Тысячу лет тому назад РЫЦАРЬ И КОЛДУНЬЯ Рыцарь возвращался домой. После долгого путешествия он в который раз возвращал-ся туда, где его ждали прозрачные ручьи, цветущие луга и густые леса. Кроме того, Ры-царя ждала Невеста. Она встречала его у последнего моста, и ветер развевал ее длинные волосы. Так было всегда, так будет и в этот раз. Дорога сделала поворот (сколько раз Рыцарь проезжал по ней, но никак не мог при-выкнуть к тому, как неожиданно разворачивалась перед ним панорама Зеленого Уголка, небольшой деревни между Страной Эльфов и его Домом). Маленькие домики под чере-пичными крышами с дымящимися трубами утопали в зелени садов, а по улицам разно-сился запах яблок и сладких булочек только из печки. Секунду помедлив, Рыцарь свернул на маленькую улочку Уголка. По ней он раньше не ездил, но сейчас его будто что-то потянуло в прохладу и сумрак. (Рыцаря вела Колду-нья, но откуда ему это знать? Он хоть и воевал против Зла, но не был искушен в чародей-стве). Рыцарь остановился перед маленькой лавкой сладостей. Вывеска ее, намалеванная яркими свежими красками, совсем не подходила к запыленной витрине и обшарпанной двери. Немного подумав, Рыцарь соскочил с лошади и, привязав ее к коновязи, вошел в лавку. Ему захотелось купить гостинцев для своей невесты. Хозяйка лавки, древняя старуха с тщательно причесанными седыми волосами, встре-тила Рыцаря улыбкой: – Добро пожаловать, добрый Рыцарь, – сказала она скрипучим голосом. – Чего ты желаешь? – Я хочу конфет для моей Невесты, и прозрачного, как речная струя, мармелада, и леденцов, сверкающих, как капли росы, и фигурный пряник с башнями и соборами как чудесный город Алдейн. – У меня все это есть, – кивнула головой старуха, доставая корзину. – И конфеты для твоей Невесты, и мармелад, прозрачный, как речные камни, и леденцы, сияющие, как ожерелье красавицы, и фигурный пряник с замком и башнями, как волшебный город Имериль. Она сложила лакомства в корзину и спросила: – Не хочешь ли ты Орех, сладкий, как сон, терпкий, как аромат гвоздики? Он понра-вится твоей Невесте. Рыцарь посмотрел на нее. Лавочница улыбалась, но улыбка ее не показалась ему лас-ковой. Какая-то тень пробежала по лицу старухи, какое-то страшное слово мелькнуло в ее желтых глазах. «Не может Колдунья настигнуть меня здесь», - сказал себе Рыцарь, но Лавочнице ответил: – Нет, добрая женщина. Мне не нужен орех. Старуха нахмурилась, но ничего не ответила. Темная тень рванулась за спиной Рыцаря, и он обернулся, чтобы посмотреть кто (или что) это. Он отвлекся на миг, но этого было достаточно, чтобы Лавочница с безобраз-ным, как ложь, лицом, положила Орех в корзину. Ведь она была Колдунья и ненавидела Рыцаря. На улице было спокойно, лошадь рыцаря жевала траву в кормушке и задумчиво ко-силась на дверь лавки. Рыцарь поблагодарил старуху и вышел. Рыцарь отправился дальше, к Невесте и старому дому, а Колдунья, в радости взви-лась к потолку лавки и одним взмахом уничтожила больше ненужную улицу, и коновязь, и лавку сладостей. Они были созданы на один час, и час этот миновал, а Чары уехали в корзине Рыцаря. А Колдунья, улетев дымом пожарищ к чистому небу, вернулась со своим чародей-ским мечом, прозванным «Когти». Она мчалась вслед за рыцарем, чтобы упиться его го-рем и убить своими Когтями. А Рыцарь, выехав из Зеленого Уголка, свернул на Восток, в Долину Прозрачных Рек, к своему старому Дому. Вот и Ручей, у которого они с Невестой сидели по вечерам, вот и последний мост… Вот и сама черноволосая и прекрасная Невеста. Она вышла навстречу Рыцарю с улыбкой, и он, спешившись, обнял ее, нашептал ты-сячу нежных слов и отдал ей корзину с гостинцами. И они вошли в дом. Рыцарь давно уже не видел этот дом своего детства, но ему показалось, что здесь ни-чего не изменилось. Те же потемневшие стены, тот же очаг с веселым огнем, те же ком-наты с большими светлыми окнами. Его игрушки, с которыми он дружил, было пять лет, сидели на каминной полке. Невеста рыцаря накрыла на стол, и он взял в руки деревянного Старика, доброго Волшебника с ватной бородой. – Я чувствую, - сказал ему Рыцарь, - мне предстоит тяжелое испытание, из которого я могу не выйти живым. Лицо Старика было грустным, и Рыцарю показалось, что он понимающе смотрит на него, а невеста тем временем выбрала из корзины волшебный Орех. – Помоги мне, если можешь, - продолжал рыцарь, - помоги, как ты делал это всегда. Он поставил Старика на место и взял в руки лошадку, запряженную в крестьянскую телегу. – Ты была моим верным другом, - сказал он ей. – И мне сейчас нужна твоя помощь. Как много ловушек скрывает нездешний мир, но до сих пор я избегал их… Невеста рыцаря очистила Орех и держала его золотое ядрышко в ладони. Рыцарь по-ставил Лошадку на место и обратился к оловянному солдату с саблей в руке: – Ты вселял в меня смелость, когда ее не было. Ты вселял в меня воинскую мудрость, когда мне не хватало своей. Я чую приближение врага, и сердце говорит мне, что мне не выстоять. Невеста рыцаря положила ядрышко ореха в рот и улыбнулась. Как и говорила Кол-дунья, сладкий, как сон и терпкий, как аромат гвоздики Орех понравился ей. Рыцарь улыбнулся солдату и обернулся. Его невеста по-прежнему сидела на стуле и улыбалась ему. – О каких врагах ты говоришь? – спросила она. – Разве могут злые Духи, Ведьмы и Вурдалаки пробраться сюда? Небо за окном потемнело, а вдалеке прокатился гром. – Идет гроза, - произнесла Невеста. – И ты привез мне