Куземко Владимир Валерьянович. РАССКАЗЫ. 1985 – 1988 г.г. У Д А Ч Н Ы Е Г А С Т Р О Л И . Первый концерт гастролирующего в райцентре Берёзовске скрипача Савельева прошел при практически пустом зале Дома культуры. Андрей Юрьевич Урусов, друг Савельева и (по совместительству ) его администратор, пересчитал сквозь щёлочку в кулисах зрителей. Их было двенадцать - сосредоточенно внимающих МУЗЫКЕ, неведомо каким чудом извлекаемой грешными человеческими руками из натянутых на кусок дерева струн. Понятно, что сам Савельев согласился бы играть часами и для одного – единственного слушателя, но вот Андрей Юрьевич был вне себя от ярости. И после концерта, бегая по тесноватому кабинетику директора Дома культуры Заики, он возмущенно вопил, брызгая слюной и размахивая руками: - Всего двенадцать - на целый город, пусть даже и небольшой… Это же позор! Это профанация великого искусства!.. А ведь мы - трижды международные лауреаты… Однажды в Стокгольме нас даже слушала шведская королева!.. Заика флегматично пожал плечами: - Что я могу сделать?.. Все знают, что на сто поклонников Киркорова с Пугачёвой у нас приходится лишь один ценитель классики… Народу же не внушишь, что ради Бетховена с Бахом и прочих-всяких там Чайковских надо побросать все дела и часами балдеть в душном зале… Вот если бы Майкл Джексон к нам приехал - тогда да… - Что вы такое говорите?! – ужаснулся Андрей Юрьевич, замерев на месте. -Это не я… Это всё они - зрители… - поспешил укрыться за эстетически недоразвитую публику Заика. - Ну а насчет тех двенадцати - не сомневайтесь, они и на все остальные концерты припрутся обязательно… Мы их тут хорошо знаем - местные мепоманы!.. они на каждого гастролёра-«классика» по многу раз ходят… Одно слово - фанаты!.. И с финансовой стороны всё будет в ажуре. Билеты на серьёзную музыку у нас обычно через профкомы распределяются, по безналу, так что зрителей в зале - увы! - гарантировать не могу, но аншлаг в кассе - будет!.. - С пустым залом - в придачу?! – возмущённо фыркнул Андрей Юрьевич. Укоризненно приосанился: - Да поймите, артисту нужна АУДИТОРИЯ! Овации, улыбки, восторженные лица, наконец… А-а-а, да что вам объяснять… Короче: не будет нормальной творческой атмосферы на четырёх оставшихся у вас в Берёзовске концертах - я такую телегу на вас в областное управление культуры накатаю!.. С этими словами он хрястнул дверьми и укатил в гостиницу, где его уже заждался для ежевечерней партии в преферанс отдыхающий после славно сработанного концерта Савельев. А Заика надолго застыл в своём кресле, придавленный грузом раздумий. До пенсии ему оставалось всего - ничего, и хотелось провести этот срок спокойно, без конфликтов, проверяющих комиссий и прочей утомительной ,суетиловки. Вздохнув, он снял трубку и позвонил в соседний кабинет своему заместителю Зубовицкому с просьбой немедленно зайти. Зубовицкий был тёртый калач, съевший на культуре и искусстве уж не одну пару искусственных челюстей. Но, ознакомившись с ситуацией, озадачился и он: - Обеспечить скрипача зрителями?.. Помилуйте, я ж не Кашпировский, чтобы за сутки внушить тягу к классической музыке избегающему её населению… Поручите мне что-нибудь полегче!.. - С лёгкими делами я справляюсь и сам! – отрезал Заика. – А полный боекомплект зрителей завтра чтоб обеспечил - ясно?.. Савельева ведь сама нидерландская королева «на ура» принимала, а мы что - хуже?! - Да нет…не хуже! – вздохнул Зубовицкий. Вернувшись в свой кабинетик (ещё более тесненький, чем у директора), он плюхнулся на продавленный стул и начал думать. Теоретически были варианты. Скажем - договориться с гороно и местным военкоматом, и те своей властью обеспечили бы явку на концерты сплочённых дисциплиной колонн школьников и солдат…Но!.. В школе были концерты, а в местном гарнизоне - учения. И при самом горячем желании навредить собственным гастролям более неудачного момента для визита в Берёзовск Савельев выбрать бы не смог!.. Так ничего и не сообразив, Зубковский экстренно созвал свой актив - распространителей билетов, ласково именуемых им «мальчиками», хотя из пионерского возраста все они давно уже вышли. Заслушав блиц-доклад шефа о текущем моменте и вытекающих из него задач дня, «мальчики» загрустили. Минут пять никто из них не решался первым нарушить зловещую тишину, но потом одному из активистов, лысому как глобус Лариончику, пришла в этот самый глобус столь же блестящая, как и его макушка, идея: - А может, создадим интерес к личной жизни Савельева? Бросим в массы слушок о нём попикантнее… а?.. Тогда и побегут толпой глянуть хотя бы краешком глаза на того самого… - Верно!.. Правильно!.. Молодец Лариончик! - дружно поддержали другие «мальчики». - М-да… В этом что-то есть! - посветлел лицом Зубовицкий. – Но чтоб - без скандалов… - Так без скандала ведь народ не затянешь! - хмыкнул Лариончик. Тут же сообща придумали десяток забойных «фишек» из личной жизни скрипача. Зубовицкий из осторожности ничего не одобрил, но ничего и не отверг, за исключением истории о тайной романтической связи Савельева с английской королевой.Т а к о е могло докатиться и до Лондона, а это – чревато! . Ночь прошло спокойно. Савельеву снилась скрипка, двенадцати меломанам - Савельев со скрипкой, Андрею Юрьевичу - бешено аплодирующий зал, Заике – персональная пенсия и собственная дача на берегу водоёма, Зубовицкому – должность Заики.. И только «мальчикам» ничего не снилось, ибо были они прагматичными реалистами, и своё личное время на такое несерьёзное дело, как просмотр сновидений, принципиально не тратили. Утром, взбодрившись кофе, мальчики разбежались по предприятиям и конторам. - Так вы говорите, жена бросила его с тремя детишками и удрала с пианистом? - изумлённо переспросила мягкосердечная предместкома фабрики детских игрушек Медоварова. Лысый как резиновый шарик Лариончик подтвердил горестно: -Да, с этим… с пианистом… Имя его называть не буду, оно слишком известно… Но каково Савельеву?! Ему на гастроли ехать, а тут четверо детей на шее, и больная тёща в придачу… - Вы же говорили, что детей - трое? – удивилась Медоварова. - Ну да, трое – от второй жены! – ничуть не смутился Лариончик. - .И ещё двое - от первой! Она его в своё время тоже бросила – ушла к какому-то циркачу. - Выходит, он теперь – холостой?.. А у меня на фабрике половина девчонок - незамужними ходят…- мечтательно вздохнула Медоварова. – Хотя - пятеро детей от предыдущих браков… это всё-таки как-то чересчур… - С такими бешеными гонорарами, как у Савельева, можно содержать и целый детский садик! - аппетитно подмигнул Лариончик. Тут же покинул деловито засоображавшую Медоварову, и отправился в расположенный по соседству райотдел милиции, где в деталях поведал про трагическую смерть от безжалостного дефтерита первой и пока ещё последней савельевской пассии, «а вы же знаете музыкантов - они все такие однолюбы!» Короче – на могилке любимой Савельев слёзно поклялся до гробовой доски сохранять ей верность, и вот теперь - мучается в одиночестве, тоскует и рыдает по ночам в стылую подушку… В этом месте рассказа Лариончика две инспекторши по делам несовершеннолетних и одна капитанша из паспортного стола впали в истерику, так что пришлось отпаивать их валерьянкой, а довольный произведённым эффектом Лариончик потопал в статуправление. Но там ему и рта не дали открыть, с порога ошарашив абсолютно достоверными сведениями насчёт интрижки Савельева с английской королевой, которая («только т-с-с-с, никому ни слова!») совсем потеряла из-за него голову и уже подала на развод со своим сиятельным супругом… Мысленно чертыхнувшись в адрес пустившего–таки в оборот эту сомнительную байку «мальчика», Лариончик вслух солидно подтвердил, что так всё и было, добавив попутно, что рогоносный муженёк английской королевы с горя запил по-чёрному, и уже пропил половину брильянтов с короны своей женульки… На вечернем концерте зал был почти полон. Внимающие прекрасному взоры меломанов утонули в бескрайнем море ласково-нежных, бесконечно-преданных и заочно-влюблённых в Савельева глаз представителей незамужней части населения Берёзовска. Сам скрипач этого не замечал, всецело поглощённый звучавшей в нём МУЗЫКОЙ, но Андрей Юрьевич, выглянув из-за кулис, несколько смутился и спросил у Заики: - Но почему - только женщины?.. Приятно, конечно, но… Где же ваши мужчины?.. - Гм… И действительно, где они? - строго глянув на Зубовицкого, переадресовал вопрос ему Заика. - Мужчины?.. Будут! Завтра… обязательно!.. - поспешил заверить Зубовицкий. Скорбный голос скрипки в сочетании со сведениями о терзаемом одиночеством сердце скрипача сделали своё дело: на всём протяжении концерта женско – девиье – девчоночья аудитория всхлипывала и млела от восторга, устроив в финале Савельеву такие дружные овации, что совершенно не понадобились специально срепетированные для этой цели и рассаженные Зубовицким во всех концах зала рабочие сцены и массовики – затейники. С разных сторон на сцену полетели букеты цветов и любовные записки. Две веснушчатых Афродиты в милицейской форме выволокли на сцену корзину с розами и, вручив её Савельеву, по очереди крепко расцеловали его, от чего сидевшие в зале прочие дамы тихо зарычали от ревности, а сам Савельев явно засмущался и, кажется, начал даже проявлять первые признаки желания наконец-то нарушить свой обет верности давно почившей любимой… Ближе к полуночи под руководством Зубовицкого «мальчики» скорректировали план военных действий на завтра, под конец дружно прокричали «ура» святому искусству и разошлись, обогретые обещанием Зубовицкого дать им «после всего» премиальные из спецфонда. На следующее утро «мальчуганы» принялись обрабатывать тугоплавкие мужские сердца берёзовских граждан. Уже на этом этапе обнаружилась склонность слухов к неконтролируемому самостоятельному распространению вглубь и вширь. Едва Лариончик, к