Под обоями жил - не тужил жирный клоп. Пребывал в сытости и достатке. И с людьми обходился, как истинный сноб. Вожделенно покусывал пятки. Надоела клопу некультурная жизнь. Красоты посмотреть захотелось. Переехать в музей, влезла в голову мысль. И решенье мгновенно созрело. По отвесной стене он спустился туда. Рисковал жизнью клоп не напрасно. И что ветер шальной, дождевая вода, По сравненью с мечтой о прекрасном. И сквозь щели в окне, он достигнул мечты. Поселившись за рамой картины. Голодал, бедовал, и среди красоты, Не заметил он яду, - наивный. По музейным порядкам посыпали дуст, Супротив насекомых зловредных. Сохраняя тем самым шедевры искусств. Наглотался и сдох клоп наш бедный. Бесконечно глупа смерть бедняги клопа. Чудака потянуло к искусствам. Как «кур во щи» попал, не за грош ведь пропал, Несмотря на возвышенность чувства. Не терпелось ему изменить свой маршрут. Чем под плинтусом-то не сиделось. По-немецки – «кранкен», по-российски - капут. Злую шутку сыграла с ним смелость. Не желаю себе, никогда, нипочем, По теории реинкарнаций, В новой жизни ставать комаром и клопом. Человеком бы вновь состояться.