чудесные гостинцы. В какой волшебной лавке ты нашел их? Даже в Алдейне нет таких ароматных конфет и прозрач-ных леденцов. Рыцарь подошел к ней и сказал: – Наши странствия окончены. И теперь пришло время стать тебе не невестой, а Же-ной. Молния сверкнула за окном с бешеной яростью, а гром оглушил их. И почудился ры-царю голос, злобный и безобразный голос Колдуньи: – Я жду тебя, Рыцарь! Ты выйдешь ко мне? Нас ждет последняя схватка, и я убью те-бя! Рыцарь, схватив свой верный меч, выбежал в сад. Перед ним стояла Колдунья, могу-чая воительница со страшным и неизвестным мечом в руках. Рыцарь много раз сражался с Колдуньей и всегда побеждал ее, но тогда с ней не было этого меча. Колдунья взмахнула мечом, умело направляя удар, и Рыцарь с трудом отклонил его. И тут же на него обрушалась еще атака, и еще, и еще… Колдунья была стремительна, как мысль, изворотлива, как клеветник, сильна, как ярость. Ее отравленный меч не коснулся пока кожи Рыцаря, но тот слабел с каждым ударом. И тут, когда рыцарь, лишенный кол-довством сил и мужества, когда разум и сердце шептали ему, что он уже мертв, он по-чувствовал, как кто-то коснулся его мыслей, и три голоса шепнули тихо: – Вся сила Колдуньи в мече, а сила меча – в имени. Его зовут Когти. Кровь быстрее пообедала по жилам Рыцаря, отвага и воинская мудрость посетили его. Ринувшись вперед, он вознес свой меч и крикнул громовым голосом: – Проклятые Когти, вы рассыплетесь, как только встретитесь с моим Дарителем Жиз-ни! Два меча, сверкая, встретились в грозовом небе. Когти, отлетев в сторону, рассыпа-лись жирной и грязной сажей. Дикий вопль Колдуньи, обманутой в своих надеждах, про-летел над Домом рыцаря и потух где-то далеко на Севере А Рыцарь вернулся в дом. Он прикоснулся к волосам невесты и сказал: – Поплывем венчаться сейчас. Невеста с улыбкой кивнула и вышла, чтобы приготовить лодку. Они плыли по реке, между зелеными берегами, и ивы склоняли к ним свои гибкие ветви. Невеста рыцаря стояла на носу и пела. «Как она прекрасна, - подумалось рыцарю, - нет ни у кого Жены с такими блестящи-ми черными волосами и голубыми, как небо Юга, глазами…» Но Жена рыцаря лишилась своих чудесных волос, и на солнце блестел ее голый че-реп. Ее глаза феи заплыли жиром, а нежная кожа покрылась морщинами и бородавками, стройное тело скрючилось и раздулось. Такой ее видели люди, такой ее увидел рыцарь. Смущение и страх пришли к рыцарю, раскаяние и отвращение посетили его. С ними же пришло и знание. «Да, это всего лишь видимость, так ее видят те, кто не имеет под-линного Зрения. Но я знаю, что она еще прекраснее, чем была раньше». Знание успокои-ло рыцаря, но страх и отвращение остались с ним. Это Заклятие Колдуньи, и вряд ли ры-царь сумеет снять его: ведь он дрогнул, он колебался и отступил, и с ним остались страх и сомнение. Над рекой пронесся смех колдуньи. А, может, это просто крик птиц в высоте, или шум ветра среди деревьев? С 3 на 4 марта ЛОРД ВИШНЕВАЯ ГОРА (Накануне пересмотрела «Дарксайд») Деревня спала. Спала тревожным, тяжелым сном, какой приходит к людям в смутные времена, во времена, когда никто не может быть уверен в своем завтра. И вот, мужчины Вишневой Горы беспокойно ворочались в постели, рядом вздрагивали во сне сонные же-ны, и даже детям снились мутные и страшные сны. С тех пор, как в замке Волчья Пасть, охранявшем перевал через Каменный Пояс, умер старый князь Майло, Вишневая гора несколько раз переходила из рук в руки баро-нов помельче, решивших, что у каждого из них больше прав на обширные земли и фор-ты, чем у наследника. Каждый барон, захвативший деревню, требовал уплатить налог и набирал рекрутов в свое потрепанное войско. Наемники бесчинствовали в трактире и на улицах деревни. Крестьяне молились, чтобы молодой князь, в конце концов, проявил свою власть и изгнал баронов-разбойников, взяв Вишневую Гору под свою защиту. Од-нако, когда молитвы их исполнились, легче не стало; князь Каррог продолжал войну с соседями, а крестьяне оплачивали ее своим зерном, серебряными марками и кровью сво-их детей, а кому это не нравилось, отправлялся в глубокие подземелья замка Волчья Пасть. Вишневая Гора спала и видела сны, пусть и тревожные. Зато не спала луна, налив-шаяся желтым сиянием, как яблоко соком; не спал лес, не спала река, не спали хмурые горы. Звезды, едва видные в свете яркой луны, в молчании взирали не поля и дома. Они ждали, бесстрастно вглядываясь в глубокие тени, залегшие под деревьями, еще более четкие и темные оттого, что над ними повисла полная луна. На краю леса рос огромный тис – три сросшихся вместе серых ствола – некоторые старики утверждали, что древу этому тысяча лет. Молодые охотно им верили – тис был огромен, и в эту ночь отбрасывал самую густую, самую черную и непроглядную тень. И именно из этой тени совсем бесшумно взметнулись в ночное небо две птицы. Они летели рядом, тихо взмахивая крыльями, и без всякого усилия влекли за собой резную колесни-цу, в которой стоял человек, изредка щелкавший над их спинами кнутом, каким обычно погоняют лошадей. Холодный ветер, налетевший с гор, раздувал полы его темного пла-ща и ерошил волосы, разметавшиеся по плечам. Сделав круг над сонной Горой, стран-ный ездок опустил свою колесницу на окраине деревни, рядом с кузницей, молчаливой и тусклой под золотым светом полной луны. Коснувшись земли, колеса застучали по доро-ге, заскрипели ремни, ездок натянул поводья, и повозка остановилась. Некоторое