1. Стая волков на поляне лесной доедает убитую тушу. Весу добавила я когда лёг тяжкий камень сегодня, на душу. Звери в лесу по закону живут: прежде всех преклоняются старшим, только обидеть кого-то у них – недозволено, даже и младших. Как-то двуногий пришёл со стрельбой, подчинив, как он думал, хвостатых Стал над лесами хозяином стад и племён, и скотин всех рогатых». Дом и машины себе изобрёл, научился рассказывать притчи, Только звериный не мог знать язык, и не знал он язык даже птичий. Он – богатырь и в прогрессе своём всё, что встретит – растопчет в дороге, Он не почувствует боли других – ведь в ботинки запрятаны ноги. Даже когда на пути кто-нибудь послабее, чем он – что за нравы – горе тому, кто стоит поперёк: ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКА ЗАДАВИТ. Мы – не такие, как звери в лесу: нас учили культуре немало: К звёздам летает большой человек, а не то, что зверюга отсталый. Если ружьё у меня на плече, это значит: я – всех их сильнее: «Дайте дорогу, а ну, берегись! На колени же и поскорее!» 2. Волком воспитан младенец людской, на ребёнка смотрел он с любовью. Крошка любил класть головку свою на «отца», словно на изголовье. Вырос мальчишка, родным волка звал, и кусался и выл он по-волчьи, Выговорить человечьи слова и не думал ни днём, и ни ночью. Их бы оставить так вместе вдвоём, ведь семьёй были мальчик и серый... Злое внезапно явилось ружьё: зверь-отец был убит браконьером. Долго сидел сын и выл на луну, не желая покою предаться. Лишь только голод погнал его прочь, вот какая вам сказочка, братцы.. Юноша шёл много дней и недель, по дороге из милого края, Встречные звери, завидев его, отходили, пути уступая. Горы он видел и видел поля, обошёл стороною деревню. Пара следов проросла на снегу под светилом, всё видящим, древним. Горько вздыхала по нём лишь земля: «Ох, сердешный, такой одинокий, времени столько – в движеньи всегда, и печалью объят он глубокой...» Юноша был одиночеству рад: «Пусть я вечно один так и буду...» Только найдёшь ли местА на земле, где б кого-то не видели люди? «Встреча какая, ну, гол-человек... ты скитался, как видно, прилежно? Тело своё обмотай чем-нибудь, раз остался зимой без одежды. Вместе пойдём, и ружьё не забудь, здесь волков нынче целая стая...» Парень застыл, шелохнуться боясь, иль напасть, или смыться – не зная. Жил человек молодой лишь в лесу, не боясь даже страшного зверя, здесь же – и света полно и машин, и кто скажет, во что надо верить... Поняли, что не такой он, как все, говорить не умеет и слова. Чтоб не кусался и не нападал, тяжёлейшие нёс он оковы. Имя ему дали «Уайлд» потому, что явился он из лесу диким, И для порядка, в главу жития записали приметы... улики... Многие дни все учили его, и наш юноша стал человеком: Новенький паспорт сие подтверждал, и графЫ в городской картотеке. Ночью, однажды, идя из кино, увидал незнакомые лица, В дрожи, у них вырываясь из рук, от испуга визжала девица. Уайлд, сразу вспомнил уроки людей, бросил всё и помчался к несчастной, В окнах соседнего дома глаза наблюдали за видом ужасным. Но, как сирены добрались туда, незнакомка уже убежала, Парню легавые, руки связав, увезли и не знали печали... Суд.. Нет свидетелей... ТОлпы людей, что пришли поглазеть на убийцу... Также священик – на истинный путь согрешивших наставив, молиться... В камере Уайлд попытался понять, как и что же на деле случилось: Он защищал. Так же делал в лесу, эти люди берут самку силой!.. Это - неверно, не место ему средь животных жестокой породы, цепи – долой, лёгкий прутьев рывок, опьяняющий воздух свободы... 3. Где-то, в лесу, между диких волков, доедавших убитую тушу, странные звери мелькали вокруг, приводя во смятение душу: волки без шерсти, двуногий с хвостом – горделиво водили ушами: «Мы – теперь волки, ушли от людей, и свобода, и радости – с нами!»