Да, а рассказ мой о любимой, с которой знал я только счастье, порой в постели заменимой, но только в ней, и то не часто. А в остальном – ни-ни, конечно. Она всегда была примером – умна, добра, ко всем сердечна, а мне прощала адюльтеры. -!- Мы заявленье в ЗАГС подали, когда земля вступала в осень. Весной в тот год дал дуба Сталин, что не тревожило нас очень. А что тогда нас волновало?! – сгорали мы, юнцы, от страсти. Ничто вокруг нам не мешало и не мутило наше счастье. Она была скорей шатенкой, но называл её я рыжей. Снимала комнатку за стенкой, а оттого, быть может, ближе и никого не оказалось. Но так вот сталось. Так вот сталось. Мы с ней почти что полстолетья в каком согласье прошагали! Хочу, чтоб люди все на свете такое счастье в жизни знали! Бывало всякое – и споры, да и обиды приключались. Но, чтоб измазать в грязь укоров друг друга, мы остерегались и берегли всегда от стрессов, от неурядиц и испуга. Всю жизнь мы были интересны, необходимы друг для друга. -!- Студенткою мединститута она была. Я – переросток, десятиклассник, карты спутал (сказала мать: «Бездумно просто!) её родителей надежды, своих родителей мечтанья, когда, сорвав с себя одежды, свои насытили желанья. Явилось это славной точкой начала ряда новых точек. За сыном появилась дочка. Потом у дочки свой сыночек. А в промежутках я – электрик, шахтёр, учитель и директор. То – трудоголик, то – эксцентрик, но мой всегда направлен вектор был на дела, что мне казались стране моей необходимы. Из всех несчастий, что встречались в пути, я вышел невредимым. Мой оберег меня спасала везде, всегда, от всех напастей, всю жизнь свою сопровождала, как эталон людского счастья. И хоть со мной сегодня нету, она во мне всегда живая. И благодарный её свету, рифмую с радостью слова я.