время возница сидел, не шевелясь, рассеянно глядя на темные окна кузни и дома, потом его слух уловил какое-то движение за накрепко запертой дверью, и он, бросив на сиденье поводья и хлыст, легко соскочил на землю. Из-за полуоткрытой двери на него смотрели настороженные глаза хозяина, и выгля-дывало лезвие внушительного топора. Несколько мгновений кузнец молча разглядывал ночного гостя. Черноволос, белокож, с твердым неулыбчивым ртом. Темный плащ, скре-пленный светлой жемчужной брошью; добротные сапоги из тисненой кожи и никакого оружия. Меч не оттопыривал полы плаща пришельца; за спиной не висел лук, не было ни копья, ни ножей. – Чего надо? – грубо спросил кузнец, не убирая топора. – Я ищу ночлег, – ответил спокойно незнакомец, словно не замечая топора и враж-дебного тона кузнеца. – Где здесь можно остановиться? – Вперед проедешь, там у колодца трактир будет, – ответил кузнец после недолгого раздумья. А потом спросил поспешно: – Сам-то ты кто? Незнакомец ответил не сразу. Несколько мгновений он смотрел в ту сторону, куда указал кузнец, а потом спросил в свою очередь: – А это место как называется? Кузнец хмыкнул. Он уже понял, что опасаться гостя не следует, и поэтому ответил: – Ты, господин, в Вишневой Горе. Губы незнакомца тронула легкая, едва заметная улыбка. – Очень красиво… Мне нравится. Можешь называть меня лорд Вишневая Гора. Кивнув озадаченному кузнецу, гость легко зашагал прочь, и через мгновение раство-рился в тенях, что отбрасывали деревья и дома. Кузнец же, раскрыв дверь чуть пошире, некоторое время смотрел ему вслед, а потом крикнул в глубину дома: – Магрит! Принеси-ка огня! Через несколько минут рядом с ним появилась невысокая пухленькая женщина с встревоженным лицом. В руках она держала зажженную масляную лампу. – Что там? – спросила она. – Кто это? Кузнец пожал плечами и вышел на крыльцо, держа в одной руке лампу, а в другой свой топор. – Не знаю, – проворчал он. – Назвался Вишневой Горой и ушел в трактир. Я слыхал, как колесница подъехала, но ушел он пешком. – Тебе показалось, – неуверенно предположила Маргит. Что она имела в виду – то ли показалось, что гость приехал на колеснице, то ли показалось, что ушел пешком – кузнец не понял. Он лишь пожал плечами и спустился во двор, внимательно глядя себе под но-ги. Побродив так несколько минут, он вернулся к жене и мрачно покачал головой. – Должно быть, ты права, – произнес он, ставя топор в угол, недалеко от двери. – Не было никакой колесницы. Спросонья померещилось. Идем спать. А странный гость тем временем подошел к трактиру. Ночь была достаточно светлая, чтобы он мог прочитать старую, облупившуюся вывеску, болтавшуюся над входом: круглое белое лицо с плаксивым ртом и полустершиеся буквы: «Луна». Некоторое время он стоял, рассматривая вывеску таким же рассеянно-равнодушным взглядом, каким он смотрел на темные окна кузнецова дома, потом пробормотал себе под нос: – Замечательно. Как раз то, что нужно. Решительно поднявшись по ступеням, он громко постучал в запертую дверь, повер-нулся к ней спиной и стал ждать, разглядывая деревню, спящую под жемчужным светом полнолуния. Мимо побежала лисица с вороватым, как у всех лисиц, взглядом. Заметив стоящего на крыльце человека, она остановилась, словно налетев на невидимую стену; тот смотрел на лису, не шевелился и чуть улыбался. В конце концов, рыжая как будто облегченно вздохнула и нырнула в ближайший двор. И в это же мгновение за дверью трактира послышались грузные шаги и недовольный голос: – Кто там? В это время все спят уже, а не по трактирам шляются! Загремели засовы, дверь распахнулась, и перед лордом Вишневая Гора предстал трактирщик. Он мог себе позволить быть доверчивым и неосторожным; он был выше де-ревенского кузнеца на полторы головы, а руки его походили на поросшие рыжей шер-стью бревна. Что за странная звезда сделала его трактирщиком, а не кузнецом? – Мне нужна комната, бочка горячей воды и ужин, – произнес лорд Вишневая Гора все так же негромко и спокойно, будто вокруг него не происходило ничего особенного, и не нависал над ним человек-гора, сжимавший в огромном кулаке мясной нож. – В такое время? – изумился трактирщик, по-прежнему загораживая проход и сжимая в руке нож. – Если ночлег был нужен мне завтра, я бы пришел завтра, – резонно возразил гость. Он сунул руку под темный плащ (трактирщик напрягся) и вытащил замшевый кошелек, в котором сладко звякнули монеты. – Комната, ванна и ужин, – повторил он терпеливо. Трактирщик помедлил, тяжело вздохнул и посторонился, пропуская нового посто-яльца. – Погодите, – проворчал он, – сейчас мальчишку разбужу. С 10 на 11 апреля ТАНКА Ветер вздымая, Веткой качает сосна. Выпал в апреле Снег новогодний, Но дни все длиннее… С 17 на 18 июля. МАГАЗИН Почти все улицы в городе вели либо вверх, либо вниз, по удобным широким ступе-ням. Двух- и трехэтажные каменные дома, украшенные лепными фигурами, утопали в зелени – весной город представлял собой огромное белое яблоневое облако; по улицам ходили ярко-красные трамваи, постукивая колесами и нежно позванивая на поворотах. Единственными достопримечательностями здесь были высокая башня ратуши с часами, полуразвалившийся замок XVI века и старинный вокзал с платформой, выложенной узорными плитками, которые каждый день мылись водой со специальным порошком – чтобы краски не стерлись и не поблекли. Но туристы ехали сюда не из-за них, разумеет-ся, и не из-за