Не хочу залезать в ночи спальный мешок: боюсь, вылезу другим утром. На игле сидит золотой петушок, хотя может быть это утка, или в детские годы злодей-говорун в ночь нашёптывал не ту сказку, или в люльку глянул внезапно Перун или перевернул коляску… В общем, явно причина виляет хвостом, породнившись со мной де-юре, набухает язык плодородным пластом, а губа расплывается, дура. Торопливый глоток, как контроль поршневой, не шалят ни гортань, ни сердце, лишь потёртость под сброшенною шлеёй и всё реже звучащее скерцо, но надеюсь, влезая в свой спальный мешок, что проснусь, ощущая руку, по руке доберусь на другой бережок, и не станет он вдруг уткой…