Макс говорил серьезно, как никогда. Я и раньше всегда считал его парнем умным и решительным. В нашей автомастерской, если нужно было принять решение по движку, коробке или поговорить с трудным водилой, мы всегда звали Макса. Он у нас старший, бугор. Мастерская у нас маленькая, два гаража, трое слесарей - Макс, Витек и я. Пашем на хозяина - жмот он и говнюк, отставной прапор из тыловой службы, запчасти от казенных грузовиков да солярку воровал, а когда на пенсию вышел, открыл мастерскую. Денег платит копейки, но с работой хорошей в нашем городке не особенно. Чтобы денег реальных заработать, нужно в Москву ехать, полтора часа на электричке, час в метро, да столько же обратно. Я после армии там в автосервисе поработал, да не выдержал - уставал очень. Только и знаю о Москве, что машины там почти все новые, иномарки, все на гарантии, а как пять лет проходит - их сразу продают и новые берут. Бабок у москвичей до хрена. Это в нашем городке железо ржавое по дорогам тарахтит, а в Москве - там нет, там только черные на убитых жигулях носятся, ну так, черти, они везде одинаковые. А девушки в Москве... эх, там они такие, что и смотреть на них прикольно, вроде как по телику в рекламе показывают, и пахнут они тонко-тонко, но так, что сразу все поднимается. А мы... мы работяги типа колхозные, нам ни тачки новой, ни девки надушенной, городок у нас маленький, грязный, только перед Белым Домом наш мэр плитку разложил и дворники-таджики с раннего утра метлами машут. Зарплату прапор каждый день выдает, ну да, вроде хорошо, только и в удачный день хватает разве что пожрать да на пиво с сигаретами. А что дальше? Открыть бы свою мастерскую, да где такие деньги взять? Тачки угонять, что ли, говорят, дело доходное. Только у нас тачек реальных в городке всего несколько штук, да и те у администрации с бандитами, с ними лучше не связываться. А в Москве... Большая она какая-то, неуютная, в ней и по улицам ходить тревожно, не только дела делать. Что дальше? Хрен его знает. И вот случись к нам как-то заехать Сашку Корявому, это авторитет наш местный, сиделый, на башке бритой шрамы вроде как от граблей, девки, кто его голым видел, говорят - весь в наколках, серьезный мужик, и тачка у него серьезная - BMW, пятерка, двух лет еще не проехала. Ему, понятно, нужно понты кидать, BMW, все дела... только у нас дороги такие, что на козле и то лучше ездить. По главной улице - еще ничего, а как во двор заедешь - все, смотри в оба. Вот Корявый свои точки в городе объезжал, так и налетел со своими понтами брюхом на плиту кривую, опа, нужно в мастерскую ехать. Мы таких тачек никогда не делали, нам бы и не дал никто, там же все на электронике, это только в Москве могут сделать на стендах компьютерных, а мы все больше так, по железу. Вот и полезли мы с Витьком в яму под брюхо, Корявый, понятно, ждать долго не любил. Ну да, попортил он тачку - и защиту картера помял, и глушитель погнул. Ладно, это по нашей части. Корявый позвонил кому-то по мобильному - типа я тут в мастерской, приезжай. Затормозил у мастерской Тойота Ленд Крузер затонированный. Хорошая машина по нашим местам. Номера московские. Кто внутри - никак не видно. Мужик толстомордый из нее вылез, на нас не глядел, с Корявым сразу здоровался, но так, что видно - не друзья они, не братки. Что за мужик? Раньше, вроде, не было у нас такого. Побазарили они с Корявым в сторонке пару минут, толстомордый в джип влез и уехал. А мы еще три часа битых глушитель с защитой молотками рихтовали. Денег от Корявого него много не дождешься, крыша - он и есть крыша, наш прапор ему каждый месяц отстегивает, еще хорошо, что бесплатных починок от него немного. Дал нам Корявый сотню на пиво. И на том спасибо. Вытерли мы лбы потные. Закурили. - Слышь, пацаны, - это Макс заговорил, - дело есть. А мы с Витьком глядели на него и фишку секли - нет, это не просто левака в карман срубить, тут расклады совсем другие. Оказалось, Макс из подсобки услышал, что Корявый с толстомордым о встрече договаривались. Завтра в автоматах у станции. И чтобы никого с ними внутри не было. - И что? - не понял я сразу, - ну, сыграть решили бандиты... - Не прикольно таким крутым пацанам в автоматах ручку дергать. Крузер видел? Новая модель, все дела. - Ну и что, что не прикольно, может, ха, приколоться решили, сто рублей проиграть... а нам-то что с того? - Нам-то? А ты подумай, почему они по мобильнику не договорились? - Почему? - Потому, что не хотят, чтобы их засекли! - вдруг прорвался Витек. Макс одобрительно кивнул. - Верно сечешь, малой. Витек на год нас помладше, ростом небольшой, щуплый, даже армию закосил по здоровью. Да и мы с Максом, хоть и повыше, тоже не слишком разжирели на прапоровской зарплате. Макс сощурился и продолжил: - Значит, встреча у них важная будет, знать о ней никто не должен. - Ну и что? Базарить будут, типа, разборки, чего там как... - А что, в ресторане не удобнее им будет базарить? Я не знал, что возразить. Макс покачал головой: - Ты думай. Удобнее, да не хотят они, чтобы их вместе видели! А в ресторане все на виду. Там Корявого все знают! - Чего им наш город? У Корявого BMW, на педаль нажал - и в Москве через два часа, на Тверской! - Верно. И крутыш этот московский к нам бы и носу не казал. Значит, что-то у него для Корявого важное есть кроме базара. - Что важное? Макс не ответил, а затянулся сигаретой и посмотрел в темнеющее небо. Вечер быстро надвигается, хорошо, что до дому пять минут пешком. Только чего туда торопиться, чего я там не видал? Мать с бутылкой у телевизора да брата наркошу? И тут я стал понимать. - Пацаны... Это московский крутыш, он сюда к Корявому ездит, по мобильникам о встрече они не пи..ят, стрелка у них в автоматах... Во сколько? - В девять вечера, завтра, - Макс смотрел на меня внимательно. - В девять в автоматах народу полно, все после работы заваливают, да, Витек? Малой дернулся и сплюнул, типа, да. Витек сидел на автоматах плотно. Бывало, что даже пива не пил после работы, шавермы не ел, сразу в автоматы шел и за ручку дергал до пустых карманов. Макс ему говорил, что эта хрень его до дурки доведет, но Витек - он злой какой-то, ему все сразу нужно. Мне эта его злость теперь передалась, я даже ссутулился. - И вот на хрена им лезть в автоматы, где полно народу, где не побазарить нормально - музыка долбит, да ручки стучат? Макс кивнул головой, словно уже об этом думал. - Не верят они друг другу ни х..! Боятся вдвоем оставаться! Витек удивился: - Если боятся, так ху..ли они тут в мастерской собрались? Мы их и не видели, только Макс за дверью был. Любой мог другого завалить. - Нет им резона заваливать сегодня, вот и не боятся! А вот завтра - есть. - Думаешь, наркота? - Макс смотрел прямо на меня, его квадратные челюсти сжались, - московский продает, Корявый берет? - Да. И много. Корявый по мелочи бы шестерок прислал. Тут большое дело. - Молодец, сечешь, - похвалил меня Макс. - Я это сам слышал. Московский сказал, что отдаст десять кило, по пятьдесят баксов за грамм, итого пол-лимона. И сказал, что если дело пойдет, потом будет дешевле. А завтра - пол-лимона. Баксов. Пятьсот тысяч баксов. Мы молчали. Сигареты кончились. Хотелось еще пива. И еще больше хотелось бросить на хрен все это долбо..ство и гонять в двухлетней BMW с веселой длинноногой девчонкой по шелковой московской кольцевой. Как в рекламе по телику. Мы не знали точно, кто у нас держит наркотики. Знали только, что дело это поставлено хорошо. Как и автоматы. Герыч продавали барыги около станции и цыгане в поселке, но к ним ехать на тачке нужно. Менты барыг иногда гоняли, но это у них игра такая, типа «Ну погоди», это они вроде как бы с наркотиками боролись. Тогда барыги уходили со станции к дому культуры. Потом еще куда-нибудь. И так по кругу. Брат мне рассказывал, пока еще на человека был похож. Я еще думал, что он завяжет, мать его к врачам таскала - он даже в больнице лежал, только ерунда эта больница, туда по веревкам на третий этаж дурь затаскивали, даже, брат говорил, для раскумарки один раз бесплатно могли угостить. Брат и сломался, не выдержал, из больницы убежал, а теперь уже глаза у него мутные, как у мертвеца. Я от него в свою комнату замок поставил, так все равно залез, телевизор унес, бей - не бей, все равно толку нет. Последнее время он больше все в Москву за деньгами ездил. Как доставал - хрен его знает. Убил бы его, козла, да мать жалко, вконец спилась бы, дура. - Надо их брать, - прервал мои мысли острый голос Витька. Макс этого ждал. Сам-то он, наверное, уже про себя все решил. И на меня посмотрел: - Ты что скажешь? - Х..