СЕРГЕЙ ГЛАВАЦКИЙ, ЕВГЕНИЯ КРАСНОЯРОВА АКТ ВТОРОЙ. ЗЕМЛЯ СТУДЕНТ БЕЖ, девушка Студента КРУГЛОВ, алкоголик ВАНЕЧКИН, сын охотника БЕНЕДИКТ и ВЕНЕДИКТ, близнецы БОТАНИК СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН Лес. Поляна, плавно перетекающая в берег реки. Над ней густо смыкаются кроны деревьев. В лесу царит полумрак. Сквозь листву пробиваются лучи света. На поляну выходит группа молодых людей с рюкзаками. Они осторожно оглядываются. СТУДЕНТ. Это здесь. Мы его здесь видели. КРУГЛОВ. Пить надо было меньше! СТУДЕНТ. Если ты мне не веришь, так чего тогда припёрся сюда? КРУГЛОВ. А чего мне?! Хоть развлечёмся. А если ничего и никого не обнаружим, то можно хоть водки выпить. ВАНЕЧКИН. А вот когда мой папа ходил на охоту… СТУДЕНТ. Ты, Круглов, определись: или водку жрать, или делом заниматься! БЕЖ (Студенту). И зачем мы вообще его сюда взяли? СТУДЕНТ. Мы что, брали его? Сам увязался. КРУГЛОВ. Эй, искатели приключений, с чего начнём? БЕНЕДИКТ. Если мы чего и ищем… ВЕНЕДИКТ. … то хоть потише давайте… БЕНЕДИКТ. … а то зачем предупреждать… ВЕНЕДИКТ. … что мы ищем чего-то… СТУДЕНТ. Действительно! Раскричались, как торговки на базаре. ВАНЕЧКИН. А вот когда мой папа ходил на охоту на медведя… КРУГЛОВ. Да помолчи ты! На медведя!.. БОТАНИК (шёпотом, рассматривая растения). Это не шиповник обыкновенный. СТУДЕНТ. Точнее, шиповник, но не тот, что рос здесь вчера. То есть рос он, но не такой, как сегодня. КРУГЛОВ. Короче… БОТАНИК. У него, видите, с одной стороны листья зелёные и маленькие, а с другой – крупные и вообще как у яблони, и цветки тоже… Вот с этой стороны, ближе к этому … ммм … водоёму… СТУДЕНТ. И что? БОТАНИК. Не знаю… И вода здесь вчера какая была? СТУДЕНТ. Ну, какая… Холодная. Синяя. БОТАНИК. А сегодня розовая она. Присмотритесь. Все смотрят на воду. ВАНЕЧКИН. А вот когда мой папа ходил на медведя с двустволкой… КРУГЛОВ. Тихо! Там кто-то есть. ВСЕ (шёпотом). Где? КРУГЛОВ. В кустах. Слышите? Дышит. (Лезет в кусты) Не уйдёт. ВЕНЕДИКТ (Круглову). Это у тебя галлюцинации... БЕНЕДИКТ. На почве алко-логизма... БЕЖ. Не связывайтесь с ним, ребята. Он не из тех людей, которые понимают шутки. Уж я-то знаю... СТУДЕНТ. Не нужно, не вспоминай об этом. Теперь ваши отношения с Кругловым позади. КРУГЛОВ (возвращаясь). Что это с Кругловым позади? БОТАНИК. Здесь всё как-то странно. (Обрывает ветку. На её месте вырастает новая) Mala herba cito … cito… crescit. ВАНЕЧКИН. Ну что там, кто-то есть? КРУГЛОВ. Никого. Пока. Лежбище там. ВСЕ. Чьё? КРУГЛОВ. Моё. БЕЖ. Зря мы сюда пришли. Не закончится это ничем хорошим. Давайте вернёмся домой. СТУДЕНТ. Нет. Мы должны докопаться до того, что здесь происходит. КРУГЛОВ. Теперь уж мы отсюда никуда не уйдём! (Близнецам) Эй вы, Кастор и Полидевк, накрывайте поляну! БЕНЕДИКТ. Откуда такие познания… ВЕНЕДИКТ. …в греческой мифологии? КРУГЛОВ. А что, только студентику вашему умным быть? Я тоже не безграмотный. Студент, а студент, ты почему ещё сессию не сдал? СТУДЕНТ. Круглов… КРУГЛОВ. Молчи, Менделеев, молчи, интеллигент! Меня слова твои колышут мало. Меня действия твои интересуют! СТУДЕНТ. Ты провокатор, Круглов. Все смеются. СТУДЕНТ. Да тихо все! Все садятся на землю, устраиваются поудобнее. ВАНЕЧКИН. Если хочешь выследить зверя – найди следы. Так говорит... БЕНЕДИКТ и ВЕНЕДИКТ. Твой папа!!! КРУГЛОВ. Первым делом прибью твоего папу, когда вернёмся в город. БЕЖ. Если вернёмся… СТУДЕНТ. Почему ты так говоришь? БЕЖ. Здесь действительно как-то странно. Не по себе. БОТАНИК. Я, конечно, не могу утверждать ничего без опытов, но… СТУДЕНТ. Так проведи их. Для этого сюда и пришли. КРУГЛОВ. Да тихо вы! Есть там кто-то! БЕЖ (Круглову). Я очень тебя прошу, ради того хотя бы, что между нами было, не надо вести себя так, как будто ты царь Вселенной. КРУГЛОВ. Ага, значит ты признаёшь, что между нами что-то было. БЕЖ. Это была моя ошибка. СТУДЕНТ. Большая ошибка. КРУГЛОВ (Студенту). Да я тебя! Ботаник исчезает в кустах. БЕЖ (Круглову). Я прошу… КРУГЛОВ. Ты пожалеешь о том, что причинила мне боль. Невыносимую боль. Я бы сказал, невыразимую словами. СТУДЕНТ (Беж). Общение с тобой