Придя в сей дом, ты затворила дверь От всяческих восторгов и даров, Не стала звать случайных докторов, Боясь диагнозов как собственных потерь. Парила там, то в образе божка, Распространяя вольно самолесть, Переиначивала трепетную песнь Звучанием пастушьего рожка. То лета паутину неспроста В окне зашторивала таинственностью сна. Слегка светились солнце и весна – Напёрсточком на кончике перста. Быть не могла у истины в плену- Мешал полету потолок тоски, Сверчков прирученных не слышны голоски В собачьем лае ночью на луну. Но о печали знала кое-что: Горел фонарь, скреблась под полом мышь, К земле клонились дружно гладь и тишь, В пространстве было ярко и желто. Шмель одинокий не пугал уже - Его отраду уплотнил полёт И в окружении, опущенным на лёд, Ты словно мысль гуляла в неглиже.