канатной дороги на живописную гору Лунд, а из-за моря, видного практи-чески с любой улицы города, – хмурое и серое поздней осенью, летом ярко блестевшее под ослепительным солнцем, с легкими парусными яхтами и неизменными чайками. Карма и Йорген держали здесь книжный магазин – довольно-таки запущенное поме-щение в старинном доме на площади Трех Дубов. Место это было не особенно людным – туристы сюда не забредали, а горожане мало интересовались книгами. Магазин был ма-ленький, хозяева открывали его, когда хотели, совершенно не придерживаясь расписа-ния, вывешенного у дверей, да и книги продавали далеко не всем желающим. Многие со-вершенно не понимали, как при таком отношении к делу можно было получать хоть ка-кой-то доход. Однако ж магазин не закрывался, а Карма с Йоргеном выглядели вполне довольными жизнью и на безденежье никогда не жаловались. Они были неизменно при-ветливы с соседями, Йорген по вечерам захаживал в соседний спорт-бар, посмотреть футбол и пропустить с мужчинами рюмку бренди, Карма не отказывалась посплетничать в бакалейной лавке, соседи их любили, но в магазинчик заглядывали нечасто – в «Подва-ле» (так он назывался) редко бывали книги, которые горожане прочли бы с удовольстви-ем – покупателей в основном интересовали спортивные и домашние журналы, легкое чтение и кроссворды. Одним позднеавгустовским утром Йорген и Карма сидели в маленькой кухне своей квартирки над магазином, залитой солнцем, и завтракали. Карма, еще не совсем про-снувшаяся, в светло-зеленом махровом халатике, с пышными золотистыми волосами, рассыпавшмися по плечам, разлила кофе по фарфоровым чашкам и поставила одну перед мужем. – У нас сегодня будет покупатель, – сказала она, внимательно разглядывая, как в ее чашке играют солнечные блики. – Очень хорошо, – рассеянно отозвался Йорген, складывая утреннюю газету. – Надо повесить табличку, что мы открыты. Карма принялась яростно размешивать сахар, а потом отпустила серебряную ложечку по воле сливочных волн. – И, скорее всего, завтра тоже, – добавила она, не отрываясь, глядя на ложку. – Во-обще у нас будет бурная неделя. – Ну, об этом ты завтра посмотришь, – сказал Йорген, поднимаясь. – Не забегай впе-ред… Пойду открою магазин, а ты поскорее спускайся вниз. Сегодня я хочу к Старику заглянуть. Может, у него есть что для нас… Карма не ответила. Когда она спустилась вниз, жалюзи на витрине были подняты, и солнечный свет ве-село играл в пылинках, кружившихся в сочном воздухе. Йорген бродил вдоль стеллажей с влажной тряпкой в руках. – Я продал две карты туристам, – сказал он. – Когда ты говорила о покупателе, ты их имела в виду? – Вовсе нет, – ответила Карма. – Придут за книгой. Йорген отдал ей тряпку и, поцеловав ее в щеку, сказал: – Ну, я на склад. Когда Йорген ушел, Карма уселась на табурет за прилавком, зажгла сигарету и рас-крыла книжку – карманное издание «Беовульфа». Время шло медленно; покупатель все не появлялся. В магазин забежала соседка, при-несла зелень к обеду и купила несколько открыток со смешными кошками – отослать те-тушке в столицу. Потом в «Подвал» заглянул почтальон, принес два письма. Карма сна-чала обрадовалась – она подумала, что это из университета, заказы на книги, но это были всего лишь счета за электричество и телефон. Молодая женщина скомкала их и бросила в корзину. Потом она решила заварить себе кофе и, взяв книгу с собой, удалилась в под-собку. Когда она вернулась с чашкой дымящегося ароматного напитка, возле прилавка стоя-ла молодая черноволосая женщина, тоненькая, как веточка, и смущенно улыбалась. – Здравствуйте, – сказала Карма, ничуть не удивленная. – Вы хотели что-то купить? – Извините… Вас не было, но было открыто, поэтому я подумала… Я тут, пока вас не было, посмотрела, что есть… Надеюсь я не слишком много себе позволила… – тихо и несколько сбивчиво произнесла посетительница. – И ничего не нашли? – Я возьму вот это. Карма бросила взгляд на книги, что выбрала молодая женщина. Какой-то любовный роман и «Магический круг» некой Кэтрин Нэвилл. Она улыбнулась. – Нет-нет, вам это не пойдет. Уж не знаю, зачем мы это держим… Карма прекрасно знала зачем, и покупатель их жил где-то на белом свете, просто по-ка еще судьба не приводила его в подвал. – А вы что читаете? – покупательница, немного растерявшаяся, бросила взгляд на книгу в руке Кармы. – Так… Триллер о морских чудищах, – ответила та. – Но это точно не для вас. «Это для кудрявого мальчика, что придет завтра», – добавила Карма про себя. Карма забрала книги с прилавка и сунула их на первую попавшуюся полку. – Ничего магического, ничего любовного в этих книжках нет. Так, душевные недуги авторов… Я вам подберу кое-что другое. Она улыбнулась слегка растерявшейся посетительнице и спросила: – Вы надолго в наш городок?.. Я имею в виду, – поправилась она, видя, что допусти-ла ошибку, – я раньше не видела вас здесь. Вы ведь приезжая? – Мы с мужем переехали три дня назад. Карма не спешила с книжкой; она стояла у прилавка, внимательно рассматривая по-сетительницу, так что та, в конце концов, начала волноваться. – Если вы заняты, – произнесла она, нервно теребя в руках перчатки, – я зайду позже. – Нет, что вы, – встрепенулась Карма. – Я знаю, что вам подойдет. Она, не глядя, протянула руку и выудила из залежей на боковой полке маленькую книжку в потрепанном кожаном переплете. Посетительнице книга понравилась, Карма поняла это сразу. Она взяла книгу в руки