На втором этаже я с некоторым недоумением рассматривала висящие на стенах картины, цветочные горшки, расставленные по подоконникам, всякие скатерти на журнальных столиках, вазочки и салфеточки под ними. Я понюхала большие жёлтые цветы, они оказались искусственными. Здесь было в меру уютно. Говоря В МЕРУ я имею в виду, что точно такой же уют можно обнаружить в любой уважающей себя гостинице, но никак не в жилом помещении, где обитают постоянно. Когда я присмотрелась повнимательнее, то поняла, что порядок был наведён наспех: под тумбочками оказались свежие разводы от мокрых тряпок, кое-где по укромным углам валялись забытые ненужные мелочи вроде расчёсок и блокнотиков. Мне удалось даже отыскать кристалл с какими-то древними фильмами. Его я оставила для себя, полагая, что прошлому владельцу он вряд ли понадобится. Потом я начала осматривать комнаты, которых всего оказалось двадцать, нас - тридцать девять. Арифметика более чем простая: по два человека в комнате. Если у меня раньше и были какие-нибудь подозрения, то сейчас я окончательно убедилась в том, что теперь это здание - полностью наше. А до этого в нём жил тот курс, который сейчас стал вторым. Слишком много тут было всего такого, что безоговорочно на это указывало. Сразу вспомнилась надпись "ПЕРВЫЙ КУРС" на входных дверях. Теперь понятно, почему она такая статичная. В самом деле, зачем её перевешивать, если на следующий год мы переедем в здание второго курса, наверное, более благоустроенное, чем это, а на наше место снова въедут первоклашки? Ребята бродили по второму этажу, громко разговаривая между собой. - Тут пищевик старый! - С негодованием выпалил мальчишка, выбегая из одной комнаты и вбегая в следующую. Рядом со мной распахнулась ещё одна дверь. Оттуда вышла полная светловолосая девочка. - Тоже мне, - объяснила она, ни к кому особенно не обращаясь, - нашли дуру. - Что? - Не поняла я, подумав, что девочка говорит мне. - Прямо под окном волейбольная площадка. Это мне, значит, пять лет слушать, как они по мячу бьют? - И ничтоже сумняшеся вошла в комнату напротив. Я уселась на большой диван, стоящий между двумя, висящими на стене зеркалами, попрыгала, сидя, пробуя крепость натянутой кожи. И диван самый настоящий, старинный, без дураков. Красивый, удобный и, судя по всему. очень дорогой. Хорошо всё-таки здесь! Вдруг откуда-то появился Никита, невозмутимо уселся рядом. - О, ты тут? Уже выбрала, где будешь жить? - Да нет, я подожду, если где-нибудь место останется... Не хочу бегать вместе со всеми. - Правильно, что не хочешь! - Иванова устроилась с другой стороны. Я даже вздрогнула от неожиданности, из воздуха она материализовалась, что ли? Так близко я видела дочь Сенатора впервые. На меня пахнуло каким-то сложным, едва уловимым ароматом, это были то ли какие-то пряности, то ли очень хороший дезодорант. Я невольно отодвинулась. - Не бойся, я не кусаюсь. - Я не боюсь. Сейчас я вспоминаю всё это с улыбкой, но тогда, вынуждена признаться, голос мой дрожал, словно я зачитывала собственный смертный приговор. Девочка смотрела на меня, я - на неё. Глаза у неё оказались серыми, пытливыми, очень внимательными, губы кривились в тонкой усмешке. - А мне почему-то кажется, что ты от меня в ужасе. Хочешь жить со мной в одной комнате? Я опешила и не нашлась, что ответить. И, само собой, жутко покраснела. А ещё я не поверила, что вопрос задан серьёзно. И где-то в подсознании подумала, что может сейчас идёт какая-то проверка. А стоит мне только согласиться... Всё это проскочило в подсознании, почти не задерживаясь. Какая ещё проверка? Разве Иванова вместе со всеми не бегала, разыскивая нужный холл, разве она на общих основаниях не получала карточку? Я едва смогла прошептать: - А почему ты со  мной хочешь? - Ты не вредина. - С чего ты взяла? - Я впервые обратилась к ней. Обратилась на «ты», и после этого даже нашла в себе силы улыбнуться. - Ты краснеть умеешь, - дружелюбно пояснила Иванова. - И симпатичная, с тобой приятно будет в одной комнате жить. Ну? Никита с интересом прислушивался к нашему разговору. - Ты думаешь, нам разрешат? Моя собеседница хмыкнула: - Ты вообще, с какой планеты к нам? Не знаешь, кто я такая? Или до сих пор думаешь, что придёт какой-нибудь добренький дядечка и всё сделает за нас? Хватит, уже приходил. Я взглянула на мальчика, словно ждала, словно ждала от него подсказки, что нужно делать. Он едва заметно передёрнул плечами с видом, что, мол, я, разбирайся сама. От Ивановой наш безмолвный диалог не укрылся. - Это твой брат? - Поинтересовалась она. - У тебя в школе был «Этикет»? - Спросил у неё Никита, поднимаясь со своего места. - Был. И что? - Пора бы знать, что в присутствии какого-нибудь человека невежливо говорить об этом человеке в третьем лице. И ушёл. Это называется «поставить на место». Я бы на месте моей будущей соседке по комнаты умерла со стыда, та только слегка порозовела. Да, не сошлись ребята характерами, что тут ещё можно сказать. Точнее, слишком уж сошлись, а теперь отталкиваются друг от друга словно два одноимённых полюса в магните. - Ну, что, ты решила? - Голос Ивановой перестал быть дружелюбным. Я поняла, что, стоит мне сейчас отказаться, я стану её врагом на всю оставшуюся жизнь. - Меня Настей зовут. Пойдём? Комнату себе Полина, как это и следовало ожидать, выбрала самую лучшую. Просторная, светлая, с двумя аккуратно застеленными кроватями у противоположных стен. Перед окном - двухместный письменный стол, в разных углах по обе стороны от него - интернет-кресла. Ещё один крохотный столик с обтекаемым корпусом пищесинтезатора. Это - минимум любого уважающего себя кабинета. Были тут и свои излишества. Пушистый серый ковёр, настолько большой, что казался не ковром, а полом. Такой я видела впервые: ноги по щиколотку утопали в ворсе. Мерно раскачивался маятник ходиков. В самый неожиданный момент из крохотной дверки, которую я сначала не заметила, высунулась серая птичка и прокуковала семь раз. Семь часов. Часики, оказывается, ещё и с кукушкой. Здорово. За окном шумели вековые дубы школьного парка. Между стволами деревьев блестела гладь озера. - Здесь довольно мило. Иванова фыркнула: - Ты говоришь прямо как героиня какого-нибудь старого фильма. Она прошла по комнате, переставляя с места на место какие-то безделушки, подошла к пищесинтезатору, открыла его крышку и принялась изучать написанные на оборотной стороне технические характеристики. - От голода мы тут не умрём, - наконец, последовал комментарий. - Но сам пищевик - жуткая рухлядь. Если можно будет, обязательно поменяю. Есть хочешь? - Я сегодня даже позавтракать не успела. - Иногда на меня такое находит: люблю похозяйничать, - сообщила Полина, сосредоточенно нажимая кнопки. - Только не думай, что я всегда буду готовить. - Не буду. После импровизированной трапезы мы принялись разбирать сумки... Так я оказалась в одной комнате с Полиной Ивановой - самым, пожалуй, известным ребёнком на нашей планете. Раньше я её видела только по телевизору и даже представить себе не могла, что когда-нибудь буду сидеть в метре от неё и любоваться, как она аккуратными кучками раскладывает по кровати всякую полезную мелочь из своего чемоданчика. - Моё! - Заявила она, усаживаясь в кресло. Руками Полина плотно обхватила подлокотники и сразу стала похожа на средневековую принцессу на троне. Я нейтрально пожала плечами. Девочка сползла с кресла. - С тобой неинтересно, - заявила она. - Какая-то ты беззубая. Ты спорить вообще умеешь? - Наспоримся ещё за пять лет. Ты хочешь, чтобы я с первых же минут начала выяснять с тобой отношения? Полина подняла брови: - Ты не такая пушистая, как я надеялась. - Первое впечатление редко бывает верным. - Когда ты краснела, ты притворялась? - Нет. - Тогда всё в порядке. Мы продолжили разбирать багаж. - Подумать только, - Полина оглянулась вокруг так, словно только что зашла в комнату, - пять лет в этой конуре. - Всего год, - успокоила я её. - С чего ты взяла? - Табличку на двери видела? - Где написано «ХОЛЛ 1 КУРСА»? Да, а что? - Ей лет пятьдесят, не меньше… - Тут всё под старину сделано, - вставила Полина. - Я не о том. Её ни разу не перевешивали. Значит в следующем году здесь тоже будут жить первоклашки. А мы переедем куда-нибудь ещё. - Хорошо бы в более солидные апартаменты, - она снова бросила вокруг взгляд миллионера, который случайно зашёл в притон. - Будут тебе солидные, не волнуйся. - А я и не волнуюсь, - несколько минут Полина раскладывала в ящики стола канцелярские принадлежности, потом хмыкнула: - У меня создаётся ощущение, что ты знаешь больше, чем все остальные. - С чего ты взяла? - Откуда, например, тебе известно, что на следующих курсах наши…, - она запнулась, подбирая слово, - жилищные условия улучшатся? - Это элементарно. Даже проще, чем сложить два и два. Когда ты на вахте с дежурным болтала, помнишь, что он говорил? Что первый курс живёт в этом холле, а Васильев, пятикурсник - в двадцать восьмом. Как ты думаешь, для чего остальные двадцать семь корпусов? И, кстати, двадцать восьмой, вполне возможно, не последний. Полина задумалась. Потом кивнула. - Как, оказывается, Всё просто, - сказала она. - Значит, мы тут прозябаем, зато старшекурсники живут как короли. По два-три человека в целом корпусе. - Вот-вот. По человеку на этаж. - И всё-таки ты меня подслушивала, - с глубоким удовлетворением в голосе произнесла Полина. - Извини, я нечаянно. Тем более, ты особенно-то и не пряталась. - Да ладно, с кем не бывает, - отмахнулась Полина. - Я и сама любопытная - просто жуть. - Я тоже, - не могла я не признаться, - иногда. - Я бы с удовольствием пообщалась со здешним начальством. - Ты имеешь в виду того дядечку, который называет себя директором? - Дядечку! - Хихикнула Полина. - Это точно, что он «дядечка», по другому и не скажешь. Никогда бы не подумала, что здесь, в этой школе, такое начальство. - Это не начальство. Он нас боится до потери сознания. - Я тоже это заметила. Наверное, думает, что мы взглядом можем убивать, или что-нибудь в этом роде. Сама знаешь, какие истории по Сети ходят. - Настоящее начальство мы увидим сегодня вечером. Или, максимум, завтра. Полина внимательно на меня посмотрела. - С чего ты взяла? - Обычная логика. - Два плюс два? - Даже проще. - Надеюсь, ты окажешься права. - Ты вообще что-нибудь слышала «Штуках»? - Нет, - помрачнела Полина. - Пыталась отыскать в Сети, но там только какие-то байки. А сайты «Штук» закрыты лучше, чем сайты наших военных Навигаторов. Я кивнула, соглашаясь, но ни капельки Ивановой не поверила. Имея самым близким родственником Сенатора планеты, она вне всякого сомнения должна знать много такого, что недоступно среднестатистическому человеку. Только вот, похоже, все свои тайны первой попавшейся любопытной подружке она открывать не намерена. Ну, и ладно. Не очень-то надо. В ближайшие несколько дней и так всё выяснится. - Как ты думаешь, - спросила Полина через минуту, - у меня когда-нибудь получится стать здесь главной? Я вытаращилась на мою новую подругу: - В каком смысле? - Мне не хочется прозябать среди остальных ребят, - призналась она. -  Когда я училась в школе, то была старостой всего начального звена, с первого по третий класс. Хорошо бы и здесь куда-нибудь пробиться. Я даже не посчитала нужным скрыть невольную усмешку. - Если ты будешь вести себя так, как вела до сих пор, думаю, месяца тебе хватит, чтобы стать старостой всей нашей «Штуки». Моя новая подруга заулыбалась: - Это было бы просто великолепно. - Кстати, а кто такой Васильев, о котором ты в учебном корпусе с дежурным говорила? - Сыночек нашего министра по связи. Вредный и толстый мужик, не люблю таких. И отпрыск его, подозреваю, недалеко от папы ускакал. Я ни за что не сказала бы про какого-нибудь взрослого, что он вредный и толстый, однако и своей новой подруге делать замечание постеснялась и промолчала. Потом до меня дошло. - Подожди! - Сказала я. - Васильев ведь в пятом классе. Значит, ему уже четырнадцать лет.  