Великий гений умирает Во мне, и я так низко пал. Никто из смертных не узнает, Как я толпу смешить устал. И я запрусь в своей квартире, Вдали от равнодушных лиц. Все, что осталось в этом мире – Лишь я и с героином шприц. Рапсодия играет в венах, Душа в объятьях Зла горит. Приятная истома в членах, И чей-то голос говорит: «О, мой любимый раб! Ты знаешь? Считай пока, что ты здесь бог. Ты истощен и слаб, Ты таешь! А ломка – это лишь предлог». И вот смолкает гул оваций, Звучавший где-то не в ушах. Отец моих галлюцинаций Ушел, оставив боль и страх. Снова шприц меня влечет, И голос ласково поет: «О, мой любимый раб! Ты знаешь? Ведь ты в моем мирке – не бог. Ты слишком слаб уже, И таешь! А ломка – это лишь предлог».