так, словно перед ней было драгоценное блюдо королевского фарфора, и прочла название: – «Тайна Зеленой комнаты»… Что это? – Истории о привидениях, – ответила равнодушно Карма. – Поверьте, это то, что вам нужно. – А… сколько она стоит? – молодая женщина гладила обложку, как котенка. – Она ведь антикварная… – Пять монеток, – ответила Карма. Глаза молодой женщины широко распахнулись от удивления; для старинной книги цена была несусветно низкой. Она, не говоря ни слова, раскрыла кошелек и протянула Карме банкноту. Та небрежно бросила деньги в кассу, отсчитала сдачу и снова улыбнулась покупа-тельнице. – Уверена, вы еще не раз к нам придете. – Обязательно, – улыбнулась та в ответ. – У вас в магазине очень уютно. Попрощавшись, она вышла из магазина. Сквозь давно немытое стекло витрины Карма видела, как она торопливо пересекла площадь, уткнувшись на ходу в «Зеленую комнату», и свернула на Йонтах. Карма вздохнула и вернулась к чашке уже остывшего кофе. Она, как и утром, ярост-но размешала жидкость и отпустила ложку, наблюдая, как поток воды и молока несет ее вдоль ободка чашки. – Черт, – сказала она встревоженно через некоторое время. – Только этого нам не хватало. Звякнул колокольчик: кто-то вошел в магазин. От неожиданности Карма вздрогнула, чуть не выронив чашку, и поднялась с места. В дверях стояла женщина лет шестидесяти, в несуразной шляпке с искусственными ягодами рябины, но зато в весьма элегантном летнем пальто. Это была госпожа Арним, она с мужем содержала по соседству гостиницу. В руках у госпожи Арним была картон-ная коробка, судя по всему, тяжелая. – Карма, дорогая, ты занята? – произнесла она, с легким беспокойством всматриваясь в бледное лицо девушки. – Ты нездорова? – Нет, все в порядке… Я просто не ждала вас сегодня. Карма с любопытством взглянула на коробку госпожи Арним. Заметив взгляд моло-дой женщины, она с улыбкой водрузила ее на прилавок. – Мы с дочкой кладовку разбирали, и вот, нашли там годовую подписку «Александ-рийской библиотеки» десятилетней давности. Я подумала, что тебе будет интересно. – Ой, госпожа Арним! – в восторге воскликнула Карма и, раскрыв коробку, приня-лась перебирать журналы. – Это чудо! Конечно же, мне интересно. Это же «Александ-рийская библиотека»! Подождите, я… Карма открыла кассу, но госпожа Арним остановила ее и, немного смущаясь, произ-несла: – Что ты, Карма, не стоит. Это старые журналы, просто занимавшие место у нас дома. Неудобно брать с тебя деньги. Мы же соседи. Наступило недолгое молчание. – Госпожа Арним, – сказала серьезно молодая женщина, – я должна отдать вам день-ги, хотя бы немного. Нехорошо принимать такие дорогие подарки… Госпожа Арним поправила прядь седых волос, выбившихся из-под шляпки: – О чем ты говоришь, дорогая! Совершенно ненужная нам вещь… Но, если ты так хочешь, может, ты дашь мне что-нибудь почитать? У тебя есть «Ручей страсти»? Карма с сомнением посмотрела на нее. Она никогда не думала, что ей придется под-бирать книжку для своей соседки, пожилой рассеянной женщины, любившей слезливые сериалы, женские романы и нелепые шляпы. – Хорошо, – протянула она в задумчивости. – Я сейчас посмотрю… Молодая женщина повернулась к стеллажам и окинула взглядом полки с книгами, достала одну, снова посмотрела на госпожу Арним и поставила ее на место. Наконец, она выбрала две книги и положила их на прилавок перед пожилой женщиной. – Вот, – сказала она. – Для вас и для вашей дочери. Госпожа Арним взяла книги и покачала головой. – Интересный у тебя вкус! – заметила она. – Это у вас интересный вкус, – улыбнулась Карма. – Если не понравится, подарите внукам. Госпожа Арним промолчала. Она открыла книгу наугад, прочитала несколько стро-чек, и на губах ее появилась задумчивая, едва видная, улыбка. – Спасибо, дорогая, – произнесла она наконец и, попрощавшись, вышла из магазина, прижимая к груди подаренные книги. Карма, выйдя из-за прилавка, подошла к окну витрины и посмотрела ей вслед. Она была очень недовольна собой: рядом с госпожой Арним она прожила уже много лет и даже думать не думала, что та тоже обладает талантом Видеть. – Какая я дура, – сказала она себе со злостью. – Идиотка! Она стукнула себя ладонью по лбу и чуть не расплакалась от досады. За спиной тихо звякнул колокольчик, и Карма поспешно обернулась. Перед ней стоял юноша бледный, с довольно-таки надменным взглядом. – Вы работаете? – спросил он. – Да, – ответила Карма и кокетливо ему улыбнулась. Для этого человека у нее в мага-зине не было совсем ничего. Но юноша, небрежно ей кивнув, уверенно направился к полкам, где они с Йоргеном выставили всю мифологическую литературу, что была у них. До этих пор в магазин этот парень не приходил, но Карма часто встречала его в читаль-ном зале университета, куда Карма захаживала договориться о покупке списанных книг. Там иногда списывали совершенно уникальные книги – например, книжку о царской охоте начала ХХ века… Пришелец довольно долго копался на полках, но, в конце концов, подошел к прилав-ку с двумя книжками – Старшей Эддой на языке оригинала и грамматикой древнеис-ландского. Карма едва взглянула на книги, отодвинула их в сторону и сказала: – Это не продается. Для вас здесь нет подходящих книг. С 1 на 2 сентября ЧАРОЕДЫ Моя квартирная хозяйка – настоящая ведьма и, может быть, именно поэтому мы с ней и нашли общий язык. Она целыми днями варила на кухне некое вонючее зелье, сту-чала в дверь душевой, когда я мылась и