Или даже пятнадцать. И ТЕБЯ попросили ЗА НИМ присмотреть? - Ты его просто не знаешь, - пренебрежительно отмахнулась Полина. - У меня папуля хороший и умел меня воспитывать. А Васильев абсолютно не приспособлен к жизни. Я вообще не понимаю, как он до своих пятнадцати дожил. Тем более, здесь. В коридоре послышался шум. Ребята явно ссорились, разговор шёл на повышенных тонах. Девочка выглянула за дверь: - Что там такое?! Вы ещё подеритесь! - Так я первый эту комнату занял! И сумку свою сюда положил! А они вдвоём припёрлись! - Если комната твоя, так и сидел бы в ней! - Я что - барбосик, чтобы в комнате, словно в будке, сидеть?! Полина вышла, оставив дверь приоткрытой. Я с интересом прислушивалась к развивающейся ссоре. Сразу скажу, что у меня нет извращённого желания слушать, как кричат друг на друга в общем-то не совсем знакомые между собой люди. В нашей семье так уж повелось, что у нас никто никогда не ссорился, да и ребята в моём старом классе подобрались на редкость уживчивые, поэтому я никогда не видела, как протекает среднестатистический скандал. Я даже не представляла, что из-за такого вот пустяка, как размещение в той или иной комнате, можно наговорить тому парню, рядом с которым собираешься учиться не один год, всякие гадости. Потом же хуже будет. Неужели ребята этого не понимают? Похоже, нет. Ссора разгоралась. - Всем успокоиться!! - Взвизгнула Полина. Голос у неё настолько изменился, что я даже не сразу поняла, что это кричала она. - Теперь давайте по порядку! Я поняла, что именно случится в самое ближайшее время, и включила персональник. К тому времени, как Иванова, взволнованная и раскрасневшаяся вбежала в комнату и потребовала список всех учеников, распечатка уже была готова. Полина даже не соизволила удивиться, восприняла мою оперативность как должное, и умчалась обратно. - Нас тут тридцать девять человек, - послышался её голос. - Девятнадцать мальчиков и двадцать девочек. Комнат тоже двадцать. Сейчас вы мне скажете номера комнат и кто с кем живёт, потом будем разбираться дальше. Очень не вовремя я проявила любопытство и высунулась из-за двери. Полина обрадовалась, увидев меня. - Это ты?! Записывай, а я буду говорить! Я молча подчинилась. Мне как-то неловко было осознавать себя стоящей перед нестройной шеренгой моих будущих одноклассников, зато Полина в роли старорежимного прапорщика явно чувствовала себя как рыба в воде, прохаживалась взад вперёд, бросала деланно - озабоченные взгляды на лист бумаги в моей руке, говорила преувеличенно значительным голосом.  Подозреваю, что она слегка рисовалась. Впрочем, каждому своё. - Во-первых, что за счастливчик у нас живёт один? Одна из девочек несмело подняла руку. - Фамилия? - Осведомилась Полина. - Батюкова. - Стоп! - Неожиданно для себя громко проговорила я и смутилась от всеобщего внимания. - Что ещё? - Повернулась ко мне Полина. - Такого не может быть. У нас мальчик должен лишним быть, а не девочка. Иванова сориентировалась мгновенно. - Все встали рядом со своими соседями! Разобрались попарно. Тут же всё выяснилось. Марина, смущаясь встала около Лёвы. Куклы у неё, слава Богу, не было, но теперь она вертела в руках плюшевого котёнка. - Вы что - офонарели? - Свистящим шёпотом осведомилась Полина, остановившись напротив них. - У вас хоть какие-то понятия о приличиях имеются? - Лёвка сказал, что хочет со мной в одной комнате... - залепетала Мариша, готовая расплакаться. Мальчик прятался за её спину. Это у него не получалось, он был на голову выше своей подруги. - Вон! - Коротко бросила Полина. Не дождавшись реакции на свои слова. Схватила Лёву за шиворот, толкнула к первому попавшемуся мальчишке. - Будете вместе. - А чего ты тут раскомандовалась? - Выворачиваясь из её рук, со злостью в голосе спросил Лёва. Я удивилась, когда увидела Полинину реакцию на этот бунт. Девочка мгновенно успокоилась, а потом даже заулыбалась. - Ты на самом деле хочешь знать, почему я тут раскомандовалась? - Неожиданно дружелюбно спросила она. - Хочу! - Лёвка был похож на забавную растрёпанную птичку, готового за крошку хлеба отдать свою крохотную воробьиную жизнь. - Кто ещё хочет? - Весело осведомилась Полина, обводя взглядом шеренгу. Ребята, само собой, молчали. - А ты, Мариночка? - Ласково поинтересовалась она у девочки. Марина, наконец, не выдержала и расплакалась, закрыв лицо руками. Мне почему-то показалось, что Полина именно этого и добивалась. - Ты в меньшинстве, Лёвушка, - с притворной горестью вздохнула Полина. - У тебя есть два выхода. Ты можешь продолжать качать свои права, тогда я приложу все усилия, чтобы ты вылетел из «Штуки» самым первым. А слов на ветер я не бросаю. Ты ещё не имел возможности в этом убедится, но убедишься, думаю, в течение ближайших нескольких дней. Есть ещё один вариант. Ты тихонько становишься в строй, и мы забываем про наши разногласия. ВООБЩЕ забываем, - она выделила первое слово. - «Вообще» - это значит, что что бы ни случилось, ни с тобой, ни со мной, сегодняшнее происшествие я больше ни разу не вспомню. Выбирай! Мальчик колебался недолго. Опустив голову, он занял место в строю, рядом с тем мальчишкой, которого назначила ему в соседи Иванова. Полина только криво усмехнулась, после чего перестала обращать внимание на мальчика, словно ничего минуту назад не происходило. Дальше всё пошло как по маслу. Никита вызвался помогать всем с расселением; прилежно таскал из комнаты в комнату сумки, вещи, столы тумбочки и всякие мелочи; с Полиной он тоже вёл себя так, словно между ними ничего не было. - Понял, что я ему не по зубам, - шепнула мне Полина, когда мальчик с уже изрядно потёртым списком в руке подошёл к нам, чтобы что-то уточнить. Никитины усилия оказались вознаграждены. После многочасовых пертурбаций как-то так странно получилось, что он остался в угловой комнате - одной из самых лучших - абсолютно один. - По-моему, он нас обхитрил, - не преминула заметить я. Полина, похоже, тоже это поняла, поэтому тему предпочла не развивать. До самого вечера мы разбирали вещи и устраивались. Время от времени к нам забегали ребята, что-то спрашивали у Полины, та отвечала, несколько раз надолго уходила. - Так я и знала! - Заявила она, вернувшись после очередной своей отлучки, - во всём холле - ни одного взрослого. Мы предоставлены сами себе! Последнюю фразу она произнесла с всем воодушевлением, на которое только была способна. - Произошло что-то такое, после чего ты в этом убедилась? Полина несколько секунд «переваривала» мой вопрос. - Как-то ты странно говоришь... Вообще-то, да. Там ребята на первом этаже из зала стулья убрали. - Что - все? - Не поверила я. - И куда? - Ага, все. Расставили аккуратненько, вдоль стен, чтобы не мешали. Ни один здешний комендант, как бы он ни шифровался, этого бы  не смог выдержать, обязательно прибежал бы разбираться. - Интересно, что они там собрались делать? - Не представляю, - ответила Полина. - И как-то не очень хочется узнавать. Я ведь не тиранка средневековая. Хотят устроить дискотеку - пусть устраивают. Зачем лишать народ маленьких радостей жизни? - А ты на дискотеку не собираешься? - Однозначно - нет. Во-первых, сразу хочу провести линию между мной и остальными, иначе, если будут вспоминать, как я с ними прыгала по танцплощадке, не будут воспринимать меня серьёзно. Во-вторых, - Полина даже принялась загибать пальцы, - одним своим присутствием я отравлю атмосферу всеобщей радости. На меня будут нехорошо коситься - мне это надо? А в-третьих, - Полина душераздирающе зевнула, - хочу выспаться. Думаешь, легко целый день на пьедестал карабкаться? А завтра, если ты права, будет ещё тяжелее. Так что... Ты, похоже, тоже никуда не идёшь? - Я не люблю всякое... такое, - я даже покрутила пальцами в воздухе, словно надеялась, что это натолкнёт меня на нужные мысли, но яснее выразиться так и не смогла. Не знаю, насколько Полину удовлетворило моё путанное и более чем краткое объяснение. - Кстати, запоминай, что я тебе говорю, - сказала она, - пригодится в жизни. Если уж ты попала со мной в одну комнату, я из тебя настоящего Навигатора сделаю. Все ахнут. Первое место на планете не обещаю, я уже застолбила территорию, но вот второе - это сколько угодно. Единственное условие: чтобы ты на двойки не училась. Спать, кстати, она так и не стала. Сначала копалась у себя в персональнике, потом забралась в интернет-кресло и долго вращалась в нём, чуть ли не вниз головой, сняла шлем, отбросила его в сторону (тот закачался на тонком шнуре), вытерла рукой вспотевший лоб. - Ничего не понимаю! - Пожаловалась она. - Изнутри сайт тоже закрыт. Хотела папке позвонить - обсмеяли, послали... даже не буду говорить, куда. Пр-ридурки! - С чувством закончила она. - Не надо ругаться. - Это я-то ругаюсь? - Возмутилась моя подруга. - Ты бы ИХ послушала! - На твоём месте я бы на них не равнялась. - И то верно, - на удивление быстро согласилась Полина. Она выбралась из кресла, сделала несколько мелких шажков, разминая затёкшие ноги. - И погода там на сайте идиотская - ночь, жуткий ливень, в двух шагах ничего не видно... Надеюсь, она хоть иногда меняется... У тебя мобильник есть? - Спросила она без всякого перехода. - Есть. - Дай позвонить, а? А то я свой не взяла, подумала, не понадобится... Я отыскала в сумке браслет телефона и протянула ей. Полина устроилась на постели, одела мобильник на руку. подождала, пока он не включится, и принялась набирать номер, вполголоса диктуя в микрофон цифры. Так она провозилась довольно долго. Потом отдала браслет обратно. - Так я и думала. Полная информационная блокада. Здесь телефон не принимает. Ты вообще видела где-нибудь на нашей планете места, где мобильник может не принимать? - А если на улицу выйти? - Неохота, уже ночь. Завтра попробуем. Да и навряд ли у нас что-нибудь получится. Если бы было всё так просто... Жалко только, что папуля волноваться будет. Кому «папуля», а кому и Сенатор. Я незаметно взглянула на лицо моей подруги, в нём не было ни малейшего следа насмешки. Мне стало ясно, что она настолько сильно любит своего отца, что готова называть его папулей перед любым, даже едва знакомым человеком. Если честно, то это была самая первая чёрточка её характера, которая мне понравилась. С первого этажа послышались тяжёлые музыкальные аккорды. - Пойти, что ли, сказать, чтобы они там потише сделали? - Вслух задумалась Полина, потом махнула рукой. - А, ладно, пусть развлекаются! Музыка звучала недолго. Уже в половине одиннадцатого всё затихло, ребята начали расходится по своим комнатам. К нам заглянул Никита. - А чего вас не было? - Исчезни! - Голосом мага, изгоняющего нечисть, потребовала Полина. Последние четверть часа она сидела перед трюмо и с таким вниманием смотрела на своё изображение, словно собиралась сама себя загипнотизировать. - Не захотели, - объяснила я. - Настроения нет. Никита молча закрыл дверь. - Ходят тут всякие... - Ты на ведьму похожа, - отозвалась я, - сидишь распущенная перед зеркалом, прямо мурашки по коже бегут, как на тебя взгляну. Перед тобой ещё свечки не хватает. - Зачем - свечка? - Не знаю. Просто я помню всякие фильмы, там всегда ведьмы перед зеркалами со свечками и с распущенными волосами садятся, чтобы колдовать. Полина тут же принялась собирать волосы в хвостик. Наверное, она не очень хотела походить на ведьму. - А где наш список? - Спохватилась она. - Ты его в правый верхний ящик стола положила, - сообщила я со своего места. Я как раз сидела на том самом кресле, которое Полина назвала своим, и лениво листала какую-то книгу. - Молодец, внимательная, - похвалила она меня, доставая искомое, наскоро пробежала его глазами. - Тридцать девять - настолько не круглое число... - И что? - Мне кажется, нас должно быть сорок. Только вот где этого последнего искать? - Может на КПП спросить? - Предложила я. - Если я сейчас кого-нибудь пошлю на КПП., - не без резона возразила мне Полина, - то рискую не дожить до завтрашнего утра. Я была вынуждена согласиться. Отсутствующий сороковой человек не давал Полине покоя. Я видела, как она время от времени подходит к двери и прислушивается к происходящему в коридоре. - Да не волнуйся ты, приедет он, никуда не денется, - успокаивала я её.