Станислав Шуляк Пропасть "Глубокий Опиум" Радиопьеса ГОЛОСА Г и д Ж у р н а л и с т С в я щ е н н и к Ю н о ш а Д е в у ш к а Б у р ж у а С о м н е в а ю щ и й с я В о с т р о н о г а я Л е х а М и х а Слышен гул приближающихся человеческих голосов, возгласы "Уф!", "Наконец-то!", "Я так устала", "Подумать только – пройти такой путь"... Г и д. Друзья мои, не расходитесь. Держитесь, пожалуйста, поближе. Я расскажу вам и об этом месте, и о том феномене, ради которого мы проделали наше нелегкое путешествие. С о м н е в а ю щ и й с я. Феномен? Вы сказали "феномен?" Г и д. Вас это удивляет? Вы сомневаетесь? Безусловно, феномен. И после моего рассказа вы сами убедитесь в справедливости моих слов. Ж у р н а л и с т. Позвольте вопрос!.. Г и д. Потом. Умоляю вас, все вопросы потом. У нас всего пятнадцать минут. Нам на пятки наступает следующая группа, и всем вместе нам здесь просто не уместиться. С о м н е в а ю щ и й с я. Как так "всего пятнадцать минут?" Б у р ж у а. Да, почему это только пятнадцать минут? По-вашему, на деньги, которые мы заплатили?.. В о с т р о н о г а я. Вы слышали? Столько сюда добираться и оставаться здесь всего пятнадцать минут. Это называется – прийти и уйти. С о м н е в а ю щ и й с я. Да, признаться, мы рассчитывали... Г и д. Да, друзья мои, к сожалению, время пребывания здесь ограниченно. Крайне ограниченно. Но может быть, и не к сожалению... Ю н о ш а. Ты не устала? Д е в у ш к а. Немножко. Ю н о ш а. Не страшно? Д е в у ш к а. С тобой я ничего не боюсь. Ю н о ш а. Ну, ты уж скажешь... Г и д. Итак, мы можем провести эти пятнадцать... виноват, уже четырнадцать минут... в обществе друг друга, лицом к лицу с первозданной природой. Вы можете фотографировать, вы можете любоваться великолепным видом. Щелчки фотоаппаратов, восторженные возгласы – "Замечательно!" "Великолепно!" "Что за красота!" "Браво!.." Л е х а. Ну как тебе? М и х а. Классно! Л е х а. Ага. Я хочу поближе подойти. М и х а. И я хочу. Г и д. Узенькая тропа, по которой мы с вами шли долгих два часа, петляя между скал, вывела нас наконец на эту небольшую площадку. И вот мы стоим буквально почти у края бездны. Перед нами обрыв, пропасть, получившая несколько романтичное название "Глубокий Опиум"... Ж у р н а л и с т. Почему такое название? Г и д. Друзья мои, мы же договорились – все вопросы потом. Нет-нет, молодые люди, отойдите подальше от края. Это очень опасно. С кем эти мальчики? Л е х а. Мы не мальчики. М и х а. Мы ни с кем. Л е х а. Мы сами по себе. Г и д. Это наше упущение. Обычно лица до восемнадцати лет допускаются только в сопровождении взрослых. Л е х а. А мне уже есть восемнадцать. Миха, подтверди. М и х а. Да, ему уже восемнадцать. Г и д. Наша дирекция делает все возможное для обеспечения безопасности наших гостей. Вы все прошли тщательный инструктаж, и поэтому есть все основания надеяться, что наше путешествие окажется легким и увлекательным. С в я щ е н н и к. В молодости все мы непоседливы. Г и д. Совершенно с вами согласен, святой отец. Итак, обратимся же наконец к цели нашего путешествия. С давних пор человечество привлекает все необъяснимое и загадочное. Мы стараемся его разгадать, но разгадав, как будто теряем частицу самих себя. Загадка Трои будоражила лучшие умы человечества до тех пор, пока Шлиман не раскопал ее. Наше время в этом смысле тоже отнюдь не исключение. И вот что же мы имеем в наличии. Летающие тарелки приелись, лохнесское чудовище оказалось мистификацией деревенского чудака. Казалось бы – кругом скука, обыденность, как будто даже незачем жить... Но это не так!.. Ибо есть у нас еще наш "Глубокий Опиум". Ж у р н а л и с т. Все это чрезвычайно