запрещала жечь электричество после наступле-ния сумерек. Но эти ее закидоны не волновали меня. После захода солнца я не читала и не писала и уж тем более не смотрела телевизор – были дела поважнее. Ну, а зелье и ду-шевая меня совсем не беспокоили – в конце концов, у меня было жилье, удобное и со-всем недорогое. Хозяйка без стука распахнула дверь в мою комнату и проговорила сварливо: – Туши свет, неча ликстичество зря жечь. Я подняла голову от разрисованного листа акварельной бумаги и взглянула на нее. Старая женщина с неопрятными седыми волосами, в голубеньком фланелевом халате. Возможно, она и была когда-то молодой, но я в этом сомневалась. Есть люди, которые рождаются сразу восьмидесятилетними. У этой толстой морщинистой бабки было только одиночество, старая обшарпанная квартира и нищенская пенсия; но мне не было ее осо-бенно жалко. – Ну что вы, Марика Егоровна, – я решила немного ее подразнить, – много ли наго-рит, пока я тут рисую… Старуха злобно уставилась на меня. – Ты поменьше болтай, не то выгоню из квартиры. Ночью спать надо, а не кисточкой по бумажке водить. Она с силой захлопнула дверь, а я погасила свет и подошла к окну. Настало мое вре-мя. Я взялась за ручку рамы и внимательно прислушалась к тому, что происходило в ко-ридоре. Хозяйка, затаившаяся под дверями, убедилась, что я погасила свет и, что-то бор-моча, прошаркала к себе. Хлопнула дверь ее комнаты, стало тихо. Тогда я отворила окно и стала на подоконник. Ночь уже вступила в город, затопив все площади проспекты, переулки, дворы, скве-ры синей тьмой. Дневной шум умалился. На моей улице не было больших магазинов или известных ресторанов; это вообще была маленькая улочка в самом затрапезном районе городка, и поэтому не было рекламных огней, даже фонари не горели, и доме напротив не светилось ни одно окно. Я оттолкнулась от подоконника и взмыла вверх, в прозрачное ночное небо. Внизу раскинулся город. Главные его жилы светились электрическим огнем, полни-лись движением и звуком. Парк лежал в тени, окраины тонули во мраке, багровыми ис-крами сияли пики строительных кранов, телевышки и высотных домов – наверное, для того, чтобы на них не наткнулись такие, как я. Или самолеты. Я поднялась еще выше, чтобы не запутаться в проводах, оставив свечение города далеко внизу, и надо мной рас-кинулось глубокое, светлое небо июньской ночи. Оно притягивало меня, звало раствориться в ветре и звездном свете, забыть об этом умирающем мире и вернуться назад, домой. Искушение было так сильно, что я трудом подавила его. В конце концов, мне нужно сделать то, ради чего я и пришла сюда. Не время еще возвращаться. С сожалением стряхнув с себя покрывало волшебства, я спус-тилась немного ниже и приготовилась слушать и смотреть. Каждую ночь я взлетала над городом, чтобы полюбоваться его жизнью, и, если пове-зет, заглянуть в чей-нибудь интересный сон. Интересные сны снятся людям часто, чаще, чем они думают, но очень многие их просто не запоминают, уж не знаю почему. Кому-то снятся добрые, но ехидные, драконы, кому-то – способы снимать проклятья с помощью антифриза, а некоторым (вот ведь забавно!) снятся сны-аниме… И сегодня мое терпение было вознаграждено. Передо мной трепетали многие золотые нити снов, но одна из них сияла особенно ярко, наливаясь блеском и трепеща, словно живая. Пульсируя, нить петляла по городу и вела к одной из пятиэтажек в Новом районе. Хозяин следов спал, устав после долгого пути. Держась за одну из золотистых нитей, я спустилась вниз, приблизилась к спящему и вошла в его сон. Здесь было холодно. Под огромными деревьями намело сверкающие сугробы; прони-зывающий ветер сбрасывал горсти снега прямо мне за шиворот. И прямо на меня неслась стая белых волков. Ох, как эти люди предсказуемы! И все же это было так красиво… Стая не остановилась, заметив меня; лишь один затормозил, взрывая лапами снежную пыль, и уставился на меня темными человеческими глазами. – Привет, – сказала я и огляделась. – Ты видишь очень романтические сны. – Вы… Ты кто? – спросил он. Все вокруг изменилось; передо мной стоял высокий молодой человек с темными волосами, а вокруг нас шумел сибирский бор, залитый сол-нечным светом. – Ну… – я замялась. Почему-то я была уверена, что он запоминает свои сны, запом-нит и меня, и я никак не могла решить, хочется ли мне, чтобы он узнал меня, если мы вдруг столкнемся с ним на улице. Таких людей память не обманывает. – Так, гуляю по снам. Он смотрел на меня во все глаза. Я чувствовала изумление, исходившее от него, и что-то еще, что-то все-таки шевелилось в его душе, что-то, чему он пока не знал назва-ния. Сон его снова начал меняться, мы оказались в каком-то темном помещении, а потом на пустынной деревенской улице. Я едва поспевала за его сном. – Если хочешь, можем встретиться как-нибудь там, наяву, – предложила я наконец. Он смотрел на меня во все глаза и произнес нерешительно: – Давай… А разве можно встретиться со своим сном в реальности? Разве так бывает? – Во-первых, не в реальности, а наяву, – строго поправила я его. – Или ты думаешь, что этот лес ненастоящий? А во-вторых, я, хоть и снюсь тебе, но я не сон. И в это мгновение сон его задрожал, стал растекаться и… я спешно покинула его. Не очень-то приятно оказаться в сновидении в тот момент, когда человек просыпается. Влетев в окно своей комнаты, я некоторое время сидела на подоконнике, привыкая к этому миру. Отдышавшись, я спустилась на пол