- Была бы ещё девочка, мы могли бы волноваться... Вдруг она как наша Мариша к жизни совсем не приспособлена? А мальчишка - он в любом случае вывернется, где бы ни очутился. Полинино беспокойство раскрыло мне ещё одну положительную чёрточку характера моей соседки. Если бы она просто давала всем понять, что она тут главная - и точка, то для меня её образ оказался бы совсем непривлекательным. Сейчас же, когда она места не находила от беспокойства за абсолютно незнакомого человека, в то время, как остальные наши ребята давным-давно спали и ни о чём таком не думали, я поняла, что Полина чувствует свою ответственность за каждого, кем взялась руководить. Молодец, что ещё сказать. Дай Бог каждому такого директора. Когда я через несколько минут вышла из комнаты… как бы это так сказать помягче… по своим личным делам, то увидела, как по лестнице поднимается невысокий полненький мальчик. Лицо у него было тоскливым, словно он вот-вот расплачется, на носу прочно сидели большие круглые очки. Увидев меня, он остановился и воззрился на моё лицо с таким испугом, словно я только что прямо на его глазах восстала из гроба. - Привет! Он даже не поздоровался. - Первый класс тут живёт? - Спросил мальчик, ставя на пол сумки, в каждую без труда мог уместиться он сам со своим младшим братом впридачу. Вот и последний персонаж появился. Теперь всё сошлось - сорок человек, двадцать комнат, по два человека в комнате. - Пойдём, провожу, - вместо ответа предложила я. Он, по прежнему с каким-то непонятным испугом, воззрился на меня, потом быстро закивал. Никита открыл дверь сразу же, будто стоял перед входом и ждал, кто сейчас придёт. Он был в толстом сером свитере, в одной руке держал раскрытую книгу, в другой - недоеденный бутерброд. - Соседа тебе привела, - отрапортовала я. - Знакомься! - Жаль, - вздохнул мальчик, - умеешь же ты настроениё портить, Настя! Ладно, заходи! - Пропустил он в комнату моего спутника. - Если ты в технике не шаришь, значит подружимся. Двум художникам вместе не ужиться… Последнюю фразу я расслышала уже из-за закрытой двери. Мог бы, кстати, и спокойной ночи пожелать! - Укомплектовались! - обрадовала я Полину. - Последний пришёл. - Наконец-то! Кто такой? - Вскинулась моя новая подруга, приготовившись печатать. Клавиатуру она вытащила почему-то из-под подушки. - Мы не успели познакомиться. Да это и не важно, завтра разберёмся. - Полный бардак начинается с таких вот мелочей, - сказала Полина. Она подпрыгивала, сидя на кровати, словно проверяла крепость пружин. - Тоже из фольклора твоего папы? Полина склонила голову, словно размышляла, издеваюсь я или нет. Наконец, ответила: - Ага. И с интересом стала ожидать комментариев. Я ничего не ответила и принялась устраивать на столе большую пластиковую вазу. - Завтра цветы какие-нибудь соберу. Клумб тут много. Надеюсь, нам за это ничего не будет? Всё-таки психология - не мой конёк;  перевести разговор на другую тему у меня не получилось. - Если решили сегодня всех переписать, то не нужно откладывать на завтра, - произнесла Полина нудным и монотонным голосом, не обращая никакого внимания на мои уловки. Так, наверное, в бюрократические времена зачитывали доклады, которые никому не были нужны, в том числе самим докладчикам. Потом, видя что я отношусь к её словам более чем прохладно, безнадёжно махнула рукой. - Да ну тебя. Для вас же стараешься! Неожиданно дверь распахнулась. Я уронила вазу, благо, та не разбилась. Полина взвизгнула и прикрылась одеялом, хотя была полностью одета. В дверях стоял Никита. - Вы кого мне привели? - Голос у него дрожал от возмущения. - Во-первых… - сбивчиво принялась объяснять я, не совсем представляя, что именно буду говорить. Полина, которая уже успела опомниться, выручила меня. - Во-первых, сядь и успокойся, - твёрдым голосом приказала она. - Настюх, дай ему стул. Во-вторых, - теперь моя подруга заговорила сладко-сладко, - если ты считаешь, что мы не понимаем, почему ты взялся помогать нам с расселением, то глубоко ошибаешься, это невооружённым глазом видно. Комнат двадцать, нас - тридцать девять. Ты решил поселиться один. Если бы ты не выкаблучивался, то сам бы выбрал соседа. А теперь у тебя выбора нет, живи с тем, кого Бог послал. Только потом я поняла, что чем более сладким голосом вещает Полина, тем быстрее и дальше нужно от неё убегать. А самые жуткие гадости она вообще говорит таким тоном, словно малышам в детском садике сказку на ночь рассказывает. - Интересно, - произнесла я в глубокой задумчивости, - что это такое он тебе сказал, что ты через минуту примчался сюда? - Неважно, - буркнул Никита и отвернулся. - Ещё как важно! - Так же сладко мурлыкнула Полина. - Никиточка, колись! - Пойду я лучше! И он ушёл. Когда за ним закрылась дверь, мы переглянулись и расхохотались. - Ты чего в одеяло закуталась? - А… это? - Удивилась Полина с удивлением оглядывая себя. - Рефлекс такой. Если сидишь на кровати и кто-то врывается в комнату, то обязательно нужно прикрыться. А ты, что, по-другому бы сделала? - Не знаю, - честно ответила я. Полина прыснула. - Что такое? - Я до сих пор не могу поверить, что мы тут совсем одни, - весело поведала она. - Ни разу не была в том месте, где ни одного взрослого. И, представить только, я - главная! Точнее, мне главной быть не впервой. но САМОЙ главной я ещё никогда не была. - Во-первых, я бы этому не радовалась, - сказала я. - Завтра начнётся такое, что уже к вечеру ты начнёшь искать заместителей, на которых можно свалить хоть чуточку обязанностей. Если бы ты сказала любому взрослому, что он будет полностью отвечать за жизнь и здоровье десяти детишек, таких, как мы, то он бы, если только не полный идиот, тут же бы повесился. А у тебя их сорок. И ты сама не очень то… большая. - А во-вторых - чего? - Слабым голосом поинтересовалась Полина после долгого молчания. - А во-вторых, мне почему-то кажется, что начальников у тебя гораздо больше, чем подчинённых. Нас только сорок, а старшекурсников как минимум две сотни. И учителей здесь, судя по всему немеренно, всё-таки контролировать поведение малолетних суперов - это адски-трудная задача. И каждый из вышеперечисленных будет над нами командовать. - Ты просто пессимистка, - сказала моя собеседница таким голосом, что сразу стало понятно: она пытается убедить сама себя. - Есть и «в-третьих», - решила я добить её окончательно. - То, что ты главная - это заслуга твоего папы, а не тебя. Ты ещё пока ничего выдающегося не сделала, за что тебя можно было бы хвалить. - Ты со мной в первый же день хочешь поссориться, да? - Голос Полинки начал плаксиво дрожать. Я её понимала. Представьте только: щеночек пополз на улицу погулять, там его пинали все, кому не лень, наступали на него, кусали, гоняли… Он, потрёпанный, жалкий, вернулся в свою будку, только лёг спать - а его кто-то из братьев хватает за ухо. Ситуация: обиднее не придумаешь. Таким щеночком оказалась Полина, а злым братиком, точнее, сестрёнкой - я. - Полин, ты только не обижайся, но лучше, по-моему, если я сразу буду говорить, что думаю, чем молчать и думать про себя. Это ещё никого до добра не доводило. - Ты права, - вскоре отозвалась моя подруга. Судя по голосу, она даже заулыбалась. - А как ты думаешь, - она приподнялась на локте, глядя на меня, - у меня всё получится? - Не знаю. Давай спать, а? - Спокойной ночи! - Её голос глухо прозвучал из-под одеяла. Обиделась, значит. Спряталась. Не нужно быть психологом, чтобы понять, что наружу вылез совсем уже младенческий инстинкт: под одеялом - самое надёжное убежище. - Ага, - сказала я. А про себя подумала, какие же мы всё-таки дети. Ведь десять лет - это не так-то уж и много. Интересно: выживем? Свет выключился сам.   03. ГЛАВА 2. ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.   Я проснулась среди ночи от сильного грохота. Спросонок начала шарить рукой рядом с постелью, пытаясь включить ночник, потом вспомнила, что не дома. Дрожащим голосом спросила: - Что случилось?! Полина, это ты?! - Всё в порядке, спи! Это я с кровати упала. - Зачем? - Меня разобрал смех. - У меня дома стена с другой стороны, - мрачно объяснила моя невидимая собеседница и пообещала. - Если кому-нибудь об этом расскажешь - убью на месте. Меня разбирал хохот, я не могла ответить ни слова. Полина несколько секунд послушала меня, потом подозрительно осведомилась: - Бахмурова, у тебя истерика, что ли? Я едва смогла взять себя в руки: - Похоже на то. - Знаешь, есть такое хорошее народное средство... - Только не надо давать мне пощёчины, я уже успокоилась. - А то смотри, это я быстро - мяукнуть не успеешь. После этого я долго не могла уснуть. А когда уснула, то как-то так получилось, что не успела я закрыть глаза, как уже нужно было вставать. Одеваясь, Полина косилась на меня, ожидая, наверное, что я буду насмехаться над ней из-за ночного происшествия. Я молчала. Наконец, девочка не выдержала. - Как спалось? - Деланно безразличным голосом поинтересовалась она. - Плохо. Ерунда какая-то снилась. - Какая? - Представляешь, приснилось, что я с кровати упала! Полина замерла, во все глаза уставившись на меня. Такого поворота событий она явно не ожидала. - С какой ещё кровати? - Подозрительно осведомилась она. - Думаешь, я помню? - отмахнулась я. - Я даже не совсем уверена, что это я была, может ещё кто-то. Делать мне больше нечего - сны запоминать. Так и головы никакой не хватит. Полина успокоилась, даже заулыбалась. - Как ты думаешь, что мне сегодня одеть? - Спросила она. - Чем тебе вчерашняя футболка разонравилась? - Ты ещё скажи, чтобы я шорты одела! - В голосе моей собеседницы прозвучал откровенный ужас. - Это - самый быстрый способ дать мне понять, что ты ничего в одежде не смыслишь. Я пытаюсь пробиться в нашем классе на какую-нибудь официальную должность, а значит, мне и имидж нужно соответствующий поддерживать. Я взяла полотенце и пошла в душ. Там стояла солидная очередь. Обескураженная, я вернулась обратно. Полина сидела перед зеркалом и пыталась что-то сотворить со своими, если уж совсем честно, жиденькими волосами. - Раньше вставать надо, - заметила она. - Папа говорит, что после восьми утра поднимаются или аристократы или идиоты. - А я кто по-твоему? - С интересом спросила я. - Ты всего на три минуты встать опоздала, так что для первого раза это не считается. Тем более, я тебя не так-то уж и хорошо знаю. А к тому времени, как ты задержишься с подъёмом в следующий раз, я уже смогу ответить на твой вопрос. - Спасибочки. Полина долго молчать не могла. Стоило только наступить полуминутной паузе, она тут же принялась рассуждать, что, на самом деле, всё у нас идёт неправильно. - У нас школа Навигаторов, правильно? Самая главная из всех «Штук» вообще. И это не важно, что мы всего лишь на первом курсе. Нам по статусу не положено, чтобы мы по утрам в очереди к умывальнику стояли. Вот сейчас поживём без комфорта, вырастем, разозлимся - и устроим революцию, пусть знают! - И кого ты смещать собираешься, если мы и так главными будем? Полина задумалась. - Но ведь в Правительстве не все Навигаторы - из суперов? Есть и обычные люди? Вот их-то мы и сместим. - А потом что будем делать? - Продолжала допытываться я. - Что-нибудь придумаем... Да и что ты в самом деле, - разозлилась она, - я шучу, а ты на самом деле уже прикидывать начинаешь. У тебя чувства юмора вообще нет. - Есть, только оно у меня... хм-м... специфическое. - Впервые оказываюсь в положении, в котором постоянно находится мой папа: пожаловаться некому, - поведала она мне через минуту. - Если нам и вправду доведётся сегодня встретиться со здешним начальством, я выскажу претензии, это за мной не задержится.  