В тайге, где витийствуют совы В предчувствии новой беды, Церквушка стояла с часовней У самого края воды. Стекались туда прихожане В жуде подвесного моста. Но страха сильней обожанье Любимого всеми – Христа. Монах Ферапонт благоверный (архангельский миссионер) Был рукоположен стать первым, Кто веры зажёг бы пример И поднял своими руками Церквушку, часовню и мост. И пел ему вирши, слагая, Иеромонах Феогност. Но близок уж крик печенегов, Пугающий свет факелов… Ликуй же, преемник набегов, Хозяин покорных голов!.. ...и церковь с часовней спалили, Огнём разметали во зле… А люди всё Бога молили, Своё, дотлевая в золе. Пришло, воцарилось молчанье На долгие годы. И вот, Народ стал рабом одичанья. К тому же и сам Ферапонт Давно уж покоился в склепе Далёкого монастыря… И проповедь выцвела в лепет Трусливого пономаря… А там, где стояла церквушка, У самого края воды, Теперь распевала старушка Молитвы, часы и псалмы. О, чудо! В двадцатом столетье Нашёлся один молодец, Что Богу согласьем ответив, Нацелился в дальний конец Глухого таёжного мира Духовный уклад возрождать, - Народ причащать из потира И словом Христа - просветлять. Оставив семье сбереженья, Три дня он был хмур и угрюм, А сутками позже, блаженный, Отправился в путь, к алтарю. И ожило место святое Под звон колокольных молитв, Подняв на зелёных ладонях Гранита святой мегалит. И вновь по мосту подвесному, Дождями сердца оросив, Шли люди, в Любви невесомы, Со всей многоликой Руси. С тех пор в этом месте таёжном Ревнителей – «чёртова гать»… А новые русские что же? Да, как же им тут не бывать… В пятнадцати метрах от церкви Возводится новый отель… Какая там церковь? Проценты! - Навар за вино и постель, Горячий приток интуристов, Кормушки дочерних структур И яркая платная пристань С ансамблем танцующих дур. Противно-болтливою массой Пойдёт с теплоходов чуземь В гостиницы первого класса С террас на просторы глазеть, Где глупые, жирные янки, Ботинки забыв завязать, Зайдутся под русскую пьянку Фастфудами девок питать. Но вспомнив причину визита, Потянутся к церкви гурьбой… Фотографы, эй, не слепите Задумчиво-ликий покой!.. Оставив свечу – на второе, Брезгливо шагнут за притвор… И... дрогнут лохматые брови Пред оком, глядящим в упор. И разве что набожный мальчик, В одну из Великих суббот, Представ пред иконой – заплачет, Узнав, что старик Ферапонт Стоит на приступке амвона И следуя воле Отца, Кладёт поясные поклоны За светлую душу мальца.