и только теперь заметила, что в комнате, на табурете возле двери, сидит Марика Егоровна, чинно сложив руки на коленях. Я так и замерла у окна, а она сказала, сверля меня своим тяжелым неприятным взглядом: – Я тебя битый час дожидаюсь. Ты что это сегодня на улицу потащилась? – Что? – тупо переспросила я, испуганная и изумленная видом Марики Егоровны, си-девшей на табурете в моей комнате. Марика Егоровна сокрушенно покачала головой. ¬– Вам, молодым, и дела нету до стариковских советов! Вам бы все на рожон лезть… – Почему на рожон? – пролепетала я, еще не совсем справившись с изумлением. – Да потому, что сегодня ночь чароедов. Поели бы они тебя, коли поймали. А тот, ко-го ты ищешь даже не помнит кто он… Стоило ли так рисковать? – Стоило, – ответила я. – Чья ночь, вы говорите? – Чароедов. А ты не знала?.. Я покачала головой. – Молодежь… Вообще ни о чем не думаете! Чему вас только учат! Я по-прежнему молчала. О чароедах я действительно не знала ничего; и уж тем более о том, как нужно вычислять ночь этих самых чароедов. – И что теперь?– спросила я, почувствовав, что пауза затянулась. Старуха недовольно посмотрела на меня. – Ты никак дурочка? Они, будь уверена, тебя выследили, и как только ты снова поле-тишь, накинутся на тебя как стая дворняг и сожрут вместе с туфлями. Ты никогда не за-думывалась, почему здесь так трудно колдовать? Я внимательно посмотрела на нее. – Но вы ведь колдуете? Старуха усмехнулась. – Колдую. Да только так, по-маленькому. Зубы заговорить, ячмень вылечить, или вот, скажем, оберег от укуса змеи составить… – Это немало, – заметила я. – Ну да, – хмыкнула ведьма, – на центральной площади мегаполиса особенно… Но и это привлекает чароедов. Поэтому когда наступает их ночь, я затаиваюсь и на глаза им не лезу. А тебе придется некоторое время поберечься. Не летать. Я пожала плечами. Не летать по ночам – вряд ли я была способно на такое. К тому же сегодня я завязала такое интересное знакомство! Почти завязала… Где теперь я буду ис-кать этого человека? А мне бы очень хотелось посмотреть на то, каким он выглядит здесь. Старуха вдруг улыбнулась мне, показав желтые зубы. – Просто поостерегись. Чароеды-то, конечно, не всемогущи, но они все-таки хозяева в этом мире. И вышли поохотиться на тебя. Я по-прежнему молчала; да и что я могла сказать? А старуха поднялась с табурета и проворчала: – Ну, ложись спать. И не вздумай свет жечь! Она хлопнула дверью, и я осталась одна. Еще минуту я в полном оцепенении сидела на диване, потом тряхнула головой, вста-ла и стала готовиться ко сну. Нырнув, наконец, под теплое одеяло, я с удовольствием вытянулась и закрыла глаза; потом опять открыла. За окном царила непроглядная тьма. Я удивилась этому – в июне не бывает по-настоящему темно, даже в новолуние, и, кроме того, мне казалось, что по снам я прошастала всю эту недолгую ночь. Я лишь на секунду задумалась об этой стран-ности, а потом нырнула под уютное одеяло. Внезапный порыв ветра сотряс стекла; я вздрогнула и высунула нос наружу. Было так темно, будто я ослепла, и все же за окном я различала чьи-то тени, чернее самой слепо-ты, если это возможно. Такого я еще не встречала; должно быть, это и были чароеды. Стекла снова задребезжали под напором недоброго ветра. Мне вдруг стало страшно, и я поспешно спряталась под одеяло. В конце концов, они там, а я здесь. Под одеялом мне ничего не угрожало. Ветер бился в окна, дребезжали стекла, и до моего слуха доносились завывания, словно какое-то недоброе существо выло в бессильной злобе. Я зажмурила глаза и по-старалась заснуть. С 10 на 11 сентября ВЕДЬМА Мервус поселился в этом городке совсем недавно и еще не успел открыть свое дело, тем более, что перед тем, как лечить пациентов, следовало посетить главу Гильдии Хи-рургов и получить благословение. И вот, наконец, Мервус почистил свой бархатный кам-зол, надел берет с петушиным пером и отправился на Соборную площадь, где и находил-ся гильдийский дом. Там его уже ждали и, минут десять промаявшись в передней, Мервус оказался в ка-бинете главы. Тот встретил его стоя посреди большой комнаты и широко улыбался. – А, дорогой Мервус! Мне писал о тебе доктор Цилиус. Он считает тебя очень спо-собным целителем. Добро пожаловать в наш город! – Благодарю вас, господин… – пробормотал немного смущенный Мервус. – Я рад, что оказался здесь… Глава Гильдии энергично кивнул и, взяв Мервуса под руку, медленно повел его по огромному кабинету. – Где же вы решили поселиться, коллега? – Я снял дом на улице Малой Воды, – ответил Мервус. – Мне сказали, что в том рай-оне нет еще врача. Гильдиец снова кивнул и нахмурился. – Да, врача там нет, но… У вас могут возникнуть трудности, Мервус. Дело в том, что тамошние жители все до единого ходят к травнице, некой Цире. Мервус растерянно кивнул. – К травнице? Неужели они не понимают, что все это предрассудки? – Они ей верят, – пожал плечами гильдиец. – Вам будет трудно убедить этих людей лечиться по последнему слову науки. Вполне очевидно, что эта Цира – ведьма, но пока никто этого не доказал. А мы действуем исключительно в рамках закона… *** Перед Мервусом сидел коренастый мужчина средних лет и мял в руках свою серую, видавшую виды шляпу. – Так что же мне делать, господин Мервус? – спросил он. – Нога-то у меня так и бо-лит… – Пройдет, если будете принимать те порошки, что я вам прописал, – строго ответил Мервус. – Ну, а если не пройдет и через неделю… – он сделал