Только вот думаю: мне за это по шее не накостыляют? Я никогда не была хорошим физиономистом, но лицо Полины было таким выразительным, что, стоило ей только о чём-нибудь подумать - я тут же понимала, что пришло ей в голову. Сейчас в глазах у неё явно мелькнул огонёк беспокойства. Она всерьёз опасалась, что кому-то из вышестоящих может не понравиться её излишнее рвение. - Никита сказал к вам придти, - раздался голос с порога. Полина едва сдержалась, чтобы не завизжать, как она это сделала вчера; ей удалось вовремя взять себя в руки, она даже не повернулась, продолжая смотреть в зеркало. - Анастасия Ивановна, кто это у нас там? - Деланно безразличным голосом поинтересовалась она. « Анастасия Ивановна? Я, что ли? А почему «Ивановна»?!» В дверях стоял тот самый мальчик, который вчера появился самым последним. Пухлощёкая растрёпанная со сна физиономия в больших круглых очках придавала ему настолько комический вид, что я тут же забыла про Полину и не совсем вежливо фыркнула. - Никитин сосед, - доложила я. - Которого мы вчера не записали. - Передайте своей компаньонке, что меня зовут Марек Кирилин, я занимаюсь психологией. Всё. И он ушёл. Полина тупо посмотрела ему вслед, потом повернулась ко мне. - Что это было? - И, не получив ответа, пожаловалась. - Я скоро привыкну к тому, что сюда никто не стучится. А через неделю вообще начну удивляться, если кто-нибудь дверь будет открывать не ногами, а руками. - Зачем ты меня Ивановной назвала? - Потому что отчества твоего не знала. - У меня папу всю жизнь Вадимом звали. - Позвони ему и скажи, что теперь он - Иван. На то, чтобы его перекрестить моего нынешнего статуса дочери Сенатора вполне хватит. Я даже могу бумагу выписать…  К девяти мы собрались в актовом зале на первом этаже. Мальчишки оказались сознательными: о вчерашней дискотеке напоминали только неровно стоящие ряды стульев. Полина прохаживалась по сцене, углублённая в свои мысли, время от времени окидывала собирающихся ребят рассеянным взглядом, наконец, остановилась, пальцем по головам пересчитала присутствующих. - Так, ребята, - сказала она, - чтобы между нами не оставалось никаких недомолвок, сразу хочу предупредить: за место старшей я не держусь. Если кто-то хочет встать на моё место: я препятствовать не буду, как только посчитаете нужным, проголосуете поднятием рук. Примитивная демократия: обычного большинства будет достаточно, чтобы  на моём месте очутился тот, кого вы захотите здесь видеть. Всем ясно? - Услышав в ответ молчание, она удовлетворённо кивнула. - Теперь к делу. Я не знаю, что  и как сегодня будет происходить, поэтому подробные инструкции дать не могу. Скажу только одно: если появятся какие-нибудь проблемы - пулей ко мне, не раздумывая, иначе за дальнейшее я отвечать отказываюсь. Руки не распускать, что бы ни случилось. Никита, это тебя в первую очередь касается. Мы интеллектуалы, а не каскадёры, понятно? Башкой нужно работать, а не кулаками. Мне стало интересно, чего это Полинка так разоряется. Я отыскала взглядом Никиту. Увидела - и сразу всё поняла: на его лице живописным жёлто-зелёным пятном расплывался вчерашний утренний синяк. - Кто-нибудь знает, где тут учебный корпус? - Под конец поинтересовалась она, не дождавшись ответа, вздохнула. - Ладно, пойдёмте искать! - И легко прыгнула со сцены. Мы всей гурьбой высыпали на улицу. Там нас ждала первая неожиданность. Двое парней, лет по двенадцать-тринадцать, сидящие на стоящей в стороне скамейке, при нашем появлении вскочили с места и двинулись нам наперерез. К тому времени, как мы до них добрались, они выстроились, загораживая нам проход. Руки в карманах, ничего не выражающие лица, позы - деланно расслабленные. - Стройтесь, - процедил тот, кто был выше. - По росту. - И не отнимайте наше время, - добавил второй. - Кто  у вас главный? - Осведомился первый. - Уже выбрали? - Да, - улыбнулась Полина, выходя вперёд. Я сразу подумала, что недаром она целое утро выбирала, что нужно одеть: выглядела она не в пример презентабельнее, чем вчера. Джинсы, короткая джинсовая куртка, оранжевая водолазка (хоть тресни, неравнодушна она к этому цвету!), с волосами ничего особенного сделать так и не получилось: они собраны в аккуратный высокий хвостик. Разглядев Полину, ребята с изумлением вытаращились на неё. Один даже непроизвольно сделал шаг назад. - Мне тоже становится? - С такой же милой улыбкой осведомилась девочка. Старшеклассник замешкался. - Да, - ответил он, глядя куда-то в сторону. Второй ткнул его локтём в бок, что-то коротко прошептал. Полина встала в шеренгу первой, хотя нам сказали, что становиться нужно по росту, а она не была не самой высокой. - Давайте-давайте, ребятки, стройтесь, - скороговоркой пробормотала она. - Мне самой интересно, что сейчас будет. Старшеклассник прошёлся вдоль  образовавшегося строя. - Короче так, - сказал он и откашлялся, опасливо стрельнул глазами в Полинину сторону, - вы тут самые маленькие и ничего не знаете, поэтому будете слушаться старших, то есть нас. Это понятно? Мы молчали. Все смотрели на Полину, но она ничего не говорила, только глаза её смотрели так весело, словно ей анекдоты рассказывали, а не объясняли, как жить дальше. - Я не слышу ответа! - С угрозой в голосе проговорил оратор. Ребята, на которых падал его взгляд, хмыкали и переглядывались. - Ладно, не хотите по-хорошему, будем по-плохому, - сказал второй, который держался чуть в стороне. - Сейчас у каждого из вас есть школьные карточки. На каждой - двести пятьдесят баллов. Это - ваш статус, слагающийся из поведения, успеваемости и тому подобных вещей. Чем больше баллов - тем лучше. Минус двести пятьдесят - исключение из «Штуки». А теперь все вытащили свои карточки, я вам сейчас покажу фокус. Он поднял руку с каким-то мудрёным устройством, размерами напоминающим стандартный силикатный кирпич. - Андрюша, сними-ка с каждого по десять... нет, по двадцать очков. Наши карточки дружно булькнули. Дрожащими руками я долго не могла вытащить свою, а когда у меня это получилось, мне пришлось убедиться, что из двухсот пятидесяти вчерашних очков у меня осталось двести тридцать. Вот оно, значит, как! Теперь понятно, чем тут будут пугать! - Чего вы хотите? - Сухим и резким голосом осведомилась Полина, глядя на свои баллы. - Всего! - Нагло потребовал высокий. - Скажем полы мыть - будете полы, скажем унитазы драить - будете унитазы драить, скажем..., - он хмыкнул, не закончив. - Короче, всё будете делать. - А вы не сильно широко будете улыбаться? Я даже не поворачивая головы могла со стопроцентной вероятностью определить, чей был это голос. Никитин, чей же ещё! Мальчик сделал шаг вперёд. Рядом с ним очутился Ромка - вчерашний приятель Мариши. Смотрелись они немножко комично: Лёва был чуть ли не на пол-головы ниже своего спутника. - Вы-то кто такие? - Неважно, - набычился Никита (с некоторых пор знакомая для меня поза). - Милые мои, вы не рассчитали, что вас тут двое, а нас - сорок. Не боитесь в кустиках остаться? Старшеклассники нервно переглянулись. Похоже, эта мысль уже приходила в их головы и оставила после себя много следов. - Наше дело маленькое, - примиряющимся голосом объяснил первый. - С нас взятки гладки, - подтвердил его напарник. - Мы сказали - и свободны. - А там делайте, что хотите. Нам-то что. - Вот-вот. И они пошли прочь. Один из них что-то начал говорить в своё устройство, исполняющее, как мне стало понятно, на территории "Штуки" функции мобильника. Всем нашим тут же стало понятно, что именно произошло. Это была полная и безоговорочная победа Никиты. Старшекурсники, сначала пытались строить из себя командиров, но после Никитиного вмешательства наперебой принялись уверять всех, что они - просто холопы, которые и очутились здесь только потому, что их послали. А потом вообще предпочли исчезнуть от греха подальше. Всё правильно. Кто же знал, что первоклашки окажутся такими боевыми и не захотят занимать приличествующее их положению первое место. С конца, разумеется. Во взгляде, который Никита бросил на Полину, читалось плохо скрываемое торжество. И тут наши карточки снова булькнули. Когда я взглянула на свою, я чуть не выронила её. У меня осталось только двести очков! Из двухсот пятидесяти! А я ещё даже до школы не добралась! Полина, сжимая в руке карточку, подошла к Никите. - Урод! - Выдавила она ему в лицо. - Тебе что, больше всех надо? Я тебе сказала, не высовываться! И чего ты добился? Она говорила тихо, но её свистящий шёпот был слышен гораздо отчётливее, чем если бы она кричала. Никита вспыхнул: - Выбирай выражения, Иванова! Я, в отличие от некоторых, чужие задницы вылизывать не буду! - Будешь! - Нежно проворковала Полина. - Если я скажу. - Это ТЫ так думаешь. - Можешь прямо сейчас устроить голосование и выяснить, кто из нас старший. Согласен? - Мне на твои голосования с высокой колокольни... Полина продолжала улыбаться. Меня, если честно, от этой улыбки, мороз по коже продирал, я знала, чем всё это заканчивается. И смотрели они друг на друга так, что, казалось, очутись между их лицами лист бумаги - тот вспыхнет и сгорит без остатка. И вдруг к ним подошёл Марек - наш утренний знакомый. - Тоже мне, начальнички, - сказал он, близоруко поверх очков вглядываясь в лица стоящих перед собой. - Ладно, вы пока меряйтесь амбициями, а мы  все пойдём учиться. - И двинулся по асфальтовой дорожке, нимало не заботясь, идёт кто-нибудь за ним или нет. За ним двинулись некоторые наши ребята, неловко переглядываясь между собой. Не хотела бы я очутиться на месте Никиты или Полины! Они, удивительно похожие, обиженно посмотрели вслед мальчику, потом удивлённо  воззрились друг на друга. - Кто это? - Тихо спросила Полина. - Сказал, что психологией увлекается, - так же тихо ответил Никита. - А, да-да, заходил вроде бы утром. Я не успела его разглядеть. - Против такого психолога дружить надо. - Это точно. Если по-другому у нас не получается... Я уже как-то упоминала, что тонкости человеческих взаимоотношений - не мой конёк. Лишний раз я имела возможность в этом убедиться, когда они потопали рядом, мирно беседуя между собой, только что за руки не взялись. Такого поворота событий я ожидала меньше всего. Все разногласия между ними, казалось, тут же забылись. Некоторое время я вместе с остальными ребятами таращилась вслед ушедшей парочке, потом мы бросились их догонять. - Можно я с тобой? - Спросила Марина, очутившись рядом, стрельнула в меня своими глазищами, широко улыбнулась. Я только кивнула. Она схватила меня за руку. Ладошка у неё оказалась маленькой и горячей. Я даже озабоченно взглянула