Журфак-15-3. Тома Поэма вторая. Тома Сынок задумчив, будто он Осмысливает впечатленья. Мы вместе: я, сынок, Семен, Полны любви и вдохновенья. Семидесятые уже Шаг третий делают в декаде. Мир на тревожном рубеже. В Америке покоя ради Магнитный тестер проверять Стал всех воздушных пассажиров, Оружие при них искать... Газеты отмечают живо: Израильский премьер министр Впервые Папой Римским встречен... Калейдоскоп событий быстр, Да вот обрадует ли? Нечем... В Бразилии запрещена Вдруг распродажа репродукций Пикассо... Вилимо, страна Боится: мэтр режим протухший Незамедлительно взорвет... Американский суд Верховный С натугой разрешил аборт, Американцы мнят -- греховный. А у испанских берегов Из-под воды достали «Пайсис», С ним – затонувших моряков. Урок для прочих: не купайтесь На сумасшедшей глубине, Хоть и в подводном аппарате... О Кении известно мне, Что в ней, слонов спасенья ради, Никто отныне не моги На них охотиться! Отрада! Так мне запудрили мозги, Что чем-то их прочистить надо. Но снова вести злого злей, Теперь вот из моей столицы: Пробрался с бомбой в Мавзолей Отчаянный самоубийца. Хотел разрушить саркофаг, В котором мумия Володи. Цел саркофаг... Безумный враг Зато людей убил на входе И в усыпальнице вождя... Тревожусь что-то я о Чили. Уж как бы в ней, чуть погодя, Враги народа не включили Латинский темперамент... Путч В Америке Латинской частый, Привычный фактор: дескать, луч Свободы по стране не шастай... Но, может быть, и пронесет. Там умный президент – Альенде. Он демократию спасет... Увы, на телетайпной ленте Тревожней с каждым новым днем... У нас в семье свои заботы И радости. В любви живем. Растет сыночек... -- Отчего ты Закуксился? -- Каля-каля! – Сын отвечает... Вспомнил деда, А с ним сибирские края? Из маленькой головки следа Не вытрешь радости былой... -- Дед помнит о тебе, сыночек – И мы еще не раз с тобой С ним повстречаемся... – Кусочек Судьбы впечатала Сибирь В головку маленького сына – И он осмысливает быль И, видимо, скучает сильно По деду Васе... Внук и дед Такой симпатией прониклись, Как если б знали много лет Ддавно друг друга... Не дивитесь... Не зря считают, что деды Внучат гораздо больше любят Чем собственных детей... Гляди: Вот вам и подтвержденье... Стьюпид, -- Как англичане говорят, Тот папа, что ревнует к деду. Ну, мой-то Сенька толькл рад... И я. И потому поеду Сдавать сыночка в Черновцы С уверенностью: не обидят. Нам обе мамы и отцы Так помогают! Верю, выйдет Из всех вояжей этих толк Для сына... Только что покинул Семен свой МГУ-шный полк Палаточный в лесу, где вынул Один просвет и две звезды. Теперь он лейтенант запаса – К диплому важный шаг... Труды Не зря приложены... Но масса И впереди учебных дел... Зовет внучонка баба Женя. Когда он с нами улетел – У бабушки в душе броженье: Скучает... Просто выше сил Быть вдалеке от человечка, Хоть он все силы уносил, Но близость теплого сердечка Дарила радость... А потом Он улетел – и в седце пусто, Так, будто бы покинул дом С ним свет... Мальчонку-златоуста Сильнее собственных детей И баба Женя полюбила... -- Вези обратно без затей, -- Меня упорно теребила. Придется... Жестко пятый курс За нас возьмется прям со старта. Я стажировки не боюсь, Но, вообще, как ляжет карта. А Сеньку даже уведет Сентябрьская дорога в Прагу. Короче говоря, на взлет! Даемся летному напрягу – И все семейство в Черновцы, «Ан»-недотепа переносит... -- Ах, молодцы, вот молодцы! Ну, дайте мне, -- бабуля просит, -- На руки милого внучка! Узнал, узнал меня хороший Такой мальчонка... Пол-«совка» Перелетел... И снова трошки Здесь с нами поживешь, родной! Здесь не дадут тебя в обиду. Мы станем за тебя стеной... – А мне подать недьзя и виду, Как горько снова покидать Сыночка – и с неутоленной Надеждой новой встречи ждать... Все смотрят на него влюбленно. А сын хватает на лету Улыбки – и в ответ смеется. Четыре жемчуга во рту Сияют под лучами солнца. -- А уезжал-то без зубов... -- А возвращается с зубами! Мальчонка всем внушал любовь -- Бабуле, деду... А уж маме... Да и нельзя не полюбить Такого чудного ребенка... Пора! Приходится отбыть В Москву – в мозгу удары гонга. Вновь первым укатил Семен – И поездом прислал кроватку. Сын радуется. Помнит он: Ему в ней спится сладко-сладко. И даже комнатку ему Свою золовка уступила. Все любят мальчика в дому – И я спокойно укатила. Золовке за труды поклон. Она не меньше, чем бабуля Сынка воспитывала. Он В любовь и негу окунулся. Насчет спокойствия – шучу. Вновь укатила со слезами. Да что поделаешь – лечу... -- Сын, помаши в дорогу маме... -- В столице – важные дела... Вначале проводить Семена. Нажарила, с собой дала Люля-кебабок... Благосклонно В вагоне будет уминать Их вся компания азартно, Меня, стряпунью, вспоминать С благоговеньем... Адресатно К своим заботам пеоешла Меня соседка-аспирантка Лазутина в журнал ввела «Работница» -- и «графоманка» Должна в который раз подать Товар лицом – в приличном жанре В журнале опубликовать, Чтоб мне в матрикул – на скрижали Учебы начертали «пять»... Пока Счемена тешит Прага, Мне должно женщин забавлять... Я настрочила без напряга ВДНХ – овский репортаж О кремах фабрики «Свобода», Дают, мол, лучший макиаж. В них и последняя урода Принцессой выглядит. Притом, Что все они лишь с натуральным При высшей сортности сырьем Да с результатом идеальным. Лазутинская протеже, В отделе, где ее подруга Начальствует – своя уже И я ... Никто меня из круга Пинками не пытался гнать, Относятся ко мне, как к равной. И мне здесь незачем менять Моей манеры благонравной – Со всеми вежлива, ровна... Здесь творческая атмосфера... Представьте, ведь нашлась одна, Меня доставшая, мегера. Ведь у самой, наверно дел – По маковку – не отписаться... Заходит к нам, не в свой отдел, Чтоб надо мной поизмываться. Уж так старалась уколоть Мегера – лезла вон их кожи... Ну, мне с ней жито не молоть – Не реагирую... А все же Обидно, я же человек... Отдел мегеру осуждает... А кстати, нравственных калек Всегда мой облик возбуждает И побуждает изливать Яд... То ли зависти отрыжка? Меня хотели б разорвать... Во мне нет вредности излишка, Однако ж есть предел всему... И раз в присутствии мегеры, Не обращаясь ни к кому, Когда она уже без меры В отдельский изливала круг Язвительные сплетни, слухи, Без нервов я сказала вслух: -- Похоже, климакс у старухи! – Чем вызвала смешок коллег. Мегера злобно удалилась. Веселой похвалой от всех Награждена... Ну, накалилась – Ведь сколько можно же терпеть... Я получила важный опыт, Что в жизни надобно уметь И дать прямой отпор, чтоб шепот По закоулкам не пошел, Бросая тень на облик светлый... Пусть враг коварен, нагл, и зол – Во мне овечки безответной Отныне мрази не найти... В журнале, как в «Литературке» Письмо читателя в чести... От писем зуд идет по шкурке – Ведь в большинстве они пусты. На них даю ответ формальный. Редакционной суеты – Рутина... В общем-то нормальный Подход: все скучное свалить На плечи младшего... Ну, ладно – Отписываюсь – не солить Те письма... Отвечаю складно... А между делом на брела На близкую мне лично тему... Аяльнех!... Вместе с ним пришла Знакомиться, входить в систему, Красавица Тыгыст Херуй... Примчалась из Аддис-Абебы: Ты, мол, в Москве не озоруй. Мужские жаркие потребы На стороне не утоляй.... Она приехала учиться В заснеженный суровый край – К любимому душа стремится. И мне подарок. Ведь о ней Могу сварганить очерчишко. Сдаю его в один из дней... -- Ты знаешь, Тома, есть мыслишка Послать тебя в Калининград.... -- А я люблю командировки... -- В Калининграде тема – клад! Осмыслить -- для твоей головки Особо сложного труда, Я уверяю, не составит... -- Согласна! Я лечу туда... -- Милиция там ценный ставит С подростками эксперимент. Езжай и разберись дотошно... – Я прилетела... Дядя-мент, Сопровождавший заполошно «Корреспондентку» из Москвы... Глстеприимен был без меры... -- Вначале отдахнете вы... – Он демонстрировал манеры Джентльмена... -- После – ресторан, Экскурсия по Кенигсбергу, Янтарный берег... Как вам