примеру, намекнул в курилке одного из КБ, что деньги за каждый концерт Савельев гребёт совковой лопатой, как ему в ответ деловито поведали, что не только гонорары за выступления скрипач загребает эскаватором, но ещё и увлекается финансовыми махинациями, в частности - скупает в огромных количествах золото и брильянты, а затем перепродаёт их (по спекулятивной, разумеется, цене) «представителям некоторых королевских домов Европы, - той же английской королеве, к примеру…» Слегка озадаченный Лариончик двинулся на мясокомбинат, где ему по секрету рассказали, что запутавшийся в аферах Савельев задумал бежать за кордон, и, готовясь к предстоящим ему на следующей неделе гастролям в некую капдержаву, все скопленные праведными и неправедными делами капиталы перевёл в золото, из которого отлил слиток в форме скрипки, покрасил его под цвет дерева, и теперь собирается вывезти с собою в скрипичном футляре под видом своего инструмента. - Что ты хочешь – богема!.. Ну ни малейшего патриотизма… - возмущённо вздыхали упакованные в «фирму» и увешанные золотом мясо-комбинатовские патриоты. Но больше всего изумили Лариончика чуть позже, на автобусной остановке, в поджидавшей автобус очереди, втолковав ему как дважды два, что всю Берёзовскую милицию мафиозный Савельев скупил на корню («вот почему две ментушки ему цветы дарили!»), но недолго осталось верёвочке виться, ибо из столицы уже прибыла группа захвата из МВД, и сразу же после концерта Савельева возьмут «с поличным» - с набитой огранёнными алмазами золотой скрипкой в дрожащих от стяжательства музицирующих ручонках… Вечером сумевшая разжиться заветным билетиком мужская половина населения райцентра устремилась к Дому культуры. Многие из необилеченных тоже пришли, и теперь надоедливо приставали к окружающим с просьбой уступить лишний билетик. Один такой «лишний» нашёлся у некоего юркого субчика с бегающими глазками, тотчас организовался аукцион, и билет достался какому-то счастливчику в обмен на новехонький костюм ненашенского производства. Правда, билетёрша потом не хотела впускать в зал гражданина хоть и в белоснежной рубашке с галстуком, но без пиджака и даже без штанов, однако очередь решительно поднажала сзади, и любимец Фортуны благополучно был втиснут в Дом культуры, а там уж на экстравагантность его одеяния никто внимания не обращал. Хоть впускали строго по билетам, но зрителей внутри оказалось почему-то вдвое больше, чем посадочных мест. Под напором мужских торсов стены Дома культуры тихо потрескивали и слегка растягивались по периметру как резиновые, - во всяком случае так показалось Заике. Довольно потирая ладонями, он распорядился выставить на высвободившееся в результате растягивания пространство три дополнительных ряда кресел. Но многим из присутствующих сидячих мест всё равно не хватило, и весь концерт они провели стоя. Савельевское появление на сцене зал встретил шквалом аплодисментов и криками: «Даёшь!», «Жми на всю катушку, кореш!», «В тюряге тоже житуха!», и даже: «Бей их, падлюк, под дыхало!» Скрипач слегка удивился, но потом, прикоснувшись щекой к инструменту и поведя смычком, сразу же забыл про всё. Аудитория же смотрела во все глаза, пытаясь на расстоянии разглядеть алмазную начинку скрипки и расшифровать на вдохновенном лице Савельева тайные следы обуревающих его порочных страстей. Как это обычно и бывает, каждый в итоге увидел именно то, что и хотел, получив возможность восхититься собственной проницательностью, в итоге общая симпатия к скрипачу многократно усилилась, и к концу концерта в зале стоял ровный гул одобрительных голосов. Расслышав его из-за кулис, Андрей Юрьевич ничего не понял, но всё равно встревожился. Ему даже начало казаться, что слишком хорошо - это уже немножечко плохо, и подобный наплыв зрителей ничем хорошим не закончится… Тем не менее концерт завершился вполне пристойно, - опять шквалом ударили аплодисменты, цветы засыпали сцену потоком, причём среди букетов в изобилии таились записки от местных барыг с предложениями о сотрудничестве в махинациях с золотом, драгоценностями и инвалютой. А два Аполлона в милицейской форме выволокли на сцену огромную корзину с роскошными пионами. Многим даже показалось, что сейчас Савельева наконец-то закуют в кандалы и уволокут на каторгу, но, к разочарованию публики, от милиции скрипач отделался лишь крепким рукопожатием, хотя очевидцы из передних рядом потом клятвенно уверяли, что каждому из стражей порядка Савельев при том рукопожатии сунул в ладонь по брильянту величиной с куриное яйцо. Когда такси увезло Савельева вместе С Андреем Юрьевичем в гостиницу, Березовские мужики ещё долго толпились у Дома культуры, обсуждая в подробностях столь мастеровитую маскировку скрипача – рецидивиста под честного человека. Ночью в окно гостиничного номера на третьем этаже влезла юркая личность с бегающими глазками и, растолкав спящего в койке Савельева, предложила ему чемодан с ювелирными украшениями в обмен на полчемодана долларов. Утомлённый гастролями Савельев ошарашено поморгал и тотчас уснул снова, а тоже проснувшийся в соседней койке Андрей Юрьевич без лишнего шума вышвырнул ночного гостя вместе с его тяжёлым чемоданом в окно. В четыре часа утра на квартиру Заики позвонил коллега из соседней области и поинтересовался, сколько ещё концертов намерена дать в Берёзовске восходящая звезда рок-скрипки, кумир хиппи, йеппи и яппи Савельев – младший. Заика прорычал что-то неприветливое и кинул трубку, но с тем же вопросом ему тотчас позвонили из соседней республики, а затем - и из соседней страны… Только тут до Заики начало что-то доходить, и он попытался срочно дозвониться Зубовицкому. Однако до Зубовицкого дошло ещё раньше, и дома он не ночевал - прятался от назревающего скандала в погребе у тёщи, надеясь переждать смутные времена среди разнокалиберных банок с консервацией и пыльных мешков с картошкой. В начале восьмого утра к Заике явился курьер и предложил ему немедленно прибыть на экстренное заседание березовского горисполкома. Там ему сообщили, что с раннего утра в Берёзовск поездами, автобусами, автомобилями, мотоциклами, мотороллерами, велосипедами и просто пешком непрерывно прибывают шумные ватаги пёстро одетых юнцов и девах с самодельными плакатами типа: «Даёшь рок-скрипку!», «Да здравствует рок-скрип-звезда Савельев – средний!», «Савельев – старший - наше Солнце!», и всё в таком же духе Кто конкретно из «мальчуганов» додумался пустить в оборот подобную нелепицу - выяснить не удалось, нигде не могли сыскать ни их, ни Зубовицкого, да и не авторство идеи волновало сейчас, а - как справиться с её последствиями?.. Молодёжь тем временем расположилась таборами по всему Берёзовску, пугая добропорядочных граждан экзотической внешностью и яростно обсуждая между собою как многочисленные достоинства, так и микроскопические недостатки своего новоприобретённого музыкального кумира. К вечеру Дом культуры оказался в эпицентре сконцентрировавшейся вокруг него толпы молодёжи в возрастном интервале от 13 до 19 лет, галдящей, потрясающей своими лозунгами, бренчащей на гитарах, окутанной табачным дымом и ждущей чего-то потрясного и клёвого. Усиленные наряды милиции с трудом сдерживали напор молодёжного энтузиазма и слегка подогретого пивом и дешёвым винцом максимализма. Ждали ЕГО. И вот над зданием ДК завис вертолёт ГАИ. Из него по лестничной «змейке» на крышу Дома культуры спустились Савельев и Андрей Юрьевич. Тысячекратное: «Ура!» сотрясло воздух. Едва две человеческие фигурки скрылись в чердачном окне, как взревевшая толпа хлынула на милицейские кордоны и, легко сметя их, ворвалась в зал. Места в зале не хватило бы и одной десятой желающих в нём разместиться, но тем не менее сумели войти абсолютно все. Стоявшие в оцеплении милиционеры с изумлением наблюдали, как медленно растягивается вдоль и поперёк здание ДК, явно стремясь не только приблизиться по размерам к Большому театру в Москве, но и значительно превзойти его. Вышедшему на сцену Савельеву лишь каким-то чудом удалось добиться относительной тишины в зале. Он приложил скрипку к щеке, и – заиграл. Наэлектризованность аудитории и его подзарядила своей энергией. Он играл так вдохновенно и дерзко, как никогда ранее. Кое-какие из его мотивчиков молодёжной аудитории понравились, но в основном всех интересовало другое: когда же наконец Савельев отложит в сторону старомодную балалайку и приступит к изложению основ своего последнего слова в музоне - рок-скрипа, о котором ещё вчера, между прочим, никто и слыхом не слыхивал, но горячими поклонниками которого сегодня они все являлись. До окончания савельевской концертной программы было ещё далеко, когда произошло ЧП. В самом начале концерта один из ярых фанатов рок-скрипа, желая увидеть и услышать больше прочих, вскарабкался на люстру, и вот теперь, сорвавшись с неё, со страшным грохотом свалился вниз, на головы сидевших в зале. Переставший играть Савельев растерянно покосился в сторону неожиданного шума. Передним рядам почему-то показалось, что он наконец-то собирается произносить свой скрип-рок-манифест, средние ряды подумали, что он его уже произносит, ну а задние ряды решили, что он уже всё сказал. -Ура!.. Слава Савельеву – рок–скрип–звезде! - завопили из заднего ряда и бросились вперёд, к сцене. Передние ряды, напротив, метнулись назад, сообразив, что там происходит нечто важное, ну а средним рядам, атакованным с обеих сторон, не оставалось ничего иного, кроме как оказать ожесточённое сопротивление, чтобы не быть расплющенными двойным прессом. Привлечённые шумом, в зал с улицы хлынули ещё какие-то люди, и старое здание ДК, поперхнувшись ими, не выдержало. Где-то треснуло, что-то ухнуло, раздался ужасающий скрежет, и в следующую секунду ДК лопнул как мыльный пузырь, усеяв не только все окрестные улочки и переулки, но и многие окрестные сёла и посёлки кусками, обломками и осколками своих кирпичных стен. Немало построек в деревнях позднее в том году было возведено именно из этого свалившегося на головы подарком судьбы дармового кирпича… …На следующий день цунами слухов прокатилось по планете. Наиболее близкую действительности картину событий дало Би-би-си. Из его утреннего сообщения следовало, что «вчера вечером в одном из крупнейших на территории бывшего СССР городов Берёзовске произошел массовый митинг протеста сторонников демократии против нарастающей в последнее время угрозы тоталитарного нео-большевисткого режима. Бурными овациями митингующие встретили яркое выступление общепризнанного лидера демократического движения композитора и дирижёра Савельева – Рок – Скрипского, в ответ на которое сталинистки настроенное руководство Берёзовска организовало артосбтрел здания местной филармонии, в котором проходил митинг. 