ли, надо брать, ясное дело. Пол-лимона баксов. Офигеть. А с наркотой что? - Выбросим. Макс держал лицо серьезным, но потом рассмеялся. - Втолкнем куда-нибудь. Хоть и цыганам. Там видно будет. Бабки при нас, с наркотой спешить некуда. У меня менты есть знакомые, может, чего подскажут. - Не, Макс, наших ментов лучше не спрашивать, они же все на Корявого работают. - Ну и что? Не будет Корявого, придется им на себя поработать. Ладно, харэ зубы скалить. Глянь, что я по делу надумал. План Макса был прост и убедителен. Мы с Витьком слушали, бугор рассказывал. Я видел, как их глаза блестели в наплывающем сумраке, и подумал, что мои блестят так же. Макс закончил и помолчал, до того, как сказать: - Только пацаны, слышь, это главное. Приказ получил - выполняй. Меня в спецназе так учили. Так вот, мы здесь сами должны себе задачу поставить, сами приказ отдать и сами его выполнить. Сдохнуть, но выполнить. Как в спецназе. Макс про свой крутой спецназ рассказывал мало, еще меньше, чем я про свой вонючий стройбат. Выходило, что гоняли их там по горам как чертей с полной выкладкой, а в первый год на гражданке руки у него сразу за калашом прыгали, особенно когда на рынок заходил. Но Макс парень умный, он с этим справился - водки попил, с девчонками познакомился, на работу устроился. В ментуру не пошел, хотя звали. Теперь говорит - дурак был. Ходил бы себе по отведенному участку, на водку всегда бы хватало, да и уважение бы имел. А кто он теперь? Слесарь, руки в масле, жопа в мыле, мы работаем на ЗИЛе. А завтра? После девяти? Уже точно не слесарь. Как карта ляжет, а другой судьбы у нас нет и не надо. Полночи мы готовились, потом пошли спать. Жуть какая-то снилась. А что, пол-лимона баксов даром не даются. За день выкурил пачки две, не меньше. И Витек тоже был сам не свой. Хорошо, что Макс держался спокойно. Было видно - он себе приказ уже отдал. В половину девятого, когда мы с Максом сели в открытом кафе рядом с автоматами, на станционной площади еще не было никого похожего на тех, кто нам нужен. Работяги с ранних смен возвращались из Москвы. Кто-то шел в пивняк, кто-то отоваривался в палатке, несколько сразу прошли в зал автоматов. Гламурные тетки из окрестных коттеджей выходили из нового супермаркета, дорогого, как в Москве, загружали пакеты с едой в багажники новых иномарочек. Эх, перед зимой да по весне они самые лучшие клиенты, колесо R13 сами поменять не могут, а мужьям их пузатым западло нагибаться. Рядом с рынком и супермаркетом стояли и другие тачки, но ничего крутого. Без четверти девять подкатила затонированная ауди. Из нее, с заднего сиденья вылез мужик, да, это Корявый! Сразу пошел в зал автоматов. На голове бейсбольная кепка. В руке - дипломат. Тяжелый. Макс посмотрел на меня так, словно проверял в последний раз. И сразу ткнул кнопку мобильного. Дешевка, а работает хорошо. - Привет, Витек! Чего, бухать сегодня будем? Я не слышал голос Витька, но он, наверное, дрожал. В животе у меня все сжалось. Как тогда, в стройбате, когда я стоял по стойке смирно в центре казармы в окружении скучающих дедов. Голос Макса вывел меня из столбняка, звучал он теперь особенно твердо: - Есть водка. Есть. Ага, до связи. Макс убрал мобильник. Время потянулось еще медленнее. Без пяти девять. Без двух. Девять ровно. Где же мордастый? Вдруг открылась дверь неприметной девятки. Мы-то ждали его Лэнд Крузер, а он, оказывается... Мордастый, без очков, но с портфелем двинулся к автоматам. Макс снова ткнул мобильник: - Витек! Колбасы купи. Бл., не обосрался бы Витек от этой колбаски. Макс тем же каменным голосом подтвердил: - Пивко есть. Есть пивко. Давай, звони. Бугор потянулся и встал с пластикового креслица, как бы не спеша. Я за ним. Но время шло уже на секунды. Задняя сторона игорного зала выходила на запущенный двор. Темнело. Наши лица разобрать было бы уже очень трудно, да и кому есть до нас дело, шли бы себе поскорее, глаза под ноги, и молились, чтобы их в потемках по башке не стукнули, как иногда бывало. Окошко туалета уже было открыто. Плечистый, но ловкий Макс нырнул в него головой вперед, по дороге за что-то ухватился и спрыгнул на пол. У меня так не получится, я завозился, спускал ноги и искал опоры. Мне было страшно, но не мне одному. Даже при тусклом свете закрашенной красным лампы было видно, что Витек бледен. Макс натянул на голову чулок, я тоже, Витек скорее шмыгнул из двери обратно в зал, его не должны заподозрить. Макс достал из-за пазухи стальной прут, я тоже, Макс приоткрыл дверь туалета, я выглядывал из-за его плеча. В зале царил полумрак, озабоченные парни и мужики ловкими движениями толкали жетоны в автоматные щели. Корявый с мордастым сидели рядышком в тихом углу, одинаково ссутулившись. У кассирши тревожная кнопка, но она в баре, до зала далеко, пока она их вызовет, пока они расчухаются... мы уже далеко будем. В узких проходах между автоматами сидели игроки, охранника не видно - либо у входа курил, либо с кассиршей зубы скалил. Все путем. Макс быстро подошел к Корявому с мордастым со спины. Сказал тихо: - Сумки сюда. Оба вздрогнули. Корявый выронил портфель на пол. Посыпались какие-то пакеты. Точно, наркота! Мордастый, наоборот, сжал дипломат между широких коленей. - Сука ментовская! - прошипел Корявый. Мордастый почернел: - Мне за тебя люди поручились... Макс коротко ударил прутом по белой кепке Корявого, хрустнуло, тело медленно повалилось вперед на автомат, Макс высоко занес прут и, по дуге, как топором, очень сильно рубанул по бессильной шее. Корявый сполз на пол, темная жидкость быстро окружала его неестественно вывернутую голову, поползла к брошенному портфелю... Я сжал свой прут в руке, мордастый вылупил глаза, я размахнулся... мне нужно проломить ему башку... мордастый съежился, закрыл рукой голову, другой рукой полез за пазуху, скорее... голос Макса «стоять!», «макаров» в руке мордастого, Макс врезал ему по руке, мордастый взвыл, Макс ударил его по голове, еще раз, мордастый замолк, Макс бил еще и еще, я оглянулся, пара игроков заметили неладное и, застыв, смотрели в нашу сторону, остальные продолжали заученными движениями совать жетоны, Макс отобрал у меня бесполезный прут, вынул «макаров» из бессильной руки мордастого, снял с предохранителя, дал мне, скомандовал «добей!». Корявый уже не двигался, я с силой нажал курок, почувствовал отдачу, голова Корявого стукнулась об автомат, в намокшей кепке появилась небольшая дыра. Перевел пистолет на мордастого, его ноги подрагивали, Макс заталкивал выпавшие пакеты в портфель и смотрел на меня, я нажал курок, кровавые осколки черепа разлетелись по полу, один стукнулся о мой кроссовок. Да! Макс хлопнул меня по плечу, отобрал макарова, погрозил им через проход обалдевшему от зрелища охраннику, тот поднял руки, Макс сунул мне дипломат, подтолкнул к туалету. «Скорей!». Я бежал на ватных ногах. Макс первым выталкнул меня в окошко, какой он здоровый, выбросил портфель и дипломат, выпрыгнул сам. «Скорей!». За нами - никого. Теперь быстрым шагом через темнеющий двор, там, за углом, наша ржавая пятерка, не BMW, жигули, прапору ее один алкаш продал как металлолом, мы ее за год в чувство привели, лишь бы теперь завелась... Да, ее мы вчера полночи крутили, но вдруг... Макс сел за руль, кинул мне портфель, повернул ключ - есть! Завелась! Макс тронул с места, дал газу и подмигнул мне уже почти спокойно: - Переложи бабки в рюкзак. Наркоту туда же. Макаров спрячь. Короткая остановка возле мусорных баков. Доверху навалены. Я кинул портфель в кучу мусора, дипломат - в другую. Бомжи с алкашами разберутся. Макс одной рукой вел машину, другой жал кнопку мобильника. - Витек! Ты чего, бухать идешь? Макс вновь подмигнул мне и снова спросил, уже весело: - Колбасы купишь? Бугор нажал кнопку и кивнул головой. - Все путем, Леха! Приехали в наш гараж. Вокруг уже тихо и темно. Закрылись на все засовы. Включили свет. Знали, что снаружи его не видно. Не терпелось посмотреть, что в рюкзаке. Макс остановил: - Подожди, Витек придет, тогда вместе посчитаем. Я тебе, Леха, скажу вот что - ты сегодня большое дело сделал. Непросто это - в первый раз человека грохнуть. Молодец. Пистолет хорошо держал, рука не дрожала. Мужик. - Да, чего там... Корявый уже вроде мертвый был, как ты его прутом уе.