Я - блуждающий в глубинах темного города, Окутанного в тишину, где места нет даже безумию Клокочущему в великолепном Иреме, нет голода, Его не посещают ночные ужасы в полнолуния. Неподвижность, подобно миллионам истекших лет, Давит и плющит истерзанную, искореженную душу. Прохожу по темным лабиринтам, не зажигая свет, Страшась одного – что мои тихие шаги нарушат Покой кошмарных архитекторов этого забвенного места, Где недоступны могучие и вершащие руки времени И нет дуновения ветерка, и не пылает жертвенник Весты. Для плодородного и непрестанно множащегося племени. Чем ниже спускался я, тем более велик был мой страх, Но вместе с ним росли удивление и восхищение В моей душе, познании, в моих бездонных глазах И неизменно превращались в чудовищные видения. Вместе с городом, я перестал подчиняться течению, Только Гипнос и вечный холод овладели моей душой И из всех чувств осталось лишь одно влечение К неизведанному, к великой тоске и мне было хорошо. Я видел там изображения Тех Великих, кого породила Нечеловеческая утроба и они ушли, но не навсегда. Их знак был на каждой двери, которая когда-то впустила Эти деяния и их совершенство навеки и на века. Как далеко ушел я? Не знаю, не ведаю и не вспоминаю, Но, время пришло, когда я увидел последнюю дверь. На ней были знаки, и мне показалось, что я умираю… Это был Он, Тот, кто первый, кто правящий зверь. Дверь была свернута свитком папируса девственной кожи, А над ней среди странных, кроваво-пылающих звезд, Ньярлатхотеп и Ктулху грозны и очень похожи Из гниющих, змеящихся, стонущих теней и грез. В мои уши ворвались тысячи мучительных криков, Превращающихся в утомленный, бесформенный камень. Я увидел множество страдающих, ликующих ликов, Вбирающих в себя бушующее, неистовое пламя. Йог-Сотот, пожирающий и растворяющий в гневе и боли, Иссушал мой мозг, подобно ядовитой кислоте. Я лишился сознания, я лишился силы и воли, Я был подобен сыну святому, распятому на кресте. Их сознание вошло в мой мозг и мое естество И я узнал богохульные вещи не подвластные смертному. Я родился вновь и осознал, что такое торжество, Торжество «Я», которое сущее, изначальное, первое, Я узнал о царствах вне нашего внешнего сознания, Где слепой демон Аzathot живет в пределах скверного, В пределах бездны Хаоса, в глубине мироздания, Среди бесчисленных эонов глухой бесконечности. И звезды с грозным ревом вокруг закружились В сметающем вихре, сплетясь в спираль быстротечности И втянули меня в бездну и со мной воедино слились. Мои крики ужаса были адресованы милосердию И темнота охватив меня тут же растворила в себе И одарила вечным забвением и пустым бессмертием Не подвластными заклятьям смертных и судьбе. Я пробудился среди тихих песков красной пустыни, Чтобы узреть багровое солнце, объявляющее о рассвете. Я пил раскаленный напиток власти из стихий и полыни, Чтобы познать извечные законы и их немые секреты. Я повернулся на Север, обратив свои ноги к Дамаску, Где я, Их писец, должен писать мою главную книгу. Вне Геркулесовых столбов, мне одели слепую повязку И сплетенное из зова кристаллов живое тело-веригу. Я - хранитель истины и грядущая точка отсчета, Скажу вам, что спящий во мраке, очень скоро восстанет. Приближается миг летящего в бездну полета… Он грядет! Он идет! Его имя…