456 участников митинга было убито на месте, 282 - ранено, число арестованных измеряется тысячами… Что касается самого Савельева – Рок – Скрипского, то он был схвачен тамошней полицией, зверски избит и увезён в неизвестном направлении…» Но другие радио- и телекорпорации, а также газеты и журналы вкупе с Интернетом дали, к сожалению, куда более далёкую от действительности версию произошедшего. К примеру, настойчиво утверждалось, что Савельев является другом детства Президента страны, наворовавшим при этом режиме афиногенные миллионы и «забывшим» поделиться со своим приятелем – патроном. А потому во избежание расправы он надумал удрать на Запад вместе с похищенным из госказны слитком золота в форме рояля, покрытым для маскировки чёрным лаком… На полном серьёзе предполагалось, что Савельев - вовсе и не Савельев, а тайваньский китаец Са Ве Ли, возглавляющий с территории СНГ мировую торговлю героином, кокаином и гербалайфом с опиумной начинкой… Уточнялось: Са Ве Ли вовсе не китаец, а северо - кореец, и не наркоторговец, а революционер, творящий в Березовской дремучей тайге («Берёзовск - это ведь где-то между Варшавой и Владивостоком, там – столько непроходимых лесов!») военизированный лагерь для подготовки «городских партизан», боевиков для активно подготавливаемой им мировой революции… Последняя из версий настолько вдохновила импульсивных леваков планеты, что одна из их группировок, а именно насчитывающая аж 5 членов подпольная «Армия Освобождения Человечества имени Троцкого», в тот же день захватила международный авиалайнер с 234-мя пассажирами, пообещав убить их всех, если в течении 24 часов Са Ве Ли, схваченный Березовскими ревизионистами, не будет немедленно отпущен на свободу, и затем - назначен Генеральным секретарём ООН. Но поскольку географию «армейцы» знали не так чтобы очень. то авиалайнер они захватили почему-то австралийский, и свои требования, соответственно, предъявили австралийскому правительству, будучи твёрдо убеждёнными, что Берёзовск находится где-то рядом с Сиднеем. На борту самолёта леваки быстро перепились дармовым алкоголем из бара, вследствии чего были легко схвачены тамошним спецназом и доставлены в ближайший вытрезвитель. Но лозунг: «Гениальным идеям Мао, Че и Са - мировое господство!» с тех пор стал одним из любимейших лозунгов лево – радикального «ультра» во всём мире. …Вечером описываемого нами дня Савельев в сопровождении Андрея Юрьевича прогуливался перроном Берёзовского вокзала. Городские власти настойчиво попросили их отменить последний из концертов (под смехотворным предлогом, что после разрушения ДК подходящих для проведения концерта зданий в Берёзовске просто не осталось) и немедленно уехать. Разумеется, они опасались дальнейших инцидентов… Просьба была деликатно оформлена, к тому же Савельева уже ждали в других крупных и не очень крупных городах… В общем, он согласился уехать этим же вечером. Их никто не провожал. Заику вовсю терзали созданные для поисков «козлов отпущения» проверяющие комиссии, Зубовицкий с «мальчиками» всё ещё прятался по тёмным углам, прочим же гражданам во избежание каких-либо осложнений про отъезд знаменитого скрипача просто не сообщили. Андрей Юрьевич сокрушённо качал головой и невнятно бормотал что-то про удары злодейки – судьбы. Савельев же по обыкновению ничего вокруг себя не видел и не слышал, улыбчиво внимая звучащей в нём изнутри божественно – прекрасной Музыке. Вдруг Андрей Юрьевич всполошено смолк и с неожиданной для него проворностью (ему потом так стыдно будет об этом вспоминать!) спрятался за спину далеко не широкоплечего Савельева. Тесной группкой к ним по перрону бежали Березовские меломаны. Подбежав вплотную, они окружили Савельева тесным кольцом. Их было пятнадцать. Да – да, именно пятнадцать, ибо именно столько ценителей вечного и непреходящего насчитывалось теперь в райцентре Берёзовск, и это был, пожалуй, самый главный и весомый итог савельевских гастролей. Савельев тихо улыбнулся им, и каждый ответил ему такой же негромкой и понимающей улыбкой. Потом Савельев открыл футляр, извлёк оттуда скрипку и смычок, приложил скрипку к щеке и заиграл. Он играл им ту МУЗЫКУ, которая их покорила. Он играл её для них. 1985 г. С И Л У Э Т Ы , Из цикла «Рэтро». 1. Из жизни Косолапова. За спиной о нём шушукались: «Плут… жулик… подлец!..» Но в глаза говорили другое: «Умеешь жить, Косолапов!..» Об умеющем жить Косолапове - чуть подробней. + Всё у него было ворованным - даже улыбка. + В магазине, которым он заведовал, сливки разбавляли молоком, молоко – водой, воду - водородом. + Из сушённых яблок здесь выжимался гранатовый сок, из третьесортных товаров - первосортные цены, а из суровых ревизоров - жгучие слёзы благодарности за пахуче-увесистые презенты. На долю же рядовых покупателей оставались только недовес-недосып, недомер, недолив, и ещё - золотозубые улыбки матёрых продавщиц вместо сдачи. + Так и шло: Косолапов «делал» деньги, а они «делали» его. + Любимой его книжкой была сберегательная, любимой картиной - стодолларовая ассигнация, любимой женщиной – та, которую в случае необходимости можно было подороже продать. + А была ли у Косолапова совесть?.. Ну конечно же!.. Именно она шептала ему по ночам: «А ведь ты ещё не всё украл!..» + И патриотизм у него был - большой, страстный, всепобеждающий патриотизм собственного кармана. + Слушая очередного деятеля, вещающего с трибуны о необходимости жить праведно, Косолапов думал: «Если ты - такой праведный, то откуда же тогда у твоей супруги – брильянтовые серьги?!» И - аплодировал, не жалея ладоней. + Вот ещё одна из его мыслей: «Воруют все, кому не лень. Но есть и лентяи…» + Далеко смотрел Косолапов, широко шагал, высоко метил… Но однажды в чём-то сильно промахнулся он, и начали к нему присматриваться… Ох и забегал он тогда!.. Ох и засуетился!.. + Дом-особняк на дядю переоформил, машину-иномарочку - на бабушку, жену-красавицу - на соседа… + В фонд мира три рубля пожертвовал… На работу в рабоче-крестьянской кепке начал являться!.. + Поздно!.. Однажды утром к нему в кабинет вошли трое граждан в костюмчиках отечественного производства, и дюже серьёзного вида. + - Вы ко мне? – дрогнув, спросил у них Косолапов. - Мы за вами! – уточнили граждане. + И увезли Косолапова далеко-далеко, - туда, где подобных ему много, и ничего хорошего им там не светит… …Было время - за всех нас хорошо жил Косолапов, сытно ел и сладко пил… Ох и смеялся же он тогда над нами, простофилями! …Смеёшься ли ты по-прежнему над нами, Косолапов?.. 2. Хвала Аполлону!.. Хвала тебе, Аполлон Рысаков, относительно известный критик, литературовед, эссеист и общественный деятель нашего времени! (Услышавшие эту фамилию впервые пусть краснеют от стыда за своё поразительное невежество!) Детальный портрет Аполлона когда-нибудь нарисуют восхищённые потомки. Мы же набросаем лишь поверхностный эскиз его замечательной личности. + В дальних поездках было заметно, что багаж его знаний в носильщиках не нуждается. + О логике он кое-что слышал, но лично с нею знаком не был. + В своих принципах был твёрд, как медуза. + Думать соглашался лишь на плановые темы. + Чтобы сделать свою точку зрения более мобильной - снабдил её колёсами. + К недостаткам нашей действительности был нетерпим - сердито от них отворачивался. + Желая прослыть интеллектуалом, вместо носового платка постоянно носил с собою томик Гегеля - в него и сморкался. + Цитаты из трудов великих смотрелись в его произведениях изюминками в рыбьем жире. + Точку в любой дискуссии он видел там, где стояла всего лишь запятая. + Всю жизнь разоблачал тлетворное влияние западных ориентиров на стрелку компаса. + Умел перекричать с трибуны даже самые кричащие факты. + Однажды предложил отменить чёрную краску - чтобы ею больше не чернили нашу светлую действительность. + В другой раз, случайно узнав о существовании пятен на Солнце, вначале испугался, но потом, обдумав - написал статью с обоснованием их исторической необходимости. + Узнав об открытии нового закона Природы, с беспокойством поинтересовался: - Но партиен ли он?.. + Новогоднюю ёлку – и ту по привычке украшал идеологическими ярлыками. + Жаловался, что правда слишком громка, и предлагал снабдить её глушителем. + Всю жизнь учил нас великим идеалам, стоя у них на пути. + Удивлялся неаккуратности своих слушателей: вечно у них на ушах лапша висела… Но вот пришли новые, перестроечные времена… И что ж наш Аполлон?.. Ушёл в тень… Ныне заведует кафедрой очередного вранья в одном средненьком вузе, и ждёт терпеливо, что всеми забудется сказанное им вчера, и это позволит ему легко влиться в ряды строителей нового, капиталистического «светлого будущего»!.. И уж тогда-то он завопит: «Да здравствует демократия!» - так громко, что у всех настоящих друзей демократии вмиг полопаются барабанные перепонки. …О, Аполлон!.. Подобных тебе хотя бы сотню внедрить на Запад - и хана процветающему капитализму… Как жалко, что