интересует моих читателей. Г и д. Они не будут разочарованы. Ж у р н а л и с т. О'кей. Л е х а. Подержи меня за руку. Я хочу заглянуть вниз. М и х а. Ага. А потом я. В о с т р о н о г а я. А вы работаете в журнале? Ж у р н а л и с т. В газете. Я веду рубрику "Неизвестное об известном". В о с т р о н о г а я. О, я обязательно прочту то, что вы пишете. Я стану обязательно покупать вашу газету. С о м н е в а ю щ и й с я. Скажите, а что такого особенного в вашем "Глубоком Опиуме?" Признаться, я кое-что слышал, но не станете же вы всерьез утверждать... Г и д (кричит). Что вы делаете?! Отойдите от края! Слышится вдруг отчаянный крик Л е х и, и крик тот стремительно удаляется и затихает где-то далеко-далеко. Всеобщий вопль ужаса. М и х а. Леха-а!.. Леха!.. Упал! Леха! В о с т р о н о г а я . Какой кошмар! Ужас! Ю н о ш а. Нужно спуститься вниз. Может, он еще жив. С в я щ е н н и к. Господи, прими душу раба Твоего... Как его звали? М и х а. Леха!.. Леха!.. Это вы виноваты! Леха!.. С в я щ е н н и к. Раба Твоего... гм... Алексея. Г и д. Да, друзья мои, это страшная трагедия. "Глубокий Опиум" не прощает неосторожности. М и х а. Это вы!.. Вы!.. Г и д. Я понимаю ваши чувства, мой юный друг, и разделяю вашу скорбь. Мы всегда будем помнить этого вашего Л-л... Алексея... Эх, молодость, молодость!.. У него были родственники? М и х а (подавленно). Мать. Г и д. Впрочем, все это зафиксировано в страховом полисе. Вам нужно будет только потом засвидетельствовать, что это был несчастный случай. Да. Смерть, как всегда, выбирает самых юных и чистых. А посмотрите, сколько сейчас гибнет или умирает совсем молодых людей или... девушек... Сейчас нужно проявить самое настоящее искусство существования, чтобы дожить хотя бы до тридцати или до сорока. Простите меня за банальность: жить становится все опасней. Человечество состарилось, природа, буквально, изнемогает от нас... Д е в у ш к а. Я представила, что это я... Так страшно!.. Ю н о ш а. Нет, я не допущу, чтобы с тобой что-то произошло. Д е в у ш к а. Что мы можем? Кто нас спрашивает, чего мы хотим?.. Ю н о ш а. Я им этого не позволю. Я не позволю. Д е в у ш к а. Обними меня. Ю н о ш а. Давай отойдем подальше. Г и д. Спросите меня, что такое "Глубокий Опиум". Обрыв? Ущелье? Пропасть? Все так, и одновременно не так. Потому что перед нами не пропасть, но явление природы. Вы видите, что стены этой пропасти практически отвесны. Впрочем, вы этого не видите. Ибо тому, кто хочет заглянуть вниз и увидеть, что делается прямо под ним, необходимо подойти к самому краю. Но если он попытается это сделать, его, по-видимому, будет ожидать та же участь, что и нашего трагически погибшего юного друга. Ж у р н а л и с т. Какова глубина пропасти? Г и д. Прекрасный вопрос. Благодарю вас за него. Итак, глубина!.. По одним данным она равняется ста двадцати метрам, по другим данным – ста восьмидесяти, по третьим – тремстам тридцати семи. Хотя возможно, что она значительно больше. Ж у р н а л и с т. Почему такие расхождения? Г и д. Они связаны с объективными трудностями проведения замеров. С о м н е в а ю щ и й с я. Как же это так может быть? По-моему, ничего не может быть проще: берете длинный-предлинный шнур... Г и д. Ох уж этот наш сомневающийся!.. Длинный шнур – это я могу понять. Но вы забываете об одном... Ю н о ш а (кричит). Оля! Не-ет!.. Д е в у ш к а (кричит). А-а-а!.. (Крик быстро удаляется и затихает в отдалении.) Ю н о ш а. (кричит). Оля! Олечка! Нет! Нет! Оля! Б у р ж у а. Держите его! В о с т р о н о г а я . Подождите! Отчаянный крик сорвавшегося в пропасть Ю н о ш и. М и х а. Опять!.. Нам нужно поскорее отсюда сматываться! Ж у р н а л и с