ал. - Корявый-то, может, и мертвый, а вот крутыш московский - живой, еще бы сто лет прожил, не наскочи он башкой на твою пулю. Так вот и бывает, кто-то становится мертвяком, а кто-то - мужиком. В дверь тихонько постучали. - Макс, Леха, вы тут? - Витек? Заходи! Побухаем! Малой едва раскрыл дверь и протиснулся в щелку. Макс сразу посмотрел на него: - Ну, что там было? - Шухер там был! Народ как прочухал, что при них двух кабанов завалили, сразу все сбежались смотреть, кого-то стошнило, потом все на хрен оттуда свалили, да и я с ними, одни охранник с кассиршей и остались. - Кассирша ментов вызвала? - Не знаю как ментов, а разборка потом была крутая. - Какая еще разборка? - Как народ из зала повалил, сразу из разных машин на площади какие-то братки повыскакивали, одни, вроде, местные, другие - нет, здоровые, все со стволами, одни орать начали «оружие на землю», другие их на х.. посылают, стволами трясут, народ бежит - пи..ец полный. - И чего, стрельба была? - Нет, не было. Поймали несколько парней, в машины затащили, наверное, выясняли, что произошло. Потом менты приехали, сразу три машины. - Чьи менты, наши? - Наши, все из центрального отделения. И сразу к тем браткам, что не местные. Те стволы попрятали, сразу корки все повынимали. Я дальше не смотрел, пешком оттуда и свалил. - Макс, слышь? А мордастый этот что, мент? - Может, что и мент, - равнодушно отвечает бугор, - только мент он московский. Наши особо переживать не будут. А что нам до него? Сейчас бабки с наркотой подальше спрячем, посидим немного, затем будем увольняться. Не сразу, понятное дело. Сперва ты в Москву уедешь, через месяц-другой, квартиру снимешь, потом Витек, потом я. Прапору скажем, что работу нашли. И найдем, все чин чинарем, и работа настоящая, а что у нас бабки с наркотой - и знать никто не будет, так, работают пацаны в автосервисе, гайки крутят, обычное дело. Бабки сразу поделим, наркоту толкнем, но осторожно, когда уже на месте осмотримся и поймем, что к чему. Маленькими партиями. С большими сами знаете, что бывает, - улыбнулся Макс. - Вот так я думаю. Денег было завались. Тугие пачки с долларами. По сотне. Сто на сто - десять тысяч в каждой. Пятьдесят пачек. Все, как договаривались. Я взял одну пачку двумя пальцами и поднял вверх. Он была совсем легкая. Я подумал, сколько раз мне нужно поднять и навесить колесо, и сколько завернуть болтов, чтобы заработать такую. Решил, что все равно не смогу посчитать. Чистенькая, аккуратная пачка баксов в моей руке казалась чужой. Мы еще не закончили рассматривать и трогать деньги, когда до нас с улицы донесся приглушенный гаражной дверью мужской голос и пьяный женский смех. - Прапор! - толкнул нас Макс. - Рюкзак в яму! Мы пятерку чиним. Хозяин иногда водил в гараж каких-то теток, бухать и в пятерке кататься. Жене врал, наверное, что-то. На его стук Макс отодвинул засов. Прапор зашел первым, за ним тетка средних лет в среднем подпитии, веселая. - Привет, ребята! - Здрасьте. Но прапор был нам совсем не рад. - А чего вы тут, пацаны? - Да, вот, Иван Петрович, пятерку делаем, покупатель объявился. - Пятерку делаете? И водку даже не пьете? - Не, какую водку, делаем вон. Витек уже сидел в яме и что-то крутил с подвеской. Я выглядывал из-за поднятого капота. - Так, молодцом. Что за покупатель? Цену спрашивал? - Покупатель - черный, по базару на азера смахивает, лет сорок пять, пузатый, да, цену спрашивал, я ему сказал, что нужно с хозяином говорить. Сказал, завтра заедет. Не верит, что пробег всего сто двадцать. - Ну, чего, правильно, что не верит... Ладно, ребята, хорош на сегодня, завтра доделаете. Я захлопнул капот. Витек полез из ямы. Макс стал развешивать ключи по гвоздикам. Прапор эффектно распахнул перед теткой дверь пятерки: - Не будем машину продавать? Тетка развеселилась: - Нет, не будем! - А продадим - новую купим! - Да, новую... ой, что это? И мы увидели, как тетка достает с сиденья пятерки... наш макаров. Я поймал быстрый, но тяжелый взгляд Макса. Ох, вот это косяк, пистолет в машине забыл. Прапор удивленно взял из руки тетки макаров. - Не понял... что за херня, - прапор поднес оружие к носу и принюхался, - не понял... С макаровым в руке повернулся к Максу, - что это за херня? Вы тут чего за стрельбы устроили? - до него явно начало что-то доходить. Макс повесил на гвоздик последний ключ. Прапор, не отводя от него взгляда, пошарил рукой по капоту. - Так... макаров стреляный, мотор теплый... - Что, настоящий? - подала голос тетка. Прапор не обратил на нее внимания: - Вы чего учудили, придурки? Откуда пистолет? Я посмотрел на Макса, он на Петровича. - Иван Петрович, мы это... был у нас мужик вчера один, ему тачку нужно было рихтануть, ну, денег не было у него, вот, макаров оставил, сказал, на днях приедет, деньги отдаст. Мы и решили стрельнуть пару раз. Службу вспомнить. Прапор задумался. Вспомнить про службу он и сам любил, а про деньги вообще никогда не забывал. Но тут снова подала голос тетка: - Вань, это... мне Светка вот только что звонила, сказала, что в автоматах на станции сегодня у бандитов перестрелка была, трупы. И Сашу твоего, говорит, там убили. - Да ну? - изумился Петрович. - Сашу? Корнеева? - А я не знаю, Корнеев он или кто, знаю, что крутой, со шрамами такой, в татуировках весь. Петрович сжал рукоятку макарова в широкой ладони и переводил взгляд то на меня, то на Макса. - Так вы чего? В бандиты подались? Может, я еще чего про вас не знаю? Макс кивнул. - Верно, Петрович, не все знаешь. Теперь, как Корявого нет, в городе новый порядок будет. Тетка охнула. Прапор сощурился. Макс сделал к нему пару шагов: - Пойдем, скажу пару слов, чтобы не слышали. Прапор сдернул предохранитель и наставил пистолет на бугра. - Бля, Петрович... - досадливо протянул Макс, останавливаясь и разводя руками, - не сечешь ты фишку... В этот момент что-то испуганно звякнуло в яме, Петрович глянул вниз, Макс прыгнул на него. Но прапор был начеку, ткнул навстречу Максу пистолетом, попал дулом в лицо, бугор согнулся, Петрович стукнул его кулаком и торжествующе пнул упавшего в голову: - Стой, стрелять буду! Но Макс дернулся не зря. Тетка уже несколько мгновений зачарованно смотрела, как я подхожу к прапору сзади с ломом в руках, старалась что-то сказать, но издала лишь визг, он невольно бросил на нее взгляд, успел заметить мое движение и, стараясь упредить меня пистолетом, и, понимая, что не успевает, крикнул с досадой, вместе с моим выдохом: - Эх-х! Лом попал ему в край черепа и прошел дальше вниз, я руками почувствовал, что такого удара хватило бы и ОМОНовцу в каске на футбольном оцеплении, хреново, что столько железа на стадион не пронесешь, да и ОМОНовцев этих как собак бродячих, ломов не хватит. Петрович мертво рухнул на пол, тетка выскочила из машины и бросилась к двери, но Витек выскочил из ямы как чертик, поймал ее, свалил, визжащую, на пол, и бил ногами в живот. - А-а-а! Ох, ох, что ж это, а-а-а, охх..., - она скрючилась от удара и замолкла, ловя ртом воздух. Макс поднялся с пола, часто моргая. Да, прапор хорошо его дулом стукнул, ловок был, ворюга, - левый глаз бугра покраснел и уже опухал. Стукнул, а выстрелить не смог, кишка тонка. Макс пошел к умывальнику, бросив на ходу: - Витек, дверь закрой. Тот обрадованно бросился выполнять приказ. Я посмотрел на лом. При свете гаражных ламп кровь темнела, как отработавшее масло. Ее много и здесь, и там, в игорном зале. Корявый больше не поедет на BMW, не поведет восьмиклассниц в сауну, толстомордый москвич не толкнет героин на пол-лимона баксов, прапор не зажмет наши потом вымученные бабки и не соврет о будущих заработках. Я это сделал. И смогу еще, если нужно. Тетка отдышалась, но визжать больше не пробовала. Макс прополоскал глаз и вышел на середину гаража. Тетка сидела на полу и смотрела испуганно то на него, то на лежащее тело. Макс толкнул прапора ногой. Моргая, посмотрел на его голову. Сказал одобрительно в мою сторону: - Мужик. С одного удара завалил. Тетка очнулась от молчания и тихонько заплакала: - Мальчики, пустите меня. Я никому ничего не скажу. Хотите, имейте меня, я все сделаю, только отпустите. Витек хмыкнул. Макс подошел ко мне, сказал тихонько сквозь зубы: - Кончай ее. Я только помотал головой. Что это он, бугор, что с ним, как же это можно, это ведь не блатной Сашок, не жадный прапор, не зверь из стройбатовского землячества, это ни в чем не виноватая несчастная стареющая тетка. Макс смотрел на меня внимательно, его левый глаз все сильнее заплывал. Мне стало жутко. Макс проговорил очень тихо: - А что, ты подумал, мы на войне делали? Весь аул их е..