не проходит даром даже для социально опасных элементов. Ты видишь, как он изъясняться начал, Пушкин! КРУГЛОВ (ревёт). Убью! Беж хватает Круглова за руки, успокаивает его. БЕЖ (Круглову). Но ведь мы обо всём договорились, правда? Ты всё понял, ты отпустил меня... КРУГЛОВ. Зря. (Достаёт из рюкзака водку и пьёт из горла). СТУДЕНТ (Бенедикту и Венедикту). И чего он за нами увязался? БЕНЕДИКТ. Ревность. ВЕНЕДИКТ. И ненависть. СТУДЕНТ. Но она сама так решила… БЕЖ. Зря ты, Круглов, пошёл с нами. Или, точнее, за нами. КРУГЛОВ. Ты раскаешься в своих словах! СТУДЕНТ. Не связывайся с ним, Беж. КРУГЛОВ. Поздно. Уже связалась. БОТАНИК (кричит, появляясь). Не выпаривается! Не выпаривается… От неожиданности Круглов роняет бутылку на песок, жидкость быстро вытекает. КРУГЛОВ (Ботанику). Ты что, дебильный? БОТАНИК (тихо). Не выпаривается... ВСЕ. Что? БОТАНИК. Да вода! Из реки. СТУДЕНТ. Странно. БЕНЕДИКТ. А вы уверены, что это вода? ВЕНЕДИКТ. Что это вообще жидкость земного происхождения? БОТАНИК. Уже нет. А лакмусы? Вы посмотрите на лакмусы! КРУГЛОВ. Бумажки разноцветные... БОТАНИК. Да на них таких цветов вообще быть не должно никогда! СТУДЕНТ. Я же вам говорил! Здесь что-то произошло. БЕЖ. База военная здесь рядом. Они эксперименты проводили какие-то, наверное, а концы в воду. СТУДЕНТ. В том-то всё и дело, что не наши это, не земные эксперименты. Я вычислял химический состав воды. ВЕНЕДИКТ. И что? СТУДЕНТ. Я его не вычислил. КРУГЛОВ. Пятёрочник! Ха! БЕНЕДИКТ. Почему? СТУДЕНТ. Не вычисляется он. Вода не выпаривается и не замерзает. Не вступает в реакцию с веществами. Она всё переделывает. Даже колба, в которой она была, превратилась в коллоидное подобие сковородки. Она просачивается всюду и не впитывается ничем. Слава богу, что опыты я проводил здесь, а не в лаборатории. БЕЖ. Почему ты не рассказал нам всё с самого начала? СТУДЕНТ. Я подумал, что схожу с ума. Решил, что для чистоты опыта необходимы свидетели. Вот поэтому-то мы здесь. БОТАНИК. Проводились ли эксперименты с органическими веществами? Я имею в виду крыс, мышей, лягушек… СТУДЕНТ. Нет. БЕЖ. Мне страшно. Здесь пахнет смертью. БЕНЕДИКТ. Пикник на обочине. ВЕНЕДИКТ. Запретная зона… ВАНЕЧКИН. А зато интересно как! КРУГЛОВ. И всё-таки там кто-то есть. Я чувствую, он следит за нами. ВАНЕЧКИН. Там сиреневый человечек. В кустах. КРУГЛОВ. Инопланетянин! БЕЖ. Здесь свалка рядом. Представляете, что будет, если эта вода попадёт на весь тот хлам, что там хранится? БОТАНИК. Все расцветёт. В лучшем случае. БЕЖ. А в худшем? КРУГЛОВ. Не знаю, как вы, а я выпью. Круглов наливает себе водки, закуривает. Остальные присоединяются к нему. БЕЖ. Давайте поедим, что ли. Беж достаёт из рюкзака бутерброды и консервы, раздаёт всем бутерброды. Ванечкин открывает консервы. Круглов бросает бычок в воду. Бычок превращается в фейерверк. БЕЖ. Окурок превратился в фейерверк! Невероятно! БОТАНИК. Я когда-то делал чай из табака. Горький такой! Но стильно… Бенедикт и Венедикт бросают в реку незажжённые сигареты. Те превращаются в изысканные цветы. ВАНЕЧКИН. А вот зимой, когда выпадет снег… Если садить окурки в снег на берегу реки, из них будут вылупляться цветы? Близнецы подходят к воде. Бенедикт окунает в неё палку. ВЕНЕДИКТ. Неглубоко, по крайней мере. БЕНЕДИКТ. Утонуть нельзя. СТУДЕНТ. Можно и в тарелке супа утопить человека. КРУГЛОВ. А ты пробовал? Бенедикт вынимает палку из воды. На глазах она расцветает пепельными цветами. Они рассыпаются в прах. Палка превращается в змею и уползает. Беж вскрикивает. Пока все увлечены произошедшим, Ванечкин незаметно поднимается и лезет в кусты. БОТАНИК. Это конец. СТУДЕНТ. Вот здорово! БЕНЕДИКТ. Это настораживает. ВЕНЕДИКТ. Скорее, пугает. СТУДЕНТ. Теперь понятно! Теперь всё понятно! Это живая вода. Как в сказке. Полили богатыря, разрубленного на куски, живой водой и он ожил, и стал прежним. БЕЖ. Но не змеёй. СТУДЕНТ. Какая разница! Он ожил! Точнее, ветка ожила. БОТАНИК. Интересно, как действует живая вода на живых существ? БЕЖ. Так же, как и мёртвая – на мёртвых. КРУГЛОВ. Предлагаю проверить результат. БОТАНИК. Я в милицию