девочке в лицо: не больна ли? Нет, не похоже, что у неё температура, слишком уж бодрая и, кстати, чем-то донельзя довольная. Больные такими не бывают. На несколько секунд мне показалась, что рядом со мной не Мариша, а Санька. Моя сестрёнка тоже любит ходить со мной, взявшись за руку. - Марин, тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красивая? - Все говорят, - смущённо хихикнула моя спутница. - А что - я на самом деле симпатичная? - Кокетливо поинтересовалась она, причём, судя по её лукавому личику, ответ ей был известен заранее. - Хоть я сама девочка, - ответила я со всей искренностью, но иногда и мне хочется повесить на стену твою фотку, чтобы иногда смотреть. - Здорово! - Восхитилась Марина - Таких комплиментов мне ещё никто не говорил! Настёна, а ты не подлизываешься ко мне? - Вдруг с беспокойством осведомилась она. Я так удивилась, что даже не сразу нашлась, что можно ответить. Настёной меня называли только дома и очень-очень близкие люди. А тут вдруг... Ладно, она могла догадаться, ничего в этом странного, наверное, нет; всё-таки такой вариант моего имени имеет некоторое распространение. - Зачем? - Вопросом на вопрос ответила я. Моя спутница этим удовлетворилась и ещё крепче сжала мне руку. Сама не представляю, зачем я завела этот разговор. Наверное, мне показалось, что, если я с самого начала скажу Маринке, что думаю о её внешности, нам будет проще общаться в дальнейшем. Учебный корпус мы искали долго. По прошествии получаса нам, наконец, удалось добраться до пятиэтажного здания с большими стёклами, затемнёнными, словно в нашем холле, почти до состояния зеркальности. Оно удачно вписывалось в окружающий пейзаж, и на фоне потемневших стволов высоких деревьев почти не было заметно. Мы вышли к нему сзади, где на стоянке в полном беспорядке были припарковано несколько десятков гравов разных форм и расцветок. Вокруг «Штуки» - карантинная зона, значит на этих гравах ребята передвигаются только по территории школы. Я сразу подумала, что было бы неплохо завести свой собственный грав. Только вот каким образом? Их здесь покупают, или из дома можно выписать? Никакого дежурного перед входом не оказалось. Мы просто подошли - и дверь растворилась в воздухе. Мы восприняли это как должное. Как же быстро ко всему привыкаешь! Войти внутрь всей толпой у нас не получилось. Полина попыталась протиснуться в дверь вместе с какой-то девочкой, та снова стала непрозрачной. Ей пришлось пропустить девочку вперёд, потом пройти самой. - Интересно, зачем такие сложности? - Пробормотала Марина у меня за спиной. - Здешнее начальство не любит… Я сделала шаг вперёд и не услышала окончания фразы, а когда дверь снова стала прозрачной, Марина уже закончила. - Всё в порядке? - Подошёл к нам Рома. - Да! - Удивилась я такой заботливости. Мне стало неловко, когда я сообразила, что вопрос был обращён не ко мне, а к Марише. Девочка восприняла это как должное. - Не дёргайся, - в голосе её прозвучала сложная смесь раздражительности и снисходительности. Рома засмущался и исчез. Странные всё-таки отношения между этими ребятами. То помещение, где мы очутились, очень напоминало вестибюль какой-нибудь дорогой гостиницы, сделанной под старину. Низкие пластиковые потолки, тяжёлые драпировки на окнах, коричневый большими клеточками линолеум. На противоположной от входа стене располагался длинный ряд лифтовых дверей. Впечатление портили только расписания уроков, вывешенные на стенах, доски объявлений, какие-то сложные графики и чертежи, кнопками прикрепленные в самых неожиданных местах. Некоторое время мы с боязливым любопытством бродили, разглядывая интерьеры. Мимо нас деловито пробегали старшеклассники. С насмешкой поглядывая на нас, они входили в лифтовые кабинки и уезжали, кто вверх, кто вниз. Над кабинками весело перемигивались цифры этажей, то с минусом, то с плюсом. Всё это было кусочком студенческой жизни, интригующей и непонятной, и я поняла, что всегда мечтала о таком вот деятельном существовании. - Бахмурова! - Послышался голос Полины. Я подошла. - Как ты думаешь, нас тут кто-нибудь встречать будет? Этот вопрос прозвучал для меня самым настоящим комплиментом. Вокруг бродят четыре десятка суперов, а Иванова обратилась за помощью именно ко мне. Это что-то, да значило! - Тут расписание для всех курсов висит, - ответила я. - Кроме нашего. Такое ощущение, будто нас в этой школе вообще нет. - И что это значит? - Спросила Полина, пытливо глядя на меня. - Или мы не в тот корпус пришли? - Боюсь, что расписание нам самим придётся писать. - С чего ты взяла? - Сколько взрослых ты тут видела? - Вопросом на вопрос ответила я. - Двух, - тут же ответила Полина. - Один - директор, вторая - выдра, которая карточки нам выдавала. - Тебе не кажется, что даже для крохотной деревенской школы это маловато, не то что для Школы Навигаторов? Мы тут живём почти сутки. По теории вероятности за это время мы должны были хотя двух-трёх учителей встретить. - Ты имеешь в виду, - глаза девочки расширились, голос прервался от волнения, - что тут ВООБЩЕ НИ ОДНОГО ВЗРОСЛОГО?! По гробовой тишине, которая возникла после этих слов, я поняла, что наши ребята с интересом прислушивались к нашему разговору, и теперь пытались осмыслить происходящее. Время от времени появлялись экспериментальные школы, в которых из процесса обучения максимально устраняли человеческий фактор (так это, вроде, называется в Интернете?). Функции преподавателей исполняли роботы. Ничем хорошим это не заканчивалось. Возникали многочисленные психологические проблемы. Больше трёх лет не могли выдержать даже самые смиренные ученики. Полина уселась на корточки, сжимая голову руками, словно та набухала изнутри и была готова взорваться. Я её понимала. Одно дело - играть в Навигатора, зная, что рядом есть взрослый человек, который подскажет, если вдруг возникнет критическая ситуация, пожурит, если что-то сделал не так, подскажет, что можно и нужно делать сегодня, завтра, послезавтра. Другое - быть просто старшим. Впервые я видела Полину в критической ситуации. Мне даже стало её жалко, настолько маленькой и несчастной она мне показалась. Впрочем, это ощущение тут же пропало. Девочка медленно поднялась, обвела всех взглядом, судорожно перевела дыхание. - Ребята! - Объявила она. - Все дружно рассматриваем расписания и ищем свободные кабинеты. Если найдём хоть один - в нём и будем заниматься. - Чем? - Спросил худенький светловолосый мальчик в очках. - Там будет видно, - бросила Полина, но на лбу её появилась морщинка. Похоже, тоже задумалась, что мы будем делать в абсолютно пустом классе без всяких учителей. Мне очень хотелось, чтобы по поводу учителей я ошиблась, и они всё-таки каким-нибудь образом очутились бы на месте. Ребята принялись бродить по вестибюлю, внимательно разглядывая расписания. Я тоже пробежалась взглядом по графикам. Все были написаны разными почерками. Больше половины предметов я не знала и могла только догадываться об их содержании, очень часто вместо названия предмета стояла сложная аббревиатура. Однако время и номера кабинетов были прописаны чётко. - Полина, - подошла к своей соседке по комнате, - по-моему, у нас 217 и 218 аудитории. Та удивлённо воззрилась на меня. - Уже вычислила? - Это единственные свободные. Посмотри сама, - предложила я. - И до самого вечера ни у одной нруппы занятий там нет. Полина обошла все расписания, долго подсчитывала, шевеля губами, потом решительно тряхнула головой. - Ребята! - Громко сказала она. - Пойдёмте, я знаю, куда идти! В лифт можно было заходить по одному: двое в очень тесной кабинке не умещались, а если и умещались, то лифт категорически отказывался подниматься. Я думала, что Полина уедет первой, вместо этого она подошла ко мне. - Как ты так быстро посчитала? - Я не считала, это и так видно. - Думаешь? - Озадачилась девочка. Я молча кивнула. Можно было бы, конечно, хотя бы в общих чертах объяснить, каким образом у меня это получается, но Полина была не в том настроении, чтобы меня слушать. А считала я очень просто: в своём воображении я построила таблицу со всеми номерками аудиторий, по  вертикали отображались десятки, таких столбиков было тридцать, по горизонтали – единицы – их, само собой, десять; всего учебных классов оказалось триста. Как только я видела в расписании номер аудитории, цифра в моей виртуальной таблице тут же пропадала. После того, как я просмотрела все расписания, в таблице остались две сиротливых циферки: двести семнадцать и двести восемнадцать. Куда уж проще. Или Полине ничего неизвестно о таком вот простеньком способе? Когда я вошла в тесную кабинку, двери тут же захлопнулись, сила тяжести вдавила меня в пол и двери тут же открылись. Перемещение произошло почти мгновенно. «Здесь даже не нужно указывать этаж, - поняла я. - Похоже, это указано в карточке. Мы при всём своём желании не на тот этаж попасть не сможем» Длинные светлые коридоры с большими окнами были такими же, как во всех обычных школах. За одним, впрочем, исключением: двери тут оказались настолько близкими друг к другу, что как-то не верилось, что за ними - настоящие учебные классы, а не какие-нибудь кладовые для инвентаря. «Или они очень длинные?» - Задумалась я, потом подошла к окну и удивлённо расширила глаза. По высоте - четвёртый этаж, если не пятый. Откуда, если с улицы здание трёхэтажное? А если судить по номеру аудитории, то вообще второй. Впрочем, первая цифра в номере даже в обычном мире не всегда обозначала этаж. Когда все ребята снова собрались вместе, мы всей гурьбой отправились искать наши кабинеты. Полина забежала вперёд и указательным пальцем по головам пересчитала всех проходящих мимо. Судя по её умиротворённому виду в конце подсчёта, все сорок первокурсников оказались на месте. Я хотела сказать ей что-нибудь язвительное, но сдержалась. В конце концов, ей скоро должно надоесть при каждом удобном случае всем показывать, что она тут главная. Нужные аудитории оказались расположенными напротив друг друга в крохотном закоулке. На правах старшей Полина первой открыла дверь. Ребята ожидали увидеть всё, что угодно, но не то, что там оказалось на самом деле. Совсем крохотная комната. С потолка на толстых гофрированных шнурах свисают интернет-костюмы, больше похожие на глубоководные скафандры, чем на компьютерную периферию. Тут, наверное, следует сделать крохотный экскурс в историю техники. Для работы в земной графической сети ещё в начале существования последней разработали специальные интернет-кресла. Минимальный набор такого кресла включает в себя сапоги, перчатки, шлем и сиденье, похожее на велосипедное. Этот набор позволяет совершать в виртуальном пространстве базовые движения: шевелить руками и ногами, ходить, прыгать, сидеть, лежать, оглядываться… Для того, чтобы комфортно работать в Интернете большинству пользователей вполне хватает этих немудрёных приспособлений. Сложность, а, следовательно, и стоимость кресла увеличивается по мере увеличения той площади тела, которую он охватывает. Чем больше количество сенсорных датчиков, тем более сильные и глубокие ощущения можно испытать. Не хотелось бы вдаваться в такие подробности, но существуют даже специальные насадки интернет-костюмов, разработанные специально для взрослых.