Повидался я со школьным товарищем, Андрюхой. Мы с ним крепко выпили, освободились от денег, подрались с гопниками, то есть, приятно провели время. У меня бланш под глазом набух – все, как положено! Бродим по стадиону, где когда-то занимались разными глупостями, вроде бега с препятствиями, вспоминаем наше гребанное незабвенное детство. — Слушай, — говорит Андрей, - а знаешь ли ты, что Пчелкина тебя хочет? — В каком смысле, «хочет»? — В смысле, как мужчину! — Иди ты?! — Иди ты сам! Она жаловалась, что ты холоден к ней… Не обращаешь внимания на знаки, которые она тебе подает! Не помнил я, честно говоря, чтобы Пчелкина когда-либо подавала мне какие-то «знаки». Привлекала ли она меня, как женщина? Ну, да! Все у нее на месте: руки, ноги, голова… Чего б не привлекать? Андрей продолжил: — Сейчас пойдем к ней в гости! Посидим часок, поболтаем. Потом я, как бы невзначай, посмотрю на часы и вспомню, что у меня дела. И исчезну! А ты останешься с ней наедине… — Но надо чего-то ей принести... Угощение! Я же не альфонс! — У меня есть яблоко… — сказал Андрей. — На! Для друга не жалко! — И он вынул из кармана мятый и вялый плод. Я повертел яблоко в пальцах: — С этим можно идти в гости? — Почему бы нет? — невозмутимо ответил Андрей. Перед дверью Пчелкиной я попятился назад. Андрей крепко схватил меня за руку: — Ну, давай, женишок, соберись... Кип смайл! — А ничего, что у меня фингал? — То, что надо! Бабам это нравится! Я скажу, что ты ребенка из горящего дома спас! — Какого ребенка? Я же побитый, а не обоженный… Но Андрей уже нажал кнопку звонка. Послышались шаги. Пчелкина открыла дверь и недоуменно уставилась на нас. Потом опомнилась, взяла себя в руки, натянуто улыбнулась и приветствовала нас с подозрительной любезностью: — А, мальчики, это вы! Как хорошо! И главное, вовремя: я как раз чайник поставила! Я скромно улыбнулся и протянул Пчелкиной яблоко: — Это тебе... Она взяла плод за хвостик и внимательно на него посмотрела: — Большое спасибо! Мы выпили чаю и пошли смотреть на живность. Ибо Пчелкина, будучи весьма предприимчивой особой, научилась в домашних условиях... выращивать цыплят. Сама ли она их ела или растила на продажу, это мне неизвестно. Клетки с цыплятами стояли в коридоре. Нам захотелось с цыплятами поиграть. Случайно опрокинули одну из клеток, и цыплята разбежались в разные стороны. Полчаса мы потратили на их отлов. Это чрезвычайно трудное занятие — охота на цыплят! Стукаясь лбами, мы гонялись за ними по коридору. Цыплята, расставив крылышки, носились как угорелые, пища и совершая немыслимые виражи. Пчелкина кричала: “Ой, не раздавите!” Наконец, все юные птицы, при помощи полиэтиленовых пакетов, были пойманы и водворены на место. Пчелкина пересчитала их и сказала: — Ну, все, культурная программа на этом закончена! Андрей, наконец, вспомнил, что собирался отставить меня с Пчелкиной наедине, посмотрел на часы и, сославшись на срочные дела... рухнул в бельевую корзину, где моментально вырубился. «Я же пришел соблазнять Пчелкину!» - подумал я и придал своему лицу выражение мужественной загадочности. Сделал пару шагов к бывшей однокласснице. Она отступила: — Эй! Тебе не пора ли уже бай-бай? — Только ты, лишь ты одна… — начал я. Пчелкина взяла со стола вазу, вынула из нее цветочки и окатила меня холодной водой. — Спасибо! — сказал я. — Лучше? — спросила Пчелкина, не выпуская вазу из рук. — Извини, конечно, за навязчивость, — сказал я смущенно, стряхивая мокрые зеленые листики, прилипшие к моим волосам, — но... можно я у тебя просто переночую? — Нельзя! — Я буду тих... А на улице мокро, холодно и полно маньяков! Тебе не жалко меня выгонять среди ночи? — Нет! Она медленно, но настойчиво подталкивала меня к открытой двери. Меня качнуло назад, я отступил, чтобы сохранить равновесие, и оказался за порогом. Дверь тут же захлопнулась перед моим носом. Я поднял было руку, чтобы позвонить, но передумал, почесал затылок и спустился вниз. И побрел, куда ноги понесли... Ноги вынесли меня в район Старой Гертруды. От стены отделилась фигура и пошла в мою сторону. В темноте качался огонек сигареты. Я насторожился: сегодня меня уже били! Фигура оказалась женщиной средних лет. — Мужик! Выпить хочешь? — произнесла она, затянувшись. Я замотал головой: — Нет, спасибо! Не хочу... — Ну и дурак! Женщина отбросила сигарету в сторону. Выражение ее лица было презрительным и несчастным, одновременно.