Сергею Фоминцеву с благодарностью за внимание к творчеству... Пленники счастливые любви Даже ад нам раем может стать, Пусть чужие в призрачной дали Остаются… Страсти не эротические на сайте Проза ру заставили вернуться к событиям недавним, когда почти случайно было написано и опубликовано на Стихах ру это стихотворение. Оно оказалось одним из многих, но благодаря нашему уникальному Сергею Фоминцеву, который его заметил и анализировал. Я сама взглянула на него пристальнее и внимательнее, и многое поняла не о творчестве и таланте даже, об этом не мне судить, а об отношении к миру, к себе и тем, кто рядом и в реальности и на страницах сайта. Собственно, эти строки - итог многолетних раздумий, размышлений о том, зачем мы пришли в этот мир, и что здесь главное. Пленники - это на мой взгляд самое подходящее определение для реальности. Мы пленники лени, работы, в которую погружаемся без остатка, страсти, ненависти, вина, любви. Каждый выбирает для себя что-то из всех радостей жизни, и, отметая другие удовольствия, остается пленником своей страсти. Если страсть эта не так пагубна, как алкоголь или наркотики, к примеру, то он доживает до глубокой старости, отстаивая и защищая ее, считает единственно верной, и испытывает, вероятно, какое-то удовлетворение. С каким восторгом говорят многие о том, что он был великим тружеником. И больше ни слова ни прибавляют, словно, кроме работы в жизни ничего не было и не могло быть ценного, значимого. Я ничего не имею против труда любого, но так подозреваю, что он не может быть главным делом и единственным мерилом ценности человеческой жизни. Да, мы должны трудиться, чтобы как-то устроить собственный мир и сделать его уютным, получить определенную долю благ, которые нам по труду полагаются, но можно ли им измерять собственную жизнь во всем ее многообразии? Не в наказание ли он нам дан. И какое это счастье, когда труд наш еще и радость доставляет? Хотя это случается не так часто, как хотелось. Если ничего другого не остается, то можно. Но даже те, кто сегодня у нас присутствуют на сайте, люди разных профессий, занявшиеся творчеством, являются доказательством совсем другой теории, того труда профессионального , возможно высшей категории, им оказалось все-таки недостаточно. И тогда они тратят время и силы на то, чтобы сделать что-то еще, за что можно получить моральное удовлетворение, но, скорее всего массу отрицательных эмоций, увы, и все-таки они здесь. Они упорно сражаются за свое место в пространстве творчества, не подозревая о том, что для этого не надо сражаться, каждый здесь может занимать только свое собственное место, ему отведенное, и благо бескрайним просторам Интернета, здесь всем места хватит. И теперь, наверное, можно яснее представить себе, что же такое бесконечность Вселенной. Но как раз тут и возникает главное противоречие. Мы никак не можем ужиться в бесконечном пространстве именно потому, что хочется не просто находиться в пространстве, а как-то общаться и взаимодействовать. А вот это получается с трудом. Но в чем же беда? Она заложена глубоко в нас , пришла из давних времен глухого средневековья, когда черная тень легла на то, что было главным и значимым в реальности любого человека - и появились рабы божьи, а на площадях заполыхали костры, где сжигали живых людей, те, кто заикались о том, что во времена язычников были человеческие жертвы. А что стало самым главным запретом для рабов - проявление чувств. Тогда появилось то, что Чингиз Айтматов определит, как бездушие, бесчувствие в прямом , а не переносном смысле. Он рассказал нам старинную легенду о том, как творились в древности манкурты - воины, которые не имели никаких чувств, и мать родную по приказу господина своего убили бы, не задумываясь. Наверное, это самая яркая сцена во всей литературе второй половины 20 века - встреча такого воина с матерью. Нас делали таковыми на протяжении тысячи лет. Один простой пример, который чаще всего является верным тому доказательством. Грешна, часто приводила его в узком кругу, и особенно среди любимых своих учителей, чтобы еще раз убедиться в том, что с нами стало за это время, какими мы стали. Представьте себе такую сцену: Лесная поляна, горят костры, около которых собрались юноши и девушки, появляются обнаженные Берегини ( русалки, если кому не понятно, кто это такие), и начинается в блеске луны и огня божественный танец, который возбудит любого, если он конечно жив еще, а не мертв уже, и даже души ушедших, приближаются к земле и огню, чтобы еще раз полюбоваться, и пережить невероятное наслаждение. А потом, когда он заканчивается, они все уходят в лесную чащу, выбрав любимого партнера, чтобы предаться утехам. И земля и небеса и души людские и духи - ликуют, и ни у кого и в мыслях не возникает такого понятия , как грех - это реальность, а потому не может быть безобразным. Я называла для себя эту сцену «пленники счастливые любви». И снова спрашиваю у тех, с кем беседую: а как бы они одним двумя словами назвали такое действо. Думаю , гадать долго не надо и одного слова хватит: - Разврат. Да и что удивительного, если и более благовидные кадры из старых наших фильмов, где герои только приближались друг к другу и намекали на то, что сейчас поцелуются, и они вызывали море негодования. Как кричат старушки , прогоняя детей подальше, как они проклинают творцов бесстыжих. Но откуда это в нас? Почему в каждой второй душе не злого даже и не обиженного жизнью человека, живет инквизитор, который на корню задушит любую эротику? Восторг по отношению к труду, к партии- прекрасно, по отношению к любви - страшный смертный грех. Они пленники не особенно счастливые чего угодно- предрассудков, верований, пороков, но только не любви, не ласки, не нежности. Насилие - нормально, бьет - значит любит, эротика - страшное преступление, о том, как мы дрались, как я его бил, как пили до поросячьего визга, как домой приползли, можно с одобрения слушателей рассказывать часами во всех подробностях. Но попробуйте о чувствах, о том, что тебе нравится этот человек, как мужчина ( или женщина), реакцию представляете слушателей? Я тоже, и не раз проверяла- всегда сходится - слова не цензурные, потому приводить не буду. И сам обличитель - идеал добродетели и непогрешимости. Он об этом и не думает даже, а кто-то вслух говорить осмелился. Нет, опять же о сексе, как виде насилия и превосходства над другим человеком, женщиной, это еще допускается в мужской компании, но не больше. Наверное, ничего другого нет в душе, а если и есть, то говорить об этом постыдно. Такое вот убожество и уродство, возведенное в ранг высшей добродетели сплошь и рядом. О чем свидетельствуют и наши эротические страницы. Таких страшилок трудно найти и не потому что эротика плоха, она прекрасна, но мы о ней никакого представления чаще всего не имеем. Словосочетание эротическая мечта , произнесенное вслух заставляет шкуру дергаться несколько дней , как Палач отметил, у наших тружениц пера, которых обделили, когда чувства на небесах раздавали, они наверное, за мозгами стояли в очереди, но не досталось ни того , ни другого. Глаз дергается у половины верных жен - точно. А потом сплетни и судилища - верные их спутники уже наготове. Как черт от ладана бегут они от такой мечты, и готовы скорее стать пленниками безобразного скандала и обличителями. Ну что тут сделаешь, каждый выбирает свой крест, думаю, их еще и потяжелее нашего будет. А мне во сне видится не перекошенная от ярости физиономия обличительницы ( слово -то какое противное), а танец обнаженной Берегини в блеске луны, и прекрасный юноша, страстный и великолепный. Такие вот эротические сны снятся, что тут скрывать. Наверное, жила я , как и немногие счастливчики еще до того момента, когда все это обличители называли смертельным грехом, костры уже совсем другие возвели, чтобы ведьм на них сжигать- это нас они так определили, и стали строить свое бездушное, бесчувственное общество, где насилие во всех его проявлениях и заменило эротическую мечту. Ведь до принятия христианства, в те самые времена, о которых я говорю, не было такого количества борцов черт знает с чем, к гармонии стремились предки наши, те, кто ждали вечера, костра, как очистительного действа, и танцев под луной. Ну не стремились они и не помышляли о борьбе, они были пленниками счастливыми любви. Хотя вероятно, и там находились отверженные и убогие, но вряд ли их могло быть такое количество, как здесь теперь. И вот пришли великие инквизиторы, объявили о грехах, о своем праве казнить и миловать, о своих монастырях закрытых, где много чего творилось из тех проявлений «эротики», о которых так любят у нас писать и сегодня. А все остальные стали верными и преданными обличителями, и должны были признаваться и исповедаться в том, что совершали и не совершали, и уж невольно следить друг за другом.. Какие там чувства, какие мечты, какая эротика. Оставались только безумцы, которые еще рисковали, помнить о прошлом , жить, любить и мечтать в такие -то времена. Они дорого платили за это, и все-таки оставались. Иначе не было бы у нас всей поэзии и прозы, и прекрасных легенд о любви. Их чаще всего хранили Берегини, чтобы в мире не остались одни обличители бездушные, и хоть какие-то чувства жили еще. Их всегда было очень мало. Сегодня, может быть меньше, чем всегда. Но они появляются снова, находят друг друга и живут среди нас. И огни тех купальских костров, которые столько веков гасили власть имущие, потому что им нужны были рабы, сами-то они при этом становились помазанниками божьими, почти богами на земле, гасили они их руками тех рабов верных, которые усвоили , что такое праведность, и что такое грех. И если еще недавно стремились к гармонии, радости и наслаждению , то теперь к запретам, самобичеванию и насилию. Такие установки не могли насилия не порождать. Без него нельзя в человеке убить чувства и эротическую мечту, заставить его даже не думать. И вот пленники несчастные насилия выступили против пленников счастливых любви, их было много, больше, чем надо было, за их спинами была сила и власть. Они должны были победить в самом начале, но у них ничего не вышло. И никогда не выйдет, пока есть жизнь на земле. И каждому из нас приходится выбирать, с кем мы, какой плен для нас милее и дороже. Первыми быть нормальному человеку очень не хочется, если он человек, конечно, а не манкурт, вторым -«пленником любви» очень хочется, только порой печально заканчивается, страдания и потери поджидают нас, и все-таки мы снова выбираем эротическую мечту и видим танец берегинь в блеске огня и луны- и более прекрасного зрелища не придумали и никогда не придумают люди, а потому мы: Пленники счастливые любви Даже ад нам раем может стать, Пусть чужие в призрачной дали Остаются, нас уводит страсть, К рекам забытья в снега и льды, И улыбка так твоя нежна, Только где-то на кострах беды Души догорают, и она, Кружится- богиня и судьба, Нравится ей нас пленить до срока. Где-то там Гаральдова труба Нас зовет красиво и высоко. Будут все Драконы сражены, Будут наши рыцари прекрасны, Пленники счастливые любви, Не зовите нас, и все напрасно. Мы не с вами, неразумны мы, Нам до мира дела очень мало, Все равно сумы или тюрьмы, Избежать ли? Снова нас бросала В пропасть тьмы неведомая страсть. И наивно мы блуждали где-то. Только нежность, только свет и власть Позволяли нам дожить до света. И погибнув, воскресали вновь. Чтобы в объятьях снова оказаться. Пленники, но нас вела любовь. Мы готовы за нее сражаться.