родился ты здесь, а не там… 3. Неизвестное об Известном… …Вспомните… Переполненный зал, шествующая к трибуне коренастая фигура, гром аплодисментов, плавно переходящих в овации… И - хорошо отрепетированный хор ликующих голосов: «Да здравствует… выдающийся… руководитель… товарищ… Иван… Иванович… Известный!.. Ура-а-а-а-а-а-а-а!..» Все мы знали Ивана Ивановича. Но всё ли знали мы о нём?.. Вот некоторые доселе малоизвестные штришки из его жизни. + Говорил о себе: «Я весь в делах – даже думать некогда!» + Здоровался с таким важным видом, словно не руку подавал, а рукоятку державного механизма. + Заполняя анкету, в графе: «профессия» писал - «любимец народа». + Имел такую широкую задницу, что восседал ею в нескольких руководящих креслах одновременно. + - Ни одного письма трудящихся - без ответа! - повторял неустанно, и держал при себе специального референта по отпискам. + Предупреждал помощников: - Не каждой моей фразе аплодируйте - вдруг я лишь пересказываю ту мысль, которую собираюсь опровергнуть?.. + -Я, конечно же, не Ленин… - частенько говаривал он народу, напрашиваясь на гневные опровержения. + А в узком кругу говорил нечто другое: - Нам гениев не надо - мы и сами гении! + Вот ещё одна из любимейших им фраз: - Выключите эту проблему – она мне надоела!.. + Был величав, как памятник самому себе. + Гласные буквы алфавита недолюбливал - предпочитал одни согласные. + Поощрял критику, но не критиков. + Не имел лишь тех наград, которые ещё не успел изобрести. + Написал мемуары, из которых человечество с удивлением узнало, что он был самым достойным из его представителей… + Любил повторять: «Мои профсоюзы!», «Мой комсомол!», «Моя партия!» и даже: «Моя правда!» + Однажды решительно потребовал усилить партийное руководство атмосферными явлениями. + В другой раз на докладной, предлагающей шире использовать в нашей промышленности ультразвук, наложил резолюцию: «Не понимаю, к чему на советских заводах этот представитель реакции?..» + С сельским хозяйством обходился ещё круче: за каждый неурожай – объявлял земле строгий выговор!.. + Подчёркнуто симпатизируя новаторам, задушил в своих объятиях не одну перспективную идею. + Считал себя возглавляющим ДЕЛО, хотя был всего лишь балластом к нему… Где же он теперь, наш бывший вождь и наставник?.. Пустили хитрый слушок, что умер он, что зарыли его на Красной площади… Неправда!.. Он всё ещё жив, и - рядом с нами… Затаился в своём особняке, в зашторенном кабинете… Греет натруженные косточки у камина, и слушает давние магнитофонные записи своих многочисленных выступлений. …Уверенные шаги… Кашель, шелест бумаг… Шквал аплодисментов, обязательно перерастающих в овации… И - дружный хор кличей, , сливающийся в единый вопль: «Да здравствует… товарищ… Ура-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!..» По щекам Ивана Ивановича стекают блаженные слёзы… 1986 год. … Л У Ч Ш И Й О Р И Е Н Т И Р . Однажды на втором месяце проживания в новом микрорайоне жена объявила Петухову: - С завтрашнего утра сына в детский садик будешь отводить ты! - Слушаюсь! – дисциплинированно притопнул тапочками Петухов. Тут же озаботился: - А где этот детский садик находится? - На улице Космической… Петухов вопросительно наморщил лоб, явно не ведая, где в окружающем пространстве находится улица со столь «возвышенным» названием. Жена рассердилась: - За это время ты мог бы уже изучить весь район!.. В общем так: дойдёшь до булочной, повернёшь налево, пройдёшь мимо косметического салона и… - А булочная где? – полюбопытствовал Петухов. - Рядом с химчисткой! – уже начиная сердиться, повысила голос жена. - А где химчистка?.. Жена подозрительно покосилась, проверяя, не разыгрывает ли муж её. Петухов смотрел честно и преданно, всем своим видом показывая, что и в самом деле не знает, где находятся все эти столь приметные женскому глазу ориентиры. - Ну хорошо…Начнём с начала!.. - скучно произнесла жена после долгой паузы. - Итак, ты выходишь из подъезда и следуешь в направлении овощного магазина, прямо перед ним сворачиваешь направо, потом налево, проходишь около ателье мод, снова сворачиваешь у кинотеатра… - Так в нашем районе и кинотеатр, и ателье мод имеются?! – обрадовался Петухов. Жена потрясённо смолкла. Атмосфера начала накаляться, и быть бы в тот день маленькому семейному скандалу, но тут в разговор вмешался Петухов – младший. - Папка, ну чего ты такой непонятливый?.. Наш садик - рядом с тем местом, где взрослые дяди пьют пиво, а потом говорят разные нехорошие слова и дерутся!.. - Это рядом с пивной, что ли?! – прозрённо ахнул Петухов. – Там ещё справа – пункт проката стеклотары, слева – табачный киоск, а в ста метрах наискось к юго – западу по вторникам и пятницам с семи до девяти вечера дед Никитич мировецкой таранькой торгует… И верно, рядышком там какая – то двухэтажка белеет… Так то и есть детсад?. Что ж вы раньше не сказали, что там есть такие замечательные ориентиры!.. Д Е Ф И Ц И Т Н Ы Й К А Д Р . Из цикла «Рэтро». Уборщицы ныне в дефиците – не то что писатели, академики, космонавты или те же министры. И когда однажды министерская фея швабры и метлы Вера Скрыпкина внезапно изъявила желание уволиться «по собственному желанию», - на лице её непосредственного руководства явились следы тихой паники. - На 90-рублёвый оклад пусть молекулы существуют! – гордо заявила Вера. - А я чешский гарнитур на кухню купить хочу, и ещё – цветной телевизор! Такие доводы не оспоришь… Доложили министру. - Она права! - мысленно представив кабинет заваленным мусором до потолка, сдержанно возмутился министр. - Это ж не зарплата, а… Короче, разберитесь и изыщите возможности!.. Разобрались и изыскали - оформили Веру на ставку референта. Получила она из кассы свои двести двадцать рэ - и опять хмурится. - Не в деньгах счастье… То есть – не только в них!.. Что я в жизни вижу, кроме пыли и окурков?! Ничего!.. Так и состарюсь среди мусорных урн… Ухожу! Доложили министру. - А ведь я неоднократно призывал вас заботиться о нуждах рядовых тружеников! - с укоризной напомнил министр аппарату. - Что ж вы - так?!. В общем, наведите порядок… Навели - за счёт родимого профсоюза отправили Веру в кругосветный круиз по маршруту: Одесса – Неаполь – Канарские острова - Бермудский треугольник - Сингапур – Дакар - Одесса. Вернулась - посвежевшая, в заморских одежках, с ненашенской задумчивостью на лице. И - заявила: - На Западе все толковые бабы уж мужиками-миллионерами обзавелись, а я?.. Мучаюсь в беспросветном одиночестве… Нет, ухожу!.. Доложили министру. - Найдите ей мужа! - рявкнул министр. Нашли, да ещё какого: не пьёт, не курит, политически зрел, морально устойчив, уже зам зава, и есть перспектива со временем выдвинуться в члены коллегии… Не муж, а конфетка!.. Сыграли свадьбу. Министр лично заскочил на десять минут, чтобы вручить молодожёнам свадебный подарок - ключи от 2-комнатной квартиры. Отгуляла Вера медовый месяц, вышла на работу – и горестно завздыхала над заждавшимся её веником: - Любят у нас поговорить о коллективизме, о чувстве локтя товарищей… А я?.. Тружусь одна, без коллег, без помощников… Доложили министру. - Возмутительно! - грохнул он кулаком по столу. - Даже я в своей деятельности не обхожусь без заместителей, помощников, секретарей и референтов, а чего ж тогда требовать от неё, женщины?!. Немедленно проанализируйте проблему, и отыщите оптимальное решение… Проанализировали и нашли - над Верой взяла шефство пионерская организация подшефной министерству школы. Каждое утро теперь вместе с Верой министерские помещения обходит дежурный пионерский отряд. Впереди - знаменосец, два барабанщика и горнист, за ними - звено с вениками и звено с швабрами. Трубач горнит, барабанщик стучит палочками, знамя развевается, звенья подметают и моют пол… Вере лишь остаётся замыкать шествие и наблюдать, чтоб пионеры не халтурили. В министерских коридорах и кабинетах установилась идеальная чистота. Все довольны. Все - кроме Веры. - За день так напашешься, что к вечеру ноги гудят! - пожаловалась она в окружающее пространство. - А потом ещё домой два часа в переполненном троллейбусе добираешься… Да нет, и не удерживайте - всё равно уйду!.. Доложили министру. Решения он ещё не принял, но скорее всего - на работу и с работы Вера будет добираться в личной «Чайке» министра. А что поделаешь… Дефицитный кадр!.. 1986 год. НАВАЖДЕНИЕ ИЗ ПАРИЖА. Из записок юмориста. Вчера такое приснилось - до сих пор вздрагиваю… Будто звонят в дверь, открываю я, и в мою квартиру входят двое.. Один - в шикарном костюмчике «от Кардена», другой - в потёртой спецовке, с ящиком инструментов в руках, и оба - с неподдельно французкими «горбатыми» носами. - Пуатье, владелец мебельной фабрики из Парижа! - представился шикарный костюм. - В России проездом… Решил лично ознакомиться с советскими покупателями и узнать, довольны ли они качеством моей продукции… Мы в основном работаем на экспорт, и качество экспортной продукции для репутации нашей фирмы - это всё!.. - А-а-а… - пробормотал я, якобы понимающе, на самом же деле – не понимая ни черта. Спецовка пялилась с усталой грустью, как и полагается типичному представителю угнетённого буржуинством фрацузкого пролетариата. (У отечественных работяг, иногда забредающих ко мне по сантехническим, телевизионным или холодильным делам, взгляд куда нахальнее!) А мебельный фабрикант тем временем, пройдя в комнату, остановился напротив письменного стола. - Вот он! - воскликнул Пуатье, ласково гладя стол унизанными золотыми перстнями пальцами. - Моя последняя модель… Месяц назад вы купили этот стол в мебельном магазине №14, не так ли?.. Хочу узнать ваше мнение о нём… Может быть, есть какие-то замечания и претензии?.. Мелкие неполадки мы тотчас устраним, а если обнаружатся крупные - стол немедля заменят за счёт фирмы… - Да?!. - изумился я, доселе не избалованный вниманием отечественного сервиса. К тому же мне смутно вспомнилось, что к письменному столу снизу намертво приклеен ярлык Энского мебельного комбината, расположенного куда ближе к Уралу, чем к Парижу. Но во сне такие мелкие подробности хоть и смущают, но не слишком. Да и стол явно признал хозяина: под его ладонью сладко потянулся, замурлыкал и преданно завилял непонятно откуда взявшимся хвостиком. А Пуатье внимательно осмотрел стол со всех сторон, поочередно выдвинул и задвинул все ящики, прощупал каждый выступ и углубление. И - скептически хмыкнул: - Так я и думал!.. Царапина на верхней крышке, ручка нижнего ящика держится на одном шурупе, левая передняя ножка короче остальных на два миллиметра… О, я знаю: это проделки Туше из второго цеха!.. Ну ничего, завтра же этого бездельника уволят без права на выходное пособие!.. Ну так что - меняем стол?.. -Э-э-э… - испугался я. - Тогда – ремонт! - решил Пуатье. - Приступайте, Жан!.. Угнетённый эксплуатацией пролетарий проворно разложил инструменты, и в потрясающем темпе принялся за работу. Спустя 15 минут ручка намертво приросла к ящику, все конечности стали одинаковыми как сиамские близнецы, а слой лака укрыл царапину так надёжно, что не в каждый микроскоп её и рассмотришь… - О-о-о! – восхитился .