Станислав Шуляк Шахматный этюд Из книги «Последствия и преследования» (мифы и притчи) Оба они раскрывались и в развлечениях. – Добро начинает и проигрывает, – Ш. говорил. Голос его бы суше обычного, суше и неприметней. Намного больше обычного. – А если не начинает? – осторожно спрашивал Ф. – Не проигрывает. – Но что же тогда? – Затаившись, выжидает. Просто затаилось и выжидает. – В расчете на ошибку противника, должно быть? - спрашивал Ф. – В расчете на изменение обстоятельств, – с видимым равнодушием Ш. говорил. – Ах, ты всего лишь излагаешь ситуацию давнего времени, нестерпимо давнего времени, – с духом собравшись, Ф. возражал. На недовольство большое не мог он рассчитывать, он и не рассчитывал, но, не получивши, не сетовал. – Времена переменяются, ситуации остаются, будто бы на точке замерзания сохраняются они, - с неким густым бронзовым безразличием Ш. возражал. Голос и лицо его всегда были способны выражать самые разнообразные бесчувствия. До высот истинной и светлой эмблемы мечтал он порой занестись над своим родом. Блеск иллюминаций ощущался в происках его зрелой, независимой причудливости. До испорченной крови доводили его неправильные упования, с которыми Ш. было никак не расстаться. – Но уж если так все безнадежно, то хоть на сколько ходов можно рассчитывать? – спрашивал Ф. с гримасой пренебрежения на его многоопытном лице. – Если скорее закончится, лучше. И даже лучше бы все оставалось на месте, – только и отрезал Ш. – Значит, куда бы оно ни переместилось, положение его только ухудшится? – Ф. говорил. – Это так. И если останется на месте, то все наихудшее будет не только возможным, но и неизбежным, – наконец, несколько смягчившись, Ш. соглашался. – Ну а уж дальше я и сам знаю, – с едва заметно прояснившейся безликостью Ф. говорил. – Что же? – спрашивал Ш. – То, что всякий, взявшийся ему помогать, не только не преуспеет, но и будет обречен. Хотя и будет надеяться преуспеть, – Ф. говорил. – Это еще только полдела, – подумавши, Ш. отвечал. – Или, кто может знать, и того меньше.