ный как собак со щенками... всех! Макс поискал взглядом на полу мой лом, попробовал нагнуться, но остановился на полпути, глухо выругавшись, и снова заморгал. Витек подошел к нам. - Макс... давай я попробую..., - его голос странно дрогнул. - Давай, - ответил бугор, - сначала рот ей заткни, чтобы не кричала. - А потом сразу. Ломом. Витек сгреб с полки грязную тряпку, взял тетку за шею: - Рот разевай, бл.дина. - Мальчики, вы скажите только, отпустите, да? - Отпустим, рот открой. - Ой, маслом воняет, - пожаловалась тетка, но Витек тряхнул ее за шею. Тетка подчинилась. Малой запихал ей тряпку, взял за волосы. Тетка мычала, а потом снова заплакала. Витек, похоже, обрадовался. Пнул ее по заднице в короткой запачканной юбке. - Может, ее от..бать сперва? - Малой, ты чего? Нам думать нужно, что дальше делать, а ты - от..бать! Витек почесал нос. - Бл., Макс, ты бугор, ты и думай. А я ее счас, бл.дину, научу как по гаражам ходить. - Валяй, только по-быстрому, - решил Макс и снова пошел к умывальнику. Похоже, с глазом у него становилось все хуже. Витек рывком заставил тетку подняться, облокотил ее о багажник пятерки. С каким-то ментовским ражем пнул ее по голени: - Ноги раздвигай, сука! Тетка мыкнула и покорно расставила жирноватые ляжки. Витек торопливо осмотрелся, схватил кусок проволоки, замотал вокруг ее запястий. Взял с полки ножницы по металлу и враз распорол ей юбку. Стал рвать чулки. Тетка лежала грудью на багажнике, из ее закрытых глаз катились слезы, она часто вздрагивала, похоже, Витек царапал ее ножницами. Мне стало тяжело на это смотреть, я пошел к Максу. Он все плескал холодную воду на свой глаз. - Бугор, чего делать будем? - Я что думаю, - голос Макса звучал как всегда уверенно, - оставаться здесь нельзя. Жена прапора скоро прочухает, что муж не возвращается, уже завтра может в ментуру позвонить. Они теперь на ушах стоят, сразу на хрен ее не пошлют, сюда точно приедут. - Сваливать нужно, это точно. - В городе оставаться нельзя. Если даже будем у кого-нибудь дома сидеть, то на улицу выйти не сможем, значит, нас кормить кто-то должен, продукты носить - он будет знать, что произошло, может сдать или проболтаться, да и просто будет непонятно, откуда у него баксы появились, мало ли чего. - Ну да, это точно. - Трупы здесь оставлять не будем, возьмем в машину. Когда менты здесь будут, пусть думают, куда все делись. Трупы... Я оглянулся к пятерке. Витек энергично дергался за голой теткиной задницей, а ножницы зачем-то еще держал в руке и тряс ими в воздухе. Макс покачал головой и проговорил тихонько: - Приколись, Леха, малой наш, бля, е.ырь-парикмахер. - Чо он странный какой-то, не нравится мне это. - А кто не странный, - усмехнулся Макс. И тут же стал серьезным. - По дороге ехать нельзя. Наверняка все тачки уже проверяют. Поедем проселками. Бабки положим в три разных пакета, наркоту оставим в рюкзаке. Если заметим ментов, пальнем по ним и разбежимся, бабки возьмем, наркоту бросим. У кого из нас оружие, знать они не будут, сильно за нами торопиться не станут. Проселками и уйдем по одному. Если никого не встретим, отъедем подальше, время летнее, у всех ремонты, мы вроде как строители на шабашке, дело обычное. - Может, не будем по ментам палить? Денег много, договоримся? - С одним бы точно договорились, с двумя - уже труднее. За такие бабки они нас сами зароют. Точно не отпустят. Я повернулся на теткино мычание. Хрипящий сквозь зубы ругательства Витек с перекошенной рожей закопошился у ее задницы. Тетка судорожно выпрямилась, попробовала оттолкнуть его связанными руками и тут же согнулась пополам. Макс выругался и пошел к ним, я за ним. Витек стоял перед теткой с окровавленными ножницами в руке и смотрел на нее, не подобрав штанов, его красный член еще стоял. Тетка корчилась, держась за низ живота. Я угадал движение Макса, схватил с пола лом, стал передавать ему, но бугор остановил меня: - Витек, ты. Упавшие ножницы звякнули об пол. Витек поддернул штаны и ухватил лом, дурной как от наркоты, замахнулся. Я разом отвернулся и стал искать подходящие пакеты для денег. Нужно хорошо подготовиться. Хватит с меня этого косяка с пистолетом, Витьковых ножниц с ломом. Тетка мычала, лом раза два бухнул в пол, остальные удары приходились в мягкое, пока Макс не сказал: - Отставить месиво! Взять лом! Поднять! В голову цель! Огонь! Мо-лод-ца! Бугор велел собрать кровь, сколько сможем, остатки залить старым маслом. Сразу хрен кто поймет. Окровавленное тряпье - в багажник. Туда же и прапора, и тетку. Петровича я еще мог загрузить, но тетку - никак. Витек над ней старался, Макс помогал. Не сразу еще запихали. За что ее... ни за что. Мы выехали на проселочную дорожку с отключенными фарами. Пятерка сидела низко. Жигули пятой модели, я - за рулем. Эх, после такого головняка позвонить бы Ленке или хотя бы Наташке, забухать, потрахаться... Не как этот выродок мелкий, нормально, по-хорошему, как люди. Но симки от мобильников уже сломаны и выброшены. Все, обратно нам уже нельзя. Мать подумает, что я у девчонки, проблем нет. У пацанов такой же расклад. Едем! Пол-лимона баксов в пакетах, да наркота в рюкзаке. Все не так плохо. - Слышь, Макс, чего я подумал. У нас наркоты на пол-лимона, но по оптовой цене! В розницу это больше будет! - Олигархи, - хихикнул Витек. - Ты не олигарх, малой, ты Чикатило, - ответил Макс полушутя. - Был у нас во взводе один вроде тебя. Бля, прямо за руки его оттаскивали, чтобы не загрыз кого. Тебя, говорю, из калаша научили стрелять? Вот и стреляй, тут война, а не курорт с шашлыками. А он все за свое. Вот и начудил... Были мы в селе горном на зачистке, вдруг слышим взрыв за спиной, что за х.йня, ведь только что дом проверили - окружаем, входим, а там мясо на стенках и этот наш чудик лежит, все лицо в крови. Но ничего, живой. Рассказал потом, что бабу поймал беременную, уже с пузом, избил, отымел, а потом гранату ей в п.зду засунул! Ептель-моптель, ты гранату засунул, три секунды есть, не спи - замерзнешь, бля, беги или окапывайся, а этот чудило только из комнаты вышел и из-за стенки выглядывал. Не мог, говорит, никак с места сдвинуться, хотел посмотреть, как ее на куски порвет! - И что с ним? - А чего - один глаз осколком рассекло, второй - еле видит. Все, к строевой не годен. Бля, хорошо меня Петрович дулом угостил... Мы выехали из города по разбитой грунтовке. Я напрасно всматривался в угрожающую темноту. Нас никто не ловил и не ждал. Макс разрешил включить ближний свет. Ехали долго и медленно. Я запарился вести. Не хватало, чтобы наше ведерко развалилось на ухабе или село на брюхо. Корявый бы на своем BMW сюда бы и не сунулся. Где он сейчас, Корявый? Перед богом ответ держит? Церковь на свои бабки отремонтировал, может, ему и поблажка будет. А мне? Ничего, я еще молодой, свое поживу в радость, как время придет - буду каяться. По обеим сторонам дороги темнела глушь. Здесь еще пробовал выживать местный совхоз, но люди в нем все больше спивались, а землю потихоньку выкупали подмосковные деляги. Как бы они все фермеры, картошку хотят выращивать. Клоуны московские. Потом чего-то с документами делали - и на участке уже не картошка, а коттеджи растут. Не хреновые коттеджи. Стоят, наверное... как наш рюкзак с наркотой. - Стой, Леха. Давай в сторонку немножко. Здесь бабу закопаем. - А Петровича? - Петровича в другом месте. Если их по одиночке найдут, никто не удивится. Дело обычное, бабу убили. Мы вышли из машины. - Витек, поработай. Хороший солдат ебать и копать должен быстро и глубоко. Так, доставай ее... Цепочки сними все, кольца... Уши обдери... Ага, теперь раздеть ее и бензином слегка. Одежду тоже сожжем, пуговицы на хрен в другом месте выбросим. Лех, а ты, если Витьку помочь не можешь, лопату бери - и вперед. Мне уже сильно хотелось спать, но избавиться от этой невезучей тетки хотелось сильнее. Был бы у ней нормальный мужик, не ходила бы с прапором в гараж, жива бы осталась. Да где в нашем городе нормального найдешь? Все, кто на человека похож, семью тянут. А ей, видать, не повезло. Ну, судьба такая. А жалко. Я почувствовал запах бензина, потом завоняло горелым. Мясом. Скорее бы закопать ее - и все. Может, у нее ребенок остался? Маму ждет, не спит, волнуется. А маму его выебали, порезали, ломом до смерти забили, теперь сожгут и зароют. Может, что и нет у нее никакого ребенка. Бабы не дуры, давно