Надеюсь, вы понимаете, что тут имеется в виду... Я, конечно, слышала, что самые последние разработки интернет-кресел уже вовсе и не кресла, а настоящие костюмы, но такого вот великолепия, если честно, не видела даже по визору, тем более, не ожидала встретить здесь. Даже Полина, глядя на висящие ровными рядами и отражающие лучи утреннего солнца костюмы, потеряла дар речи. И, кстати, самая первая опомнилась. - Вот это да! - Прошептала она. - Даже у меня таких нет! - В голосе у неё прозвучала неподдельная обида. - Похоже, здешняя администрация на нашем образовании экономить не будет. Я даже с завистью подумала, что она - настоящая дочь Сенатора. Как бы мне хотелось мыслить вот такими вот глобальными категориями! - Короче, так, ребята, - это опять была Полина. - Здесь - двадцать костюмов, в комнате напротив - тоже, наверное, двадцать. Девочки - сюда, мальчики - туда. Прыгаем в сеть, а там уже будем смотреть, что дальше делать. Сколько я не разглядывала интерьер помещения, в котором мы находились, никаких пультов управления мне обнаружить не удалось, из чего можно было предположить, что костюмы включатся автоматически. Я, как всегда, оказалась права. Первые несколько секунд мне пришлось болтаться внутри костюма словно одинокой селёдке в пустой консервной банке, потом крошечные сервомоторчики принялись регулировать размеры. Складывалось ощущение, что сначала кто-то мягко, но твёрдо, обхватил руками плечи, медленно повёл ладонями вниз, аккуратно обводя кистями рук очертания тела. В последнюю очередь нужный размер приобрели сапоги. - Поднимите руки вверх, - попросил безликий голос. - Теперь присядьте. Сообщите, когда будете готовы войти в сеть. - Я готова. Вместо обычной заставки операционной системы перед глазами поплыли какие-то сложные настроечные таблицы. Тот же голос монотонно перечислял блоки системы и после некоторой заминки сообщал, что они загружены. Вскоре мне это порядком поднадоело. До сих пор я была уверена, что примерно такой же по длительности процесс происходит в звездолёте перед его отправлением. Чтобы обычный интернетовский костюм, каким бы навороченным он ни был, сканировался столько времени?! - Блок визуального контроля… загружен. Блок системы обнаружения… загружен. Блок системы безопасности… загрузка запрещена. Блок… Это ещё что за новости? Я даже не успела задуматься над возникшим казусом загрузки; меня выбросило в сеть словно пустую запечатанную бутылку из-под шампанского с большой океанской глубины. Довольно необычное ощущение. Канонический вход в Интернет: это когда пространство вокруг медленно выплывает из тумана, приобретая очертания, как правило, платформы. Сейчас же меня выбросило откуда-то снизу, сильно подбросило над полом, я только крякнула, приземлившись на жёсткие плиты пола. Оказывается, удариться копчиком - это очень больно, гораздо больнее, чем я могла себе представить. Вот это и есть самое прямое следствие отсутствия системы безопасности, будь она неладна. И с чего это, интересно, она отключилась? Или её кто-то отключил? Но ведь за такие художества можно и на Клатру на годик-другой. Впрочем, тут, в «Штуке» всё совсем по-другому. Может здесь так принято? Помещение, в котором мы очутились, очень напоминало зал ожидания какого-нибудь космопорта: громадный ангар, светлые блестящие полы, большие матовые стёкла на высоте выше человеческого роста, за которыми, к сожалению, нельзя было рассмотреть ничего конкретного. Вместо канонического потолка над головой самым причудливым образом переплетались фрагменты несущих конструкций. Ребята появлялись таким же образом, как я: их выбрасывало откуда-то из пола, они, ошарашенные мотали головой, словно собаки, выскочившие из воды. Подозреваю, что минуту назад я сама делала то же самое. Больше никого в более чем обширном помещении не было. У одного из ребят возникли проблемы с визуализацией: часть тела в районе правой коленки у него оказалась полупрозрачной. Я оглядела себя. У меня с этим всё было в порядке. Впрочем, в данным момент моё тело было настолько простым, что тут и показывать-то особенно было нечего. Если у человека проблемы с быстродействием компьютера или он собирается совершать сложную работу, ему во время нахождения в Сети, приходится сбрасывать свою привычную графическую оболочку, как правило, это изображение какого-нибудь современного артиста, певца, или кто там ему больше нравится, и он остаётся в стандартной. Тогда со стороны он кажется человечком, у которого грубо, словно на рисунке очень маленького ребёнка, зеленоватым цветом обрисованы контуры основных частей тела: руки, ноги, голова. Само собой, и действия такие незамысловатые оболочки могут производить самые примитивные: бегать, прыгать, сидеть, стоять, говорить - и всё. Сейчас все наши ребята были в таких стандартных оболочках. Я давно привыкла ко всяким сетевым зрелищам, но вид множества ошарашенных зелёных человечков - это я скажу вам, зрелище ещё то. Нервно хихикнув, я уселась на пол. И тут же испытала гамму разнообразных ощущений, которые трудно передать несколькими словами. Во-первых, мне впервые пришлось пользоваться интернет-костюмом. По сравнению с теми интернет-креслами, которыми мне пришлось пользоваться, по полноте ощущений это составляло такой же контраст, как разница между интеллектом обезьяны и человека. Я чувствовала всё ВООБЩЕ! Не только тогда, в первый раз, но и все последующие дни, работая в этом костюме, я почти постоянно теряла ощущение виртуальности, мне казалось, что всё происходящее вокруг существует на самом деле. Во-вторых, мне не очень часто приходилось пользоваться примитивными графическими оболочками. У меня есть любимый персонаж: девочка с головой кошки. Именно им я и пользовалась дома бОльшую часть времени. Этот персонаж был обрисован не очень чётко, много памяти не занимал, и с ним я практически не расставалась. Теперь же, став простым человечком «руки-ноги-голова» и одетая в сверхсложный костюм, я имела возможность почувствовать всем своим телом всё то, что чувствовал бы такой гипотетический человечек. Я легла на спину, перевернулась на живот, сделала несколько движений, словно плыву. В голову мне приходят почему-то только кинологические сравнения. В то время я была похожа на щеночка, которого всю его сознательную жизнь, целый месяц, продержали в картонной коробке, а потом выпустили на громадный, залитый солнцем луг. Ко мне подошёл тот самый парень с полупрозрачной коленкой, долго разглядывал меня. Он так широко улыбался в том, физическом мире, что даже на его нынешней сверхпримитивной оболочке тоненькая линия рта изогнулась аккуратным корытцем. - А я знаю, кто ты, - заявил он. Я вскочила, покраснев. - И кто же? - Мариша. - С чего ты взял? - Больше никому в голову не придёт вот так вот кататься по полу, словно котёнок на лугу. Он ушёл, я только хмыкнула ему вслед. Умник! На что он надеялся, когда пытался меня узнать среди нескольких десятков таких же катающихся по полу детей? Да и на котёнок на лугу - тоже довольно странноватая картина. Телёнок - это я ещё понимаю. Кто-то встал, подняв сразу две руки. - Так, малыши, хватит с ума сходить! - Я поняла, что это Полина. Говорить подобным образом могла только она. - Я - Иванова, если кто ещё не сообразил. Выстроились все в шеренгу. Да хватит же орать, сколько вам говорить!! Все понемногу успокоились. - Поровнее встаньте! Было видно, что она тянет время. Что делать дальше не совсем было ясно. Ни дверей, ни каких либо ещё проёмов, могущих служить каноническим выходом из зала, не было видно. А просто так стоять в одной шеренге и ничего не делать как-то глупо. Раздумывая над тем, что моя соседка по комнате будет делать, когда мы выстроимся, я немного замешкалась, поэтому очутилась в строю самой последней. И не пожалела об этом. Пол в центре зала вдруг вздрогнул и раздался в разные стороны, так величаво из океанских волн могло бы вынырнуть какое-нибудь доисторическое чудовище. Чудовище и вправду появилось: огромное, в чешуе, сине-зелёного цвета, с громадными рыбьими глазами. Вместо воды с его шкуры посыпались осколки керамической плитки, которым был вымощен пол. В ряду детей возникла паника. Они бросились врассыпную, толкая друг друга и отчаянно крича. Мне удалось никого не сбить с ног, я сразу бросилась в сторону и присела на корточки. Уроды! За такие художества в Сети даже годика-другого Клатры будет мало. Лет десять, как минимум. С очень строгим содержанием. Особенно мне не нравилось то, что блок безопасности не работает, о чём не позволяла забыть боль чуть пониже спины. Похоже, что не у меня одной: прихрамывая, кто-то пробежал мимо. Ещё один нежно баюкал ушибленную кисть руки. Чудовище продолжало медленно вздыматься вверх. При включенной системе безопасности пользователь от любого удара в виртуале, будь он хоть сто раз смертельным, в физическом мире испытывал лишь лёгкие неудобства. Система безопасности амортизировала любые воздействия, которые потенциально могли иметь даже минимальный риск для клиента. Все без исключения игры в первую очередь проверяли именно блок безопасности, потом уже всё остальное. Из этого становится понятным, что наши нынешние приключения с выключенным блоком - игра на грани фола. Все, воздействия, которые испытывает на себе виртуальное тело, без всяких компенсаций передаётся физическому. Опасность была настолько велика, что об этом даже не хочется говорить. Я оглянулась. Теперь уже никто не обращал особенного внимания на чудовище, постоянные пользователи Сети и не к таким зрелищам привычны. Причиной первоначальной паники явился эффект неожиданности. Сценаристам зрелища можно было поставить пятёрку. Тишина в громадном зале, монументальная архитектура только усиливает эффект спокойствия и статичности - и вдруг начинается ТАКОЕ!.. Ребята не разговаривали друг с другом. Трудно общаться, когда все вокруг на одно лицо. Мы встали гурьбой. Теперь Полина уже не высовывалась, поняла, что она тут не главная, и наряду с остальными пассивно ждала последующего развития событий. Среди остальных ребят я уже не могла её различить. Неведомый сценарист не давал нам скучать, эти события последовали незамедлительно. Чудовище принялось стремительно уменьшаться. В сети я и не такое видела, но тут не могла отвести взгляд от процесса трансформации. С точки зрения эстетики это было очень красиво. Крылья распахнулись, заняв почти весь объём помещения. Перья, искрясь, разлетелись в разные стороны, растворяясь в воздухе. Голова вывернулась наизнанку. Я даже зажмурилась, ожидая как минимум зрелища крови и мяса, но вместо этого из шеи вырос огромный цветок, очень похожий на кувшинку. Цветок втянулся обратно, кожа начала слезать, так стремительно, словно чулок с ноги... Не буду описывать всё, что там происходило, всё это продолжалось довольно долго. Краешком сознания я прикидывала, сколько же нужно кропотливой работы, чтобы написать вот такую программу. Но вместе со всеми заворожено смотрела на происходящее. - Достать бы эту программку, - вполголоса расфантазировался кто-то из ребят, оказавшийся рядом. - Прямо ходячий учебник по психотехнологиям. Я повернулась к неожиданному собеседнику: - Думаешь, нас гипнотизируют? - Ты что - совсем дурак? - Хмыкнул тот в ответ. - Попробуй отвести взгляд! Через несколько секунд я была вынуждена признать правоту незнакомца. Даже разговаривая с ним и оборотившись к нему всем телом, я тем не менее, продолжала смотреть в другую сторону. А решив повернуть голову, вдруг почувствовала, что шея - это совершенно автономный орган и нужно приложить определённое усилие, чтобы она повиновалась сигналам мозга. Проще было закрыть глаза, что я незамедлительно и сделала. Не люблю всяких гипнотических технологий. Однажды по визору я видела, как один гипнотизёр заставил женщину вообразить себя кошкой. Она ходила на четвереньках, мяукала, вообще делала много всяких уморительных вещей. Все зрители смеялись, а мне было совсем не