Пусть о Высоком говорят жрецы религий Распространяя, развивая и плодя. Но с детства я предпочитал иные книги Где явно значилась иная высота. И вдохновившись этой самой высотою, Я в 41-м укрощал железных птиц И рвался к солнцу гималайскою грядою, Как те герои с поэтических страниц. И в преисподнюю я собственно не верю, - Весь этот алый маскарад не для меня. Почти полжизни я отдал иному зверю Пройдя с отбойником до самого до дна. Я прорубал себе нелёгкую дорогу, Давился газами в борьбе за кислород. И на земле и под землёй не видя бога, Я умирал не за него, а за народ. Как тяжелы они – шахтёрские недели, - Кто уставал – тот не проваливался в сон. И после шахты доползая до постели, Я просто падал, извините – вот и всё. Мне в этой жизни кто – поклон, а кто – презренье. Теперь я стар и достижения мои В физиологии своей подвластны тленью, Поскольку верил я в земные наши дни. Я не задумывался, видимо напрасно, Что за творением всегда стоит Творец. Так от чего же я с творением согласный Не отдаю его хозяину венец? Что мне мешает, старику начать старея; Наполнить разумом поэзию мою? О, как же всё-таки непросто быть евреем, Чтоб перед Небом исповедаться Христу.