уже поняли, что детей иметь - морока лишняя, мужик бросит - и тащи одна. Как моя мать нас с брательником тащила, пока могла. И что за это получила? Водку в шкафчике и Петросяна в телике. Что осталось от тетки, быстро забросали землей. Неглубоко, но у нас и времени не так много. Собаки почуют. Но домашних здесь не выгуливают, а бродячие лучше всех разберутся, что им с костями делать. Петровича хоронили в другом месте. Тяжелый он был, и паленым вонял так же. Вот тебе, гад, за наши мозоли и ссадины, последний раз на тебя поработаем. Еще раз остановились, чтобы сжечь кровавые тряпки и одежду. Приближалось утро. Хотелось спать так, что даже страха уже не осталось. Витек уже давно посапывал на заднем сиденье. Похоже, мы свалили тихо. Макс, наконец, решил остановиться. Съехали с дороги, встали, бугор растолкал Витька и велел ему дежурить. Я закрылся курткой и провалился в сон. Хлопок по плечу. Потряхивание. Не хочется просыпаться. Ноги затекли, свет бьет по глазам - а, это Макс меня будит. Улыбается. Вчера мы с ним... вчера мы грохнули двух бандитов, прапора и... тетку. У нас в пакетах по сто семьдесят тысяч баксов в туго перетянутых пачках, нет, у Макса сто шестьдесят. Бугор у нас не крохобор. Если бы не он, крутили бы мы болты всю жизнь. Он крутой, спецназовец, в Чечне воевал, а теперь ради прикола хочет шугануть задремавшего часового, Витька. Я щурюсь на солнце - день будет теплым. Только вот жрать очень хочется. Макс объясняет нам свой план. Нам нужно спрятаться где-нибудь. Лучше, чем в Москве - не спрячешься. Искать нас никто не будет. Ну закрылась мастерская, ну пропал прапор, ну не вернулись слесаря домой - пока следак решит, что дело все-таки нужно заводить, пока там чего, ну мать повесит мою старую фотку на столбе, жалко ее, совсем сопьется, позвоню ей как-нибудь, скажу, что коттедж ремонтировать подрядился, там и живу. Макс молодец, заранее велел паспорта принести. Кто там из ментов уличных будет вспоминать, в розыске мы или нет, им только регистрация нужна или стольник. Макс говорит, мы слушаем: - Нам бы только до Москвы добраться. Уж там-то дело пойдет как нужно. Но до Москвы путь опасный. На пятерке номеров нет, первый же гаишник остановит. Ну грохнем мы его, что потом - от погони на нашем ведре уходить, на спуске пятками тормозить, на подъеме сзади подталкивать? Если бы чужие номера с кого-нибудь снять - дело другое, ведерко наше гаишникам не интересно, рожи у нас самые славянские, доедем до МКАДа, отъедем по кольцу немного, остановимся, машину на внешней стороне бросим. И пешочком, с бабками и наркотой - в столицу. Не по трое, ясное дело, по одному. Стрелку забьем на воскресенье, в полдень, у памятника Пушкину. Если запалится кто - ну что ж, значит не повезло. Не запалится, все путем будет. Одно беда, одеты мы так себе, для нашего городка сойдет, но в Москве на нас точно коситься будут с подозрением. Не подготовились. Кто знал, что этот мудила Петрович сегодня в гараж попрется, да нас с пистолетом застукает. Сигареты остались? Хреново. Макс помолчал и продолжил: - Да нет, на нашей машине не стоит ехать, стремно. Вот что, пацаны, делать будем. День подождем, вечером подъедем к поселку с коттеджами, но чтобы не охраняемый был. Заборы высокие - нам это очень полезно, соседи не увидят. Залезем, хозяев на хуй зачистим, пожрем, может, чего из одежды надыбаем. Рублями разживемся, чтобы баксами не светить. Разделимся, каждый поймает себе тачку. И - в Москву! Встретимся у Пушкина. - А с хозяевами чего делать будем? - не мог не спросить я. - С хозяевами? А Витька спросим. Он нам и объяснит. Витек ухмыльнулся. Макс посмотрел на меня строго: - Нельзя нам, Леха, жалеть никого. Если кто на пути окажется - значит все, попал. - Тетку зря мы грохнули. - Судьба у нее такая. Мы еще не знаем, какая у нас будет. А этих жлобов московских нам точно жалеть не нужно. Мы за них кровь проливали, а они здесь дворцы строили. Ничего, судьба разберет, кто мужик - кого в нужник. Нужно было дожидаться вечера. Сели в тени, один дежурил, двое пытались дремать. Очень хотелось жрать. Пили сырую воду из пластиковой бутылки, что налили из водопровода в гараже. Тоже не сладко, водопровод с канализацией у нас в городе лично мэр контролирует. Денег туда куча уходит, вода ржавая, зато постоянно то там, то здесь таджики ямы роют - мэр бюджет осваивает. Серьезный дядька, маленький, толстый, в очках. Хорошо бы его, как его дружка Корявого. И курить хотелось. Зато пакеты бугрились пачками баксов. И рюкзак топорщился наркотой. Кайф ловил. Пока было светло, Макс сходил на разведку. Нашел хороший поселочек рядом - не элитный, но и не деревню зачуханную. То, что нужно. Там и охраны нет, и люди живут не наши, московские. Что для нас хорошо - лес рядом. Москвичи любят рядом с природой строиться. А места у леса уже заняты, другими москвичами. Куда податься? Нет проблем, глядишь - уже деревья рубят, уже забор, уже и коттедж строят. Вроде как на опушке. И другой рядышком, и третий, лес все отступает, скоро совсем повырубят. Москвичи. И хочешь их пожалеть, да никак не получается. Вечером Макс повел нас на штурм. Показал выбранный им коттедж, ближний к лесу. Свет горел только в одном окне. Забор был кирпичный, Макс сказал, что сверху битое стекло. Ерунда, нашли чем напугать, лохи московские. - Вот, пацаны - здесь их немного. Но смотрите, не зевать, кого заметите - сразу гасить, мобильники отбирать и на допрос. Одежда, деньги... - И пожрать, - добавил Витек. - Мы в горах по двое суток, бывало, не ели, - усмехнулся Макс. - А ты уже о брюхе думаешь. Так, мы с Лехой заходим в дом через окно, ты сторожишь у двери. Чтоб никто от нашей зачистки не ушел. Тихонько подобрались к забору. Камер на нем не было, Макс это точно обещал. Камера могла быть у входа, но это все лажа, нам же не в дверь стучаться. Аккуратно положили на стекло рабочий халат, на халат - автомобильный коврик. Подсадили Витька. - Все тихо? - Да, тихо. - Собаки есть? - Нет. - Под забором чисто? - Чисто. - Ноги вместе держи. Прыгай, ноги вместе! Прыгнул, нормально? Из-за забора донеслось тихое «да». За Витьком полез я. Не люблю высоты, даже такой. В темноте у забора притаился Витек. Так и думаю, как бы не грохнуться. Сломаю себе ногу - и что потом? Макс вытащит. Он закидывает ко мне наши заветные сумки, замечает мой страх. - Держи бабло. Передай Витьку. А теперь ноги вместе держи и прыгай, понял? - Ага. - Пошел! Земля сильно ударила меня в пятки, колено едва не угодило в челюсть. Вроде, нормально. Макса вытянули веревкой. Он спрыгнул к нам вниз тяжело и тихо, как большой лесной зверь. И тут же раздался хриплый лай, здоровенная собака, чья порода не угадывалась в темноте, мчалась прямо к нам. Мы с Витьком отскочили к Максу, но бугор не собирался стоять, наоборот, он сделал пару шагов в сторону, пес нагнал и прыгнул на него, оба упали на землю. Бугор пытался ухватить ошейник. Я бросился на помощь с пистолетом. Собака, здоровенная и косматая, судя по всему, кавказец, рыча, вцепилась Максу в плечо. - Не стрелять! Бей в нос! Я ударил пистолетом по собачьей морде, ударил еще и попал. Кавказец, визгнув не по размерам жалобно, выпустил плечо Макса, тот вскочил и схватил пса за уши, пнул в брюхо ботинком: - Разом навались! Витек, ремень давай! Я вслед за Максом упал на ошеломленную ударами собаку, Витек тянул из штанов ремень. Кавказец приходил в себя, стал вырываться, рычать, сильная зверюга. Макс схватил ремень и разом, перехватывая и рукой, и зубами, провел его вокруг косматой шеи. Уперся коленом, потянул - зверь уже не рычал, только пытался хватать воздух. Витек частыми ударами бил ему в живот. Лапы пса начали судорожно дергаться, в агонии он едва не сбросил меня со своей здоровенной спины, затем сразу обмяк. Макс подержал его еще немного. Стукнул для проверки в нос. Зверь не шелохнулся. - Все, готов. Бля, теперь еще и рука..., - Макс поморщился. - Вперед, к дому! На собачий лай никто не вышел. Наверное, не услышали. Участок большой, соседи и подавно не спохватятся. Какое их дело, мы же не к ним залезли. В окнах коттеджа стояли стеклопакеты. Разгоряченные битвой с собакой, мы с Витьком хотели было высадить ближайшее, но Макс остановил нас. - Ищите открытое окно. Мы двинулись вокруг дома. Из освещенного окна, что было приоткрыто, неслись хорошо поставленные женские вопли и звучное мужское бурчание. Ясно, десять вечера, сериал криминальный смотрят во всю дурь. Дом