Я знал поэта. Он что трость Был ровен в меру, Полирован, До миллиметра разлинован И твёрд как кость. Нет имени его в анналах, В которых краткость не сестра. Поэт меня встречал с утра, Воспламенял словами жалость Опалесцентного свеченья, И утверждал, что он - явленье Непостижимого нутра. Был у поэта Свой бокал С касторкой пряного разлива И маркой собственного чтива. Сироп сомнительного сорта Поэт игриво-шаловливо Испить до капли принуждал. Ну, право же, как мастер спорта Из тренировок вырастал, Так мой поэт Рос из давленья Непостижимого явленья, В котором сам себя алкал, Отбросив все предубежденья. Всего одной строки накал Вбивал В пространство громогласно, Но взор его сверкал прекрасно, И голос эхом отдавал От твердокаменности слова… Звучал поэт, увы, неново, Но как настойчиво звучал.