план?... -- Я не противилась прпобегу По историческим местам И на янтарном комбинате Занятно все... Но что я сдам В журнальчик при таком охвате Всего на свето, окромя Того, за чем меня послали? В других местах кишат кишмя Преступники-подростки... Знали Калининградские менты Секреты, как вводить их в рамки, К их душам наводить мосты, А не сажать по «хулиганке»... Хочу дотошно все понять – Не нахожу конкретных фактов... Меня сумели здесь принять Излишне хлебосольно... Как-то Становится не по себе... Я в детскких комнатах не вижу Подхода чуткого к судьбе Подростков... Только зря мурыжу Тех лейтенантш и капитанш... Нет необычного подхода... Мне нужно отработать транш Командировочный... Забота... Запомнился печальный факт... Пришла за помощью девчонка. Нерадостный судьбы затакт: Задумала сдавать ребенка, Поскольку не на что кормить, В приют малютки, бедолага. Муж бросил, с сыном не прожить... Ах, Сенька, Где ты? Как там Прага?... В гостинице, где я жила, Окно выходит в переулок. В нем липы своды-купола Ветвями создали и гулок Прохожего ритмичный шаг... Особняки старинной лепки – И еле слышные в ушах Литературные зацепки, Сама история в глаза Глядится... Над рекою Преголь... Сто раз военная гроза Ввзметала вихри, но не предал Своей мистической судьбы Янтарный город древних пруссов. Шел от языческой волшбы К тевтонству городских союзов. Двунадесятый на дворе Век резких стычек, острых темпов... На Твангсте, на святой горе -- Языческая крепость сембов. Тевтонцы рядом возвели Свою – и ради Отакара, Вождя, ту гору нарекли Горою Королевской... Кара Язычникам-славянам – смерть. Нет пруссов, не найдешь и следа. Взвихрила бедных круговерть -- И нет для них ни тьмы ни света. А крепость-замок Кенигсберг Трем городишкам дал защиту, Чтоб вражеский лихой набег С землей их не сравнил... Визиту Без приглашения отпор Давали крестоносцы строгий – И зареклись к ним лезть на двор Разбойники с большой дороги. Альштадт, Нойштадт и Кнайпхов тут Четыре века процветали. Потом три города сведут В один – и без причуд назвали Тем именем, что с давних пор Внушало зависть и почтенье. Здесь принц Альбрехт держал свой двор, Который уважал ученье И первый университет Открыл известный – Албертину... Ему – четыре сотни лет... Над книгами сгибали спину В его читальне школяры... Библиотека сохраняла До довоенных лет дары Монархов, знатоков пленяла Собраньем рукописных книг... Едва ль какую прочитаешь Сегодня в городе из них, Едва ль хотя бы пролистаешь – Война все вырвала из рук: Что не сгорело, то украли... Крупицы веры и наук В том храме знаний добывали Якоби, Бессель, Рупц, Гельмгольц... Добавь Иммануила Канта, Привнесшего большую горсть Идей мыслителя-гиганта. Век восемнадцатые ожег Военным лихолетьем город... В пятидесятые – о, шок! – Шесть лет был Кенигсберг наколот На русский гренадерский штык... Век девятнадцатый... Французом Захвачен алчным град – и вмиг Разграблен был бы весь гамузом Но император Александр Дал укорот врагу в Тильзите. Пророчествам лихих кассандр, Что городу уже в зените Высокой славы не сиять, Уж коль на нем сапог французский... Но от француза отстоять Умеет император русский Старинный европейский град... Век прошлый – славный века прогресса... И Кенигсберг соединят При помощи стального рельса С Берлином... Поезда гудят На газовое освещенье – Ночные мотыльки летят... Для городского сообщенья Устроен рельсовый трамвай... Чтоб града подчеркнуть значенье, Решает горсовет: -- Давай, Поскольку в мире дел теченье Так нестабильно, возведем Вокруг форты и бастионы. И башни, равелины в нем Построены для обороны. Был город укреплен сильней, Чем каждый прочий в фатерланде. Немногое до наших дней Дошло... Мне показали... -- Гляньте: Форт номер пять... Такой кирпич Представьте, не брала взрывчатка... Вот башня, с виду, как кулич... Бомбежку выдержала... Жалко: Весь центр союзники снесли – Американца, англичане – Бомбили жутко, чем спасли Советских... Нашим-то вначале, Когда советским город стал, Пришлось растаскивать