т. Господи! Какие страшные смерти!.. Эта девушка... и этот молодой человек. В о с т р о н о г а я . Но почему? Почему? Ведь они же были далеко от края! С в я щ е н н и к. Господи, прими душу рабы Твоей Ольги. Б у р ж у а. А его душу? С в я щ е н н и к. Как человек я сожалею о нем. Но он совершил страшный грех... Б у р ж у а. В чем его грех? С в я щ е н н и к. Он посягнул на то, что ему не принадлежало. На свою жизнь. Б у р ж у а. Вот как!.. Кому же, как не ему, распорядиться своей собственной жизнью. В о с т р о н о г а я . Вот вы – наш гид – вы можете ответить, почему так полу-чилось? Я видела своими глазами: они оба были далеко от края пропасти. Г и д. Здесь нередки осыпи. Слой аллювиальных отложений весьма зыбок. Поэтому опасность сохраняется и на значительном отдалении от края. С в я щ е н н и к. Каким бы ни было его отчаяние, вызванное утратой близкого ему человека, он не должен был принимать решения, которое принимать может один только Всевышний. Б у р ж у а. Как у вас все отмерено, как выверено, как рассчитано. С в я щ е н н и к. Позволю себе заметить, что иногда отчаяние отделяет от гордыни только один шаг. Возможно, именно этот шаг привел нашего молодого друга на дно пропасти. Ж у р н а л и с т. Я тоже не могу согласиться с доводами нашего уважаемого святого отца. Я не считаю, что здесь был акт самоубийства. В о с т р о н о г а я. Вот-вот, я тоже хотела это сказать. С о м н е в а ю щ и й с я. Не понимаю, что вы имеете в виду. Ж у р н а л и с т. Дело в том, что я видел, как несчастный молодой человек, – по-моему, его звали Владимиром,– изо всех сил старался удержаться на краю пропасти. Он вовсе не хотел бросаться вниз. Он смертельно боялся предстоящего. И более того, я уверен, что если бы вы в тот миг спросили его: согласен ли он умереть во имя своей любви (все равно уже погибшей) или лучше жить, пускай всю жизнь мучаясь и терзаясь от своей невосполнимой утраты – он, возможно, расхохотался бы вам в лицо. Правда, смех его, вероятно, был бы горьким. Б у р ж у а. Браво! В о с т р о н о г а я . Великолепно сказано!.. С в я щ е н н и к. Однако же он на дне пропасти... С о м н е в а ю щ и й с я. Да. Как вы можете это объяснить? Ж у р н а л и с т. Правильно вас назвали сомневающимся. Ибо когда Владимир уже стоял на краю и из последних сил цеплялся за жизнь, какая-то невидимая сила буквально швырнула его в пропасть. И я утверждаю, что эта сила была не внутри, а вне его. С в я щ е н н и к. Я боюсь, что вас могут далеко завести подобные мысли. Ж у р н а л и с т. Куда же далеко? Не на дно ли этой пропасти с этим ее бессмысленным названием?! С в я щ е н н и к. Я этого не говорил. С о м н е в а ю щ и й с я. Но что же это была за сила? Ж у р н а л и с т. По-видимому, ответа нужно ожидать не от меня. В о с т р о н о г а я. Я только не понимаю... Почему здесь не сделают ограждений? Почему не натянут какие-нибудь веревки? Какие-нибудь троса?.. Почему не установят перила? Г и д. Да, такие попытки предпринимались. С о м н е в а ю щ и й с я. И что же? Г и д. "Глубокий Опиум" консервативен. Он с трудом переносит какие-либо нововведения. И вместе с тем своенравен. И жестоко мстит посягающим на его устои. С о м н е в а ю щ и й с я. Как же он может мстить? Г и д. Разве вы этого не видели? В о с т р о н о г а я. Ну знаете ли! Мне все более хочется поскорее отсюда уйти. Страшный, быстро удаляющийся крик М и х и. С о м н е в а ю щ и й с я. О Господи! Кто же на сей раз? С в я щ е н н и к. Это тот мальчик... Ж у р н а л и с т. У него еще было такое имя... В о с т р о н о г а я . Миха. (Нервный смех.) Представляете? Миха!.. Г и д. У них обоих были имена... как у поросят. С