хороший, кирпичный. Сколько же стоят эти хоромы? Не меньше, чем наша дурь в сумке вместе с баксами. Москвичи хозяева, точно. Макс верно решил, что в доме должны быть открыты окна - это же стеклопакеты, их нужно проветривать, а то совсем задохнешься. Я когда в московском автосервисе гайки крутил, в офисе, да и в кафе всегда сквозняк стоял. Вот придумали же. Мы забросили Витка на высокий подоконник, он повозился, хорошо, что инструменты взяли, автослесарям они всегда полезны. Молодец Витек, сумел аккуратно вынуть соседний с открытым окошком стеклопакет. Макс попробовал было меня поддержать, но скривился от боли. Плечо. - Ничего, лезь сначала ты. И вот мы втроем в темной комнате чужого коттеджа. Мне это чем-то напомнило нашу встречу в туалете зала игровых автоматов. Когда мы были готовы туда ворваться и сыграть по нашим правилам. А здесь будет еще проще. У нас пистолет, а не железные прутья, и сами мы уже совсем другие. И я, и Витек. А Макс - и подавно, и ничего, что глаз и плечо, если будет нужно - он все как надо сделает. С пистолетом в руке я первым выглянул в темный коридор. Большой дом. Пол хороший, паркет, не скрипит. Ремонт не хило стоил. Где деньги сперли? Ну, ничего, вот теперь вы и попали. Макс показал рукой на двери комнат. Да, их нужно проверить, вдруг там кто-то спит. Я медленно открыл ближайшую дверь. Это спальня, на широкой кровати никого. Эх, вот хозяев повяжем, я здесь и высплюсь. За дверью другой комнаты скрипел и рычал автомобильной погоней телевизор. И отсюда слышно, что звук неслабый. Домашний кинотеатр, наверное. Видел я их в магазине. Со мной продавцы не особенно разговорчивы, типа, они крутые, в белой рубашке стоят, с галстучком, а я черноту с рук отмыть дочиста не могу. Да чего с ними мудаками базарить - на ценнике сразу видно, что мне не сюда, если один телик от домашнего кино стоит, как мне за три года не заработать. Что было, то было, а теперь я в другом кино. Макс остановил нас перед дверью. Взял в руку молоток, Витек - отвертку. Макс показал мне рукой на лестницу. Я быстро прошел по второму этажу. Никого. Тихо, темно. Большая комната с коврами и зеркалами, мое отражение в темноте двигалось вместе со мной. Туалет, ванная, еще одна маленькая спальня. Я вернулся к ребятам, повертел головой. Погоня уже закончилась, но звук в комнате усилился. Рекламная пауза. Вдруг дверь распахнулась прямо к нам. Девушка в футболке и шортиках, позевывая, вышла из комнаты. Я понял, что хотел от меня Макс, и, не успела она, обмерев от ужаса, попасть к нему с Витьком в руки, вбежал в комнату с пистолетом наперевес. Никого, только диван перед большим экраном. Девушка сидела здесь одна. Вот недопитая бутылка с пивом, чипсы, по телику вовсю идет реклама майонеза. Я вернулся в коридор. Девушка лежала на полу, зажмурившись, Витек вязал ей руки тем же ремнем, которым Макс десять минут назад душил овчарку. - Где остальные? - спокойно спросил ее бугор. - Кто? - не открывая глаз, быстро произнесла девушка. Голос у нее был испуганный, но приятный. Светлые волосы рассыпались по полу. Сбившаяся футболочка приоткрыла ровный животик, одного цвета с загорелыми ногами. Косметики на лице не было, она жмурилась и морщилась, но я уже начал понимать, что больше всего мне хочется лететь вместе с ней в бешеной BMW по ночной МКАД. Витек грубо замотал ее руки ремнем, встал, затем толкнул ногой в круглую попку, словно для того, чтобы проверить ее упругость. Толкнул еще. Заметил мое движение и остановился. - Ты одна здесь? - продолжал бугор. - А чего щуришься? - Одна. Вы мне глаза завяжите, чтобы я вас не видела, - быстро проговорила девушка. - Верно соображаешь, - согласился Макс. - Витек, найди что-нибудь. Девушка вздрогнула и зажмурилась еще сильнее. Макс продолжил допрос: - Это твой дом? - Нет. Это Димы, Дмитрия Валерьевича. - А кто такой Дмитрий Валерьевич? - Чел один. - Чем занимается? - Он в префектуре работает, в Москве, в Северном районе. - Большая должность? - Большая. Жилье обслуживает, заместитель начальника. - Префектуры? - Нет, ты что, это уже очень большой начальник. Дима в отделе заместителем, по коммуналке. Девушка осторожно пошевелилась, ей, наверное, на полу было жестко, ее плечо и бедро плавно поискали удобное положение и, найдя, успокоились. Мой член напрягся. Я даже и не знал, хорошо ли, что мы нашли ее. Витек вернулся с цветастой маечкой. Достал из сумки отвертку. Пробил ткань, рванул с треском. Колено девушки нервно дрогнуло. - Дима - хозяин, я понял, а ты кто? - Я его домработница. Убираю, готовлю. Макс хмыкнул. - А где твой передник, домработница? Тебе сколько лет? - Девятнадцать. - И что, часто тебя Дима ебет? Девушка сжала колени. - Он сюда только по выходным приезжает. А живет в Москве, там у него семья и квартира. - Платит-то много? - Нормально. - Сколько? - Пятьсот баксов в месяц. И еда за его счет. Иногда дарит что-нибудь. Но по мелочи. Макс покачал головой. У нас в хорошие месяцы иногда и по пятнадцать тысяч получалось, но хорошие месяцы были не все, да и Петрович, сука жадная, все зажать норовил. Зато теперь все будет по-другому. Витек схватил девушку за плечо и дернул вверх. Она ойкнула, села. Ноги у нее были длинные, ровные, с крашенными ноготками. Витек завязал ей глаза. На ее лице с обиженными пухлыми губами даже эта тряпка казалась украшением. Девушка снова ойкнула. Витек, похоже, дернул ее за волосы. Я не выдержал: - Чего ты все... Макс остановил меня: - Спокойно, а ты, Витек, девку не обижай. Хочешь трахнуть - вперед, а хуйни всякой не нужно, и так день тяжелый. Тебя как зовут? - Оля, - тихо ответила девушка. - Очень приятно. Меня - Макс, его - Леха, а его - Витек. Нас ты не видишь, но, если очень захочешь, сможешь посмотреть. Сигареты в доме есть? - Есть. - А пиво? - Тоже есть. И водка, и коньяк. У Димы целый бар. - А когда он, твой Дима, сюда нагрянет? - На выходных, не раньше. - Не будешь возражать, если мы здесь переночуем? - Конечно. Я вас не видела, я ничего никому не скажу. Холодильник этого московского чинуши был полон. Быстро пожрав и набрав разной вкусной ерунды, перебрались в комнату с телевизором. Стало хорошо, удобно. Олин мобильный лежал теперь в кармане у Витька. Когда она пожаловалась, что у нее болят связанные руки, с них сняли ремень, а потом Витек принес бельевую веревку и крепко привязал девушку к стулу. Она покорно расставляла ноги, отводила руки, прижималась к спинке, ее тело сохраняло красоту в любом положении, в каждом движении. - Смотри, а ей нравится, - хмыкнул Витек. - Думаешь? - усмехнулся Макс. - А чего, мы ребята неплохие... Только ссымся и глухие! Она постаралась улыбнуться. Макс не без труда стащил куртку и сидел голый по пояс. Челюсти пса оставили на его мускулистом плече здоровый кровоподтек. Теперь, покусанный и с подбитым глазом, наш бугор стал похож на неудачливого забияку-алкаша. Обложив льдом место укуса, Макс курил и щурился на покрывшуюся каплями бутылку немецкого пива. - Так, пацаны, не нажираться. Завтра у нас день еще труднее. Отдыхаем. Закуси дохрена. Покушаем, пивка немного попьем, выспимся. Зазвенели красивые немецкие бутылки. - Давай, вздрогнули! - За удачу! - За все, чтоб у нас все было! Мы выпили, и еще пожрали. Привязанная к стулу Оля молча сидела. - Хочешь пива? Оля? Она кивнула и растянула губы в подобии улыбки. Жаль девчонку, и так ей невесело тут сидеть, так еще и мы налетели. Я поднес бутылку к ее пухлым вздрагивающим губам. Она сделала пару глотков, поперхнулась, сказала: - Спасибо, хватит. Я не удержался и слегка погладил ее гладкое плечо. Она быстро улыбнулась и тут же сникла, когда Витек заржал. Макс заржал тоже. - Ну, Леха, раз ты такой обходительный, значит, первым ее будешь. Да, я очень хотел ее. Но слова Макса напрягали. Я решил не показывать виду. Показал на стол. - Не слабый хавчик! - Не слабый, не слабый, - еще посмеивался Макс, - и девка ничего. Оля! Девушка повернулась в его сторону, будто хотела посмотреть. - У твоего Димы какой размер? - Такой, нормальный..., - ответила Оля. Макс переглянулся с Витьком и оба снова заржали. - Нормальный, гы, эта скока нормальный? Чуть побольше глушака от бэхи! Макс махнул рукой: - Да нет, не про то, одежда у него какого размера? Есть тут чего надеть? - Да, есть немного, на втором этаже у него гардероб. Бугор тяжело приподнялся. - Пойдем Леха, глянем, что там со шмотками для нас есть. Витек, а ты девушку сторожи. Выходя из комнаты, я оглянулся. Витек развалился на