я. Но Пуатье был недоволен: - Медленно работаете, Жан! Следовало управиться на полминуты быстрее!.. Жан, испуганно съёжившись, начал собирать инструменты. Пуатье двинулся к выходу. Я догнал его с трёшкой в потной ладони. Увидев протянутые деньги, Пуатье удивился: - Что вы!.. Это я в долгу перед вами - за брак в продукции моей фабрики… Мы обязаны работать только с гарантией высочайшего качества, иначе быстро прогорим… Если у вас проявятся ещё какие-нибудь дефекты - срочно телеграфируйте в Париж, - мы вышлем ремонтную бригаду!.. Он галантно раскланялся и вышел. За ним тенью скользнул Жан, звякая инструментами в ящике. Я жестом попросил Жана, чтобы он подождал, и, сбегав на кухню, вернулся оттуда с запотевшей бутылкой водки «Посольская». Щёлкнул себя пальцем по кадыку, мол: «давай обмоем это дельце!..» Увидев бутылку, Жан вздрогнул, задрожал всем телом, и загипнотизировано глядя на «Посольскую», потянулся было к ней… Но вдруг откуда-то с улицы раздалось властное: «Жан!», - и он. вздрогнув, отпрянул назад… Судорожно сглотнув слюну, жалко улыбнулся, и, кинув на бутылку неописуемой силы отчаяния прощальный взгляд, скрылся за дверью. А я так изумился, что немедленно проснулся. Вскочив с постели, подбежал к письменному столу… Как и следовало ожидать, на крышке по-прежнему змеилась царапина, и все четыре ножки отличались друг от друга так, словно изготавливались на разных планетах. Схватившись за ручку нижнего ящика, дёрнул - и передняя сторона ящика вместе с ручкой, тотчас отлетев, осталась в моих руках. …И тогда грешные мысли зародились в моей голове… Ну почему же и у нас нельзя внедрить подобную систему обслуживания и гарантии качества?.. Неужели наше сцементированное соцсоревнованием и рабочей совестью производство так уж обречено пасовать перед их утопающе-загнивающим капитализмом?.. …Явившись утром на работу, рассказал про сон сослуживцам. Они охали и ахали, сопережевая, но один из них, Утюжков, посмотрел на меня подозрительно и спросил: - А к чему вы, собственно говоря, клоните?.. На что намекаете этими провокационными сновидениями?.. И уставился так, словно подозревал во мне матёрого идеологического диверсанта. Испугавшись подозрений в крамоле, я от греха подальше плюхнулся в своё рабочее кресло - и оно тотчас развалилось подо мною. Так и лежали на полу: снизу я. на мне – спинка от кресла, а на спинке - сиденье с хорошо знакомым всем ярлыком Энского комбината: «Мебель - дрова!» 1986 год. О П А С Н А Я Д О Л Ж Н О С Т Ь . Сапрыкина вызвал к себе директор. - Кладовщика посадили! - хмуро сообщил он. - Опять?! – ужаснулся Сапрыкин. - Опять… - вздохнул директор. - За последний год - уже третьего!.. Они помолчали. - Всё потому, что жулик! - наконец сказал Сапрыкин. – А на эту должность нужно честного… - Верно! - оживился директор. - Именно поэтому я и решил назначить кладовщиком… тебя!.. А что?.. Лучшей кандидатуры нам не найти: профактивист, редактор стенной газеты, не куришь и не пьёшь, политически зрел, морально устойчив… - Не пью я лишь потому, что язва, могу и справку из поликлиники показать! – быстренько уточнил Сапрыкин. Директор отмахнулся: - Зачем мне твоя справка?.. Не на вредное ведь производство посылаем!.. Сапрыкин дрогнул и жалобно завопил: - Но почему же именно я?! Есть и другие, более достойные… - Руководству виднее! - решительно рубанул ладонью воздух директор. Но, взглянув на перекосившуюся сапрыкинскую физиономию, осёкся, и уже другим, проникновенно – тихим голосом произнёс: - Чудак, да ты пойми: тебе оказывается большое доверие!.. Коллектив верит в тебя, Сапрыкин, и ты обязан оправдать доверие коллектива… В душе Сапрыкина, привыкшего считаться с мнением товарищей, были задеты самые чувствительные ноты. - Хорошо, я согласен… - обречённо выдыхнул он. И вышел из директорского кабинета, сгорбясь под тяжким грузом предстоящих испытаний. Весь день сослуживцы наперебой сочувствовали Сапрыкину. - С вами расправляются за критическое выступление на прошлогоднем профсоюзном собрании! - сверкнул искрой догадливости мудрый Афиногенов. – Лично я бы на вашем месте не сдавался, попробовал бы оказать сопротивление… Что если вам написать в газету?.. - Поздно! - авторитетно заявил вечно опаздывающий на работу Вельветов. – Да, старик, загремел ты по – крупному… Кстати, червонец до получки не одолжишь?.. - Какой червонец?.. Сам от зарплаты до зарплаты еле укладываюсь!.. - сумрачно удивился Сапрыкин. Помолчал. Подумал. И добавил: - Впрочем, зайдёшь на той неделе… - Ах, как мне вас жаль, бедного!.. Как мне хотелось бы Вам помочь!.. - всхлипнула юная Белкина. Сапрыкин радостно засуетился: - Так помогите!.. Чего же проще - станьте кладовщиком вместо меня… - Ой…нет… что вы… Я не могу… у меня больная бабушка на иждивении!.. - моментально позеленела от ужаса Белкина. И, ойкнув, проворно юркнула за дверь. - Свою ношу на чужие плечи норовишь спихнуть?.. Нехорошо это…не по – мужски… Не ожидал!.. - расстроился Вельветов, и тоже попятился к двери. Уже у порога напомнил: - Так я зайду на той неделе… - Не пугайте себя заранее мрачными мыслями! - ласково посоветовал многоопытный Афиногенов. - Может, оно всё ещё как - нибудь и утрясется… - А… это… ну, в случае чего - сколько мне могут дать? - хрипло поинтересовался Сапрыкин. - Это уж как повезёт… - уклонился от ответа осторожный Афиногенов, и на всякий случай тоже сбежал до конца рабочего дня. «Вот она, цена их жалости!» - горько прозрел Сапрыкин. Ах, как поздно пришло к нему это прозрение… … Вечером Сапрыкина ждала дома траурная встреча. Судя по красным от недавних слёз глазам жены ей уже всё рассказали о случившемся., - Неужели ты не мог отказаться?! - горестно воскликнула она, едва Сапрыкин вошёл. Супруг лишь развёл руками: - Но ведь – коллектив… доверие… и кто – то же должен!.. - Ну да, нашли самого безмозглого! – догадалась жена. – А что у тебя семья, дети - ты про это подумал?! И, обняв и прижав к себе двух маленьких Сапрыкиных, она жалобно заголосила: - Дети, папочка вскоре надолго покинет вас!.. Ваш папочка - полный идиот!.. С лица Сапрыкина в эту минуту можно было писать шедевры мировой скорби. - Только без паники! – велела явившаяся с кухни тёща. – Будем сохранять полное спокойствие, действовать умно и осмотрительно… Всё ваше имущество, Леночка, переведёте на моё имя, тогда в случае конфискации шиш с маслом они получат!.. И ни в коем случае не храните дома золото и брильянты - пропадут… Лучше отдавайте их мне, так будет надёжнее!.. - Мама, о чём ты можешь думать в т а к у ю минуту?.. - изумилась жена. - Неужели ты не понимаешь, чем всё это может закончиться?.. Т а м он может найти себе другую, помоложе, и уже никогда не вернётся ко мне!.. - У такой умной матери - и такая дочь – кретинка… - досадливо скривилась тёща. Чуть смягчила тон: - Ну подумай сама, детка, куда он денется - от своих денежек – то?.. Сообразила?! То – то!.. Случайно оказавшийся в это время в гостях у Сапрыкиных их дальний родич Леонтонович, ставший невольным свидетелем этого разговора, очень удивился. - Да неужели же нельзя быть кладовщиком - и не воровать?!. – воскликнул он. В комнате мгновенно воцарилась тишина. Сам Сапрыкин, его жена, его тёща и даже его маленькие дети во все глаза уставились на Леонтоновича, разглядывая его, как пришельца с другой планеты. - Простите, это я так… случайно… по глупости ляпнул!.. - не выдержав тягостной паузы, растерянно пробормотал Леонтонович. И сконфуженно покраснел. 