в я щ е н н и к. Господи, на все Твоя воля!.. Г и д. Почему бы человеку не завести себе какое-нибудь имя – звучное, гордое и достойное? Людвиг или Иоганн... Ж у р н а л и с т. Или Рихард. Г и д. Вот именно. С о м н е в а ю щ и й с я. И ведь опять совсем молодой. В о с т р о н о г а я . И он тоже хотел отсюда поскорее уйти. Нам всем нужно уходить пока не поздно. Г и д. Экая вы нетерпеливая! Экая вы востроногая!.. Когда вы приходите к кому-нибудь в гости, вы можете так же ни с того ни с сего убежать? Не будет ли это бестактно по отношению к тем, кто оказал вам гостеприимство? С о м н е в а ю щ и й с я. Гостеприимство? Это называется – гостеприимство? Г и д. Как же еще? Ж у р н а л и с т. Сколько нам еще осталось? Г и д. Шесть минут. С в я щ е н н и к. Господи, помоги нам их пережить. Ж у р н а л и с т. Давайте будем все время говорить. Мы не должны молчать и ожидать непоправимого. Б у р ж у а. Великолепная мысль!.. С о м н е в а ю щ и й с я. Ах, да зачем это?.. Что это может изменить? С в я щ е н н и к. Что-то меня знобит. В о с т р о н о г а я . Нет! Нет! Отпустите меня! Я не могу здесь оставаться! Я уйду одна! Пусть я лучше потеряюсь по дороге!.. Нет! Не-е-е-ет!.. Отчаянный, быстро удаляющийся крик В о с т р о н о г о й почти сразу же обрывается. Г и д. Вот и востроногой черед пришел. Б у р ж у а. Ничего, ничего, продолжайте. С в я щ е н н и к. Эта женщина наказана за свое малодушие. Ж у р н а л и с т. Мы должны сплотиться. Мы должны держаться друг за друга. Г и д. Да-да, это можно. Теперь это уже все равно. Ж у р н а л и с т. Мы пришли сюда как бессмысленное стадо со своими амбициями, со своими нелепыми вопросами, со своим неверием. Представляю себе, как мы должны были быть для вас смешны и жалки. Г и д. Все, кто сюда приходят, меняются. Это естественно. Ж у р н а л и с т. Значит вы узнали истину? Хотя бы какую-то ее часть? Г и д. У пришедшего к "Глубокому Опиуму" меняется и зрение. Это неизбежно. Ж у р н а л и с т. Расскажите же нам еще что-то. Г и д. Стены "Глубокого Опиума", возможно, выложены базальтами. Хотя на этот счет существуют разные мнения. С о м н е в а ю щ и й с я. И здесь разные мнения?.. Г и д. Да, это так. Проводились многочисленные научные исследования... Но, к сожалению, они не были завершены. С о м н е в а ю щ и й с я. Почему не были завершены? С в я щ е н н и к. Разве вам это непонятно? Г и д. И по мнению ученых, в этих базальтах есть что-то необъяснимое. С о м н е в а ю щ и й с я. Да как это может быть?! Ж у р н а л и с т (раздраженно). Прекратите сейчас же! Неужели вы не понимаете, что вы нас всех погубите своими сомнениями?! С в я щ е н н и к. Простите, уважаемый, я тоже хотел вас спросить. Если посещение этого места так опасно, почему же не запретят вообще появление здесь людей случайных, праздных, любопытствующих? Г и д. Нет-нет, вы не поняли. "Глубокий Опиум" справедлив, он нравственен, он гуманен. Разумеется, в высшем смысле. Этот смысл может быть поначалу и не понятен. Нельзя относиться к "Глубокому Опиуму" как к аттракциону. Это непростительно. Это невозможно. С в я щ е н н и к. Но все-таки опасность... Г и д. Опасность существует. Но такая опасность существует на каждом шагу. Здесь, может быть, только выше ее концентрация. И если вы, например, возьмете какое-нибудь сафари, так оно, в сравнении с "Глубоким Опиумом", такая же безобидная прогулка, как посещение музея восковых фигур. Б у р ж у а. Ну не скажите. Сафари тоже опасно. Я был в прошлом году на сафари. Так один из нашей группы выпал из кузова грузовика и сломал себе позвоночник, другого ужалила змея, третий заболел малярией, а потом нас всех держали два месяца в