Муза молча курила и ярость скрывала с трудом, А поэт все глядел на бокал с недопитым вином. Эта алая жидкость могла ему вроде помочь. Но он медлил пока, и нависла кромешная ночь. И никто из чужих, и никто из знакомых его Не искал в этой тьме, не хотел он уже ничего. Вдохновенья плен не тревожил, но мучила боль. - О, скажи мне, что нынче такое случилось с тобой? Ничего, это так, и мне нечего больше сказать. Но душа продолжает о той, не пришедшей рыдать. И она в пустоте, с одиночеством диким своим. Так в тумане живем, что-то пьем , о любви говорим. Молча слушала муза, и курила в пылу вдохновенья, И какая-то сила вырывала ее из забвенья. И в сиянии дня, так прекрасна и вечно юна Все смотрела на небо, бездонное небо она. А ведь было когда-то- писали и, в вальсе кружась, Улетали в просторы, от страсти и света дрожа. Только где-то вдали тихо таяли эти штрихи. И тогда они снова забыли полет и стихи. Утешало немного его дорогое вино. А она все смотрело уныло куда-то в окно. Не заметила как стала тихой и верной женой. Эта боль, этот страх, он от горести вечно хмельной Все метался в тиши, и простить ей не мог эту грусть. Но расправила плечи, сказала ему: - Не вернусь. И вздохнул облегченно, а после весь вечер рыдал. Только тупо смотрел на разбитый в бессилье бокал. Не осталось вина, но рождались во мраке стихи. И явилась весна, и шаги ее были тихи...