руины... Я сам не видел, но читал: Встречались по подвалам мины – И подрывались пацаны... На мирных улицах гремели Здесь долго отзвуки войны... Но город возродить сумели... – Все рассказали, что должны И все охотно показали, Не поняла я чем ценны Попытки здешние... Едва ли... Подростков вырвать из беды В Калининграде удается Их в криминальные ряды Приходит, в них и остается Не меньше, чем в других местах... И опыт здесь не то, чтоб шибко Был ценен... На моих устах Словечко дергалось: фальшивка Не может просто не смогла Я в этот опыт вникнуть сердцем... В моей гостинице спала. Мне снилось: за окошком серым Ждет Маргарита и зовет Меня с собой на бал Воланда... Был сон тот вещим? Что нас ждет? С тех пор при свете сплю... Ну, ладно – Не высидела ничего... И возвращаюсь... А в журнале Не огорчились оттого, Что о большом материале По воспитанию детей Мечтать отделу остается... Мне разъяснили без затей: -- Бывает, тема не дается. К тебе претензий никаких. За практику твою – «отлично»... Вагоны темные, и в них Из-за границы мчать прилично – Диваны мягкие в купе.. Подкатывает пражский поезд. Мне чуточку не по себе, Я нервничаю, беспокоюсь... Но вот указанный вагон... Не дожидаясь остановки, С площадки выпрыгнул Семен – Высокий, худощавый ловкий. Торопится меня обнять – И распрощался торопливо: -- Приехали! Не унывать! А мы – в метро. Пока, счастливо!... -- Ну, расскажи хоть, где бывал, Что видел? -- Расскажу позднее... – Семен, довольный, добывал Подаркм... -- Сапоги! – Моднее В Москве, пожалуй, не найдешь? Платформа, кожа голенища – Чулком – завидуй, молодежь! Цена им здесь, пожалуй, тыща! -- А там купил за шестдесят! – За сапоги поцеловала... -- А это – Димочке... – Висят На плечиках, сияют ало Малюсенькие свитерки... Ботинки четырех размеров... -- Лишь эти только башмачки Годятся – он же Венцимеров – И лапа у него твоя... -- Ну, что ж, не подойдут – подарим Друзьям, от них не утая, Что вырос из пинеток парень... Семен о Праге вспоминал С подъемом необыкновенным. О «Каролине» рассказал, Курантах Староместских... Бедным Студентам удалость попасть, В страну, где берегли наследство Тысячелетий... Даже власть Коммунистическая средство Идеологии – разгром В стране прекрасной исключала. И каждый замок, каждый дом Любовь народа увенчала... Но пятый курс, нелегкий груз... Шаги к созданию диплома. Какую тему взять? Берусь За «Комсомолку»... -- Кстати, Тома, Я аспирантку подобрал В руководители, Галину... – Лопатников увещевал – Тем самым мне подкинул мину... Наставница – ни бэ ни мэ: Ни посоветует, ни спросит. В башке у Гали консомэ. Наставница такая бросит Меня уверенно в провал... Приходится самой впрягаться Сперва в читательский аврал – И «Комсомолке» удивляться: Она-то истинно взяла Контроль над сотнями новаций Педагогических... Вела Меня по стежке публикаций О коммунарстве... Там и наш Валерий Хилтунен в атаке На беды трудных – и тираж Высок газеты, то есть знаки Любви доходят и до тех, Кто с «трудностью» своей не сладит, До педагогов, чей успех Коллега с радостью подхватит... Уже о праге разговор Исчерпан. Вдруг пришла открытка – Болталась где-то до сих пор... Знать, перлюстратор от избытка Холодной зависти страдал – И задержал открытку Сеньки... Ну, ладно, Бог с ним – хоть отдал, Спасибо! Бог ему оценки Однажды выставит за все... Мы в Черновцы звоним частенько. Но провернулось колесо – Ноябрь... Рещаем я и Сенька На праздник к сыну прилететь. Соскучились по человечку. Мать – мне положено хотеть Сыночка к чуткому сердечку Незамедлительно прижать... Мы в Черновцах. Вошли в квартиру. Сыночек продолжает спать. Ну, что ж, пусть городу, и миру, И сыну снится сладкий сон. Во сне взрослеют ребятишки. Тем временем достал Семен Свои подарки для сынишки.... -- Малы, конечно, башмачки. Лишь только самые большие Придутся впору... Ты очки С собою взял бы... – Потрошили Вдвоем Семена я и мать... А тут сынок закопошился... -- Пойду ему штаны менять... – А вскоре с бабушкой явился... Сидел дебелый