заложниках во время военного переворота в стране. Ж у р н а л и с т. А вы любите подвергать себя опасностям? Б у р ж у а. Я слышу в вашем вопросе иронию. Я не люблю подвергать себя опасности, я люблю во всякое время чувствовать себя человеком, владеющим ситуацией. Понимающим эту ситуацию. С в я щ е н н и к. Неужели вы не осознаете, как вы сейчас рискуете? (Гиду.) Я правильно говорю? Г и д. Не ждите от меня ответов на все ваши вопросы. Я всего лишь ваш провожатый. Моя роль здесь ничтожна. Ж у р н а л и с т. Может быть, здесь действует какой-то гипноз? Но тогда во всем этом сокрыт страшный нечеловеческий умысел. Или какой-то неизученный еще магнетизм? Может быть, у нас в карманах железо, и здесь поблизости где-нибудь залегает жила с магнитной рудой!.. С о м н е в а ю щ и й с я. А может на этой площадке разбросаны невидимые удавки?.. Они захлестываются вокруг наших ног, и нас кто-то стягивает в пропасть... Г и д. Вы все здесь умные, образованные люди. Гораздо умнее и образованнее меня. Но мне все-таки кажется, что вы совершаете ошибку, когда на место тихого голоса совести подставляете какой-нибудь закон Ома. Б у р ж у а. И этот туда же!.. "Рискую!.." "Тихий голос совести!.." Я вам говорю, что все это чушь! Собралась какая-то свора неврастеников, у которых просто кружится голова перед какой-то глубокой ямой. Ж у р н а л и с т. А вы не такой? Б у р ж у а. Да, я не такой! Я летал на воздушном шаре через Атлантику. Подумать только: испугаться какой-то ямы!.. Г и д. Остановитесь, прошу вас. С в я щ е н н и к (тихо). Простите меня. Сразу видно, что вы испытали очень много. Перед тем, что вы видели и знаете, невольно преклоняешься. Но сейчас вам нужно сделать только один шаг. Вам нужно перешагнуть через собственную гордыню. Чтобы не подвергать... Б у р ж у а. Один шаг? Я сделаю его. Вот смотрите на меня. Я подхожу к краю. Видите? Я уже на самом краю!.. Видите?.. Ну что? Что вы скажете? Страшный вопль С о м н е в а ю щ е г о с я, затихающий через несколько мгновений где-то на большой глубине. Г и д. Осторожнее! Ж у р н а л и с т. Отойдите скорее! Б у р ж у а (в глубоком ужасе). О Господи!.. Что это было? Я... я... С в я щ е н н и к. Что с вами было? Что вы почувствовали? Б у р ж у а. Я ПОЧУВСТВОВАЛ. Ж у р н а л и с т. Что? Б у р ж у а. Нет... нет... Я такой же, как все. Я ничтожество. Меня схватили за шкирку... буквально, как котенка... и дернули в сторону пропасти. И я увидел... но потом отпустили... Бедный, нескладный человечек!.. Он погиб вместо меня. С в я щ е н н и к. Мир его праху. Его бренным останкам. Ж у р н а л и с т. Скажите, что вы там увидели внизу? Б у р ж у а. Там был небольшой лес... нет, не лес, просто несколько деревьев... Они такие низкорослые, с кривыми стволами, но с очень густыми кронами... Г и д. Да, про деревья я тоже слышал. Не знаю, правда, можно ли доверять челове-ческим ощущениям в такую минуту. Ж у р н а л и с т. Почему это вызывает у вас сомнения? Г и д. Расстояние велико. Да и зрение наше обманчиво. Тем более, другие утверждают, что там вообще ничего нет. Даже дна. Ж у р н а л и с т. Даже дна? Г и д. Хотя, с другой стороны, отчего бы там не быть деревьям?! Тем более, что почва для них слишком даже удобрена. Ну, вы понимаете!.. Ж у р н а л и с т. Еще бы! Мы все – удобрение для деревьев. Г и д (нерешительно). Не так. "Глубокий Опиум" завлекает и заманивает – все это верно. Но он и очищает. Ж у р н а л и с т. От нас. Г и д. Когда-нибудь "Глубокий Опиум" очистит от скверны весь мир. Я в это верю. Б у р ж у а. Я теперь не хочу... Все было не так, не правильно... Скажите, вы верите мне, что я способен измениться? С в я щ е н н и к. Я