаю внимательно и вдруг… Создаётся такое ощущение, что мать детей-фронтовиков из переписки начинает сама со мной разговаривать. От нахлынувших душевных переживаний, представляю её образ, слышу голос её:" - Вова, ты понял нет о чём я тебе пытался сказать? После слов из этой цитаты следует, что рассказчик сам "от нахлынувших душевных переживаний" выдумал слова матери и всю ситуацию и диалоги в концовке, т.е. стал драматизировать там, где и без него хватает реальной не выдуманной драмы. Возможно концовку стоит вложить в уста человека, который наблюдал эту драматическую сцену, тогда и драма этой матери обретёт необходимый вес, и перестанет звучать как чисто авторское нагнетание и драматизация. "Даже с первого взгляда, вроде бы ровные и одинаковые, они были совершенно разные." - Мозги "кочкает" автор? Кажется это так называется.
Думал уже над этим предложением. А насчёт нахлынувших душевных переживаний... Представляешь - ведь на самом деле дочитался писем до такой степени, что стал с ними, написавшими, разговаривать))) У творческого человека образ представляется в башке и он с ним разговаривает и представляет, как образ отвечает и рассказывает... Именно это и хотел показать. Я не буду приводить тебе примеры классиков, но поверь на слово - не я придумал этот литературный приём, их вполне предостаточно... Впрочем, даже, если я тебе приведу несколько примеров, то ты всё равно при сравнении скажешь, что у меня не совсем то, что надо))) Я уже поправляю с текст, с учётом замечаний и пожеланий... Выставляю на конкурс на одном из сайтов. Когда будет итог, тебе непременно сообщу и даже покажу некоторые рецензии, которые тебя может порадуют))) Обещаю!
"Я не буду приводить тебе примеры классиков" - потому что таких нет, классики используют разные "приёмы", но с целью сделать произведение лучше, а не глупее.
да, Володь, наше поколение ещё что-то понимает, помнит об этой войне. прочитал, аж до слёз проняло...
Спасибо, сам плакал, когда письма читал...