многозначительную паузу. – Придется оперировать! – Неделю… – с сомнением произнес пациент и добавил тихо: – А Цира лечит быст-рее. Наверное, он думал, что новый доктор не услышит этих слов, но Мервус услышал. Резко поднявшись со стула, он сухо попрощался с пациентом, и тому ничего не остава-лось делать, как уйти. А Мервус подошел к окну и стал смотреть на улицу. Как и предупреждал его глава Гильдии, трудностей у него хватало. Его соседи предпочитали ходить к этой ведьме Ци-ре, которая потчевала их какими-то сомнительными травами, втыкала в тело иголки да водила над больными руками. Редко кто приходил к Мервусу, а если и приходил, то за-слышав о толченом магните, кровопускании и других веяниях в медицине, бледнел, за-являл, что подумает и тут же бежал к Цире. «Эти невежественные ремесленники ничего не смыслят в науке и предпочитают умирать, обращаясь к ведьме!» – подумал он в серд-цах. И тут Мервус увидел, как к его дому приближается темноволосая женщина лет соро-ка. Шла она довольно быстро и совсем не походила на больную. Немногочисленные прохожие вежливо с ней раскланивались и приветливо улыбались ей. Немного удивлен-ный Мервус поспешил открыть дверь. – Проходите сюда, госпожа, – проговорил он, пропуская женщину в кабинет. – Чем могу вам помочь? Женщина задумчиво смотрела на него, чуть прищурившись. – Нам нужно кое-что обсудить, господин Мервус, – сказала она наконец. Тот открыл рот, и тут же захлопнул его. Он начал догадываться, кто к нему пожало-вал, а незнакомка продолжала, подтверждая его подозрения: – Я Цира, травница, и занимаюсь тем, что лечу людей… В отличие от тебя, – добави-ла она, помолчав. – Как… Как ты смеешь! Я дипломированный врач, я учился в… Женщина, однако, не дала Мервусу договорить: – Врач ты или нет – судить твоим пациентам, а ты вчера заморил женщину! – Она умерла родами, – огрызнулся Мервус. – Я ничего не мог сделать. Пусть отец скажет спасибо, что ребенок жив остался!.. Цира перебила его: – За свою жизнь, доктор Мервус, я приняла шесть десятков родов, и только одна женщина умерла, да и то потому, что у нее была внематочная беременность, а ко мне она обратилась слишком поздно. А ты и не пытался спасти Фидин! – Ее нельзя было спасти! – рявкнул Мервус. – Ты не мог ее спасти, – возразила Цира, – так послал бы за мной. Но я воевать с то-бой не хочу. Лечи то, что можешь – простуду да мигрени, а остальное оставь мне. Цели-тельство – не мужское дело. – Ты – безграмотная знахарка, ты только губишь людей, – прошипел разъяренный Мервус. – И я не позволю тебе делать это дальше! Убирайся из моего дома! Цира мгновение смотрела на него, качая головой, а потом произнесла: – Я не желаю тебе зла. Но я не могу позволить тебе убивать моих соседей. Я буду мо-литься, чтобы ты стал настоящим целителем. Когда она ушла, Мервус схватил Шляпу и чуть ли не бегом отправился в трактир «Сладкая груша». В этом местечке, расположившемся на маленькой площади, в центре которой росло огромное грушевое дерево, можно было встретить кого угодно – гадалок, бродячих музыкантов, нищих философов, наемных убийц и чужеземных матросов: здесь подавали лучший ром в городе. Усевшись за свободный столик, Мервус заказал чашку слабого сидра и слоеное пече-нье и внимательно оглядел зал. Этот план давно зрел у него в голове, Но до сегодняшне-го дня он не мог решиться приступить к его осуществлению. Но, в конце концов, сколь-ко можно терпеть безграмотную знахарку, которая отбивает у него хлеб? Пусть даже ее средства и помогают, каждый должен заниматься своим делом, а дело женщины – не мешать мужчинам! Раз уж Гильдии нужны доказательства… За такими грустными размышлениями Мервус провел примерно полчаса, когда к не-му за столик подсел весьма неопрятный тип – в грязной рубахе, поверх которой был на-дет меховой жилет; волосы незнакомца сальными прядями свисали ему на лицо, в усах застярли крошки и кусочки квашеной капусты. – Вижу, тебя заботы гложут? – спросил он немного гнусавым голосом. Мервус поднял голову и встретился взглядом с темными проницательными глазами незнакомца. От того, что пришло время действовать, у Мервуса похолодело в животе – Да… То есть… – он глубоко вздохнул и словно прыгнул в ледяную воду: – Я уве-рен, что моя соседка ведьма. Но у меня нет доказательств. Незнакомец задумчиво кивнул головой и, пробарабанив пальцами по столу, прогово-рил: – Да уж, от ведьм нынче житья нету. Добыть доказательства легче легкого. – А сколько это будет стоить? – спросил Мервус. – Все зависит от того, кто ведьма, где она живет. Если она прислуживает в богатом доме, цена одна, а если она простая горожанка – другая. – Это Цира с улицы Малой Воды, – поспешно произнес Мервус. Услышав это имя, его собеседник вздрогнул и взглянул на Мервуса более вниматель-но. – Цира-травница? Она и меня лечила… Может, она и в самом деле ведьма. Неудиви-тельно, что ты хочешь от нее избавиться. – Сколько это будет стоить? – требовательно переспросил Мервус. – А ты можешь лечить так же хорошо, как она? – с усмешкой спросил незнакомец и, не дожидаясь ответа, продолжал? – Знаю, что нет. Пятьдесят монет, господин Мервус, и через неделю вы избавитесь от конкурента. Услыхав цену, Мервус позеленел. – Я не прошу ее… убрать! – горячо зашептал он. – Мне нужны только доказательства того, что она ведьма. – Я о том и толкую, – кивнул грязнуля. – Пятьдесят монет, чтобы я доказал, что Цира – ведьма. Она ведь отличная целительница.