пойду. КРУГЛОВ. Ждали там тебя! С цветами! БЕЖ. А если в эту воду опустить цветок?.. ВЕНЕДИКТ. Он превратится в птицу... БЕНЕДИКТ. Или в бабочку. КРУГЛОВ. В кусок дерьма. БЕНЕДИКТ. Вот здесь мы разведём костёр. (Ботанику) Будешь следить за костром! Ботаники должны уметь добывать огонь. ВЕНЕДИКТ. Я вообще считаю, что история человечества началась с ботаников! Интересно, как действует на огонь живая вода? Тем более интересно… БОТАНИК. Но я никогда не разводил костров… СТУДЕНТ. Какой ещё костёр?! Мы не должны привлекать внимания… БЕЖ. Это не живая вода. СТУДЕНТ. Почему? БЕЖ. Сказок не бывает. Студент берёт кулёк из-под бутербродов и протягивает его Ботанику. БОТАНИК (дрожит). Что это? КРУГЛОВ. Кулёчек, стиранный три раза. (Протягивает ботанику стопку водки) Выпей, сердешный, полегчает. (Ботаник выпивает, прекращает дрожать). СТУДЕНТ. Опусти его в воду. БЕЖ. И в протоколе будет написано: «Использовал целлюлозу в личных целях…» БОТАНИК. Да отстаньте от меня! Все. Близнецы берут у него кулёк и идут к реке. БЕЖ. А где же Ванечкин? КРУГЛОВ. Сын охотника? Ушёл. Искать следы. БЕЖ. Его надо найти. Ванечкин! КРУГЛОВ. К черту вашего Ванечкина! (Студенту) Так кого ты здесь видел? СТУДЕНТ. Сиреневого человека. Он убежал от нас. БЕЖ. Разве такие бывают? БЕНЕДИКТ. Здесь может быть всё, что угодно. ВЕНЕДИКТ. И даже больше. БОТАНИК (с надеждой). Может быть, это был бомж? СТУДЕНТ. Бомжикус обыкновениус. Не надейся! Здесь скрыта тайна, и мы её раскроем. БЕЖ. А стоит ли? БЕНЕДИКТ. Если тайны существуют… ВЕНЕДИКТ. …значит, кто-то должен их раскрывать. БЕЖ. Джордано Бруно тоже, наверное, так думал, и его сожгли на костре. СТУДЕНТ. Ради науки и жизни не жалко. БОТАНИК (плача). Ребят, может, пойдём отсюда? Пусть взрослые разбираются… КРУГЛОВ. Что он вообще здесь делает? Ему в роддоме место! ВЕНЕДИКТ. Почему… БЕНЕДИКТ. В роддоме?.. КРУГЛОВ. До детсада не дотянет. СТУДЕНТ. Он – физик, химик и ботаник. КРУГЛОВ (с издёвкой). А, ну тогда всё понятно. БЕЖ (Бенедикту и Венедикту). Что с кульком? Ничего не произошло? БЕНЕДИКТ. Мы не вытаскивали его из воды. БЕЖ. Достаньте. Бенедикт и Венедикт достают из воды кулёк. Тот превращается в червей и уползает. БОТАНИК. Прощайте, ребята… КРУГЛОВ. Вот-те на!.. СТУДЕНТ. Это что-то невероятное! БЕЖ. Почему всё превращается в хтонических существ? КРУГЛОВ. В каких? СТУДЕНТ. В подземных. Не знаю. БЕНЕДИКТ. Может, окунуть в воду что-нибудь ещё? ВЕНЕДИКТ. Посущественней. КРУГЛОВ (хохочет). Ботаника! Ботаник пятится и падает. Круглов, хохоча, приближается к нему. Тот отползает. БЕЖ. Опыты над людьми запрещены Женевской конвенцией. СТУДЕНТ. Погодите! Давайте рассуждать последовательно. На Земле нет таких веществ, которые мёртвое превращали бы в живое… БЕЖ. Только в сказках. БЕНЕДИКТ. А если это действительно секретные разработки? БОТАНИК. Да скажите вы ему! (Отпихивает ногой Круглова) СТУДЕНТ. Если бы они были секретными, мы бы об этом не узнали. Никогда. У меня возникает подозрение, что о том, что здесь творится, не знает никто, кроме нас. На всей планете. КРУГЛОВ. Прочувствуем торжественность момента! Круглов разливает всем водку в стаканы и выпивает первым. Беж отпивает глоток и медленно выливает водку в траву. Студент и Близнецы чокаются и выпивают. Ботаник выпивает залпом и убегает. Видно, что его начинает тошнить. СТУДЕНТ. За первооткрыватей! БЕЖ. Первооткрыватели обычно погибают страшной смертью. БЕНЕДИКТ. Как Кук. ВЕНЕДИКТ. Или Скотт. СТУДЕНТ. Обычно, обычно… Разве вы не поняли ещё – здесь всё необычно. БЕЖ. Зябко… Студент снимает куртку, накидывает её на плечи Беж. СТУДЕНТ. Накинь, милая. КРУГЛОВ (передразнивая и кривляясь). Накинь, милая. БОТАНИК (возвращается). Да прекратите вы отношения выяснять! Не до того! БЕЖ. Жуткое место. БЕНЕДИКТ. Может быть, это химические выбросы. ВЕНЕДИКТ. Или секретные разработки. БОТАНИК. Так зачем же мы тогда сюда влезли?! Жили бы и горя не знали! Нас теперь вообще убить могут! Может быть, здесь охранники с калашами! КРУГЛОВ (хохочет). Десантники в титановых жилетах с пехотными пулемётами. Длина лент не ограничена, от шестидесяти до ста выстрелов