диване, глазки щелками, вид у него был сытый и сонный. Оля повернула носик на звук наших шагов. Я чуть было не сказал ей, что уже совсем скоро вернусь. Какой хороший дом. Пол не скрипит. Лестница тоже, широкая, удобная, за перила и взяться приятно. Макс шел впереди, наверху остановился и заговорил, глядя мне в глаза. - Жалко девчонку? - Ты что? - Эх, Леха-Леха. Подумай, кто она? Живет у москвича пузатого, дает за бабки. Пятьсот баксов в месяц. Видел девок, что на шоссе стоят? Вот, они тоже за бабки дают, может, и не меньше получается, но и заплатить нужно всем, и работа тяжелая. Ну да, она вся такая чистенькая, ты и запал на нее. Расслабься, Леш, у нас впереди много еще таких будет. Я не знал, что ему ответить. Да, она шлюха. Но... убивать ее... нет. - Она нас даже не видела. Макс недовольно покачал головой и нахмурился. Обнял меня за плечи и повел дальше. - Видела - не видела, а как мы выйдем из дома, она сразу к телефону - и звонить. - Мы же мобильник у нее отобрали. - Может, у нее другой есть. Или к соседям побежит. - Свяжем ее - и все дела. Перед столом посадим, воды нальем, хлеба там, и пусть ждет своего москвича. - Леха ты Леха... А москвич, думаешь, нас так просто забудет? Он же чиновник! Сразу в ментуру звонить будет. Трое в дом залезли, бабу связали, шмотье украли... Так, вот и шмотье. Макс толкнул вбок дверцу шкафа-купе, она тихо отъехала. - Еб ти-ти... Да, здесь было, на что посмотреть. Москвич, сука, барахлом не слабо загрузился. - Бля, тут все есть, только бы размер... Первый же пиджак, серый, в полосочку, по плечам оказался мне как раз впору. Брюки - так себе, в поясе широковаты. Ничего, ремешком можно подтянуть. - Макс, бля, смотри, а москвич-то этот, вроде не такой уж и пузатый. - Понятно, тренажеры-хуяжеры... чего, в охрану меня возьмут? Черный костюм на Максе сидел просто отлично. Бугор нацепил еще и темные очки. В нашем городке такими модными ходили только бандиты. - Ну все, можно офис охранять, - смеялся Макс. - А что с ботинками? Размер у москвича был сорок два, точно как у меня. Но Максу с его сорок четвертым пришлось несладко. - Сука, жмет... Ничего, до Москвы дотерплю - и сразу в магазин на хуй, ботинки покупать. Ладно, так, с тобой понятно, что с Витьком? - А тут и футболки есть, смотри. Размер - хрен с ним, накинет - и нормально. Джинсы подвернет, зашибись получится. - Если мы в пиджаках, а он в футболке - нехорошо получится. Давай тогда все футболки выберем. Типа ребята погулять вышли. Мы возвращались на первый этаж с тряпьем, я шел впереди и чувствовал, что немного тороплюсь. Внутри нехорошо сжалось, когда на стуле я не увидел Оли, а за столом - Витька. Макс тоже напрягся. Я побежал вокруг - они лежали на полу. Белая жопа Витька быстро дергалась между расставленных загорелых коленок Оли. Сжатый в его руке столовый нож упирался ей под левую грудь, небольшая и стояком, она почти не дрожала от толчков. Пальцы слесаря оставили на коже девушки темные отпечатки, похожие на синяки. Пухлый рот Оли приоткрылся, она дышала учащенно, в ритм движениям Витька, руки ее были развязаны и обнимали его за плечи. Нас они еще не заметили. Я сжал кулаки и оглянулся на подошедшего бугра. Макс улыбался и смотрел на возню с интересом. Подмигнул мне, хлопнул по спине. Зашептал на ухо: - Держат девку одну целую неделю, пусть порезвится. Ну вот, теперь она уже погрязнее будет, как раз для нас, слесарей. Витек, сука, руки что моет - что нет, всегда ему говорил, чухану. Я отвернулся к столу и подумал, что неплохо бы выпить водки, когда с пола донесся громкий стон девушки. Витек часто забил задницей, захрипел, Оля стонала еще и еще, она уже кричала. От кайфа? Нет. Столовый нож впился в ее небольшой аккуратный сосок, Витек сдавил его между пальцем и лезвием. Я бросился к ним, но этот псих уже выпустил девушку, лег на пол и тяжело отдувался. Оля всхлипывала и щупала грудь, не решаясь снять повязку с глаз. Макс покачал головой: - Ну ты, Чикатило, умеешь с девушками обращаться. Руки бы помыл, перед тем, как за стол сесть. А ты не плачь, ползи сюда. Оля повиновалась. Ее светлые волосы накрыли жилистые бедра сидящего на стуле Макса. Я так и не заметил, когда он успел снять штаны. - Вот, вот умница... Давай... О бля, па-ца-ны, круто сосет девка... О бля... О... Макс запрокинул голову за спинку стула. Положил на ее гладкую спину волосатую голень с длинным неровным шрамом. Витек наблюдал за ними, осклабившись. Я быстро выпил бутылку пива и сел за стол лицом к широченной панели телевизора, взял в руки пульт. Немного подумал, нажал. Дорогая штука, а все понятно. Криминальные новости из Москвы. Мигалки крутят, сирена воет - красиво. Задержали пьяного за рулем, сбил женщину, хотел скрыться - не смог, врезался в столб. Вот тело сбитой на асфальте, темная кровь, вот сам преступник - лыка не вяжет, но от камеры отворачивается. А вот интереснее. Поймали какого-то торговца наркотиками. Два грамма героина. Толстые ментовские пальцы аккуратно держат за уголок целлофановый пакетик. Как бы он держал нашу сумку? Нет, в новости она не попадет, это не два грамма для новой звездочки на погонах. Недосып валил меня с ног. Так было в стройбате, где я... и те звери... лучше не вспоминать. И так же, как в стройбате, мне мешало спать беспокойство. Я повернулся и увидел, как Макс с Витьком меняются местами, мелкий выродок уже успел отдохнуть и теперь с идиотской ухмылкой смотрел, как девушка трудится над его членом. Макс пристроился к Оле сзади. Ничего, скоро они кончат, и я смогу ее увести. Куда? Подальше от них. Сперва в ванную. Смыть грязные пальцы с ее нежного тела. Потом... будет видно. Очень хочется спать, но я не могу заснуть, пока она не будет в безопасности. Хорошо, что пистолет у меня. - Не надо, малой, ты чего, - услышал я Макса. - Еще Леха не отстрелялся. Иди лучше проверь замки. - Пойдем, - я взял Олю за руку и помог встать. Она поднялась, вся голая. Стыдливая, будто и не драли ее сейчас на пару двое убийц. Прикрылась ладошкой, словно заметила мой взгляд. Почувствовала, что повязка на ее глазах ослабела, перекрестила ноги, подняла локти, крепко и старательно завязала повязку. Она еще продолжала надеяться. - Далеко пошли? - спросил бугор. - В ванную. - А... это дело. Приходите, ждем. Я вел ее по коридору за талию, она ступала осторожно и неуверенно. Вдруг спросила чуть хрипло: - Тебя по правде как зовут? Нет, лучше не говори. Я думал лишь секунду. - Леша меня зовут. Куда здесь идти? - Мне трудно так найти, повязка мешает. - Сними. - Ты думаешь? Я пошел на все это не для того, чтобы встретить ее и сразу с ней расстаться. И сам взялся за узел на ее затылке. Она терпеливо ждала, сжав губы, потом, когда поняла, что я так и не решусь сдернуть повязку, сделала это сама. Ее глаза оказались светлыми, сразу и не поймешь, голубыми или серыми, быстрыми и, в другое время, наверняка, веселыми. И теперь, когда она видела, как я смотрю на нее, она перестала прятать тело под ладошками, и я понял, что, одетый, смущен гораздо сильнее ее, полностью голой, только что грубо отодранной в два смычка. Шлюха? Конечно. Она улыбнулась мне и пошла вперед по широкому коридору. А я за ней. В ванной я оторвал глаза от Оли, да, посмотреть вокруг того стоило. Это была не ванная. А такой небольшой зал, не меньше, чем наша мастерская. Посредине бассейн. Вокруг зеркала. И кафель. И навороты всякие, трубы, краники, что-то вроде очка, но не очко, душ. Оля показала рукой на бассейн, не закрывая грудь. Она уже совсем меня не стеснялась. - Это джакузи. Поплаваем? Мне было неудобно, что я так плохо одет. Ничего, в Москве куплю себе и нормальные трусы, а не эту рвань. И я оказался в бассейне, голый, как только что родился, и вода прикольно заиграла струйками на моем теле. Никогда такого не со мной не было. Оля подплыла русалкой, я почувствовал на члене ее руку, закрыл глаза, обнял, прижал к себе и понял, что кончаю. Открыл глаза. Струйки воды делали мне массаж. Оля смотрела на пистолет. Я положил его на свою одежду, сверху. - Ты из него стрелял? - Да. - Убил кого-нибудь? - Да. Она замолчала. - А что со мной будет? Те двое хотят меня тоже убить? - Да. - А ты? Я помотал головой. Она смотрела на меня во все глаза. Ее ладонь лежала у меня на груди. - Я нет. Хочешь, вместе убежим? Оля быстро кивнула. - Да, конечно. - Я свою долю возьму и мы вместе отвалим. Там денег много. А ребятам скажу, что все, разбегаемся. - А они согласятся? Теперь мы оба