1986 г. Т Е Л Е Г Р А Ф Н Ы Й Р О М А Н С . СОЧИ КОЗЛОВУ Ушла тебя другому тчк Не пытайся вернуть зпт прости зпт прощай тчк Желаю приятно провести свой отпуск до конца тчк Ольга пока ещё Козлова тчк СОЧИ КОЗЛОВУ Не думай зпт что шучу тчк Зовут Эдиком зпт рост 190 зпт зарплата вдвое больше твоей зпт мастер спорта метанию молота зпт любви тире гроссмейстер вскл Твой кожаный пиджак оказался ему впору тчк Почему не телеграфируешь согласие развод вопр Твоей стороны отмалчиваться просто глупо тчк Ольга пока ещё Козлова тчк СОЧИ КОЗЛОВУ Насчёт пиджака шутка зпт остальное правда тчк Сам виноват том зпт что мы давно стали чужими тчк Сообщи зпт согласен ли развод зпт раздел имущества зпт размен квартиры тчк Можно молнией вскл Ольга пока ещё Козлова тчк СОЧИ КОЗЛОВУ Прекрати издевательское молчание вскл Этим ты ничего не добьёшься вскл Прощай навсегда вскл Жду ответа вскл Ольга всё ещё Козлова вскл СОЧИ КОЗЛОВУ Сообщи зпт что тобой вопр вскл Эдик считает двоет не кретин же ты зпт чтобы из тире за меня кончать жизнь самоубийством вскл Но я тире то знаю зпт что ты всегда был идиотом мнгтч Учти двоет случае чепго кожаный пиджак зпт электрогитара зпт японский спиннинг достанутся Эдику вскл Немедленно ответь вскл Ольга Козлова тчк СОЧИ КОЗЛОВУ Негодяй вскл Подонок вскл Мерзавец вскл Измучена твоим садистким молчанием вскл Имей совесть двоет конце концов мы жили не так уж плохо зпт за что же ты теперь надо мной издеваешься вопр вскл Никогода не думала зпт что ты такой подлец вскл Оля вскл СОЧИ КОЗЛОВУ Павлик зпт я не могу больще без тебя вскл Эдик не способен на такую большую любовь вскл вскл Вылетаю тебе первым же самолётом вскл вскл вскл До гроба твоя Оленька вскл вскл вскл вскл вскл вскл вскл вскл вскл вскл МОСКВА КОЗЛОВЫМ Ваша жалоба рассмотрена тчк Телеграфисткой Никитиной зпт вине которой адресату не были доставлены 7 телеграмм зпт проведена беседа тчк Объяснения Никитиной двоет квчк тире И я когда тире то была такой же идиоткой вскл квчк тире признаны совершенно неубедительными тчк Никитина предупреждена и строго наказана двоет лишена 5% месячной премии зпт отпуск перенесён февраля июль зпт для предупреждения подобного безобразия послана стажировку две недели Париж тчк Приносим Вам свои искренние извинения вскл Желаем крепкого семейного счастья вскл вскл АДМИНИСТРАЦИЯ тчк 1986 г. Э Л Е Г И Я О Л Ю Б В И . Жена ушла к другому. Безоглядно... Бесповоротно... Вчера... Сижу. Размышляю... …Жена. Самое дорогое из того, что у меня есть. Бесценное и привычное… Сколько это мы с нею уже – двенадцать?.. Да, 12 лет. Целых 12-ть или всего лишь 12-ть… Но – вместе, наедине друг с другом… навсегда, как мне казалось… Каждое утро с опухшим от сновидений лицом, в кое-как застёгнутом ситцевом халатике она появлялась на кухне, где её уже ждал приготовленный моими заботливыми руками завтрак. « Опять чай тёплый!..« - автоматически бурчала она, даже если стакан чая горяч как кусочек Солнца. ( Она любит очень горячий чай. ) Нехотя, почти через силу, она проглатывала всё, что я ставлю перед нею. Спутавшиеся волосы торчали во все стороны, делая её похожей на бабу – ягу из киношных сказок. Потом она одевалась - вначале медленно и лениво, но затем, подстёгиваемая движением минутной стрелки, всё быстрее и стремительнее. Заворачивалась, как гусеница в кокон, во все те яркие и модные тряпки, на которые уходила вся её зарплата и половина моей. Наводила перед зеркалом косметический глянец, поворачивалась, и – о, чудо!.. Заспанная, лохматая, помятая кикимора преображалась в ослепительную красавицу с волнующими изгибами линий и манящим блеском бездонно - зелёных глаз… Она уходила, раскачиваясь на высоченных ( с Эйфелевую башню ) каблуках. Она никогда не опаздывала, и всегда гордилась своей пунктуальностью. Зато я постоянно чувствую себя в цейтноте!.. Бегом одеваюсь, бреюсь и завтракаю, на лету ввинчиваюсь в переполненный утренним человечеством троллейбус, - и всё равно вечно не успеваю, опаздываю, отсутствую, клеймлюсь за недисциплинированность и безответственность начальством на оперативках, и потом весь день с чувством осознанной вины тружусь как вол - настойчиво и неутомимо… Вечером повторялась та же картина, но только в обратной последовательности. С работы приходила интересная и чертовски обаятельная женщина, снимала, сбрасывала, смывала с себя всю эту красоту, заворачивалась в старенький ситцевый халатик и, уютно свернувшись калачиком в кресле у телевизора, ждала, пока я приготовлю ужин. Съедала его без малейшего энтузиазма, упёршись взглядом в какую – то невидимую точку в пространстве за моей спиной, а затем брела досматривать очередной сериал. Тогда как я - мыл посуду, выносил мусор, гладил бельё, чистил обувь назавтра… Потом мы отправлялись спать. Иногда она расслабленно позволяла целовать её, утомлённую, думающую о чём – то своём, потаённом, но чаще всего она сразу же засыпала, повернувшись ко мне спиной, посапывая, посвистывая, похрапывая во сне… ( Никто в мире и не подозревает, что это милое, грациозное создание может храпеть во сне как паровоз. А она - может! ) Так и повторялось - изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год - все 12-ть лет нашего супружества. Там, во внешнем её мире, она блистала и покоряла элегантностью, неотразимостью, остроумием, я же знал её целиком, всю, до глубинки, до самых потаённых чёрточек её вздорного и суетливого характера, до уродливого шрамика на животе - следа вырезанного ещё в детстве аппендицита, до… Звонок. Она?.. Вернулась?!. Бегу на кухню, зажигаю огонь, ставлю на горелку чайник. ( Удача - утром купил хорошего индийского чая!.. ) Потом мчусь к двери, открываю, и… Вижу на пороге совершенно незнакомую мне небрито – невыглаженную личность в грязных сапогах и брезентовом плаще, с наполовину опорожненной бутылкой шампанского подмышкой. Из-под устало обвисших мохнатых бровей мудро и иронично смотрят на меня глаза мыслителя, который уже п о д д а л. И не шампанского, вестимо… - Это дом 128, квартира 44? - для устойчивости цепко ухватившись за моё плечо, хрипло интересуется личность. - Нет, это дом 44, квартира 128! – грустно отвечаю я. - Значит, подъездом ошибся… - ничуть не огорчившись, констатирует личность. Немного подумав, уточняет: - Или городом… А может быть - и Вселенной!.. Взболтнув бутылкой, предлагает: - Вздрогнем?.. По-братски?!. - Давай!.. – соглашаюсь я. Мы оба пьём прямо из горлышка, по очереди, передавая бутылку друг друг через порог. - Ищу человека!.. - скупо сообщает мой гость. Поворачивается и идёт к лифту. Роняет через плечо: - Давно ищу, всю жизнь… И не могу найти!.. Стальные дверцы лифта с лязгом захлопываются за ним. - Думаешь, просто?!. – доносится до меня уже из кабины. Лифт с грохотом падает вниз. Я закрываю дверь, медленно иду на кухню, выключаю там горелку под сердито закипающим чайником, возвращаюсь в комнату. Часы на стенке натружено тикают. Спешат на две минуты. Интересно, куда и зачем они могут спешить?.. Друг детства. Мой самый близкий приятель. Изученный вдоль и поперёк, понятный и прозрачный как линза. Смиренный взор закоренелого неудачника, холостяцкий неуют в сгорбленной фигуре, дрожащий от внутреннего надлома голос - словно умирающий лебедь курлычет…Что ещё надо, чтобы растопить жалостливое женское сердце?!. Вначале он делал нам визиты редко и регулярно, затем стал нахаживать беспорядочно и часто. Падал в кресло и долго безмолствовал, потрясённый очередной свалившейся на его голову неприятностью. Потом, подстёгиваемый нашими настойчивыми расспросами - рассказывал, делая трагические паузы, временами подвывая и театрально закатывая глаза. Жизненных передряг на его пути встречалось множество, и все были величиной с египетскую пирамиду. То бродячая псина его на улице покусает, и приходится бегать в поликлинику на уколы… То по рассеянности забудет в трамвае только что взятый напрокат телевизор… То турнут с очередной работы за вечное ничегонеделанье… В общем, не жизнь, а сплошные сумерки!.. Жена не понимала, что никакая дворняга без веских причин кусать в кровь постороннего человека на улице не станет. Распахнув глаза, она внимала горьким исповедям друга, и ей было бесконечно жаль его - одинокого, неприкаянного, несчастного… А ему было приятно, что его жалеет такая красивая женщина, и он отвечал на её заботу взглядом побитого, приласканного и преданного котёнка…О. с каким сладострастным восторгом купался он в океане собственных страданий!.. - Отведайте домашнего печенья, я сама готовила! – ворковала жена, придвигая к нему поближе тарелку. Он охотно ел и хвалил, и она цвела от удовольствия. ( Но если б он только знал, что печенье было единственным блюдом, которое она умела готовить!.. ) Им было хорошо вдвоём, а мне было хорошо рядом с ними именно потому, что было хорошо этим двум самым близким мне людям… Но друг был не из тех, кто умеет наслаждаться малым. Наших милых совместных вечеров ему показалось мало, ему не хватило части, он захотел всего - и жена ушла к нему. Со всеми своими нарядами и косметикой перебралась вчера, пока я был на работе. Всё своё забрала, вот только тапочки забыла. А куда ей без них?.. Она ведь привыкла к ним больше, чем ко мне… Глажу пальцами пушистые тапочки и задумчиво улыбаюсь… Жена обитает у моего друга уже второй день. Долго ли он продержится на диете из одного печенья?.. И потом, его утончённая нервная система может не снести такого испытания, как паровозный храп!.. А она?.. Привыкшая ежеутренне пить горячий и вкусный чай, приготовленный моими заботливыми руками… Кто же теперь будет следить за тем, чтобы по ночам с неё не сползало одеяло?.. Ведь она так восприимчива к сквознякам!.. Нет, от друга она уйдёт, это однозначно…Непредсказуемо другое – вернётся ли она ко мне?.. Она не из тех, кто способен признать свою ошибку, она слишком горда для этого. Она может и не вернуться… Ну и пусть. Мне даже удобней жить одному. Не надо каждый день после работы бегать по магазинам с тяжелеющими на глазах сумками. Вдвое меньше мою я посуды. И даже бреюсь теперь не дважды в день, утром и вечером, , а лишь раз – утром. Вечерами я, совершенно свободный человек, могу пойти куда угодно… куда угодно… куда?.. Звонок. Один длинный и два коротких. Так звонит только она!.. Вскочив, лихорадочно шарю пальцами по рубашке, застегиваясь на все пуговицы, потом кидаюсь на кухню. Налетаю на стул, запутываюсь в стуле, спотыкаюсь и падаю вместе со стулом. А звонок повторяется – нетерпеливо, настойчиво… робко… Неужели уйдёт, подумав, что меня нет дома?!. Любимая, не уходи!.. Ты же слышишь, я спешу к тебе!.. Я не могу без тебя, ты слышишь?!. Я ИДУ!.. 1986 г. О Д Н А Ж Д Ы В Н , Б А Н Е . Из цикла «Ретро – юмор». Ранним утром Мишу Кузнецова, корреспондента ТАСС в крошечном африканском государстве Зуаленде, разбудило отрывистое тявканье танковой пушки. Миша проворно спрыгнул с кровати и подбежал к окну. По узкой, отродясь не знавшей асфальта площади, отделяющей корпункт