Станислав Шуляк ПРЕЗИДЕНТСКАЯ КАМПАНИЯ радиопьеса Г О Л О С А РОМАН ЕРМИЛОВИЧ МАКСИМ ИУДЫЧ ДИКТОР ПЕРВЫЙ АГИТАТОР ВТОРОЙ АГИТАТОР ТРЕТИЙ АГИТАТОР ДОРА ОРИНА ОХРАННИК Подвальное помещение. Слышатся звуки капающей воды, капающей методично, монотонно, возможно, на что-то жестяное. Где-то далеко-далеко – скрежет мотора грузовой машины, который вскоре стихает. Едва слышно – отдаленные автоматные очереди. Скрип пружины железной кровати. Кряхтенье немолодого и, должно быть, нездорового мужчины. Потом – старческие голоса. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч. А? Вы спите? Максим Иудыч. МАКСИМ ИУДЫЧ. Ну чего вам? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ничего. Просто я хотел знать, вы спите или нет. МАКСИМ ИУДЫЧ. Теперь знаете, и – что? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ничего особенного. МАКСИМ ИУДЫЧ. Ну и сами спите. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ага. Максим Иудыч? МАКСИМ ИУДЫЧ. Что? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Сейчас день или ночь? МАКСИМ ИУДЫЧ. Какая разница? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Разница есть. Ночью темно. А днем светло. МАКСИМ ИУДЫЧ. Только не здесь. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Лежим и лежим себе в этом чертовом подвале. МАКСИМ ИУДЫЧ. Вас никто здесь не держит. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Я не могу вас оставить. Скрип пружин. МАКСИМ ИУДЫЧ. Вы все время пружинами скрипите. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Это они сами скрипят. Стоит мне только вздохнуть, как они скрипят. МАКСИМ ИУДЫЧ. А вы не вздыхайте. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч. МАКСИМ ИУДЫЧ. Ну что еще? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А вы больше не сделаете того, что сделали вчера? (Пауза.) Ну хорошо-хорошо, я больше не буду. Какое счастье, что я проходил мимо вашего дома, когда начался обстрел. Максим Иудыч. (Молчание.) Максим Иудыч, может, радио включить? Послушаете радио, развлечетесь... А? МАКСИМ ИУДЫЧ. Не хочу. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А может, сходите погулять?! Нет-нет, я знаю, что это опасно. Ну хоть высунете голову в слуховое окно и просто подышите воздухом. МАКСИМ ИУДЫЧ. Нет. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Я когда вчера к вам зашел... со света-то не видно... Только вижу, что у вас как-то необычно грязно. А потом смотрю: вы на полу лежите и уже как будто не дышите. Я только потом догадался, что у вас это весь пол в крови. МАКСИМ ИУДЫЧ. Я больше не могу. Я не подхожу к этой жизни. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ну-ну, Максим Иудыч, встряхнитесь. Поменьше думайте, дышите глубоко. Смотрите на все с оптимизмом. Давайте мы с вами все-таки послушаем радио. Какой хороший у вас радиоприемник. МАКСИМ ИУДЫЧ. Ничего. Его еще до войны мой дедушка подобрал на помойке. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Сейчас послушаем что-нибудь легкое и веселое. Щелчок включаемого радиоприемника. ГОЛОС ДИКТОРА ПО РАДИО. ... пять или шесть лет назад с энтузиазмом, достойным всяческого сожаления, с тем самым, который и невозможно было себе представить еще десять или пятнадцать лет назад, не говоря уже о более отдаленном прошлом, итак, с тем самым энтузиазмом, который пришел на смену апатии и равнодушию... (Шорох и шипение на минуту заглушают голос диктора.) А теперь послушайте концерт популярной музыки. Звучит траурный марш из "Гибели богов" Вагнера. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч. МАКСИМ ИУДЫЧ. Что? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Мы так и будем лежать? МАКСИМ ИУДЫЧ. Как хотите. Можете не лежать. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Вы голосовать пойдете? МАКСИМ ИУДЫЧ. Нет. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Как – нет? Вы это серьезно? МАКСИМ ИУДЫЧ. Нет. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Что – нет? МАКСИМ ИУДЫЧ. Все – нет. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Все-все? МАКСИМ ИУДЫЧ. Все-все. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Вы – нигилист? МАКСИМ ИУДЫЧ. Нет. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Опять – нет. Заладили, как попугай. МАКСИМ ИУДЫЧ. Нет. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. О Господи! Что опять – нет? МАКСИМ ИУДЫЧ. Попугай не думает. Я думаю. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Лучше бы не думали. МАКСИМ ИУДЫЧ. Хуже. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. И что же вы думаете? МАКСИМ ИУДЫЧ. Я просто думаю и потому говорю – "нет". РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Называется, объяснили. МАКСИМ ИУДЫЧ. Как умею. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Может, чаю попьем? МАКСИМ ИУДЫЧ. Чая нет. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ну так хоть умойтесь. Видите, за ночь целый тазик воды набрался. МАКСИМ ИУДЫЧ. Это не вода. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А что? МАКСИМ ИУДЫЧ. Моча. На первом этаже канализацию прорвало. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. То-то я удивляюсь, что это так воняет. МАКСИМ ИУДЫЧ. Да. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А может, все-таки передумаете? МАКСИМ ИУДЫЧ. Что? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Может, пойдете голосовать? (Пауза.) Ну ладно-ладно, не буду больше. Не хотите – как хотите. В конце концов, это ваше право. Не хотите сделать свой выбор – и не надо. За вас сделают другие. МАКСИМ ИУДЫЧ. Что вы-то, Роман Ермилович, меня терзаете?! РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Я вас терзаю? Да я к вам со всем уважением. По радио снова слышится шипение, потом — Г о л о с д и к т о р а. ГОЛОС ПО РАДИО. ... свыше пятидесяти процентов женских заболеваний приводят к стойкому бесплодию. Консервативные методы лечения не всегда дают желаемые результаты, но все же следует отметить, что корень проблемы залегает в иной плоскости... (Шипение и треск.) РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Помехи. МАКСИМ ИУДЫЧ. Да. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А вот Сонечка ваша, та была активной, всем интересовалась, до всего ей было дело. Уж она бы не стала отсиживаться в своем углу. МАКСИМ ИУДЫЧ. Не трогайте Соню, Роман Ермилович. Ее уже нет с нами. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Да я ведь и говорю: замечательная была женщина, отзывчивая, чуткая. Если что – никогда не стояла в стороне. (Скрип пружин.) МАКСИМ ИУДЫЧ. Опять вы пружинами скрипите. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Какой вы стали чувствительный, Максим Иудыч. МАКСИМ ИУДЫЧ. Зачем вы сюда пришли? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Чтобы быть с вами, Максим Иудыч. Чтобы вам не было так одиноко. МАКСИМ ИУДЫЧ. Вы считаете меня сумасшедшим!.. Скажите честно. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Мне кажется, что все мы немного того... МАКСИМ ИУДЫЧ (ворчит). Вот еще новости!.. (По радио слышится шипение и треск.) ГОЛОС ПО РАДИО. ...послушайте краткий выпуск новостей. Вчера в помещении шестого восточного бомбоубежища состоя- лось расширенное заседание комиссии по делам обывателей. В повестке дня стояло одиннадцать вопросов, в том числе – вопросы социальной защиты малоимущих и лиц свободных профессий. По итогам работы комиссии было принято специальное постановление, которое, возможно, будет опубликовано в завтрашних газетах. (Небольшая пауза.) Полным ходом идет подготовка к президентским выборам, до которых, напомним, осталось ровно десять дней. Сейчас уточняются списки лиц, имеющих право принять участие в голосовании, а также лишенных, согласно закона, такого права. (Небольшая пауза.) Санитарно-эпидемиологическая служба сообщает о недопустимости использования воды для питья и иных нужд из городского водопровода... РОМАН ЕРМИЛОВИЧ (бормочет). Вот так штука! А что же тогда пить? ГОЛОС ПО РАДИО. Во избежание распространения особо опасных кишечных инфекций эпидемиологическая служба незамедлительно приступает к опечатыванию кранов, колодцев, колонок, артезианских скважин и иных источников водоснабжения. (Шипение и треск.) МАКСИМ ИУДЫЧ. Что? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Вы слышали? По радио сейчас сказали, что будут краны опечатывать. А что ж мы будем пить? МАКСИМ ИУДЫЧ. У меня так из крана давно уже ничего не течет. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ну, это у вас. МАКСИМ ИУДЫЧ (бормочет). Лучше вообще не пить и засохнуть, и превратиться в мумию... РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Вы подумали бы о нашей молодежи. Если вам все равно, так им еще жить и жить, и вам должно быть небезразлично, что ждет нашу молодежь. ГОЛОС ПО РАДИО. Послушайте объявления. Центральная городская бойня номер один продаст или обменяет мороженые говяжьи кости в количестве двух тонн. Обращаться по телефону: триста десять – девяносто восемь – сорок пять или ноль – ноль – восемь. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Выключить радио? МАКСИМ ИУДЫЧ. Все равно. ГОЛОС ПО РАДИО. Потерялся ребенок, девочка, восьми лет, дистрофического телосложения, волосы темные, коротко остриженные после болезни. Откликается на разные имена. Особые приметы: диатез. Нашедшего просим сообщить по телефону: двести семьдесят два – шестьдесят один – восемьдесят восемь. Вознаграждение гарантируется. (Небольшая пауза.) В четвертой гомеопатической аптеке на улице Мира, дом один, имеются боевые отравляющие вещества оман и зарин, не реализованные до истечения срока годности. Ветеранам и инвалидам скидка тридцать процентов. Обращаться по телефону: триста одиннадцать – тридцать три – восемьдесят восемь. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Да. МАКСИМ ИУДЫЧ. Что – "да"? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Да я все о выборах. Вас, Максим Иудыч, даже сам черт не уломает. Незаметно появляется П е р в ы й А г и т а т о р. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Кхе!.. МАКСИМ ИУДЫЧ. Что это? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Кто здесь? ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Я ждал этот вопроса и с радостью отвечу на него. Я пришел потому, что уверен – меня здесь ждут. МАКСИМ ИУДЫЧ. Здесь никого не ждут. Мы никого не ждем. Что вам надо? ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Так значит, вы хозяин этого помещения? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А вы-то кто такой? ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Я тот, кто всегда помогает сделать правильный выбор. Слышно саркастическое восклицание незаметно появившегося В т о р о г о А г и т а т о р а. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Вот как! ПЕРВЫЙ АГИТАТОР (с досадой). Черт побери! РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А это еще кто? Я сейчас зажгу свечу, Максим Иудыч. МАКСИМ ИУДЫЧ. Зажгите. Слышен скрип пружин, шуршанье одежды, чирканье спички. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Как у вас темно. А, вот наконец-то я вас вижу. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Кто вы такой? ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Я представитель штаба по выборам кандидата в президенты... ВТОРОЙ АГИТАТОР (перебивает). Этот ваш кандидат – форменный прохвост. Демагог и мошенник. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Я не мешал вам говорить. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Вы не говорите. Вы нагло лжете. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Всякий раз, когда мы с вами встречаемся, бывают одни неприятности. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Да заткнись ты! РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А вы-то сами кто? ВТОРОЙ АГИТАТОР. Вы спрашиваете, кто я такой. Я готов ответить на ваш вопрос. Но я лучше буду говорить не о себе. Я хочу говорить о человеке, которого я представляю. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Послушайте, я ведь пришел сюда первым. Должна же соблюдаться хоть какая-то очередность. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Плевать мне на твою очередность! ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Я представляю здесь достойнейшего человека!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Достойнейшего негодяя!.. ГОЛОС ПО РАДИО. А теперь послушайте концерт "Популярные мелодии". Фредерик Шопен. Соната си-бемоль минор, третья часть. Исполняет Эмиль Гилельс. Звучит "Похоронный марш" Шопена. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Если только меня не будут перебивать и дадут мне сказать... ВТОРОЙ АГИТАТОР. Достаточно! Наслушались уже болтунов. Мой кандидат – человек дела. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вы стараетесь увести нас во вчерашний день!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Вы развалили все, что только можно!.. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вы боитесь правды!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Да тебя даже слушать противно!.. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вас никто сюда не звал!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Можно подумать, ты явился по приглашению. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вас стрелять надо, как бешеных собак!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Руки коротки!.. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вы все фашисты!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Вы продались за дешевые заморские тряпки!.. От вас воняет дешевым одеколоном!.. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. За вас только садисты, ублюдки и дебилы!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. В наших рядах – честнейшие и достойнейшие граждане!.. Настоящие патриоты. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Послушайте, если вы не дадите мне говорить, я тоже не дам говорить вам. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Ой-ой-ой, напугал! Очень скоро мы с каждым из вас разберемся поименно. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вы слышите эти угрозы?! Вы понимаете, как опасно отдать власть в руки этих, с позволения сказать, людей?! ВТОРОЙ АГИТАТОР. Да, мы не слюнтяи и ненавидим слюнтяев!.. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вы ненавидите вообще всех, кто не такой, как вы, и кто думает не так, как вы. ВТОРОЙ АГИТАТОР (презрительно). "Думает!" Да ты это просто себе польстил. МАКСИМ ИУДЫЧ. Пусть он говорит первым. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вот! Вы слышали?! ВТОРОЙ АГИТАТОР. Пусть говорит первым. Пусть говорит первым. Пусть говорит себе, что хочет. Все равно теперь никого не проведешь его демагогией. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Я могу говорить? Спасибо. Я буду краток. (Максиму Иудычу.) Я обращаюсь к вам. Прошу вас, скажите мне, как вас зовут? Пауза. В т о р о й А г и т а т о р теперь не мешает говорить П е р в о м у, но после каждой фразы того демонстративно покатывается от хохота. ВТОРОЙ АГИТАТОР. "Как вас зовут?" Это у него приемчики такие!.. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ (Максиму Иудычу, нетерпеливо). Ну!.. Его зовут Максим Иудыч. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Максим Иудыч? Прекрасное имя. И у вас очень благородное, вдумчивое лицо. ВТОРОЙ АГИТАТОР. "Вдумчивое лицо!.." ПЕРВЫЙ АГИТАТОР (Второму Агитатору). Ваш глупый смех только подтверждает ваше бескультурие. (Максиму Иудычу.) Скажите мне, Максим Иудыч, что вас тревожит? Ну? Не стесняйтесь, прошу вас, расскажите мне все. МАКСИМ ИУДЫЧ. Крысы. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Крысы? МАКСИМ ИУДЫЧ. Опустошение. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вы сказали "опустошение"? МАКСИМ ИУДЫЧ. Я иногда опасаюсь, что мне может не хватить дыхания на всю жизнь. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Итак, вас беспокоят крысы. Вы здесь живете, в этом подвале... Кому-то может показаться, что это всего лишь убогий подвал. Впрочем, это и есть самый что ни на есть убогий подвал. И вы, наверное, хотели бы жить в большом, чистом, светлом доме, с огромными окнами, выходящими на ваш собственный сад или на озеро... ВТОРОЙ АГИТАТОР (хохочет). "На озеро!.." ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. А вместо этого вы живете в темном, сыром, жутком подвале, к тому же кишащем крысами. Ведь вы напряженно трудились всю свою жизнь, не так ли?! И разве вы не заслужили теперь покоя и обеспеченной старости? Разумеется, заслужили. И вот эти-то вопросы всегда в центре внимания моего кандидата!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР (хохочет). "Его кандидата!.." ПЕРВЫЙ АГИТАТОР (Второму Агитатору). Вашу иронию считаю совершенно не уместной. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Плевать мне на то, что ты считаешь. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Позволю себе оставить вашу реплику без внимания. (Максиму Иудычу.) Итак, я доказал вам, что человек, о котором я говорю, – весьма незаурядная личность. Он свободно владеет четырьмя языками, увлекается теннисом и коллекционирует спичечные коробки. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Спичечные коробки? ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Именно спичечные коробки. Суммируя вышеизложенное, мы можем охарактеризовать моего кандидата как человека волевого, решительного, бескомпромиссного, культурного, тонкого, отзывчивого, умеющего ценить хорошую шутку, истинного профессионала, прекрасного семьянина, симпатичного, положительного, знающего, тактичного, волевого... ВТОРОЙ АГИТАТОР (саркастически). Те-те-те!.. Наговорил! Я вижу, с черным юмором у тебя все в порядке. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Что вы думаете об этом, Максим Иудыч? МАКСИМ ИУДЫЧ. Ничего. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. А теперь я спрошу вас... м-м-м... РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Роман Ермилович. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Прекрасное имя. Очень музыкальное и возвышенное. Скажите мне, что беспокоит вас? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Меня?.. Ну, я не знаю. Так, вообще... Жизнь... Какая-то она... это... ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вы сказали – "жизнь"?! Великолепно! Итак, вы задумываетесь о жизни, и она вас беспокоит. Не так ли? Посмотрите, как мы живем. Кто-то живет хорошо, кто-то живет плохо. Но и те, и другие живут по-дилетантски. Девиз моего кандидата – профессионализация частной жизни граждан. Человек – это профессия. По глубочайшему убеждению моего кандидата, все обязанности, которые накладывает на нас наше звание человека, мы должны выполнять про-фес-си-о-наль-но!.. И теперь вы должны наконец услышать это имя, радостное и волнующее для его друзей и сторонников, тревожное и пугающее для недругов и всех противников позитивных изменений... Это имя... (Победоносно и лучезарно.) Феликс Ардан!.. Феликс Ардан!.. Триста четвертый номер в списке кандидатов. Запомните этот номер – триста четыре. Не ошибитесь в своем выборе. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Мы все-таки дождались окончания твоей демагогии?! ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. И нам теперь придется окунуться в зловонные потоки твоих реакционных бредней? ВТОРОЙ АГИТАТОР. Ну а теперь скажу я. Вот мы послушали здесь всяких, так сказать, краснобаев. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР (негодующе). Я бы вас попросил!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Ничего себе рассказывают, складно. Но можно ли верить их словесам? Давайте разберемся. Человек, которого я представляю, не обещает вам золотых гор. Он не обещает, что стены вашего подвала засверкают алмазами. Значит ли это, что вам следует отдать предпочтение кому-то другому? Давайте разберемся и в этом. Я не стану здесь городить огород и сразу представлю моего кандидата. Его имя – Савелий Икин, родился он в рабочей семье, в самой, так сказать, народной гуще. И биография у него самая что ни на есть незамысловатая, трудовая. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Ну да, ты еще расскажи, как Савелий на машине ездил, как на самолете летал. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Вот. Когда хотят опорочить достойного человека, не брезгуют решительно ничем. Да, я расскажу и как ездил на машине, и как летал на самолете, и еще многое другое. Однажды Савелий Икин совершал благотворительную поездку... ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. ...в публичный дом. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Он ехал на машине. И вдруг – бац! Трах! В машину Савелия Икина врезается грузовик. К счастью, все закончилось благополучно... ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Грузовик – вдребезги!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Что это было? Вы скажете – случайность?! Вы скажете – оплошность водителя? Хорошо, пусть будет оплошность водителя. А вот другой случай. Савелий Икин должен был лететь на самолете, чтобы встретиться с вице-президентом одной заморской державы. Но тут навалились неотложные дела... ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Нужно было триппер лечить. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Самому тебе триппер лечить, скотина ты несчастная! Гм!.. Вот. И Савелий Икин в последний момент отменяет поездку. Самолет улетает без него. И вдруг разбивается над океаном. Все гибнут. Вы скажете – и это случайность? Технические неполадки? Ах, технические неполадки? Хорошо, пусть будет так. Вот еще случай. Однажды Савелий Икин на свои деньги организовал поездку школьников по местам боевой славы. Тридцать человек детишек из детских домов, из сиротских приютов, посадили в автобус и целый день возили их по всему городу, чтобы поближе познакомить со славой их отцов и матерей. И вдруг, представьте себе, автобус бесследно исчезает. Просто бермудский треугольник какой-то. Автобус с детьми пропал, исчез, растворился в воздухе. Поиски до сих пор не дали никаких результатов. Тоже скажете – случайность?! Нет уж, извините! Просто кому-то очень мешает, очень не дает покоя Савелий Икин. Правда никогда никому не была приятна. А Савелий Икин – это сама правда. МАКСИМ ИУДЫЧ. Роман Ермилович. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А? МАКСИМ ИУДЫЧ. А ведь и мы тоже были молодыми? Что? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. К чему вы это? ВТОРОЙ АГИТАТОР. Я вам скажу по-простому... МАКСИМ ИУДЫЧ. Это вы их накликали. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Кого? ВТОРОЙ АГИТАТОР. Савелий Икин – это обыкновенный, работящий мужик... МАКСИМ ИУДЫЧ. У вас вообще язык тяжелый, я давно это замечал. ВТОРОЙ АГИТАТОР. С которым можно хорошо посидеть, поговорить по-свойски, выпить водки, обсудить любые свои проблемы... МАКСИМ ИУДЫЧ. Вы их помянули – они и слетелись. ВТОРОЙ АГИТАТОР. А что еще нужно простому человеку?! МАКСИМ ИУДЫЧ. Всегда, когда говоришь что-то, то и происходит. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Поэтому, не мудрствуя лукаво, я и скажу вам... РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Да что происходит-то? МАКСИМ ИУДЫЧ. Помню, я еще маленький. Солнечный день. Бабушка тащит меня за собой за руку по улице пыльной, а вокруг трещинки на асфальте копошатся муравьи. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Скажу вам: голосуйте за Савелия Икина! МАКСИМ ИУДЫЧ. "Не топчи мурашиков, Максик, – говорит мне бабушка, – будут ножки болеть". ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Не давайте себя провести этими псевдодемократическими штучками, этими заигрываниями!.. МАКСИМ ИУДЫЧ. "Злая баба! – кричу я, вырываясь, и топчу, и топчу муравьев. – Не будут болеть, не будут!" ВТОРОЙ АГИТАТОР. Это я-то заигрываю? Да ты сам только и делаешь, что заигрываешь с людьми. Ты прохвост! Мягко стелешь!.. МАКСИМ ИУДЫЧ. И вот теперь они болеть не болят, но и ходить не ходят. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Они пытаются воздействовать на ваши чувства. Выбирайте, мол, не думая. Выбирайте, мол, сердцем. Но не забудьте: вы выбираете не президента, вы выбираете свою судьбу. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Опять развел свою демагогию. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Не тебе об этом говорить. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Тебя даже слушать противно. Твой рот – артезианская скважина дерьма. Пустобрех в своем отечестве. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Тс-с!.. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Что такое? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Кто-то ходит. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Радио. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Да нет же. Там кто-то есть. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Кто там еще? Появляется Т р е т и й А г и т а т о р. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Итак, все ближе тот день, когда каждому из нас нужно будет сделать свой выбор. Но готовы ли мы к тому, чтобы сделать этот самый выбор?.. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Еще один. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Черт побери!.. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Я доверенное лицо кандидата... ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Ах ты мразь такая!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Бей его! ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Блока патриотических сил!.. Слышны гневные возгласы П е р в о г о и В т о р о г о А г и т а т о р о в: "На! На! Вот тебе! Получай!" и вопли Т р е т ь е г о А г и т а т о р а. По радио слышны шипение и треск. МАКСИМ ИУДЫЧ. Роман Ермилович. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А? МАКСИМ ИУДЫЧ. Как я здесь оказался? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Как это "как оказался"? МАКСИМ ИУДЫЧ. Давно я здесь? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А вы что, не помните? МАКСИМ ИУДЫЧ. Дышать тяжело... РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Что? МАКСИМ ИУДЫЧ. Так... ГОЛОС ПО РАДИО. ...Важное сообщение. (Пауза.) РОМАН ЕРМИЛОВИЧ (машинально повторяет). Важное сообщение. ГОЛОС ПО РАДИО. С учетом сложившейся обстановки по распоряжению триста одиннадцатой северо-западной военной комендатуры президентские выборы будут проводиться досрочно, сегодня с настоящей минуты и до ноля часов следующего дня по местному времени. В выборах будут принимать участие лица, имеющие согласно закона такое право и достигшие восемнадцатилетнего возраста. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч, вы слышали? Выборы переносятся на сегодня. МАКСИМ ИУДЫЧ. А? Звуки потасовки стихают. Все напряженно прислушиваются к Г о л о с у д и к т о р а. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Что такое? ВТОРОЙ АГИТАТОР. Вот это да! Сделайте погромче. ГОЛОС ПО РАДИО (громче). В соответствии с законом выборы будут проходить на территориальных избирательных участках, а также по месту проживания или в иных местах скопления граждан. Запрещается всякая предвыборная агитация. Виновные будут привлекаться к ответственности по законам военного времени. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Вот так номер! ВТОРОЙ АГИТАТОР. Теперь уж тебе точно придется заткнуться. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Это и тебя касается. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. А я вообще ничего сказать не успел. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Вот и прекрасно. ГОЛОС ПО РАДИО. Согласно достигнутым договоренностям бандформирования, орудующие в городе, будут прикрепляться к группам, обеспечивающим безопасность граждан во время проведения выборов. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Что же теперь будет? ГОЛОС ПО РАДИО. Северо-западная военная комендатура номер триста одиннадцать выражает уверенность, что досрочное проведение выборов положит конец разгулу безнравственности и насилия. (Шипение и треск.) РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. В прошлом году были выборы, и что изменилось? ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. А в позапрошлом целых три раза. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Мне нужно уходить. Мне нужно срочно связаться с моей партией. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Давай-давай, проваливай. Вы никогда ничего не умели решать самостоятельно. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Я протестую. Вы в скрытой форме продолжаете предвыборную агитацию. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Я тоже, пожалуй, пойду. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Нет, но как же это?.. МАКСИМ ИУДЫЧ. Роман Ермилович. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Да подождите вы! Тут такое происходит, а вы: "Роман Ермилович! Роман Ермилович!" ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Я должен послать срочную телеграмму в Гоморру. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Это значит нам нужно сейчас идти на избирательные участки. Максим Иудыч, давайте я вам помогу. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Ну что же вы оба не уходите? Вы же собирались. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Не твое дело. МАКСИМ ИУДЫЧ (бормочет). Она мне тогда сказала... А я ей... Роман Ермилович, я никак не могу вспомнить, что я ей ответил. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Кому? МАКСИМ ИУДЫЧ. Да там, в богадельне. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Опять вы про свою богадельню. Да провалитесь вы со своей богадельней!.. МАКСИМ ИУДЫЧ. Нужно вспомнить!.. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Я всегда говорил, что недопустимы никакие заигрывания с этой властью. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. На крышах зданий засели снайперы. Ходить по улицам и раньше было небезопасно, а сейчас это опасней вдвойне. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. В такие минуты забываешь о себе. ВТОРОЙ АГИТАТОР (саркастически). Ты уж забудешь!.. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Наступает решительный час. МАКСИМ ИУДЫЧ (бормочет). Она стала тряпкой махать... Только вид делала, будто пол моет. "Иди, – говорит, – старикашка, в коридоре посиди, пока я здесь уберусь." ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Мы должны быть все вместе, мы должны противостоять этому мутному потоку. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Мы должны выступить единым фронтом. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч, вставайте. МАКСИМ ИУДЫЧ. Зачем? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Вы же слышали – нужно идти голосовать. Давайте я вам помогу одеться. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Нынешняя власть только того и добивается, чтобы мы своей пассивностью развязали ей руки. Внезапно с треском вылетает дверь. В помещение врывается человек, вооруженный автоматом, – О х р а н н и к, за ним быстро входит секретарь избирательной комиссии Д о р а О р и н а. В руках О х р а н н и к а, кроме оружия, урна для голосования. ОХРАННИК. Оставаться на местах! Руки на затылок! Лицом к стене! (Максиму Иудычу.) Ты что лежишь?! Встать! ДОРА ОРИНА. Вы вообще не очень-то. У нас сегодня свободные демократические выборы, а не налет. ОХРАННИК. Нужно проверить их документы. А вдруг здесь засели террористы. ДОРА ОРИНА (с легким удивлением). О!.. Террористы не террористы, но лица этих вот троих мне, кажется, знакомы. Здравствуйте, господа баламуты. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Протестую. Вы оказываете давление на потенциальных избирателей. ОХРАННИК. Заткнись, дерьмо! ДОРА ОРИНА (Охраннику). Я вас еще раз настоятельно прошу не вмешиваться в ход проведения выборов. Ваше дело – обеспечить безопасность комиссии. Поставьте урну вот сюда и давайте начинать. ОХРАННИК (Доре Ориной, мрачно). Мы с тобой еще после выборов поговорим. ДОРА ОРИНА (взрываясь). Прекратите эти угрозы! Привыкли запугивать людей, но здесь не таких напали. ОХРАННИК. Я все сказал. ДОРА ОРИНА. Черт побери, я же просила командование дать мне кого-нибудь попокладистее. Так, ну ладно. (Остальным, торопливо и заученно.) Я Дора Орина, секретарь избирательной комиссии. Поздравляю вас, сегодня знаменательный день. Сегодня состоятся прямые, свободные, демократические выборы. В полном соответствии с законом о выборах и распоряжениями военного руководства. Я уверена, что каждый из вас уже сделал свой выбор, осталось только заполнить бюллетень, и все. Итак, вот бюллетени (шелест бумаги), вот урна (гулкий звук, как будто ногой ударили слегка по чему-то металлическому, пустотелому). Все это минутное дело. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Позволю себе сделать одно небольшое замечание... ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Да, я тоже хотел бы... ОХРАННИК. Молчать! ДОРА ОРИНА. Ладно-ладно, знаю, что вы хотите сказать. Черт с вами, будете наблюдателями от блоков и движений. Можете наблюдать, только не вмешивайтесь в проведение выборов. Та-ак, ну поехали. Кто здесь живет? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Вот!.. Максим Иудыч здесь, так сказать, проживают. А я зашел проведать его. Родственник мой... ДОРА ОРИНА. А родственник ваш, он что, язык проглотил? Что вы за него отвечаете?! РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А у Максима Иудыча, извиняюсь, с памятью не все в порядке. ДОРА ОРИНА. Склероз, что ли? Ну ничего. Склероз выборам не помеха. Давайте ваши документы. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч, где ваша справка? А, вот. Вот, пожалуйста. (Шелест бумаги.) ДОРА ОРИНА (читает). Так. "Настоящая справка дана гражданину... капризен и подвержен депрессиям... социальная значимость минимальна..."Вообще-то ему в дурдоме место. Давно из богадельни? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Вторая неделя пошла. Как богадельня сгорела, так Максима Иудыча сюда и поместили. ДОРА ОРИНА. Ну ладно. Объясняю, что нужно делать. Вот вам бюллетень. Вот химический карандаш. Взяли бюллетень, послюнили грифель у карандаша и против фамилии кандидата, которому вы хотите отдать свой голос, ставите крест. Вот, ставлю крест. Ах ты, черт! Что я сделала! Из-за вас бюллетень испортила. Ну ладно, у меня их много. Все ясно? Начинайте. (Роману Ермиловичу.) Давайте вы сначала. Вы вроде соображаете получше. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Я? Почему я? Пускай Максим Иудыч сначала проголосует. ОХРАННИК. Молчать! А ну-ка взял карандаш в руки, и чтоб через минуту бюллетень был в урне. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Я протестую. Ваш охранник оказывает давление... ОХРАННИК. Что ты сказал?! ДОРА ОРИНА. Ну ладно-ладно, ничего страшного. Он простой человек и по-своему хочет, чтобы было все как лучше. (Роману Ермиловичу.) Ну а вы тоже не очень-то!.. Вам сказано голосовать, вот вы берите и голосуйте. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Я?.. ДОРА ОРИНА. Да что вы заладили: я?.. я?.. Не хотите же вы сказать, что вы такой же дурак, как и ваш родственник?! Вот вам бюллетень, вот карандаш. Слюните и ставьте крест на кандидате. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Где? ДОРА ОРИНА. Что – "где"? У нас свободные выборы. Сами думайте "где". РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ведь нужно выбирать одного? ДОРА ОРИНА. Одного. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А ведь все кандидаты – достойные люди? ДОРА ОРИНА. Как сказать. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Протестую. ОХРАННИК. Заткнись! РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ведь очень важно не ошибиться? ДОРА ОРИНА. Разумеется. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. А если проголосую не за того? ДОРА ОРИНА. Вам же хуже будет. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Как же так? ДОРА ОРИНА. Что вы хотите – демократия. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Но что я один могу? ОХРАННИК. Долго ты еще будешь выламываться?! Бери карандаш и голосуй. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. О Господи! Максим Иудыч, за кого мне голосовать? ДОРА ОРИНА. Не сметь советовать! У нас тайное голосование. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Тайное? ДОРА ОРИНА. А что, вы нас смущаетесь? Мы, как врачи, нас не надо смущаться. Ну, если хотите, мы отвернемся. Хотите? Так, все отвернулись! Голосуйте. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Что же делать? Что же делать? ДОРА ОРИНА. Ну как вы там? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Может, поставить крест, не глядя? ДОРА ОРИНА. Долго еще? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ну-ка... ДОРА ОРИНА. Неужели так трудно на что-то решиться?! РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Посмотрим. Черт, между фамилий крест поставил. Еще попробую. Ну-ка... Вообще попал мимо бюллетеня. А ну еще!.. Еще!.. ДОРА ОРИНА. Что он там?.. Эй, что вы делаете? Вот идиот, он же бюллетень испортил. Взял и испортил нарочно. Этот бюллетень теперь не в урну, а на помойку выбросить надо. Вот чертово старичье, зла на вас не хватает. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Я же не знал... Я думал... ДОРА ОРИНА. Он "думал"! Та-ак!.. (Небольшая пауза.) Вообще, если этот крест немного подчистить, может, бюллетень еще сгодится. Резинкой, что ли потереть?.. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Позволю себе высказаться... ВТОРОЙ АГИТАТОР. Знаете, мне это напоминает... ОХРАННИК. Молчать! ДОРА ОРИНА. Ну ладно. Готовьте пока следующего. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч, теперь ваша очередь. МАКСИМ ИУДЫЧ. Мне надо в туалет. Я пойду в туалет. ДОРА ОРИНА. Что такое? Это что еще за туалет? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Самый обыкновенный туалет. Он вот за той дверкой. ДОРА ОРИНА. Никаких туалетов, пока не проголосует. Пусть проголосует сначала, а потом сидит там хоть до ночи. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Бесполезно. Он под себя сделает. Это уже проверено. ДОРА ОРИНА. Вот пакость какая! Ладно, ведите его поскорее. Кстати, прямо там и проголосует. Лучшей кабины для тайного голосования и не придумаешь. ОХРАННИК. А ну-ка встать! ДОРА ОРИНА. Вы повежливей, пожалуйста. У нас все-таки демократические выборы. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч, обопритесь на мою руку. Я помогу вам подняться. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Я тоже помогу. ВТОРОЙ АГИТАТОР. И я. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Да вы ноги-то не подгибайте. Не можем же мы вас нести. Слышно кряхтенье, шарканье ног об пол, кашель, тяжелое дыхание. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Да это он нарочно. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Он симулянт. ДОРА ОРИНА. Фу, а воняет-то от него. Ужас какой-то! РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Ну вот так, еще шаг, еще!.. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Осторожнее!.. Сюда!.. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Он, похоже, так и не собирается ноги переставлять. МАКСИМ ИУДЫЧ (бормочет). "Иди, – говорит, – старикашка, в коридоре посиди, пока я пол помою..." РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Да слышали уже. ДОРА ОРИНА. А что это у него руки забинтованы? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Он порезался. Это вышло случайно. ДОРА ОРИНА. Две руки сразу? Вены себе, что ли, перерезал? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. У Максима Иудыча никого не осталось. Только я один, и никого больше на всем белом свете. ДОРА ОРИНА. Ну, это нам знать неинтересно. Даже если у него полный маразм, все равно пусть голосует. МАКСИМ ИУДЫЧ. "Не хочу, – говорю, – в вашем коридоре сидеть. Там у вас дохлятиной пахнет." Я говорю. "И крысы бегают. И на шкафы залезают." ДОРА ОРИНА. Господи, неужели наконец дошли?! (Громко.) Подштанники сами спустите, или тоже помочь? МАКСИМ ИУДЫЧ. Спасибо, спасибо!.. ДОРА ОРИНА. Что "спасибо, спасибо"?! Бюллетень держите. На горшок его посадите, а то сейчас свалится. Карандаш держите. Звук закрываемой двери. Реплики М а к с и м а И у д ы ч а слышны теперь достаточно отчетливо, прочие же голоса приглушены, так как слышны из-за запертой двери. МАКСИМ ИУДЫЧ. "И на шкафы залезают", – говорю я . ДОРА ОРИНА. Безобразие какое-то. Нам нужно еще обойти четыре подвала и шесть чердаков. Если везде нам будут морочить голову, мы так и до утра не управимся. ОХРАННИК. А я бы лучше шлепнул их обоих. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Протестую. ДОРА ОРИНА. Да хватит вам уже! Один угрожает, другой протестует. (Стук в дверь.) Эй вы там! Вы бюллетень заполняете? ВТОРОЙ АГИТАТОР. Он думает. ДОРА ОРИНА. А, ну пусть подумает еще. (Максиму Иудычу.) Вы не забыли, как нужно заполнять? Ставите крест напротив выбранной вами фамилии, после чего бюллетень бросаете в урну. МАКСИМ ИУДЫЧ. "И под шкафами бегают, и на постель запрыгивают..." РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Когда у Максима Иудыча жена умерла, его в богадельню поместили. Он уже тогда все на свете забывать стал. ДОРА ОРИНА. Вы там, смотрите, не забудьте грифель послюнить. Иначе будет недействительно. Нет, какие же все-таки сволочи эти обыватели, не могут даже носа из дому высунуть для того, чтобы исполнить свой гражданский долг. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Я хотел бы все-таки заметить, что, по моему мнению, выборы проходят с некоторыми нарушениями... ДОРА ОРИНА. А, да какая разница?! Главное, чтобы они состоялись. МАКСИМ ИУДЫЧ. А она мне говорит... Она говорит. (Речь Максима Иудыча становится все более сбивчивой и невразумительной.) "Как же я ненавижу... этих... грязных старикашек..." – говорит... ДОРА ОРИНА. А что он туда пошел? По большому? Или по маленькому? Подумать только! В такой день – торчать под дверью какого-то вонючего сортира. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Вы презираете простого трудового человека, с его простыми запросами, с его нуждами, с его заурядными радостями. МАКСИМ ИУДЫЧ. А я ей отвечаю... я ей... Я вспомнил... Роман Ермилович, вспомнил... "Жить в этом мире... дышать с миром одним... воздухом... и так, чтобы ни тени брезгливости не читалось на лице..." Роман Ермилович... Где я ?.. Как я сюда?.. Соня... Соня... Не дави мне на грудь, Соня... Ты не даешь мне воздуха... Я... Я и-иду... М а к с и м И у д ы ч хрипит, стонет, это предсмертный стон и предсмертное хрипенье. М а к с и м И у д ы ч дышит часто и беспорядочно и вдруг стихает. Шум падающего тела. ДОРА ОРИНА. Заснул он там, что ли? Неужели так трудно поставить закорючку в бюллетене? Хотя, конечно, единичные голоса избирателей едва ли что-нибудь определяют и, в сущности, не очень важны. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч, как вы себя чувствуете? Вам плохо? ДОРА ОРИНА. Долго мы еще будем вас ждать? ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. Что же он не отвечает? ДОРА ОРИНА. Вы что там, заснули? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч. ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Он издевается. ДОРА ОРИНА. Так! Ну, мне все это надоело. (Охраннику.) Ломайте дверь! Треск вылетающей двери. ОХРАННИК. Стоять! Руки на затылок! Вот это да! Что это он валяется?! ДОРА ОРИНА. Эй вы, вставайте. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Максим Иудыч!.. ДОРА ОРИНА. Господи, да он никак окочурился. ОХРАННИК. А ну-ка!.. Точно. Готов. Должно быть, сердце. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Да что же это?! Максим Иудыч!.. ДОРА ОРИНА (передразнивает). "Максим Иудыч! Максим Иудыч!" А бюллетень? Посмотрим. Ну? Ничего. Просто свинство, знаете ли! Столько там просидеть и даже малюсенького крестика не поставить. Может, кто-нибудь хочет проголосовать вместо него? А? Ну, не хотите – как хотите. Этот бюллетень я, пожалуй, заберу с собой. Пригодится. ПЕРВЫЙ АГИТАТОР. А что, у него сердце больное было? РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Сколько я его знал, Максим Иудыч всегда за сердце хватался. По радио слышатся шипение и треск. ГОЛОС ПО РАДИО. Послушайте концерт популярной музыки. Вольфганг Амадей Моцарт. "Lacrymosa". (Звучит музыка.) ДОРА ОРИНА. Целый час потратили – и все впустую. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Стоя у смертного одра этого простого труженика, мы все, как один, спросим себя... ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Умереть, сидя на горшке. Избави Бог от такого нелепого конца. ДОРА ОРИНА. А вы, господа баламуты, тоже хороши. Знаете, зря мы все ругаемся с вами. Что ни говорите, все-таки одно дело делаем. ОХРАННИК. Ну ничего, скоро этот балаган закончится!.. ДОРА ОРИНА. И что тогда? ОХРАННИК. Неважно. РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Вчера зашел к Максиму Иудычу, а он на полу лежит, и вены у него порезаны. Я ему руки перевязал. Ничего – отдышался. Думал – теперь долго жить станет. И на тебе!.. (Плачет.) ТРЕТИЙ АГИТАТОР. Сколько людей погубило пренебрежение власти к простому человеку. ДОРА ОРИНА. Что ж вы теперь плачете, старичок? Такой день – радоваться надо. Праздник!.. Каждый день президента выбираем, что ли? И поверьте моему чутью: выборы все равно уже состоялись. Народ у нас сознательный. Он ни за что не согласится жить без власти. ВТОРОЙ АГИТАТОР. Народ у нас замечательный. Удивительный народ! РОМАН ЕРМИЛОВИЧ. Что ж не плакать-то!.. Мне Максима Иудыча жаль. Как-никак, а все-таки родственник. По радио звучит скорбная музыка Моцарта. "Lacrymosa dies illa, – поет хор, – qua resurget ex favilla judicandus homo reus. Huis ergo parce Deus, pie Jesu Domine, dona eis requiem! Amen!" КОНЕЦ