Мой бог, мой дядя или чёрт, Мой самый странный, самый главный. Как за калитку кровь течёт Из редкостной, широкой раны, Как я, в зелёном пальтеце, С медведем плюшевым в обнимку, И не кровинки на лице, И кажется, что фотоснимку По крайней мере - сотня лет. И ты - старик. Чего бояться. Гляди, как проникает свет Сквозь желтизну прозрачных пальцев, И дядя смотрит на тебя Так одобрительно сурово, Твоя великая судьба Не стоит брошенного слова. И слово, вот оно, смотри, Всё исчезая, не исчезнет, Оно покоится внутри Твоей спасительной болезни. А дядя был. А дядя пил. И крякал после каждой стопки. А после дядя говорил: "Твои шаги не так уж робки. И ты пойдешь, как я – до дна. А там – пусть кто-нибудь рассудит…" Бабахнет фототишина Из ослепительных орудий, И вздрогнет время. Голос твой: "Снимаю, приготовься, снято!" И белый свет встает стеной, И жизнь свечением объята. (А дядя был.) И был ещё В коробке, маленькой и плоской - Барахтающийся горячо Жучок в продольную полоску…