Разочаровавшись в радостях партикулярного бытия и уверившись в тщетности трудов своих, провизор Крумпельт запер свой дом, бросил ключ в грязь придорожной канавы и направился прочь из города. Наступало раннее летнее утро, еще не рассеялся ночной сумрак, и взволнованный тягостными мыслями Крумпельт, шел быстрым шагом, не замечая ветхих лачуг растянувшихся вдоль его пути. Вскоре, город остался за своей чертой и провизор, сам того не замечая, углубился в лес. Мелкие птахи и шестиногие кузнецы завели свою обычную утреннюю песнь, но Крумпельт лишь бездумно шагал вперед, вступая ногами в муравьиные гнезда, чесал ногтями взлохмаченные волоса, и красными глазами озирал окружающую природу, не замечая ее величавой прелести. Спустя краткое время, ноги привели его в странное место, где деревья не росли, согласно их природе, устремившись вершинами к небу, но лежали вповалку друг на друге, безобразно выпятив корневища и перепутавшись стволами. Крумпельту пришлось истратить немало сил, извиваясь меж ветвей, но он продолжал устремленье на один только ему известный азимут с упорством маниака. Пейзаж еще более усугубился, и напоминал уже собою ландшафты Сатурна - кругом расстилалась зыбкая топь, изредка оживляемая низкими чахлыми деревами, да трухлявою корягой. Взошедшее солнце едва пробивалось тусклым лучом сквозь зловонные испарения этого нездорового места, птиц и кузнецов не было уже более слышно, лишь ухали болотные жабы, да стенали упыри. Крумпельт вышел, вдруг, на особенно гиблое место, где и стоять-то нельзя было, а только идти быстро, чтобы зыбь не втянула. Черные лакированные туфли провизора пришли в полную негодность, ибо он перебирал ногами столь быстро, сколь позволяла ему это его природная резвость. С истощением сил пришел голод, который путник рассеяно утолял собранными с земли тритонами, змеями и болотными грибами. Выйдя, наконец, на более твердую почву, Крумпельт вдруг отчетливо услышал за спиной громоподобный чавкающий звук. Обернувшись, он ничего не увидел. Подивившись странной игре природного каприза, провизор продолжил путь, и вскоре вышел к старому заброшенному жилью – роду шалаша или землянки, вход в которое обозначал мертвый еж, прибитый гвоздями к палке головою вниз. Крумпельт сел на траву, с облегчением утер пот со щек своих и вылил из туфлей ржавую болотную жижу. Внутри землянки обнаружились несколько свечных огарков завернутых в лоскут бумаги, спички, мумия летучей крысы в стеклянной банке, моток медной проволоки и молочный бидон с истлевшими в нем бумажными деньгами. Разложив все эти предметы в известной только ему последовательности, Крумпельт зажег свечные огарки и начал торжественное богослужение Богам Болотных Трясин. Так вот и возникла та новая влиятельная религия, адепты которой столь тщательно скрывают как ее название, так и подлинное имя ее апостола, первосвященника и пророка.