Ваши плавки чуть ниже, чем быть полагается, и бюстгальтер такой, что открыта вся грудь, и в оливках-глазах ваших переливается необузданной страсти зазывная ртуть. Если б был Аполлоном и плавать умел бы я, на своих бы руках через бухту унёс, для любовных утех там палаточка белая, а над нею, как евнух, громадный утёс. Но, увы, на такое вот нету способности, и боязнь осрамиться печёнку грызёт. И гоню из себя я все мысли-фривольности, и на вас не смотрю. А под пупом сосёт. И такое тревожное там состояние, что себя я вжимаю в горячий песок. И по-прежнему непроизвольно внимание на зазывно торчащий вишнёвый сосок. На меня он, как будто нарочно, направлен. Неужели, послушайте, я – ваша цель? Будь, что будет! В попрании норм всех и правил я иду к вам. Надеюсь, что буду я цел. 70-е годы