До семнадцатого года Был лишь праздник у народа: Крепостные, дискотеки, жандармерия, стриптиз… Царь катался в «мерседесе», А столичные повесы Рассекали в «кадиллаках», что поставил им «ленд-лиз». И фабричные девчонки Обожали сэндвич тонкий, «Кока-Колу», «Кама сутру» и родной капитализм. Одевались от Кардена, Рок любили и Шопена, И уж просто обожали НЛО и спиритизм. И в деревне богоданной Каждый был себе хозяин, Был у каждого участок, смокинг, видик, вертолет. Крепостничество не в тягость, Коль помещик-душка – сладость… Но не знал народ счастливый, как всю жизнь перевернет. Где-то в жуткой загранице, Ковыряя в ухе спицей, Обитал коварный Ленин (диверсант, шпион, масон). Отличаясь гадким нравом, Называться мог по праву Кем-нибудь из той нечисти, чье название – легион. Он ходил с трубой подзорной По проспектам и уборным. Залезал он на соборы, скалы, шпили и столбы. И оттуда взгляд коварный Направлял на север дальний, И мечтал страну Рассею грохнуть, вздернув на дыбы. И ворвался год геенный В Петроград, куда тот Ленин В запечатанном вагоне (как в троянческом коне), Наконец-то вперся нагло (Вероломно, агрессивно), Пролетев на БТРе, как в чужом кошмарном сне. Был тот Ленин каратистом, Кунгфуистом и штангистом (А иначе б в одиночку всю страну не поборол). С горсткой спутников плечистых (Иудеев и буддистов), Сам себя на трон российский, худо-бедно – произвел… Как веревочке не виться, Тут конец приходит быстрый: Не прошло еще и века, но российский богатырь, Демократ (не помню намэ), Поднимает рашен знамя, Энд немножечко свобода, энд чуть-чуть плюрулялизьм. Хоть не царь, но в «мерседесе» (Говорят, купил в Одессе), Рассекает по столице дайджест-спонсор-менеджмент. На военном хит-параде Сам себе вручил награды: Крест Мальтийский, орден Бау энд Почетный Легион. И теперь-то наконец-то Возрождается планета: Вайсе-блау-роте фане нежно реет над штаат. Ду ю спикаешь по-руссиш? Это есть, конечно, плёхо, Потому что весь Россия есть немножко возрождат!