на руках И расчехвощеннную соску Сосредоточенно в губах Держал... Мальчонке—недоростку Нельзя без соски: с ней он спит, В коляске по двору гуляет. У бабы на руках сидит... Внезапно – новое являет: Из губ сосолку достает, Протягивает мне в ручонке – И ясный голос подает, Командует... Видать мальчонке Все потакают... -- Полозить! -- Что, Дима? -- Уньку! -- Человечку, Конечно рада услужить... Ну, класс! Поставить надо свечку Во здравье милого сынка. Ну, Цицерон! Разговорился! Мы бились вдалеке пока, Он здесь чему-то научился... Не ходит, хоть и говорит... Но, если держится за стулья, Неспешно тропочку торит... -- Скажи всем , Димка, подрасту я – И зашагаю по Земле – Папусик даже не догонит... Сын вспомнил маму, сын ко мне С улыбкой радостной подходит. Уже с ним можно говорить: Он понимает и ответит. Такое чудо сотворить Лишь мамы могут... Солнце светит... Ноябрь – прохлпдно... Краткий срок Ноябрьский праздничек отмерил. Мы видим, что растет сынок, Господь растить его доверил Не нам, а бабушке с дедком. Он их любовью согреваем Они, как квочки над внучком... Мы с бабой Женей куховарим... Из коридорчика: топ-топ – Пешочком Димка к нам явился... --- Отец сейчас получит в лоб! А маленький собой гордился! Пришел на кухню в первый раз, Чем напугал меня и бабу. И в то же время он потряс: Всю малышковую программу Осваивает на глазах У папы с мамой – это радость... В белесых редких волосах Округлый лобик... Что за сладость Его в тот лобик целовать... У Димки «унька» пропадала, Слова которые понять Могли свои лишь повторяла – И шла ту «унечку» искать... Но снова нас зовет столица – Диплом-то надобно писать... Да, тема выбрана. Годится Пора начать и завершать. Но мне наставница Галина Помочь не может, а мелать Готово, бестолково длинно Сама не знает, мне о чем Трындит – ни логики ни мысли... Семен с дипломом вовлечен... В идею светлую... Исчислил, Что следующий год грядет – Тридцатилетия восстанья Словацкого – и подойдет Диплом его, как род воззванья, К словакам, тем, кто воевал С советскими бойцами рядом, Кто вместе с ними добывал Словакии свободу... Взглядом Того коснулась, что Кравчук Наташка темой избирает. Наташка мой надежный друг. Покуда на мои взирает Странички, я гляжу ее, К диплому собранные снимки... Да, у Наташки есть чутье И вкус: военные картинки Халдея собрала в диплом... И привела ее в общагу... Он вспоминает о былом: Про тот приказ: «Назад ни шагу!», Что ход войны переломил, О снимке Знамени Победы. Сперва с боями отходил, Снимая горести и беды, Потом с боями наступал, Дошел с бойцами до Берлина. И всю войну снимал, снимал... В тех снимках верная картина Войны... Он непараден, тих... Но вдруг о Жукове расскажет, А то читнет забытый стих, Воспоминаньями уважит, Как в Абиссинию снимать Был послан до войны спецкором... -- Италия спешит сломать Свободу эфиопов, вздором Считая факт, что сей народ Никем еще покуда не был Побит – и снова крепко бьет Захватчиков, что мечут с неба Горстями бомбы... Рев сирен. Несутся красные машины. Из-под обрушившихся стен Худые смуглые мужчины Пытаются достать живых ... -- А я снимаю все для ТАСС’а... Билл – штатовец... На каждый чих Откликнуться старались... Масса Руин в столице – и за год Все камни те не переснимешь... Зову коллегу – не идет. -- Я снял, что надо, значит – финиш... Я возвращаюсь в свой Нью-Йорк -- Да что же снял ты? Дашь бутылку? -- Хоть две – здесь неуместен торг. – Билл руку протянул к затылку: -- Я снял, как негус Хайле был Осколком итальянским ранен. Я эту тему застолбил Во всех изданиях заране. -- Мне стало ясно, что пока Я все еще приготовишка... Я в черной форме моряка Шел по войне... Меня мыслишка С надеждой грели всю войну: Дойду до логова фашистов – И алый стяг над ним сниму... Немало пало журналистов, Но я дошел, добрался, снял – И с этим снимком эпохальным Навек в историю попал... Я не кажуст тебе нахальным, Самодовольным? -- Что вы, нет! И вам обязана эпоха – Ведь вам снят ее портрет... -- И вправду поснимал неплохо....