смотрели на пистолет. Я уверенно кивнул головой. Мы спустились в гостиную. Повязка снова была на ее глазах, гибкую фигуру укутывал мягкий халат. Развалившийся на диване Макс встретил меня радостно. - Ну чо, Леха, нормально отдохнул? - Ну типа да. - Ты смотри, чего наш малой делает. Витек с высунутым языком крутил пассатижами из куска стальной проволоки какой-то странный крючок. - Чо это? - А он не говорит. Крутит и все. Малой, у тебя крышняк еще не поехал? Витек покачал головой. В дверь раздался стук. Оля вздрогнула. Все замерли. Макс вскочил с дивана и прыгнул к девушке. - Кто это? - Парень мой. - Какой парень? Дима? Он же... - Нет, это Селим, он здесь, в магазине работает. - Какой еще Селим, блядь? - тяжело смотрел Макс. - Ну, открывай. - Не надо, он постучит и уйдет. - Ни хуя он не уйдет, - Макс сорвал с глаз Оли повязку и толкнул ее к двери. - Только дернешься, рядом с ним ляжешь. Леха, пистолет у тебя? Я кивнул. Из-за шкафа я слышал звук отпираемого замка. И сладкий взволнованный голос южанина. - Ждещь миня, Олинька? Гди Бобик? Я костачку ему взял... Звуки поцелуев. Ее недовольный голос: - Все, Селим, заходи, нечего обниматься на пороге. Ее вечернему гостю было лет двадцать-двадцать пять, хрен их поймешь. Среднего роста, смуглый, с быстро опадающей улыбкой. - Вот и державе послужим, - с довольным видом произнес Макс, отрезая ему путь к выходу. Чурбан затравленно оглянулся, выронил пакет и рванул напролом. Макс встретил его ударом локтя, добавил коленом, я пнул упавшего пяткой поддых, сзади налетел Витек, мы били его со всех сторон, гад, ему повезло, что мы не успели надеть ботинок, он корчился, что-то хрипло бормотал, я оглянулся на Олю, она скрестила ножки и закусила кулачок, все-таки, какая же она блядь, я постарался ударить чурбана по яйцам, с третьего раза попал ему хорошо, Макс поставил желтую пятку на его разбитую рожу: - Что, сука черожопая? Помог тебе аллах твой собачий? Помог, бля? Вот то-то и оно. Витек! Тащи веревку. - На хуя? - запыхался Витек. - Вешать зверька будем. Так по их вере положено. Пока Витек ходил за веревкой, я еще несколько раз пнул неподвижного чурку в пах. Да, там у него немалое хозяйство. Или это уже после первых ударов распухло? Эх, Олька, эх, блядина. Увезу ее с собой, каждый день буду трахать, не хуже этого зверя. Макс наклонился над чуркой. Бугор был недоволен. - Бля. Вырубился черножопый. - Ну и что? - Хуйли что? На хуя его вешать, если он ни хрена не чувствует? - Может, очнется, - понадеялся Витек. - Может... ты, блядь, воды принеси холодной. Он не должен ее так называть. Все это у нее в прошлом, пока мы не были вместе. Черножопый пришел в себя после второго ковша холодной воды. Застонал и схватился за яйца, застонал сильнее. Хорошо я его приделал. А нехуй было, скотине, мою девчонку пачкать. Витек с Максом уже перекинули веревку через вешалку. Бугор командовал. - И, раз! Чурка оторвался от яиц, схватился за шею. - И, два! Эх, дубинушка! Чурка пытался удержать веревку, но она была скользкой. Хуй тебе - синтетика! И мыла не надо. Чурка стоял на цыпочках, Макс с Витьком тянули его к небесам. - Бля, плечо болит. Леха, смени. На прощание я еще раз пнул чурку по яйцам. Он вздрогнул и обмяк, уронил руки. - Еб твою, Леха, что ты делаешь!? - поднял голос бугор. - Хуй с ним, он и так уже все понял. Тяните, пацаны. Чурка показался очень тяжелым. Но бугор молодец, сделал на веревке удобные петли для рук. - И, раз! Вешалка затрещала, но выдержала. Москвич, падла, хорошо мебель выбирал. Чурка повис на шее, отвалив башку набок и чуть покачиваясь. Макс подошел, харкнул ему в рожу. Потрогал затянувшуюся петлю. - Все, пи..ец. Мы с Витьком отпустили веревку. Неживое тело чурки тяжело упало на пол, стукнули о гладкий паркет кости, сильно ухнул череп. Макс повернулся к зажмурившейся Оле и произнес наставительно: - Вот твой Селим и ебнулся, да не на пол, а в свой собачий ад. Витек стоял рядом с Олей и смотрел на нее мутными глазами. В глазах держал свой проволочный крючок. Вот еще что за херня? Повернулся к бугру. - Чего, может, и ее сейчас? Макс пожал плечами. Я тронул рукоять пистолета. Бугор равнодушно продолжил: - Давай, чего тянуть. Потом лучше выспимся. Витек толкнул Олю на пол, задрал халат вверх, потрогал крючок. Меня резанул ее жалобный крик: - Леша! Я поднял пистолет. Макс положил руку на плечо Витька, тот остановился. Макс сощурился прямо в дуло. Я проглотил комок в горле и сказал, как мог громко и твердо. - Мы с Олей уезжаем вместе. Прямо сейчас. Я возьму свою долю. Макс глядел на меня, как на забредшего к нам однажды в гараж чеченца. Не знаю, как он понял, что это именно чеченец, но мне стало жутко. Потом Сашок Корявый это дело как-то улаживал, а Петрович Макса ругал и из зарплаты нам удерживал. Ничего хорошего от этого взгляда не было. Макс говорил тяжело и с трудом, сдерживая ярость: - Ты что же, товарищ боец? На шлюху повелся? Братанов забыл? Я мотнул головой. - Какие вы мне на хуй братаны? На голову ебнутые. Как ты по Москве будешь ходить, если на черных спокойно смотреть не можешь? Там кругом везде одни черные. И этот тоже с крючком... Идите вы на хуй. Оля. Вставай, деньги наши отсчитай. Семнадцать пачек. Дурь я вам оставляю. Она поднялась с пола, оттолкнула Витька и двинулась к сумке. Макс отвернулся к стене, взмахнул руками. Снова повернулся ко мне. - Ты, братан, сильно в своей жизни попутал. Ты чего, ей веришь больше, чем нам? Да она тебя первая сдаст, и бабки твои сп..дит! Я только покачал головой и посмотрел, как тонкие пальцы девушки перебирают набитые наркотой пакеты. Вдруг свет погас. Тьма навалилась со всех сторон. Я онемел от неожиданности, сжал пистолет в руке. Стрелять нельзя, здесь Оля. - Оля! Свет вклю... Что-то ударило меня в бок, вскользь, я наотмашь рубанул пистолетом. И попал во что-то твердое. Услышал рычание, еще ударил наугад, мимо. Кто-то прыгнул на меня, стал бить, я тоже кого-то бил, мне ломали руку, отнимали пистолет, я не чувствовал боли, пока не получил удар в лицо, от которого тьма вспыхнула звездочками, я упал на пол, кто-то навалился сверху, мои пальцы хрустели, расставаясь с оружием. Внезапно зажегся свет, резанул по глазам, я увидел на себе Макса с окровавленным, искаженным злобой лицом, сбоку, на коленях, Витька с пистолетом в руке, а за его спиной - Олю, скривившую рот, опускающую на его голову молоток. Витек упал лицом вниз. Оля выхватила из его руки пистолет, отскочила в сторону. Макс хотел подняться, но я схватил его за ногу и дернул к себе, он потерял равновесие, я навалился на него сверху, он как-то ловко перекатил меня через грудь, я вцепился ему в укушенное плечо, Макс зарычал, но меня не выпустил. - П..дец тебе, чмо стройбатское! - Оля, стреляй же! - Как? - Справа вниз оттяни! Краем глаза я видел, что Оля еще возилась с пистолетом, Макс бил меня по голове, я прикрывался локтями. Грохнул выстрел. Что-то брызнуло мне в глаз. Тело Макса обмякло. Я свалил его вбок и лег отдышаться. Оля босиком, как и была, легко перешагивала через кровавые разводы на полу. Посмотрела на развороченный череп бугра. Подошла к лежащему на полу Витьку. Прицелилась. Снова грохнул выстрел. Я услышал ее голос. Разочарованный. Но я рад был его слышать. - У вас всего один пистолет... - Да. - Знала бы раньше... - И? - Давно бы вас, козлов, замочила. Мне показалось, что я ослышался. Оля стояла надо мной с пистолетом в руке. - Сколько у вас денег-то? Все пачки, пачки. - Пол-лимона баксов. И наркоты на столько же. - Прикольно. Где же вы раньше-то были, пока я тут парилась? Оля вздохнула. - Я из Саратова приехала, думала, в институт поступлю. Не вышло. С мужиком в клубе познакомилась, потом еще с одним, пожила с ними. Вот и у Петровича на даче два месяца сидела. Так он ничего, нормальный мужик, только на неделе скучно было одной. Козлы, Селимчика ни за что убили, а он в сто раз лучше вас. Оля вытерла глаза. - Но по выходным совсем была беда - Петрович своих друзей приглашал. Извращенцы, уроды пузатые. Один все с бабой старой - жена, наверное, сучка сумасшедшая. Ну все, заебали. Теперь я сама буду решать, с кем и сколько трахаться. - Я тебя люблю, - хрипло произнес я, словно заклинание. - Что? Ты? - Она брезгливо передернула плечами. - У тебя изо рта воняет, чмошник. Я успел почувствовать обиду. Пистолет в ее руке уже не болтался, дуло смотрело прямо в меня. Ее правильное лицо было равнодушным. Что-то сильно ударило в лоб, и свет померк.