в минуту. БОТАНИК. Мамочка! СТУДЕНТ. Да успокойтесь вы! Интересно же понять, что происходит. БЕЖ. Ничего не происходит. Просто границы между мирами утончаются. Всего-то. СТУДЕНТ. Может быть, мы – на пороге открытия. Ты, ботаник, премию получишь. БОТАНИК. Да не надо мне вашей премии! КРУГЛОВ. Тебе сиську мамкину и леденец на палочке! Вода меня ваша не интересует. (Студенту) Кого ты здесь видел? Рост, вес, особые приметы. БЕЖ. Может, нам уже пора? Который час? СТУДЕНТ (смотрит на часы, потом на небо). Семь часов тридцать копеек вечера. Поздно уже. Нам, правда, пора. КРУГЛОВ. Ведь вы ночевать здесь собирались? Уже не помните? СТУДЕНТ. Как-то не хочется. БОТАНИК. Круглов, мы тоже уже свободны? КРУГЛОВ. Да, сейчас уже будете, только часы переведу, и всё. Из кустов появляется Ванечкин. ВАНЕЧКИН. Как прав был мой отец! Я же нашёл их! Нашёл следы! ВСЕ. Чьи? ВАНЕЧКИН. Зверя. Следы какого-то зверя! Неведомого! КРУГЛОВ. Вот и попался сиреневый человек. Выследить – не фокус. Фокус – поймать! Но для этого случая у меня кое-что припасено. Круглов достает из рюкзака водку, верёвку и топор. Ванечкин ликует. БЕЖ. Вы ополоумели, что-ли? КРУГЛОВ. Я церемониться не намерен. Найдём, свяжем, а потом разберёмся. ВАНЕЧКИН. Заваруха! Это вам не на медведя сходить! БЕЖ (Студенту). Мне страшно. СТУДЕНТ. Не бойся. Я же с тобой. КРУГЛОВ (Беж). Лучше присоединяйся ко мне, детка. Он тебя не защитит. СТУДЕНТ. А ты – защитишь?! КРУГЛОВ (вынимает из рюкзака обрез). Попробую, по крайней мере. БОТАНИК. Не советую затевать здесь перестрелку. Непонятно, как это место отреагирует на проявление беспричинной агрессии. Ведь научно доказано, что даже растения пытаются защищаться, а это местечко вообще может выкинуть невесть что. ВАНЕЧКИН. Надо его поймать. СТУДЕНТ. Кого? ВАНЕЧКИН. Того. Сиреневого. Нам за него премию дадут. Президент, а может быть, и НАСА. ВЕНЕДИКТ. Ничего нам не дадут. БЕНЕДИКТ. Как свидетелей, расстреляют на месте. КРУГЛОВ. Молчите, дураки! (Выпивает) Ловить, так ловить. БОТАНИК. Любая иноземная форма жизни может быть заразна. (Выпивает и снова убегает) КРУГЛОВ. Я сам заразен для любой формы жизни! БЕЖ. Это точно. СТУДЕНТ. Круглов, обрез оставь. КРУГЛОВ. И не подумаю. Защищаться я чем буду? СТУДЕНТ. От кого? КРУГЛОВ. Да вы что, не видели его, что ли? Сиреневый, огромный, по кустам шарахается, примеряется, откуда бы напасть понезаметней. ВАНЕЧКИН. Точно! Я его тоже видел. Он – не галлюцинация. СТУДЕНТ. Если бы он хотел напасть, то напал бы уже, наверное. Может быть, он сам нас боится. БЕНЕДИКТ. Если он прячется, то что-то соображает, а значит – он существо мыслящее... ВЕНЕДИКТ. И с ним можно найти общий язык. КРУГЛОВ. Скорее, общую могилу! БЕЖ. Круглов, не трогай его. КРУГЛОВ. Да слушал я вас! Мне денежка не помешает. Эй, дитя Артемиды, топай за мной. И водку прихвати. ВАНЕЧКИН. Слушаюсь. ВЕНЕДИКТ. Ну, с Богом! КРУГЛОВ. К чёрту! Ванечкин забирает бутылку водки с собой. Круглов и Ванечкин уходят. СТУДЕНТ (вдогонку). Стойте, идиоты! Всё должно быть не так! ВЕНЕДИКТ. Если этот сиреневый – инопланетянин, такие действия приведут к межпланетному конфликту. БЕНЕДИКТ. А если обычный бомж – к великому разочарованию. БЕЖ. Боюсь, что после встречи с этими новоявленными покорителями прерий и пампасов не выживет никто. Да вы ешьте! Не обратно же нести. Все оставшиеся берут в руки бутерброды и апельсины. СТУДЕНТ (Беж). Что этот алкоголик так и сыплет умными словами? БЕЖ. Хочет передо мной казаться образованным. СТУДЕНТ. Надеюсь, это на тебя не производит впечатления? БЕЖ. Если бы ты знал, как я раскаиваюсь в том, что дала ему надежду на взаимность с моей стороны! Это было так неосмотрительно, так глупо! СТУДЕНТ. Это всё в прошлом. БЕЖ. Он опасный человек. Все молчат. СТУДЕНТ. И всё-таки это не бомж. Это вообще не человек. И не животное. БЕЖ. А как же следы? СТУДЕНТ. Да мало ли кто здесь шарахается! Свалка городская в двух шагах. БЕЖ. Почему ты так уверен в том, что вообще кого-то видел? СТУДЕНТ. Честно говоря, не был уверен до сегодняшнего дня. Но ты погляди сама, что происходит с рекой. ВЕНЕДИКТ. А откуда она взялась, эта