ТАСС от Президентского Дворца, со стальным лязгом гусениц ползло бронированное чудовище. За окнами Дворца и на крыше панически металась охрана, то и дело хаотично постреливая из карабинов. Широкие дворцовые ворота сбило снарядом, один из часовых валялся на земле, изрешечённый осколками, а другой, бессильно повис, отброшенный разрывом и насадившись грудью на стальные копья узорчатой ограды. Судя по всему, в столице Зуаленда Н,бане начинался военный переворот. - Почему так шумно?.. Закрой окно! - сонно потребовала из-под простыней жена Миши Леночка. В эту самую секунду с балкона второго этажа Дворца по нападавшим хлёстко ударил крупнокалиберный пулемёт. С грозным жжужанием щедрая россыпь пуль прорезала воздух над головой присевшего собкора и изрешетила висевший над кроватью большой красочный портрет Генерального секретаря ЦК КПСС. Миша тотчас распластался на полу, прикрыв ладонями макушку от разлетевшихся во все стороны осколков оконного стекла, а Леночка с визжанием вместе с простынями рухнула под кровать. Снова тявкнула танковое орудие, и пулемётчика вместе с балконом срезало огненным лезвием. Ещё несколько раз стрельнули карабины, а затем наступила тревожная, не вызывающая ни малейшего доверия тишина. Выждав несколько минут, Миша осторожно при поднялся и выглянул в оконный проём. Неуклюжие бронированные черепахи застыли на облюбованных ими позициях вокруг Дворца. Там тоже затаились, то ли рассчитывая на помощь извне, то ли просто ожидая неизбежного конца. Впрочем, необходимых для штурма здания отрядов пехоты у атакующих не наблюдалось… Событиия явно обещали принять затяжной характер. Миша задумался. Не позднее сегодняшнего вечера ему предстояло дать в Москву информацию о произошедших событиях, причём - не просто изложение фактов, а ещё и правильную политическую оценку событий, на которую потом могли бы ориентироваться в своих дальнейших действиях Мишины московские начальники. Но как же ты эту правильную оценку, можешь дать, ежели и самому ни черта не понятно?.. В Зуаленд тассовец прибыл лишь неделю назад, и ещё не успел разобраться в сложных реалиях здешней действительности. И советоваться не с кем: дипотношения с Зуалендом только-только установлены, сотрудники нашего посольства даже ещё не успели выехать из Москвы, оформляя и согласовывая бесчисленные бумаженции в мидовских канцеляриях, и супруги Кузнецовы на сегодняшний день оказались единственными советскими людьми в Зуаленде. Хотел Миша угодить своему тассовскому руководству оперативностью прибытия в страну пребывания, поторопился с приездом, и пожалуйста - угодил в переворот!.. Всю последнюю неделю кругом Миши была сплошная африканская экзотика. Три четверти страны занимала безжизненная пустыня, а на оставшемся клочке земли, кое –как пригодном для выживания, шла непростая и малопонятная для непосвящённых жизнь. Сельское хозяйство - на уровне каменного века, промышленность поддавалась обнаружению разве что через микроскоп (самым крупным предприятием в Н,бане, например, была мастерская по ремонту холодильников и кондиционеров у проживающих здесь дипломатов и иностранных специалистов), и – ни рабочего класса, ни пролетарской партии, на лозунги и требования которой можно было ориентироваться… Разумеется, борьба за власть шла и тут, но не между различными классами (среди них было бы сравнительно легко сыскать эскплуататоров и эксплуатируемых), а между представителями двух основных зуалендских племён: т у х у и ч к о а. И поди разберись, какое из этих племён занимает прогрессивные позиции, а какое, напротив, является послушной марионеткой в руках империализма и неоколониализма… К настоящему моменту Президентом страны был выходец из племени т у х у Мамба, обладатель широченной голливудской улыбки, сверкающего никелированными деталями красавца – велисипеда, сделанного по спецзаказу за границей, и гарема из 15 жён в возрасте от 9 до 56 лет. Следовательно, ч к о а как бы находились в оппозиции, но оппозиция эта была какой-то несерьёзной, полу-опереточной, - их не ссылали в пустыню, не гноили в тюрьмах и даже не прорабатывали на партийных и профсоюзных собраниях, а совсем напротив - позволяли просачиваться на мелкие и даже средние руководящие должности в госаппарате, в результате чего в армии, например, ч к о а составляли большинство низового офицерства… Своей политической платформы ч к о а не имели, выдвигая лишь одно, но зато предельно конкретное мнение: немедленно передать им всю полноту власти!.. Что касаемо Мамбы, то не далее как вчера Миша брал у него интервью, и был приятно удивлён безбрежным доброжелательством Президента к представителю любой иностранной державе размерами выше средних. Любезность главы Зуаленда достигла таких высот, что он даже предложил советскому журналисту в комплект к его ненаглядной Леночке ещё парочку жён – из оставшегося беспризорным гарема обезглавленного на прошлой неделе за коррупцию и торговлю наркотиками экс - Премьер-министра. От возможности стать многожёнцем Миша со всевозможными извинениями уклонился, но впечатление о гостеприимном лидере страны после этого у него осталось самое наилучшее. Однако теперь, увидев Президентский Дворец в окружении бронированных черепах, Миша заколебался. Всё-таки 15 жён… не многовато ли для прогрессивного деятеля?.. И за часть своих жёнушек сидеть бы Мамбе в СССР по статье о растлении малолетних… Не свидетельствует ли всё это о моральном разложении правящего режима?.. - Что происходит?.. Почему стреляют?.. Немедленно вызови милицию! - захныкала из-под кровати Леночка. Миша раздражённо буркнул через плечо: - Дурёха, ну подумай: какая же может быть здесь - милиция? - Ах так?! – рассердилась Леночка. – Так значит, я для тебя уже дура, да?.. Вот как ты теперь со мною заговорил… Когда в ЗАГС звал - обещал всю жизнь на руках носить, и вот пожалуйста: всего лишь через год после свадьбы дождалась уж и нецензурного мата!.. А скоро и бить начнёшь… Ногами!.. - и она разрыдалась. Следовало бы успокоить жену, но Мише было решительно не до неё. Что сообщать в Москву?.. Трактовать ли события в Н,бане как коварную вылазку реакционных сил, или же это - революционное выступление народных масс?.. От правильного ответа на этот вопрос зависело очень многое, в том числе - и дальнейшая Мишина карьера… Чтобы не слышать истеричные всхлипы супруги, Миша включил миниатюрный «Панасоник». Местная радиостанция передавала лёгкую эстрадную музыку. Под бодрые танцевальные ритмы выглянувший из окна Миша наблюдал, как танки начали совершать по площади некие подобия танцевальных «па», и в результате отодвинулись от Дворца на расстояние броска гранаты. Что это?.. уж не признак ли внутренней неуверенности атакующих?.. Над низкими крышами окружающих площадь домов всходило нестерпимо яркое тропическое Солнце. Поднятые разрывами снарядов клубы красноватой пыли беззвучно оседали на танковые гусеницы. Под ногами переместившегося Миши что-то зашелестело. Это оказались вчерашние, ещё не просмотренные им местные газеты. Мига обрадовано схватился за них, надеясь, ввиду полного отсутствия иной информации, хоть там найти ответы на интересующие его вопросы. - Между нами всё кончено! - высунув голову из-под кровати, сообщила Леночка. - Завтра же я подаю на развод и уезжаю к маме!.. - До завтра надо ещё дожить…- мудро откликнулся Миша. Сухо треснувший за окном выстрел и чей-то отчаянный предсмертный вскрик стали отличной иллюстрацией к его словам. Леночка юркнула обратно в своё убежище и на некоторое время затихла, а воспользовавшийся паузой в выяснении семейных отношений Миша деловито зашуршал газетными страницами. Собственно говоря, газет в Зуаленде было только две. Официоз «Република» излучал радостный оптимизм и железную уверенность в том, что Отцу Нации и Светочу Мысли Президенту Мамбе предстоит править обожающим его народом ещё как минимум лет двести. Среди самых важных новостей последнего перед переворотом дня значились визит к модному (и единственному в стране!) парикмахеру всех 15-ти президентш, переговоры с Международным валютным фондом о предоставлении Зуаленду долгосрочных кредитов, приезд в Н,бану некоего коммерсанта из Флориды, желающего закупить крупную партию крокодильих шкур, а также подготовка к открытию на следующей неделе первого в Зуаленде роддома. Особо заинтересовал Мишу купец из Флориды. Знает он этих шныряющих по Африке штатовских коммерсантов, - наверняка агент ЦРУ… Выстраивалась логическая цепочка: вскоре после приезда янки в Зуаленд начался военный переворот - следовательно, он его и инспирировал - следовательно, он выгоден американцам - отсюда ясно, что он невыгоден нам! И должен быть осуждён, естественно, как враждебная делу мира вылазка реакционных сил!.. Миша задумчиво пожевал губами, но решил не торопиться с выводами, и занялся другой газетой - оппозиционным «Голосом народа». И само название, и особенно та дешёвая оберточная бумага, на которой газета издавалась, вызывала смутное доверие к её политической физиономии. Признавая всю полноту исторических заслуг выдающегося деятеля современности Президента Мамбы перед страной и человечеством, «Голос…» через запятую вкрадчиво интересовался, верны ли печальные слухи о том, что на переговорах с МВФ о предоставлении Зуаленду кредитов условием оного было поставлено повышение вдвое розничных цен в Зуаленде на продукты и товары первой необходимости, что зуалендская делегация на переговорах эти грабительские условия якобы уже приняла, и они даже уже утверждены Президентом Мамбой… Такое поведение руководства государства «Голос…» вскользь квалифицировал как откровенное предательство национальных интересов, после чего через ещё одну запятую опять-таки многословно заверил в своей лояльности к существующему (подразумевалось: «…пока что!») режиму. Ещё одну страницу газеты украсило интервью с неким вторым помощником третьего заместителя министра обороны капитаном Кекемори. Отвесив дежурный поклон в адрес «Мудрого Вождя зуалендской нации, Авангарда Африки, Любимца Богов» и т.