На выступе бетонного колодца сидела Муза в черной кисее, в средневековых туфельках и джинсах, закинув нога на ногу и странно смотрела исподлобья на меня, пары бензоколонки овевали ее уста и легкие власы, холодный и мертвящий блеск фонарный слепил асфальт, укутанный в пыли, и только мерно вспыхивали фары из-за угла несущихся авто, лишь дерево, склоненное как ложе еще напоминало здесь о жизни, так, глаз своих не поднимая вверх, где серп луны, качаясь в высоте срезал извивы туч, летящих в небо, она сидела, охватив колени, задумчива, безмолвна и строга как демон бурь, как мрачный страж пустыни, как символ техногенного бытья, - предвестник неизбежности прощальной…