река? БЕНЕДИКТ. Насколько я помню, раньше её здесь не было. БЕЖ. Приложи к течению реки эхо… Поймай акустические сигналы раковиной неба… Вода расскажет тебе, откуда она берётся… Из ада или из рая. Вода расскажет тебе, где она исчезает… В раю или в аду… СТУДЕНТ. Что же теперь делать? Эти идиоты наломают таких дров!.. БЕЖ. Догонять не советую. Если здесь кто-то и объявился странный, то рано или поздно мы его увидим. А они его не поймают. Он же не дурак. СТУДЕНТ. Не знаю, не знаю. Появляется Ботаник. Он еле держится на ногах. ВЕНЕДИКТ. Один уже готов. БЕНЕДИКТ. Нарезался, голубчик. БОТАНИК. Да я не это, не того… СТУДЕНТ. Чего? БОТАНИК. Там эти… (Рисует руками в воздухе круги) БЕНЕДИКТ. Солнце? ВЕНЕДИКТ. Шар? СТУДЕНТ. Утонул кто-то? БОТАНИК. Там кульки! Шевелятся! Они разговаривают! Шепчутся! Они меня хотели окружить! Но я не дался. Все смеются. БЕНЕДИКТ. Белая горячка! ВЕНЕДИКТ. Или чёрная оспа. БОТАНИК. Да не белочка, говорю я вам, а кульки! Целлофановые! БЕЖ. Вот и первая жертва. СТУДЕНТ. Чего? БЕЖ. Первоткрывательства. СТУДЕНТ. Пойти посмотреть? ВЕНЕДИКТ и БЕНЕДИКТ. Пойдём. Бенедикт и Венедикт уходят с Ботаником. Остаются Студент и Беж. Они смотрят на реку. БЕЖ. А я знаю язык водорослей… СТУДЕНТ. На каком языке они говорят? БЕЖ. На всех языках. На всех сразу. И по-русски, и по-кхмерски, и на всех лемурийских наречиях… СТУДЕНТ. О чём они говорят? БЕЖ. Сейчас? Здесь? Они шепчут заклинания. СТУДЕНТ. Но заклинания – это слова, рассчитанные на то, чтобы заглушить оркестр стихий. Мне кажется, что должна звучать только музыка. БЕЖ. Они пытаются спасти этот мир. СТУДЕНТ. Знаешь, несколько дней назад мне приснился странный сон. Я видел лес, сотни голых деревьев без листьев. Все деревья были покрыты маленькими белыми флажками и ленточками. Белый шёлк отчаянно трепыхался на сильном ветру. Я тогда подумал, что так капитулирует природа. И понял, что если капитулировала природа, то нам уже и подавно пора… Хорошо бы проснуться утром и не обнаружить на своих ладонях ни одной линии судьбы, и пойти прямо с утра в эзотерический магазин, и купить учебник по хиромантии, а придя домой, взять нож, обычный нож, и нарезать себе на ладонях такую судьбу, какую сам себе пожелаешь. БЕЖ. Ведь это же спектакль – всё, что происходит с Землёй. Все земляне – актёры в нём. И кто же поставил этот спектакль? И, главное, кто – зрители? СТУДЕНТ. Странно, что жизнь у кого-то только начинается, а жизнь Вселенной может вот-вот завершиться… БЕЖ. А я вот о чём подумала. Что, если тебе из-за чего-то пришлось попрощаться с человеком, а время прощаться с ним ещё не пришло, то тебе придётся прощаться с ним ещё очень долго, может быть, до самой смерти… СТУДЕНТ. Ночь – наш тотем. БЕЖ. Да. СТУДЕНТ. Когда я смотрю на твои фотографии, которые делал не я… я даже не знаю, где они были сделаны… Я вспоминаю эти мгновенья, и знаю, что ты говорила, что ты слышала… Одного не помню: кто тебя фотографировал… БЕЖ. Тогда расскажи об этом мне. СТУДЕНТ. Но зачем? БЕЖ. Потому что я не помню этих моментов. Странно!.. Обычно фотоаппараты используют для того, чтобы лучше запомнить подробности своей жизни. А получается наоборот: те дни, которые запечатлены на плёнку, помнятся хуже всех. Я их вообще не помню… СТУДЕНТ. Как-нибудь после, ладно? БЕЖ. Да. СТУДЕНТ. Ты прости, что… Я возненавидел женщин. Это всё понарошку… Однажды мне сделали так больно, что теперь я не могу прикоснуться к женщине. Любое прикосновение может вызвать инфаркт. Ты извини… Лекарства не существует. БЕЖ. Но существует противоядие. Беж кладёт свою голову на плечо Студента. СТУДЕНТ. Спустя восемь лет стены моей крепости крепки, как прежде, но внутри всё разрушено и опустошено. Ты можешь попробовать разрушить крепостные стены, но тогда от меня ничего не останется. Я знаю, что не достоинства, а недостатки делают нас личностями. Совершенство – в наборе недостатков, а любовь – в уважении недостатков. Просто поверь, что ты – моя единственная ценность. Я другой системы ценностей не знаю… Бенедикт, Венедикт и Ботаник возвращаются. БЕНЕДИКТ (кивает на Ботаника). Он прав. ВЕНЕДИКТ. Жутковатое