п. Президента Мамбы, капитан далее весьма ловко нарисовал свой собственный портрет крупного политического деятеля, глубоко разбирающегося не только в военных, но и во всех прочих вопросах. Из множества высказываний Кекемори на самые разнообразные темы одно вызвало наибольший интерес. Напомнив о пятый уж год законсервированной на территории Зуаленда небольшой базе ВВС США, второй помощник третьего зама министра заявил: «Янки следует либо интенсивнее использовать свою базу, - естественно, в несколько раз повысив арендную плату за неё, - либо раз и навсегда убрать этот хлопотливый объект с зуалендской территории!» Миша озадаченно почесал затылок, пытаясь понять, куда капитан клонит. Если он клонит к тому, чтобы убрать американскую базу, прикрыв свои справедливые национально – патриотические требования выдвижением заведомо неприемлимых финансовых требований к США, а Мамба гнёт какую-то другую, прямо противоположную линию, то это означает, что Кекемори - народный лидер, а Мамба - антинародная марионетка империалистов. Но если наоборот, если Кекемори ради лишней порции чечевичной похлёбки действительно готов пойти на увеличение военного присутствия США в регионе, и осуществлению этого гнусного замысла мешает лишь принципиальная позиция Президента, то это свидетельствует, что Кекемори – типичная контра, а Мамба - любимец народа.. Какой же из этих вариантов ближе к истине?.. Тонкую нить Мишиной мысли прервало появление из-под матраса заплаканной мордашки Леночки: - Я всё поняла! - сообщила она дрожащим от возмущения голосом. – Ты меня никогда не любил… А женился на мне лишь потому, что мой папа - большая шишка в АПН!.. Но ничего, я открою ему глаза…Сегодня же отправлю ему телекс, - расскажу, как ты тут надо мной издеваешься… Вот увидишь, в два счёта отзовут тебя в Союз… Всю жизнь потом будешь прозябать собкором где-нибудь в Рязани! - Леночка, что ты такое говоришь?! – мгновенно забыл про все свои проблемы потрясённый несправедливыми обвинениями и не желающий прозябать в Рязани Миша. – Как ты только могла такое подумать?!. Да ты…да я… Но в эту секунду танцевальная музыка смолкла на полу-всхлипе гитары, и ликующий голос диктора известил: - Передаём очень важное сообщение к народу Зуаленда Великого Отца Нации и Неугасимого Светоча Разума Президента Мамбы: «Единокровники, братья, сёстры и дети мои! К вам обращаюсь я, ваш многолетний вождь и защитник! Сообщаю о том, что сегодня на рассвете подлый предатель и двурушник, бывший капитан вооружённых сил Кекемори во главе жалкой кучки антинародных заговорщиков поднял антиправительственный мятеж! Немногочисленные и не пользующиеся ни малейшей поддержкой народа заговорщики, тем не менее, сумели получить определённую поддержку некоторых реакционных сил за пределами страны… Вот почему только они решились нагло потребовать моего ухода со всех постов, на которые меня возвела священная воля зуалендского народа! Видит Бог, непомерное бремя державных забот давно уже тяготит меня, и я с величайшим удовольствием отдохнул бы наконец от обязанностей руководителя нации и государства, но не могу, не имею ни морального, ни политического права бросать свой народ в годину тяжких испытаний, и отдать его на растерзание коварных наёмников империализма! Неоколониалистам никогда не удастся навязать свою волю свободолюбивому народу Зуаленда! Вылазка реакции будет беспощадно подавлена! С удовлетворением сообщаю, что оставшиеся верными мне вооружённые силы страны к настоящему времени полностью контролируют территорию страны, за исключением лишь некоторых весьма немногочисленных пунктов… В ближайшие же часы порядок в Зуаленде будет полностью восстановлен! Всех организаторов и участников мятежа ждёт скорый и строгий, но справедливый суд! В эту критическую для Отечества минуту я призываю все прогрессивные силы Зуаленда сплотиться вокруг меня, Надежды Нации, и дать отпор проискам реакции, неоколониализма и империализма!» Миша хмыкнул и выглянул в окно. Танки оставались неподвижными, явно отказавшись от намерений штурмовать Дворец. - Имущество мы разделим сами, или ты предпочитаешь сделать это через суд? - поинтересовалась из-за его спины супруга. - Погоди, родная… - пробормотал тассовец, быстренько набрасывая на клочке бумаги тезисы своего завтрашнего сообщения в Москву. «Жалкая кучка заговорщиков… давний выкормыш реакции экс-капитан Кекемори… Мудрые и обоснованные действия защитника народных интересов Президента Мамбы… цеэрушник из Флориды… Зуалендский народ решительно требует немедленно убрать базу ВВС США со своей территории!..» - Ты бы не очень доверял этому многожёнцу-Мамбе! - заглянув через плечо мужа, оценила его творчество Леночка. – Вчера я покупала на рынке носорожье мясо для отбивных, и одна торговка на языке жестов сказала мне, что ихний Мамба - это коррупция, произвол чиновников, тирания и вообще гад! - Да ты что?! – ахнул чуткий к народному мнению Миша. - А эта торговка по внешности из зажиточных была или из пролетариев?.. Леночка пожала плечами, не в силах по внешнему виду отличить здешнюю знать от здешней босоты - и те, и другие казались ей одинаково чернокожими оборванцами. В этот момент радио деликатно откашлялось, и ещё более ликующий голос диктора сообщил: - Сограждане! Передаем очень важное сообщение… Только что образованный Верховный Совет Новой Зуалендской революции обращается с воззванием к народу Зуаленда: «Товарищи! Друзья! Люди мира! Восставшие массы наконец-то свергли прогнивший антинародный, кровавый, человеконенавистнический режим узурпатора власти, казнокрада, морального разложенца, изменника Родины, убийцы и каннибала Мамбы! Сам диктатор, справедливо опасаясь народного возмездия, сумел бежать, к сожалению, из осаждённого народом Президентского Дворца через подземный ход, на своём купленном на украденные у народа велосипеде добраться до границы с соседним, явно недружески настроенным к нам государством, и теперь укрывается там от гнева своих соотечественников… Вся полнота власти в Зуаленде с этой минуты принадлежит народу в лице его лучших представителей - членов Верховного Совета Новой Зуалендской революции во главе с Рулевым Отчизны и Слепящим Солнцем Мудрости полковником Кекемори! Он торжественно обещает нации, что цены – упадут, проворовавшихся министров прежнего режима - осудят по всей строгости закона, всё их награбленное у народа имущество будет равномерно поделено между вдовами, стариками, сиротами и прочими остронуждающимися, а затем в самом скором будущем нас всех ждёт процветание и благополучие, а также духовное возрождение на базе сплочённости вокруг мудрых идей Новой Зуалендской революции и её общепризнанного Вождя полковника Кекемори!» Миша крякнул. Подумав, порвал всё написанное ранее, и снова выглянул в окно. Выяснилось, что охрана Дворца уже успела выбросить белый флаг, и теперь под присмотром танковых орудий складывала свои кажущиеся игрушечными карабины в невысокий штабель у дверей Дворца. В Мишиных мозгах сразу же наступила полная ясность. Он схватил новый клочок бумаги и стремительно застрочил ручкой: «Ставленник неоколониалистов, узурпатор, казнокрад, убийца и каннибал Мамба… попытка на корню запродать страну акулам из МВФ… Цеэрушник из Флориды… Восставшие народные массы во главе с любимцем трудящихся прославленным героем многих сражений полковником Кекемори… Зуалендский народ, несомненно, даст сокрушительный отпор подлой вылазке контрреволюции, а заодно и не потерпит более военного присутствия США на своей территории!» Но тут Леночка начала собирать чемоданы, громогласно объявив, что первым же самолётом улетает домой, к маме, и бросившему всё Мише пришлось в тот день до самого вечера успокаивать свою вконец разобидевшуюся супругу… …А через несколько дней на банкете по случаю открытия первого в Зуаленде роддома супругов Кузнецовых представили новому главе державы. Кекемори (кстати – уже генерал-майор!) был моложав, приветлив и хитёр. - Этот разложенец Мамба имел 15 жён! - с удовольствием помянул он один из пороков своего бесславно канувшего в политическое небытие предшественника. - Возмутительно! - охотно поддержала его Леночка. - Ну разумеется! - прицельно сверкнул в её сторону по-цыгански жгучим взглядом красавец-генерал. - Ведь совершенно ясно, что каждый мужчина имеет право обладать лишь тремя жёнами одновременно - и ни на одну больше… Но теперь, когда всех жён из гарема Мамбы я роздал своим сержантам, справедливость наконец-то восстановлена… - Что там слышно насчёт базы американских ВВС? – осторожно пустил пробный шар Миша. Кекемори досадливо скривился: - Янки отказались поднять арендную плату… Проклятые скупердяи, с ними совершенно невозможно иметь дело!.. Трясутся буквально над каждым центом… Я решил убрать их вонючую базу с нашей священной земли! - А каковы перспективы развития Ваших торговых отношений с Америкой? - раздвинув губы довольной ухмылкой от только что услышанного, пустил ещё один пробный шар Миша. - Вы имеете в виду коммерсанта из Флориды? - мгновенно расшифровал тонкий намёк лидер Зуаленда. Презрительно выпятил нижнюю губу: - Он предложил невыгодные… ну совершенно невыгодные нам условия!. К тому же он был очень любопытен, и.. дьявольски неосторожен… Короче, вчера вечером его случайно съели крокодилы!.. Я уже послал соболезнование в американское посольство по этому поводу… И, не делая ни малейшей паузы, Кекемори страстно произнёс, поднеся к губам миниатюрную Леночкину ладошку: - Мадам, из всех женщин в моём государстве вы - самая обаятельная и неотразимая!.. «Революционер!» - окончательно понял Миша. О Леночке нечего и говорить - она была на вершине счастья. 1986 г. .