Кто-то громко постучал в дверь квартиры Тяпкина, но тот не спешил открывать. Не дыша, он подкрался к двери и засел в ожидании. Постучали еще раз. Тяпкин снова перестал дышать. Все, пришли забирать - пронеслось в его голове. Без единого скрипа он присел на корточки и аккуратно заглянул в замочную скважину. Ничего не было видно. Вам телеграмма, - наконец послышался голос снаружи. Услышав это, Тяпкин тяжело выдохнул и, захохотав, перекрестился и отворил дверь. Через секунду на его руках защелкнулись наручники. - Тяпкин Альберт Альбертович, вы обвиняетесь в мошенничестве, - объяснил задержание лжепочтальон, - проедем в отделение. - Но..., - не успел опомниться Тяпкин, - я еще не готов. Я должен привести себя в порядок, одеться, побриться, подстричься. Я не имею права предстать перед судом в таком виде. Сами подумайте, что обо мне подумает дорогой господин судья, вынося мне суровый, но справедливый приговор? - Тихо, - безэмоционально прервал его милиционер, - пройдемте. - Господа, - улыбнулся Тяпкин остальным присутствующим при задержании, - не будем забывать об этикете. Пройдемте ко мне, выпьем по рюмашке чудесного коньяка, который мне только вчера прислала моя любимая тетушка Соня. Не откажите мне в последней любезности. Все равно я никуда уже от вас, мои дорогие, не денусь. Милиционер посмотрел на остальных. У всех в глазах читалось одно - мы не против. - Ладно, уговорил. - Прошу. Все, включая понятых, прошли в квартиру хлебосольного Тяпкина. - Можете не разуваться, у меня в квартире не убрано, - сказал он, приглашая всех на кухню, - прошу вас, господа. - Ну ты, зубы не заговаривай, - грубо сказал милиционер, - давай, тащи коньяк. - Как не красиво с вашей стороны, - укорительно покачал головой хозяин, - я ведь вам лично ничего плохого не делал. - Не успел, - милиционер достал чистый бланк, - заодно сейчас протокол задержания заполним тогда. - Это правильно, - одобрительно кивнул Тяпкин, - не будем терять времени. Вот только наручники бы, господин милиционер, а то очень неудобно коньяк разливать. - Разбежался, может еще в магазин попросишься сбегать? - Господин милиционер, - улыбнулся Тяпкин, - мне уже 52 года. Ну куда я побегу? Вас тут вон сколько, 4 человека. Ну подумайте. - Да снимите уже наручники с него, в самом деле, - вступилась за него Маргарита Никитична, соседка, которая в данном деле проходила в качестве понятой. - Конечно, - поддержал ее Петр Ильич, сосед напротив, - Альберт Альбертович - очень порядочный, он обманывать не станет. - Так, хватит, понятые, - вступил с ними в перепалку милиционер, - нам лучше знать, станет он врать или нет! Я сам коньяк разолью. Налив только себе, милиционер приготовился к допросу. Тяпкин опустил голову и присел на табуретку. - Маргарита Никитична, Петр Ильич, садитесь пожалуйста, - подвинул он еще два стула, - прошу вас. - Так год рождения? - начал милиционер, выпив рюмку. - Одна тысяча девятьсот пятьдесят шестой, - проговаривая каждое слово, ответил задержанный. - Адрес. Юридический и фактический. - Да, давайте нормально посидим, поговорим. Неизвестно, когда мы теперь увидим нашего Альберта Альбертовича, - снова встали на его защиту соседи, - успеете вы еще его обо всем расспросить. - Так, ладно понятые, хватит. Подпишитесь и все, идите уже, - не выдержал милиционер, - все, ведите его в машину, к черту этот коньяк. - Но, товарищи! - взмолился Тяпкин, - позвольте мне посидеть еще немного с моими милыми соседями. Петр Ильич, дорогой, ты прости меня за то, что я в прошлом годе тебя бранным словом назвал. Друзья мои, у меня же еще водочка холодная в морозилке осталась. Чего ей пропадать?.. Ну пожалуйста!!!...... - Я сказал нет!!! - начал срываться милиционер, - на выход! ВСЕ! - А может и правда, Андрей, - наконец сказал первое слово один из напарников, - куда спешить. Все равно в отделении сейчас никого. Давай посидим, выпьем. Сегодня же пятница. Андрей снял фуражку и швырнул ее на стол. Все мило улыбнулись. Тяпкин покорно присел на свой стул и заглянул Андрею прямо в глаза, а затем, видя, что тот немного поддался, с умоляющим взглядом протянул ему руки, закованные в наручники. - Да снимите, уж, - ласково подпела Маргарита Никитична, - мы за него ручаемся. - Айиии..., хрен с вами, - щелкнул замками Андрей, - дернешься - пристрелю - Бог с Вами, господин Андрей, - испуганно пролепетал Тяпкиин, - даю Вам честное слово... - Ты там про водку говорил? Давай. - Да, да, да... Конечно, конечно..., - засуетился тот, - Только у меня в зале хрустальные стаканы. Можно я их принесу? А то на всех стопок не хватает. - Давай быстрее. Петр Ильич с видом знатока подтвердил. - А сервиз у него, действительно, прекрасный. Всеми цветами радуги переливается, если его на солнце поставить. Он нам с женой такой же на прошлый новый год подарил. Помните, Маргарита Никитична, я вам показывал, когда вы к нам с Ириной Матвеевной в гости заходили? - Да, да, - завистливо согласилась та, - отличный сервиз. Вот какая у Альберт Альбертовича щедрая душа, а вы его такими нехорошими словами оскорбляете. Сердца у вас нет. Срамота... - А еще он, помню, на первое мая три года назад, к себе на дачу возил, - продолжал Петр Ильич, - ох и дача... - Да, - подхватила Маргарита Никитична, - дворец, а не дача... - А откуда у него такая дача? Вы не задавали себе такой вопрос? - встрял Андрей, - эй, Альбертыч! Ты долго там еще? В ответ было молчание. Понятые молча переглянулись. - Ой, сердце, наверное, не выдержало..., - нарушила молчание Маргарита Никитична. Милиционеры со скоростью пули ворвались в комнату, но Альберта Альбертовича, естественно, уже и след простыл. Лишь раскрытое настежь окно, и привязанная к батарее простынь говорили о его недавнем присутствии. - Все на выход! Живо! По всем квартирам. Не мог он просто так с 12 этажа сигануть, - закричал Андрей, чувствуя себя идиотом. Снося мебель, все выбежали из квартиры. Спустя 5 минут, Альберт Альбертович спокойно вылез из шкафа, уже переодетый и с приклеными усами и бородой, хранившимися в шкафу, видимо, именно, для такого случая. Не теряя времени, он в довершение надел очки и плащ и, осторожно выглянув, на лестничную площадку, покинул квартиру. Выйдя на улицу, он косо посмотрел на Андрея, с истерикой на лице кричащего что-то в рацию в милицейском УАЗ\'ике, и исчез в неизвестном направлении. 3 ноября 2008 год.