Заросли травою стежки, Печные трубы не дымят. Домов разбитые окошки, С грустью смотрят в старый сад. Удрученно покосился, На отшибе старый дом. Пол дощатый провалился, Ходят сквозняки кругом. Всё покрыто паутиной, Мыши бродят по углам. Пахнет сыростью и тиной, И вокруг навален хлам. А когда туман над речкой, Предрассветною порой. Плачет , сетуя за печкой, Одинокий домовой. Вспоминая детский гомон, Наполнявший тихий дом. И амбар зерном был полон, Кринки, свежим молоком. Как свернувшийся клубочком, Спит котенок ,спрятав нос. И гоняется за квочкой, Во дворе хозяйский пес. Как затеплится лампада, Освещая образа. Оживут под взглядом Спаса, Старца тусклые глаза. Тихо в щелке застрекочет, Поздним вечером сверчок, Быть к свече поближе хочет, Полуночный мотылек. Но погожим утром ранним, Не кричит цветной петух. И коров на выпас дальний, Не гоняет уж пастух. Не скрипит в ночи наличник, Ветру ,вторя в тишине. Не сойдутся на девичник, Девки ,с песней при луне. В стойле не заржёт Савраска, Принимая хлеб с руки. Не взойдут без женской ласки, В русской печки колобки. И воскресным днем пасхальным, Благовест со всех сторон. Не услышать величальный, Чистый колокольный звон. И осталось домовому, Только тихо тосковать. Не таскать в овин солому, В гривах, кос не заплетать. Глухо досками забито, Обветшалое жилье. Позаброшено, забыто, Кануло не в бытие!