зрелище. БОТАНИК. Я же говорил! СТУДЕНТ. Что там? БЕНЕДИКТ. Ожили кульки. Но не так, как у нас, в реке. Они ведут себя, как мыслящие существа. ВЕНЕДИКТ. Их там целая поляна! БОТАНИК. Они умеют общаться между собой! СТУДЕНТ. Я же говорил! Это невероятное место. Появляется Круглов. БЕНЕДИКТ. Что, Круглов, водкинг закончился? ВЕНЕДИКТ. Нашёл инопланетянина? Вслед за Кругловым из кустов вылазит Ванечкин, кого-то волочащий на сцену. Это собака. БЕЖ. Небогат улов. СТУДЕНТ. Да отпустите её! Это же собака! КРУГЛОВ. Собака, не собака… Разберёмся. Из-за кустов медленно выходит Сиреневый Манекен. КРУГЛОВ. О, вот и наш многоуважаемый гость! (Остальным) Дрова пришли! Какой гость! Какой гость! Журавль в руке, синица в небе! Сейчас мы тебя, полезное закопаемое!.. (Сиреневому Манекену) А ну-ка, иди сюда! СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Отдайте мне мою собаку! КРУГЛОВ. Она – моя. Я нашёл – значит моя! СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (дружелюбно протягивает к Круглову руку). Собаку! Пожалуйста! КРУГЛОВ. А, докажи, что это собака! Может, она – робот или спутник, передающий информацию на вражеские базы?!. А ты, может быть, вообще шпион! Или террорист. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (опускает руку). Почему вы мне не верите? Я же не сделал вам ничего плохого! КРУГЛОВ. А мне рожа твоя не нравится! СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Рожа! Вульгарно!.. Я очень мечтал о встрече с людьми! Я хотел интеллектуального общения. Я хотел расширить эмпирическую базу. КРУГЛОВ. Во-во, уже и база! Поговори, поговори, может быть, и без КГБ расколешься. СТУДЕНТ (Круглову). Круглов! Я тебе сейчас морду набью. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Вот! Теперь морда! БЕЖ. Какой вы милый! Вы кто? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Манекен. ВЕНЕДИКТ. Говорящий и мыслящий… БЕНЕДИКТ. Маникено сапиенс… СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Как вы верно подметили! Я и есть – основоположник новой расы. Мне было видение. БОТАНИК. Дайте мне валидола! Или выпить. КРУГЛОВ. Или в рожу! СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Опять рожа. Но это не важно! Важно то, что эта планета рождается заново. Я ожил для того, чтобы сделать её лучше и чище. БЕЖ. Но почему вы? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Люди не справились. Наверное. Я не знаю. Не думайте, вы не сошли с ума. БЕЖ. Откуда вы знаете, что я это думаю? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я телепат. Сегодня из-за чрезмерной агрессивности всего человечества вес нашей планеты уменьшился на двадцать процентов. Земля переходит на агрессивную мясную диету. Ваш бог решил провести четыре Всемирных Олимпиады. Олимпийские игры должны представлять собой проявление крайностей Абсолюта, они будут состоять их четырёх этапов, проходить несколько тысяч лет и все души будут участвовать в них. Первой олимпиадой будет Олимпиада Абсолютного Безумия… БОТАНИК. Я в ней уже занял первое место! СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. … Второй будет Олимпиада Абсолютной Тоски, третьей – Олимпиада Абсолютного Зноя и четвёртой – Олимпиада Абсолютного Холода. СТУДЕНТ. Откуда вы это знаете? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я полиглот. БЕЖ. Вы что, разговариваете с богом? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Нет, об этом мне рассказала собака. Все, все, кроме людей, уже знают, что происходит. БЕНЕДИКТ. Когда начнётся олимпиада? ВЕНЕДИКТ. Когда закончится? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я не знаю, когда она закончится, но знаю, что началась она в 1967 году. КРУГЛОВ. Какая чушь! СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Среди людей тоже не сразу появились мудрецы. Пройдёт время, поумнеет и раса манекенов. СТУДЕНТ. Пророк нашего времени! КРУГЛОВ. Он вам зубы заговаривает! СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. В молодости, ещё до оживления, я служил обычным манекеном. Я видел много людей. Я видел их изнутри. БЕЖ. Как это? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. С подкладки. Но тогда я не мог говорить. Теперь я могу выражать свои мысли. И мне кажется, что человечество не так прекрасно, каким хочет казаться. Может быть, если оно самоуничтожится, чтобы освободить место для более совершенной расы, у планеты есть ещё шанс. КРУГЛОВ. Да я тебя! СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Это вам не поможет. Мир изменю не я, он уже изменился. Разве вы не чувствуете? ВЕНЕДИКТ. Да, мы заметили. БЕНЕДИКТ. Но не думали, что всё так серьёзно. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Всё начнётся отсюда. СТУДЕНТ. А вам не кажется, что всё уже началось? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Это пролог. Собака лает. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Она говорит, что это место – священно. И этот камень священен. Здесь будет храм. Или храм манекенов, или людей. Этого пока ещё никто не знает. БЕЖ. А если победят манекены, что будет с людьми? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Вы не понимаете. Это будет не война в привычном вам смысле слова. Это будет борьба мировоззрений. Не новых технологий, а новых ценностных систем. БЕЖ. Ваша мне нравится больше. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я не кровожаден. Я справедлив. Круглов мелком на камне пишет «Ваш Бог – сво…» КРУГЛОВ. Чёрт, места не хватило! Посмотрим, как с такой надписью этот камень станет священным?!. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Не камень – место. И если победят манекены… КРУГЛОВ. Не победят. Я не дамся! Я не буду в подчинении ходить у кучки штампованной пластмассы! Круглов хватает с земли топор и приближается к Сиреневому Манекену. СТУДЕНТ. Не тронь, говорю тебе! Круглов набрасывается на Сиреневого Манекена. Беж и Студент бросаются на Круглова, пытаясь отобрать у него топор. Круглов отталкивает их. Беж падает в реку. Слышен крик. Её тело неподвижно погружается в воду и превращается в айсберг, плывущий под поверхностью воды. Студент, то ли пытаясь спасти её, то ли от отчаянья, ныряет в реку, превращается в айсберг. Все остальные подбегают к реке. Свет меркнет. ИНТЕРМЕДИЯ ВТОРАЯ СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА ГОВОРЯЩАЯ БЕЛКА Сцену окутывает сиреневый свет. Сиреневый Манекен почти неразличим в этом свете. Сиреневый Манекен со своей Говорящей Собакой на плече идёт по лесу плачущих деревьев и одним неаккуратным движением ломает ветку дерева. Говорящая Собака грустно вздыхает. Сиреневый Манекен останавливается у дерева и испуганно смотрит на него. На месте сломанной ветки рана, истекающая кровью. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Оно плачет… ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. А как, ты думал, будет? СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Ему больно! Как же ему больно! ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. И ветке – больно. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Знал бы, что так случится, вообще не ходил бы в этот лес!.. Говорящая Собака молчит. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (убивается). Почему я сломал эту ветку, а не ветка сломала мою руку? (Поднимает сломанную ветку и ласково гладит. Ветке) Тебе, правда, очень больно? ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Очень. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я могу тебе чем-то помочь? Я мог бы прикрепить тебя обратно… Ты бы приросла к себе… (Пытается прикрепить ветку обратно). Говорящая Собака молчит. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. А хочешь, я возьму тебя в свой сад? Ты не пропадёшь… (Оглядывается вокруг и замечает, что повсюду – множество истекающих кровью деревьев) Что же это творится здесь!? (Собаке) Иногда мне хочется плакать. Как ты думаешь, заплакать ли мне сейчас? ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Ещё рано. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Почему же? ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Скоро наступят времена, когда ты не будешь успевать гасить своими слезами все пожары Земли. Будешь опаздывать оплакивать все грехи, все преступления, все умирающие души… СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Почему эти времена ещё не наступили? ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Потому что ты ещё не готов. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Но мне очень больно. (Достаёт из кармана верёвку и привязывает сломанную ветку к дереву). ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Но ещё не так, чтобы… Сиреневый Манекен начинает плакать и медленно уходит. Внезапно из-за одного дерева выходит Лиловый Манекен с Говорящей Белкой на плече. Лиловый Манекен всхлипывает. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (подпрыгнув от неожиданности): Кто… ты? ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Я – манекен. Как и ты… СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Но… Кроме меня таких, как я, не существует… Даже меня. Мне так казалось… ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Есть. Пока что немного, но есть. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Ты видел? ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Видел. И общался. Все они ожили в течение последних четырёх месяцев. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Значит, есть манекены старше меня… ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. В том числе, я… СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. А это… (показывает на сидящую на плече того Белку). ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Это моя попутчица белка Марта. Она умная. ГОВОРЯЩАЯ БЕЛКА. Да. Я знаю, например, что расстояние до звёздной системы Карстона составляет одиннадцать тысяч световых лет, и в этой системе, в медных инкубаторах, благополучно обосновалась цивилизация, которая два миллиона лет назад достигла техногенного уровня в системе звезды Барнарда… ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Не два, а три миллиона лет назад. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (к Лиловому Манекену). Почему твоя кожа – лилового цвета? ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Другая раса. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. В смысле?... ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. На другом заводе произведён. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. А раса – высшая? ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Почём мне знать! СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Мы должны это понять. Чем мы различаемся? ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Внешне – только цветом кожи. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Необходимо понять, кто ты и кто я. ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН (задумчиво). Я тоже когда-то, кажется, был сиреневым. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (смотрит в лицо Лиловому Манекену). Почему ты плачешь? ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Потому что Земля разучилась нежности. Она забыла о всепрощении. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (оборачивается и показывает рукой на дерево, обиженное им). А это дерево?.. Я сломал ветку… Как ты думаешь, оно меня простит? ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Оно плачет. Значит, не может тебя простить. Оно плачет оттого, что не может прощать. СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Не будет же оно плакать вечно?!. ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Будет. Более того, оно не умрёт, не усохнет только для того, чтобы плакать вечно… СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Какое горе! Откуда ты знаешь? ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Я – совесть Земли, облачённая в мантию тела. Когда-то я розовым был. Только был ли я – белым? – Не помню. Сомнения в жабрах планеты ютятся. Но знаю, что белого цвета не стану отныне, Ведь нашу планету окуклил сиреневый иней, И время плывёт по зыбучим пескам радиации. Движение к хаосу – в каждом случайном движеньи, И в каждом мгновеньи заложен тротил разложенья. Занавес.