до смеха, потому что на её месте я почему-то представила себя, а потом подумала, насколько страшным оружием является гипноз. Страшным и... как бы это так сказать... неэтичным. Голова, наконец, сумела договориться с шеей, куда мне нужно смотреть. Я сумела отвернуться, а потом из-под полуопущенных ресниц оглядела ребят. Все, как один, смотрели на завлекательное зрелище, даже мой сосед, который говорил о психотехнологиях. Я не совсем вежливо ткнула его локтём в бок. Тот без всяких усилий повернулся, посмотрел на меня. - Чего пихаешься? - На тебя что - не действует?! Этот вопрос остался без ответа. Презрительно хмыкнув, тот отвернулся. Хорошо бы узнать, кто это такой, чтобы в реале высказать, что я о нём думаю. Не признается ведь. И оказаться может кем угодно, от Полины до Мариши. Уже тогда, кстати сказать, в первый же день, я подсознательно поселила этих девочек на разные полюса. Но Полинка так хмыкать не умеет. Я хоть не очень долго её знаю, но уверена, что она на редкость интеллигентна для таких штучек. Маринка - белая и пушистая, она тоже не будет грубить. Скорее всего кто-то из мальчишек... Нет, похоже, этот карнавал в самом деле не совсем благоприятно воздействовал на интеллект. Я из сорока детей, из которых-то и по именам знаю всего двух-трёх, пытаюсь вычислить, кто повёл себя со мной грубо. В чём смысл? Всё закончилось так же неожиданно, как началось. Особенно для всех остальных ребят (кроме меня), которые разглядывали превращения чудовища. Представьте себе, что вы любуетесь какой-нибудь картиной на вернисаже, и вдруг кто-то перед самым вашим носом сминает её и выбрасывает. Точно такое же чувство испытали ребята, когда на месте феерического зрелища вдруг ничего не оказалось. И даже искорёженные плитки пола восстановились и приняли свой первозданный вид. В стене раздвинулся небольшой проём. Это случилось совсем рядом со мной. Я была готова ко всяческим неожиданностям и довольно проворно увернулась, но не сдержала нервного вскрика, что в наступившей тишине выглядело не очень красиво. Успокаивало только то, что для всех остальных моя личность осталась полнейшей загадкой. Вошла невысокая русоволосая девочка лет десяти-одиннадцати, тоненькая и довольно симпатичная (по крайней мере, на мой вкус). Одета она была более чем старомодно: светлая футболка, светло-синяя изрядно потёртая юбочка до колен, совсем уже немыслимый для нашего просвещённого времени передник (так, вроде, называлась эта деталь одежды?). На голове её красовалась красная шапочка с ажурными, словно вырезанными из картона краями. - Постройтесь! - Коротко приказала она. Ребята начали переглядываться. Второе построение за один день? Тем более от кого-то в оболочке обычной девчонки? Это уже слишком. - Ну! - Прикрикнула девочка. Она сделала замысловатый жест рукой, в которой держала корзиночку, и пол ощутимо тряхнуло. Одно из стёкол посыпалось вниз. Это оказалось достаточным стимулом для послушания. Ребята выстроились в одну шеренгу. - Михаил Сергеевич - там, а я - тут. И зовут меня - Красная Шапочка, - произнесла незнакомка звонким голосом. - Это понятно? - Чего тут непонятного! - Буркнул кто-то из ребят. - Ты, значит, здесь всем заправляешь? Мне показалось, что так мог сказать только Никита. - Вот именно, - спокойно подтвердила Красная Шапочка. - Сегодня по дороге сюда ребята снимали с вас баллы в реале, я то же самое могу устроить здесь. И буду этим пользоваться. Меньше чем полсотни очков за раз я не снимаю, так что, если кто-то за время общения со мной проштрафится шесть раз - считайте, что в «Штуке» вы больше не учитесь. Это ясно? Все подавленно молчали. Красная Шапочка мило улыбнулась. - Очень хорошо, что вы такие понятливые. Теперь по одному заходите ко мне. В стене выросла дверь. Красная Шапочка исчезла в ней. - Я первая. Настя поняла, что это была Полина. Автоматически я взглянула на её коленку. Почему-то очень важным показалось узнать, кто насмехался над Мариной. Я украдкой оглядела присутствующих. Человек с прозрачной коленкой стоял одним из последних. Полина скрылась за дверью. - Бахмурова, это ты? - Подошёл ко мне кто-то. - Ну? - Ты или нет? - Ну, я. Как ты меня узнал? - Догадался. Что ты про всё это думаешь? - Про Красную Шапочку? - Буркнула я. - Чего про неё думать? - Нет, я про это землетрясение. Такого ведь просто не может быть. - Но было же! - Ты что ль, Никит? - Я, - призналась зелёная фигура. Человечек почесал рукой голову. - Это какую же программу надо сочинить, чтобы так здорово тряхнуло! Я бы месяц потратил. - Вот и наша Шапочка месяц, наверное, потратила. - Всё равно, - Никита нахмурился. Это выглядела очень комично на рисованном лице. - Не стыкуется ничего. А если бы что-нибудь развалилось? - Стекло вылетело. Тебе мало? - Я про другое. Только для того, чтобы произвести впечатление на пугливых первокурсников целый месяц корпеть над программой? А если бы стены не выдержали? Он подошёл к валяющимся на полу осколкам и задумчиво принялся расшвыривать их ногами в разные стороны. Я тут же очутилась рядом. - Не понимаю, чего тебе не нравится? - Всё - не нравится. Дверь открылась, и появилась Полина. Теперь уже не в виде стандартного зелёного человечка, а в самом обычном, в котором ходила на земле, разве что на пару лет моложе. - Чего выставились? Следующий! - Что она там делает?! - Бросились к ней с расспросами ребята. - Оболочки раздаёт. Земные. По спискам. Я пошла следующей. Комната, в которой происходило действо оказалась совсем крохотной. Красная Шапочка сидела в кресле, держа в руках мелко исписанный лист бумаги. - Папа кто? - Пожарник. Из службы спасения, - залепетала я, огорошенная столь неожиданным вопросом. - Значит, права качать не будешь. Это радует. Фамилия? - Бахмурова. Красная Шапочка пробежала пальцем по листу, остановился на одной строчке. - Есть такая. В воздухе материализовалась фотография. - Когда фотографировалась? - В семь лет. - Совсем оборзели, - кротко вздохнула она. - Со следующего года введу правило, чтобы при поступлении в «Штуку» пользовались фотографиями не более чем годовой давности. Детский сад тут развели! - Я… - Стой на месте и не шевелись! Я почувствовала, как моё тело стремительно изменяется. - Всё, можешь идти! Я оглядела себя, насколько это было возможно в отсутствии зеркал. Да, это была я сама. Такая же, как в реальном мире три года назад. - Сменишь фотографию или поменяешься с кем-нибудь оболочкой - вылетишь из «Штуки» быстрее чем кошка с собачьей выставки. Тут школа, а не бордель. Наказывать буду я. Страницу с буквой «Ж» у меня из словаря какие-то доброжелатели выдрали, поэтому на мою жалость можешь не давить, не знаю, что это такое. Всё, топай отсюда, ты не одна! Я вышла, чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы.  Хорошо ещё, что костюм не был предназначен, чтобы эти слёзы показывать всему виртуальному миру. Кобра в кабинете завуча по сравнению вот с этой девчушкой - не более чем ласковая бабушка. Почему же они тут все такие грубые, а?! - По-моему, ты маленькая была красивее, - сказала Полина, едва только я вышла в зал. Теперь меня можно было узнать. - Отомстила за вчерашнее, да? - Ну, - хмыкнула довольная Полина. - И, если честно, думала, ты обидишься. - Ага, жди. Рядом тут же очутился вездесущий Никита. Мне показалось, что я его теперь смогу узнать в любой оболочке. - Девчата, я всё понял! - Что ещё? - Слабым голосом осведомилась Полина. - Это была не одна, а две программы. Первой нас всех тряхнуло, а второй разбило стекло, чтобы мы думали, что тряхнуло всё здание! Это ведь просто, как пять копеек! На пороге возникла разъярённая Красная Шапочка. - Вы совсем охренели?! - Взвизгнула она. - Думаете, я ждать вас буду?! С каждого - минус пятьдесят очков! Я почувствовала вибрацию своей карточки, которая в реале лежала где-то в правом кармане, и чуть не расплакалась у всех на виду (такое явное выражение эмоций скрыть бы не удалось). Сто пятьдесят очков! Ещё учиться не начала, а уже сто баллов потеряла! Как так можно жить?! Инициализация (так я для себя назвала происходящее действо) закончилась быстро. Когда последний мальчик вышел из кабинета, вместе с ним появилась Красная Шапочка с корзинкой в руке. Там лежало что-то, прикрытое сверху светлой тряпочкой. На сей раз строить нас Красная Шапочка не стала. - Так, малыши, - девочка чуть шевельнула бровями, рядом с ней с громким хлопком появилось старинное кресло, в которое она тут же уселась. - Будем знакомиться. Михаила Сергеевича вы уже видели. Надеюсь, он произвёл на вас НУЖНОЕ впечатление. Настоящий руководитель Школы Навигаторов - я. Зовут меня, как я уже сказала, - Красная Шапочка. Если кого-то интересует моя биография - найдите одноименное произведение Шарля Перро, там всё есть. Захотите узнать больше - посмотрите старый детский фильм, называется «Про Красную Шапочку. Продолжение сказки.», моя оболочка - оттуда. Если же вас заинтересуют факты моей биографии, не входящие в эти два произведения - искать не советую.- Она улыбнулась, обнажив белые по-детски неровные зубы, сняла с колен корзиночку, некоторое время задумчиво разглядывала её, словно видела впервые. Я даже не успела уловить, когда внешний вид корзиночки изменился. Теперь это было нечто большое и объёмное, сплетённое из гибких чёрных прутьев. - Кто у вас старший - этого я не спрашиваю - и так ясно. - Красная Шапочка, обернувшись, взглянула в сторону Полины. - Значит, хочешь очутиться на моём месте? - С чего ты взяла? - Минус пятьдесят, - мило улыбнувшись, ответила ей девочка, потом обратилась ко всем. - И так будет с каждым, кто рискнёт обратиться ко мне на «ты». - Снова повернулась к Ивановой. - А что касается твоего, в общем-то логичного вопроса, то могу сказать только одно: слишком много ты перед сном болтаешь. Я могла только догадываться, какие эмоции испытала Полина, но они были достаточно сильны: черты её лица заколебались, словно очертания горизонта в сильном потоке тёплого воздуха. Наблюдая за моей соседкой, я не сразу осознала смысл произнесённых слов, а когда сообразила, то не смогла поверить в происходящее. Красная Шапочка призналась в том, что подслушивала наш разговор?! И не просто призналась, а проконстатировала факт. У неё что - совсем никакого такта?! Впрочем, навряд ли при описании событий, происходящих в «Штуке» мне стоит оперировать подобными категориями. В который раз за последние два дня мне захотелось уехать домой. Насколько реальная жизнь в школе отличалась от той, которую я рисовала в своём воображении! Красная Шапочка продолжала говорить. Мягко, но в то же время с командно-металлическими интонациями в голосе. Не знаю, каким образом ей удавалось соединять в себе столь противоположные признаки, может быть, во всём был виноват её образ маленькой симпатичной девочки. Интересно, кто она на самом деле? - Первое. Что касается учёбы. За вами тут никто бегать не будет. Можете ходить на занятия, можете не ходить, можете опаздывать, можете не опаздывать - за этим никто смотреть не будет. Можете вообще не посещать школу - на это всем будет наплевать. Но раз в месяц вы будете сдавать экзамен, по всем предметам - сразу. В качестве оценки вы будете получать соответствующее количество очков. Это - единственный стимул, чтобы вы учились со всевозможной отдачей. Минус двести пятьдесят очков - исключение из «Штуки», впрочем, сегодня утром ребята вам об этом уже сказали. - Красная Шапочка поёрзала в кресле, усаживаясь  поудобнее. - Второе - баллы. Или очки, кому как больше нравится. На территории школы, а так же за её пределами во весь период обучения за вами будет