искренне вам этого желаю. И если вы найдете в себе силы обратиться к Богу... Б у р ж у а (кричит). Меня снова!.. Держите меня! Не хочу! Не-е-ет!.. Крик Б у р ж у а затихает в глубине пропасти. С в я щ е н н и к. Господи, прости ему его прегрешения!.. Ж у р н а л и с т. Аминь. С в я щ е н н и к. Неужели никакого спасения нет? Почему мы просто не попытаемся уйти? Ж у р н а л и с т. Кстати, а вас-то что привело сюда? Вы ведь не похожи ни на искателя приключений, ни на человека празднолюбопытствующего. С в я щ е н н и к (смущенно). Я всегда боялся высоты. До замирания сердца боялся. Ж у р н а л и с т. Тем более. С в я щ е н н и к. Я хотел с Божьей помощью преодолеть свой страх. Ж у р н а л и с т. И это было причиной вашего приезда сюда?.. С в я щ е н н и к. Я много слышал об этой пропасти. Я хотел понять, Божий ли промысел здесь совершается, или все это страшное сатанинское наваждение. Ж у р н а л и с т. Ну и как? С в я щ е н н и к. Наверное, я пока еще не готов понять. Ж у р н а л и с т (Гиду). А вы что думаете по этому поводу? Г и д. Опасное притягивает человека. Такова его природа. Притягивает даже за тысячи километров. Слабо, невидимо, но неумолимо. Здесь же только сердцевина его. Здесь магнитный полюс... С в я щ е н н и к. Это правда. Я тоже это почувствовал. Человек слаб. И мне захотелось испытать ощущение близкой опасности. Захотелось пощекотать нервы. Ж у р н а л и с т. Вы грешный человек. С в я щ е н н и к. К сожалению. Ж у р н а л и с т. Сколько у нас еще осталось? Г и д. Минуты полторы. Ж у р н а л и с т. Кто из нас уйдет первым? С в я щ е н н и к (вздыхает). Если бы это зависело от нас... Я еще не совсем готов... Еще бы немного. Ж у р н а л и с т. Вы правы. На это очень трудно решиться. С в я щ е н н и к. Вас не слишком покоробит, если я закричу, когда меня потащит. Ж у р н а л и с т. Конечно. Кричите, если вам так будет легче. С в я щ е н н и к. Может, подойти поближе к краю? Г и д. В этом нет необходимости. С в я щ е н н и к. Все ж таки будет побыстрее. Г и д. Ну тогда – как угодно. С в я щ е н н и к. Кто-нибудь из ваших близких побывал здесь? Г и д. Все побывали. В нашей семье слово "долг" – не пустое слово. С в я щ е н н и к. Хорошо. Ж у р н а л и с т. Какая-то задержка... С в я щ е н н и к. Да. Тяжело ждать. Ж у р н а л и с т. Кто придумал такое название – "Глубокий Опиум"? Г и д. Мой учитель. Здесь – как наркотик, как опиум. Отсюда не уйдешь, если пришел. Ну а "глубокий" – понятно и так!.. С в я щ е н н и к. Где он теперь? Г и д. Учитель? Там, на дне. Ж у р н а л и с т. Да, конечно. Г и д. Говорят еще, что края пропасти меняют свои очертания, изгибаются, деформируются... Но эта гипотеза имеет как своих сторонников, так и противников... Ж у р н а л и с т (рассеянно, как будто прислушиваясь к чему-то). Да-да, конечно, я понял. Г и д. Как будто она живая, как будто она дышит... Короткий, почти неслышный вскрик С в я щ е н н и к а, и – тишина. Ж у р н а л и с т. Ну, вот и все. Вот и все. Он был мужественный человек. Видно было, что ему очень не хотелось уходить первым. Что поделаешь, его можно понять, не правда ли?.. Что ты думаешь по этому поводу? Ты, конечно, скажешь, что тебе просто грустно расставаться с людьми, которых ты успел полюбить за такое короткое время. А может быть, тебе все равно, ты здесь насмотрелся всякого, и сердце твое огрубело. А может быть, и не огрубело, ты не разучился чувствовать радость или горечь, но ведь невозможно сочувствовать всему обреченному, когда оно бесконечной чередой проходит перед твоими глазами. Сколько у нас еще осталось? Пятнадцать секунд? Или тридцать? Ты не хочешь отвечать? Ты не хочешь даже взглянуть на часы? Пускай даже из вежливости. Из вежливости, которая обычно проявляется совершенно машинально, едва только ты соприкасаешься с любым живым существом. Может, ты думаешь, что твои часы спешат или опаздывают, и в серьезных случаях на них нельзя положиться?! Я тебя раскусил. Я поначалу подумал, что ты простой перевозчик, что ты Харон. Но теперь я понял. Это твой храм, ты здесь Верховный Жрец. Который только притворяется мелким служителем. Как видишь, тебе не удалось меня провести. И я достоин уважения как равный противник. А может, и не противник, а партнер? Разве же это невозможно? Разве моя проницательность не заслуживает награды? Ты можешь вывести меня отсюда? Нет, я не боюсь смерти. Не в том дело, что я ее боюсь... Я ужасно боюсь... Уже один этот момент, когда ноги оторвались от земли, и ты летишь, летишь!.. Нет, не то!.. Мне нужно написать о том, что я сегодня узнал. Узнал, кстати, благодаря тебе. Я об этом напишу. Я напишу и о тебе. Ты станешь знаменитым? Ты хочешь стать знаменитым? Я дам тебе денег. Мои статьи очень популярны. Я неплохо зарабатываю. У меня есть деньги. Если надо, я продам даже свой дом. У меня небольшой каменный дом с виноградником. Или – нет, я подарю этот дом тебе. Ты хочешь жить в доме с виноградником? У тебя есть свой дом? Возможно, ты знаешь, как все это остановить. Если ты это знаешь, сделай это для меня. Пусть я буду единственным исключением. Ничего страшного, если для этого тебе придется что-то немного нарушить. И даже если тебе приходится перед кем-нибудь отчитываться, мы вместе с тобой придумаем для тебя весомые оправдания. Секунд пять еще осталось, как ты считаешь? И потом – почему бы не быть одному исключению?! Разве от этого что-нибудь пострадает? Что-нибудь нарушится? Напротив – только выиграет. Ибо свобода нарушать правила это и есть подлинная свобода. А жизнь по правилам это есть рабство. Здесь такое красивое место, нет, я говорю правду - я просто восхищен красотой пейзажа. И ты очень красивый, я просто хотел бы стоять и смотреть. Смотреть вокруг, смотреть перед собой, смотреть на тебя. Мне больше ничего не нужно. Не подумай, что я перед тобой заискиваю. Ты веришь мне, что я перед тобой не заискиваю? Нет? Или все-таки веришь? Почему ты молчишь? Я ведь не такой, как другие. Я журналист. Меня в газетах печатают. Много тебе приходилось в твоей жизни общаться с журналистами?! Уверен, что не слишком. Нет!.. Не-е-е-ет!.. Страшный крик Ж у р н а л и с т а стремительно удаляется и вскоре затихает. Пауза. Г и д. Место красивое!.. Хм!.. Место обычное. Что красивого? Место как место. В этом дело, что ли?! (Говорит невыразительно, бесцветно, как человек, которому нет необходимости заботиться об изяществе слога.) Плоское место, убогое.. Мерзкое... Тьфу!.. Ну да, я мелкий, серенький, у меня рука сохнет, и что же?.. Вы, что ли, лучше?.. И дом у меня есть. Виноградника нет, а дом есть. Дом как дом. А виноградник мне и не нужен. Его посадишь – так он пока еще вырастет!.. Кошка еще есть... Так она, зараза, повадилась... Сырого молока не пьет, кипяченое ей подавай. Утром так встанешь, молока ей вскипятишь, потом остудишь... Горячего пить не станет... И на работу. А газ-то я выключил? Черт, газ-то я выключил? А? Забыл, как пить дать, забыл. Идет кто-то... Новые идут. Ну ладно, пора. Сергеич, что ли? Ну-ка!.. Страшно. Ну, давай, глаза закрыл и – вперед!.. А? Ну, с Богом!.. Приглушенный крик Г и д а, который почти сразу обрывается. Тишина. Потом гул приближающихся голосов, и посреди этого гула можно разобрать отдельные возгласы: "Вот это да!.." "Ну наконец-то!.." "Надо же, столько пройти"... "Как здесь красиво!.." и т. д. К о н е ц