вестись доскональное наблюдения. Лично я баллы буду снимать за передачу информации касающейся или меня или моей школы посторонним лицам, неважно,  в какой форме - устной, письменной, артикулярной, или любой другой, какую вы изобретёте. Также, кстати сказать, не советую награждать меня лично нелицеприятными эпитетами. Вам же хуже будет. - Она произнесла эту фразу едва слышно, почти шёпотом, от этого голоса у меня мурашки по коже побежали. - Всё, что вы скажете в любой момент времени, может быть использовано против вас. Так же, если я посчитаю, что сказанное каким-либо образом может быть использовано не во благо школы…, - девочка не договорила, но её угроза всем осталась понятна. - Третье - как вести себя со всеми остальными курсами. Вы тут самые мелкие, поэтому всем подчиняйтесь. - Красная Шапочка медленно приподняла худенькие незагорелые плечи. - Хотя я на этом не настаиваю, мне лично от этого ни тепло ни холодно. Есть некоторые лица, которые по сроку службы имеют полномочия снимать баллы. Я бы на вашем месте с ними не спорила. - И делать всё, что они скажут? - Послышался дрожащий от негодования голос Никиты. Он был первым, кто осмелился заговорить. - Минус пятьдесят за наглость, - даже не смотря в его сторону, с лёгкой усмешкой проговорила девочка. - Я никому слова не давала. Теперь отвечаю по существу вопроса. Да. Делать всё, что они скажут. Впрочем, мне-то что, - она снова сделала движение плечами. - Я уже объяснила положение вещей, два раза повторять не буду. Ещё, кстати сказать, минус пятьдесят - за тупость. Последнее. Весь курс вашего обучения основан на самообслуживании. Вы получаете вопросы к экзамену, идёте в библиотеку, а потом столько времени, сколько считаете нужным, готовитесь по ним. Можете тратить на учёбу по десять минут в день, можете сидеть над учебниками круглые сутки. Важен результат. Через месяц, после экзамена, получаете следующий блок вопросов - и снова по ним готовитесь. Система примитивная, но действенная. Красная Шапочка устало и грузно встала со своего кресла. Мне сразу бросилось в глаза это несоответствие. Про себя я решила, что в реале тому человеку, который носит оболочку Красной Шапочки, не может быть меньше тридцати. Какую бы оболочку не одевал человек в виртуальном мире, по динамике его движений в некоторых случаях можно вычислить его половую и возрастную принадлежность. Одно дело, как двигается десятилетний малыш, пусть даже и супер, другое - престарелая грузная женщина. Красная Шапочка больше походила на вторую категорию. Может она и была ребёнком, но тогда уж точно ребёнком полненьким, который утомлён своим избыточным весом. - У вас будет появляться множество личных вопросов разного характера. - Теперь девочка стояла, чуть опустив голову, глядя в пол прямо перед собой. Создавалось впечатление, что она размышляла вслух. - Я - никого не принимаю. У вас есть старшая, обращайтесь к ней. Если кто-то, нарушая субординацию,  придёт ко мне, то сначала вы должны будете найти ОЧЕНЬ веские причины оставить вас в этой школе. А когда отыщете, тогда будем решать все остальные вопросы. Красная Шапочка исчезла. Без всяких спецэффектов, просто растворилась в воздухе. Пока все ребята таращились на то место, где она только что стояла, девочка появилась в двух шагах от Полины. Все шарахнулись от них, словно от прокажённых. - Теперь поговорим про тебя, Иванова. Амбиций у тебя хватит для десяти таких, как я, поэтому полагаю, ты на своём месте. Но это не даёт тебе право считать, что ты чего-то там из себя представляешь. Тут я полностью согласна с твоей соседкой по комнате. - Красная Шапочка говорила медленно, отчётливо выговаривая каждое слово. Она неотрывно  смотрела на свою собеседницу. Я видела напряжённую спину Полины и понимала, что она прилагает значительные усилия, чтобы выглядеть спокойной. - И авторитетом своего папули на меня давить не стоит. Как это звучит ни абсурдно, но здесь он не имеет никакой власти. Вообще. -  Красная Шапочка сделала шаг вперёд. Теперь девочки стояли почти вплотную друг к другу. Несмотря на то, что Полина была в графической оболочке двухлетней давности, они оказались почти одного роста. - Ты - единственный человек, который имеет право заходить сюда в любое время дня и ночи. Общаясь со мной, советую выбирать стиль общения, в противном  случае рискуешь не проучиться в нашей школе и нескольких дней. Были прецеденты, - последнюю фразу Красная Шапочка словно выплюнула из себя. - Сегодня в двадцать один восемнадцать придёшь ко мне за  инструкциями, которые не обязательно слышать этой мелочи, - она показала на стоящих вокруг детей. - Я закончила. - Это не мелочь, - процедила Полина, глядя в пол. - Минус пятьдесят. Мелочь, - привычно мягким голосом возразила Красная Шапочка. - Ещё спорить будем? Я попыталась подсчитать количество очков, оставшееся на карточке моей подруги, и подивилась её выдержке. Полина умела держать себя в руках, я бы на её месте разревелась. - Ну? - Настаивала Красная Шапочка, снизу вверх глядя на свою собеседницу. Полина молча покачала головой. Губы Красной Шапочки искривились в усмешке, она едва заметно кивнула. - Я заметила, что вы все почему-то не горите желанием проводить время в моём обществе, - саркастически сказала она. - Я сделаю робота, он проведёт экскурсию по нашей школе. Внезапно повернувшись ко всем спиной, она пошла прочь, в сторону своего кабинета. Дверь, даже не успев закрыться за ней, с неприлично-чмокающим звуком втянулась в стену. Ребята собрались вокруг Полины. Никто ничего не говорил, она тоже молчала. Некоторое время ничего не происходило, потом в центре зала пол заколыхался, оттуда появилась высокая человеческая фигура. Человек был в плаще и шляпе с широкими полями. Он встал в полный рост, отряхивая колени. Типично человеческое движение. Когда он повернулся в нашу сторону, я едва смогла сдержать возглас удивления. Это был Сенатор. Первой опомнилась Полина. Неверными шагами, словно в каждое мгновение готовая броситься бежать прочь, она подошла к отцу. - Ты кто? - Робот, - бесцветным голосом ответил тот. - А что касается моей внешности, то это лично тебе передала привет Красная Шапочка. - Ты можешь стать кем-нибудь ещё? - Изменение моей внешности заблокировано. - Ну и ладно, - с неожиданной лёгкостью согласилась Полина. - Пойдёмте, ребята! Всё здание оказалось декорацией. То-то, наверное, удивился Никита со своими выкладками! Едва только Сенатор сделал первый шаг, всё вокруг исчезло - стены, пол, потолок... Мы очутились под холодным ночным дождём. Не знаю, что думали другие ребята, но у меня в тот момент полностью исчезла граница, отделяющая реальность от виртуального мира. Костюм для выхода в Интернет оказался настолько хорош, что я каждой клеточкой своего тела ощущала холодные струи воды, стекающие по коже, отдельные капельки. Даже волосы намокли, так и хотелось засунуть их под воротник кофты. Я, конечно, понимаю, что уровень развития современной техники позволяет создавать виртуальный мир, по многим параметрам не отличающийся от обыкновенного, физического, однако настолько высокая степень реальности даже для человека, привыкшего к современным технологиям - это всё-таки слишком. То место, где мы очутились очень походило на декорации к плохонькому фильму ужасов: ночь, густой клочковатый туман, уродливые корявые деревца, под ногами хлюпает болотная жижа. Можно было только предполагать, насколько обширной территорией располагал сайт «Штуки»: всё, что оказывалось в нескольких шагах, терялось в непроглядной тьме. Я снова почувствовала в своей руке маленькую горячую ладонь Мариши. Интересно, почему она именно ко мне тянется, а не к кому-нибудь ещё? - Можно с тобой, Настёна? - Послышался её шёпот. - Да, конечно. Всё в порядке? - Ага. Только страшно немножко, смущённо призналась девочка. - Ты во сколько лет фотографировалась? - В десять. - Ты, оказывается, самая старшая среди нас, а боишься, словно какая-нибудь малышка. - У меня просто самая новая оболочка, - мягко поправила меня Марина. Она задорно улыбнулась, подняла лицо вверх и открыла рот, ловя капли дождя. - Здорово получается, - сказала она. - Капельки на губах чувствую, а в рот ничего не попадает. Интересно, а изобретут когда-нибудь такие костюмы, чтобы не только всей кожей чувствовать, а внутренностями тоже? - Мне и от этого костюма не по себе, - буркнула я. - Ну а всё-таки? - Допытывалась Марина. - Следующее слово интернет-технологий: шлем с электродами. Оденут на голову такую штучку - и все удовольствия в одном флаконе, причём без всяких там датчиков и рецепторов. Моя спутница замолчала, обдумывая услышанное. Я бы ни за что не призналась ей, что это не я такая умная, что эту фразу я недавно вычитала в Сети в каком-то диссидентском издании. Мы шли долго, минут десять. Наконец из окружающего мрака начали проступать очертания зданий полусферической формы. Человек, который конструировал сайт, похоже, был романтиков, которые зачитывались похождениями космических экспедиций и во всех земных делах оставляющих отпечаток своего увлечения. Как иначе можно объяснить тот факт, что все эти здания были один к одному похожи на базы землян на бескислородных планетах? Дождь усиливался. Упругие струи  били по лицу, растворяли ярко-жёлтый цвет крохотных окон, струясь, стекали по металлическим поверхностям многочисленных строений. - Ко мне! - Прокричал Сенатор. Мы стали собираться вокруг него. Вдалеке раздался громкий звук, похожий на взрыв. Сенатор на это никак не отреагировал. - Это - сайт нашей школы! - Громко начал объяснять он, пытаясь перекричать шум дождя. - Здесь, - он сделал широкий жест рукой, - учебные корпуса. Те, которые поменьше - курсовые, для каждого курса - свой. Вы не имеете права заходить в корпус не своего курса. Ваш - вот он! - Сенатор постучал кулаком по полусфере ближайшего здания, сморщился от боли, когда случайно попал по острой заклёпке. - Корпуса побольше - учебные базы, где расположены технические модели и ситуации. Самый большой корпус - библиотека, в ней вы будете проводить основную часть времени, отведённого для учёбы. Правила пользования библиотекой - такие же, как на земле, с этим трудностей возникнуть не должно. Книги оттуда выносить нельзя, пользоваться литературой разрешено только в пределах читального зала. Сенатор, наклоняясь вперёд, чтобы противоборствовать дождю, двинулся вдоль стены. Мы пошли вслед за ним. - Здесь! - Показал Сенатор на едва видимый овальный зазор в стене. - Что - тут?! - Изо всех сил заорал кто-то из ребят. - Дверь! Заходите! - А вы?! - Я - робот! И без карточки! У меня не получится! Я вас тут подожду! Я не уверена, что передаю слова Сенатора дословно, слишком большой шум стоял вокруг, до меня едва ли долетало одно слово из пяти, но общий смысл был примерно такой. Конструктор сайта впридачу ко всему оказался человеком с очень нестандартной пространственной логикой. И ещё мне кажется, что он пытался воздействовать на нашу психику постоянными контрастами. Только что мы были под жутким ливнем, в грязи, среди металлических полусфер, напоминающих инопланетные пейзажи. А, пройдя за овальную дверь, сразу оказались в громадной комнате, устланной коврами. В центре, уютно потрескивая дровами, горел камин, вдоль стен, занавешенных портьерами, стояли мягкие глубокие кресла. При нашем появлении сотнями разноцветных огоньков вспыхнула большая люстра под потолком. Мы собрались перед камином, протягивая к огню дрожащие руки. Кто-то, обжёгшись, отдёрнул руку. - Это виртуал? - Спросил он. - Или реал? Что-то я ничего не понимаю... Ему никто не ответил.